Маргарита Белозёрская
Ненависть по расчету
Пролог.
– Хватит, – снова прерывает меня он. – Я не хочу видеть тебя. Ты зря тратишь время на инвалида… Я не прощу тебя и я правда планирую подать на развод. Ты хотела свободы, Мирослава. Ты ее получишь.
Он смотрит на меня, его взгляд полон боли и разочарования.
– Ты не останешься инвалидом Волков, – бросаю я, вставая. – Я не позволю. Сначала ты встанешь на ноги. Потом мы вернёмся в Россию и только тогда мы разведемся.
Выхожу из палаты. Даже его слова, сказанные с неподдельной ненавистью не могут перекрыть радость от того, что у него наконец-то появились силы даже на то, чтобы злиться на меня.
Сажусь в коридоре. Снова плачу. Его слова о свободе, сейчас звучат абсурдно. Очень жаль, что я приняла свои чувства к нему, только после того, как он оказался на волоске от смерти…
1 глава.
Сижу в своем просторном кабинете, с панорамных окон которого, открывается захватывающий вид на вечернюю Москву. Сквозь мерцание огней небоскребов проступают очертания Кремля, величественного и невозмутимого.
Мой телефон беспрестанно вибрирует, оповещая о новых сообщениях и звонках – неотъемлемая часть жизни наследницы огромной бизнес империи "Ильинский Групп".
На столе, среди аккуратно разложенных документов, красуется фотография – я, в объятиях отца и матери. Улыбка на фотографии притворная. Она скрывает напряжение, постоянное чувство ответственности, которое давит на меня с самого детства.
Сегодня особенно тяжелый день. Переговоры с крупным японским инвестором закончились безрезультатно, и я чувствую, как напряжение накапливается внутри, словно готовый вот-вот взорваться вулкан.
На часах уже почти конец рабочего дня, но я все еще завалена работой: отчеты, презентации, бесконечные электронные письма. В голове крутится множество идей, проектов, каждый из которых требует моего внимания, моей энергии.
Я привыкла справляться со всем сама, на плечах держу не только свою карьеру, но и, порой, кажется, и весь бизнес отца. Это непросто, особенно учитывая… ну да ладно.
Мама пригласила сегодня меня на ужин в родительский дом. Не очень хочется идти. Я не огромная любительница семейных вечеров из-за папы…
Наши отношения так скажем, не очень гладкие. Иногда, мне кажется, что он просто изначально хотел сына. Наследника. Он одержим бизнесом. Не знаю точную причину этому, но это факт.
Его империя, порой, кажется единственной отрадой в его жизни. Ни жена, ни дочь… Бизнес, деньги, контракты, партнеры. Это его жизнь… и к нам он относится отстраненно.
Хотя… когда я окончила университет, он сразу же принялся меня внедрять в бизнес. Следил за каждым моим действием и решением. Тренировал хватку, так сказать…
Ну вот… снова я об отце, хотя начинала за мать. Она совсем другая. Более… беззаботная, что-ли. Мне не понятно, как она уживается бок о бок с таким холодным человеком, уже почти тридцать лет.
Мама всегда поддержит и успокоит. Выслушает мое нытье об очередном срыве отца, но никогда не пойдет против него. Это у нас не принято…
Вот сижу и думаю: идти или не идти? И маму обижать не хочется и с отцом видеться вне офиса нет желания. Он сегодня особенно, не в духе. Конкуренты наступают на хвост.
Мой отец владеет обширной банковской корпорацией, занимается страхованием, криптовалютами, авто кредитованием, инвестициями, финансовым консалтингом и до хрена ещё чем.
Перечислять и углубляться в каждую сферу нет ни времени, ни желания. Можно назвать одним словом – экосистема.
“Волков Индастриз” – корпорация бывшего друга, а ныне врага моего отца. Петр Волков – не менее успешный финансист, который отчаянно пытается несколько лет поиметь первое место в списке успешных банковских компаний России. Из-за этого возникает настоящая война за место под солнцем. Вот поэтому, мой папаня такой дерганный.
Встаю с кресла, подхожу к окну. Надо немного передохнуть, а может быть и закончить на сегодня. Устаю как собака. Ладно, так и сделаю.
Откладываю работу и иду на выход. Не успеваю закрыть дверь кабинета, как меня уже ловит мой надзиратель.
– Мирослава, – холодно бросает он. – В мой кабинет, живо.
Эх… поймана с поличным. Закатываю глаза, бормочу под нос ругательства и иду за ним следом.
– Что случилось, пап? – спрашиваю, закрывая дверь.
Огромный кабинет жестко контрастирует с моим. Здесь все в темных тонах. Закрытое пространство. Я наслаждаюсь своей стеклянной стеной, из которой видно все, что происходит в офисе. А у него тут… бункер.
– Случилось, – отвечает он, присаживаясь в свое кресло. – Петр Волков уже несколько дней пытается добиться личной встречи.
Я удивленно поднимаю бровь и сажусь напротив.
– И что он хочет?
– Понятия не имею. Сказал только, что у него есть выгодное предложение.
Фыркаю. Хочет продать нам свою корпорацию? Наконец отойти от дел и закончить эту войну?
– Что ты ответил? – спрашиваю, решив не блистать сарказмом.
– Согласился, – холодно отвечает он. – Интересно послушать. Ты тоже придешь.
Не понимаю, зачем звал?
– Хорошо, я услышала тебя… А ты не мог сказать мне это на ужине?
Он закрывает какую-то папку на столе и встаёт.
– Ужин отменяется, – чеканит твердо.
Вот как…
– А причина?
От сурового взгляда внутри сжимается. Встаю и плыву восвояси. Обойдемся без объяснений, лишь бы не раздраконить старика ещё больше.
Моя любимая квартирка встречает меня теплом и уютом. Маленький двухкомнатный рай с видом на Москва сити. Сама купила, точнее… взяла в ипотеку, когда училась.
В этом конечно, есть определенная тупость, но брать на нее деньги у родителей, я не хотела. Не подумайте, я не из тех, кто благородно отказывается от чужих денег… Но это же мой папочка… Вы скоро все поймете и вопросы сами отпадут.
Вечера мои проходят скучно. Особенно, если я устаю. Ужин полуфабрикатами, душ и спатки. Следующий день и все по новой.
В выходные мы с моей лучшей подругой Илонкой врываемся во все клубы Москвы. Но об этом тоже позже. Почему? Потому что завтра – не выходной!
*****
Утречко выдалось пасмурным. Да уж, начало июня не балует солнечными лучами. Итак, завтрак: кофе и, откушенный вчера, пончик. Как в лучших ресторанах…
Ладно, на самом деле, мне уже не терпится в офис. Ну правда, очень интересно, что задумал Волков. Столько лет молчаливой, но яростной борьбы и тут… какое-то предложение.
Офис с самого утра в напряжении. Папуля уже рвет и мечет. Пролетаю мимо сотрудников, мельком кивая. Срочно нужно спрятаться в своей стеклянной коробке.
В кабинете вспоминаю, что остались вчерашние отчёты. Сразу же принимаюсь за работу.
Звук приближающегося лифта вырывает меня из раздумий. Сердце колотится, как бешеное. Я выпрямляюсь, поправляя жакет, и стараюсь придать лицу спокойное выражение.
Через стеклянную стену вижу Петра Волкова. Высокий, статный. В жизни не выглядит на свой возраст. Только седина немного выступает на висках. Его проводят в кабинет и я тоже спешу направиться туда.
Волков – совершенно не похож на серьезного финансиста. Мягкий, улыбчивый, с искринками в глазах. Он выглядит как человек, который только что выпил бокал отличного вина и готов к веселому вечеру. Но я думаю, что за этой маской скрывается железная воля и неумолимый расчет. Он как-то странно обводит меня взглядом и садится за стол.
Отец кивает мне в сторону дивана. Его лицо невыразительно, но я замечаю слегка сжатые губы. Напряжение в кабинете можно резать ножом.
– Это твоя дочь? – бросает Волков, не сводя с меня взгляда. – Очень приятно.
Сажусь, стараясь не выдавать своего нервного состояния. Его взгляд на меня… уж, слишком заинтересованный. Уголки моих губ нервно подпрыгивают вверх.
Отец садится за стол, игнорируя вопрос Волкова. Видно, что он хочет быстрее перейти к делу. Молчание тянется несколько секунд, прежде чем Волков снова говорит.
– Игорь, мы долго кружим вокруг да вокруг. Ситуация становится слишком напряженной. Предлагаю решение, которое устроит нас обоих, – говорит он, его улыбка становится немного натянутой.
– Какое же? – спрашивает отец, его голос лишен всяких эмоций.
Волков делает паузу, снова глядя мне прямо в глаза. Я чувствую, как по шее пробегает холодный ручей. Что-то не так… Теперь точно ощущаю, что не понравится мне это…
– Слияние империй, – произносит он спокойно. – Равенство долей. Мы создаем новую, более сильную экосистему. Врываемся оба, на первое место. Это убережет нас всех от дальнейших потерь.
Воздух сгущается. Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Слияние… Отец молчит, сжимая руки в кулаки.
– Зачем тебе это? – наконец спрашивает он, его голос звучит глухо.
Я внимательно наблюдаю за обоими, стараясь уловить хотя бы намек на скрытые мысли. Это важно. Очень важно.
Неожиданно в кабинет заходит молодой мужчина. Брови отца взлетают вверх, он явно недоволен такой беспардонности, но Волков улыбается шире.
– Не спеши, Игорь, – произносит он, немного приподнимая руку. – Это мой сын Владислав. Мое предложение так же должны услышать и наши наследники.
Волков младший входит, обводя всех присутствующих небрежным взглядом. Высокий, широкоплечий, с густыми темными волосами и яркими зелеными глазами, он производит впечатление человека, привыкшего быть в центре внимания.
Его улыбка – дерзкая, почти вызывающая резко контрастирует со сдержанностью моего отца и напряженностью, царящей в кабинете. Хотя взгляд… холодный, пронизывающий.
– Приветствую, – говорит он, не обращая внимания на мое присутствие, – Отец, я надеюсь, что мы не будем тратить время на пустые разговоры?
В его голосе слышится ирония, и я понимаю, что он отлично знает о напряженности между нашими семьями. Он бросает на меня короткий взгляд – оценивающий, скользящий с непонятным презрением. Я отвечаю ему таким же взглядом, стараясь не подать виду, как сильно его появление меня ударило в пот.
– Владислав прав, Игорь, – произносит Петр, – Не будем терять время. Предложение о слиянии – это не просто деловое предложение, это возможность прекратить эту бесконечную войну, стереть всех конкурентов на рынке и укрепиться на самой верхушке на многие годы вперёд.
– Условия? – резко чеканит мой отец, злостно переводя взгляд на Петра.
2 глава.
Напряжение в комнате достигло апогея. Чувствую, как моя ладонь холодеет, сердце бьется так сильно, что я боюсь, оно вырвется из груди.
Владислав Волков наблюдает за всем происходящим с видимым удовольствием. Его губы приподняты в насмешливой улыбке. Этот человек излучает уверенность в себе, которая на грани с вызовом.
– Я хочу предложить брак между Мирославой и Владиславом, – заявляет Петр Волков, его голос спокоен, но в нем слышится железная решимость.
Что? Мне послышалось? Замираю. Воздух словно сгущается. Его слова ударили под дых. Я смотрю на отца, ожидая его реакции, но его лицо остается неизменным как маска. Ни единой эмоции. Это пугает больше всего.
Кажется, даже Волков младший в шоке. Это же абсурд! Мы знать не знаем друг друга… Я так, вообще не знала, что у Петра сын есть, до этого дня.
– Отец, – требовательно произносит Владислав. – Ты же не серьезно?
Волков старший одаривает сына хмурым взглядом и снова поворачивается к моему отцу.
– Думаю, ты понимаешь, Игорь, – спокойно произносит он. – Если мы продолжим войну, то один из нас долго не протянет на плаву.
Я с трудом сглатываю слюну. У меня снова перехватывает дыхание. Это не может быть правдой. Свадьба по расчету? Абсолютный кошмар. И отец так странно молчит, как будто ещё и обдумывает это.
– Папа, – шепчу я, в надежде, что он поймет мое недовольство.
Мой отец кивает головой в сторону двери.
– Выйдите отсюда, – произносит он. Это было адресовано нам с сыном Петра. Вероятно, он хочет обсудить детали наедине с Волковым старшим.
Я не двигаюсь с места, одновременно боясь отца и протестуя против предложения Волкова. Но мое противостояние длится недолго, от хмурого взгляда отца, у меня внутри все сжимается, и я встаю с места.
Выхожу из кабинета, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Слышу, как Владислав пытается возразить своему отцу, но тот жестко отрезает его протесты.
– Ну, милочка, – шипит он, выходя следом. – Поздравляю, теперь мы жених и невеста. Забавно, да?
Его глаза блестят язвительным юмором, вперемешку с ненавистью.
– Забавно было бы, если бы это было правдой, – отвечаю холодно, стараясь сдержать накатывающую на меня волну гнева. – Но я не собираюсь выходить за тебя замуж. И ты тоже, наверняка, не горишь желанием.
– А ты уверена? – спрашивает он, приближаясь еще ближе. Его голос стал ниже, более серьезным. – Или ты просто испугалась? Не я ли тебя напугал?
– Испугалась? – смеюсь я, притворяясь безразличной. – Не смеши меня, Волков. Ты просто, не в моем вкусе.
– Тогда почему ты такая бледная? – Он улыбается, довольный своим удачным выпадом. – Или может, всё-таки, я вызвал в тебе восторг?
– Восторг? – переспрашиваю я, подняв бровь. – Ты идиот?
– Идиот мой отец, – отвечает он, улыбка с его лица стирается и снова приходит злость. – И твой отец будет идиотом, если даст согласие.
Он проходит мимо, оставляя меня одну с бурей эмоций внутри. Гнев, страх, и унижение. Все перемешалось в один сплошной комок. Что будет дальше? Я даже не представляю.
Поворачиваю голову на коллег. Они все провожают взглядом Волкова младшего. Я тихо фыркаю. Чем этот напыщенный индюк их заинтересовал? Нервно веду плечами и шагаю в свой кабинет.
Руки трясутся, не могу налить стакан воды из графина. Черт! Что они там обсуждают так долго? Почему отец сразу не отказался?
А может, он не согласился и они там выясняют отношения? Глубоко внутри, теплится надежда на то, что сейчас зайдет отец и скажет, что никакого слияния не будет.
Не знаю, сколько времени проходит. Час… два. Стук в дверь вырывает меня из мрачных раздумий. Я резко выпрямляюсь, стараясь придать лицу спокойное выражение, хотя внутри все кипит.
На пороге стоит мой отец, лицо его непроницаемо, как всегда. Он не улыбается, не морщится – просто смотрит на меня с тем же холодным спокойствием, с каким он смотрит на свои успешные сделки. Знак… недобрый.
– Мы поговорили, – говорит он, садясь в кресло напротив моего стола. Его голос спокойный, но в нем слышится стальная твердость.
Я молчу, вижу Петра, входящего в лифт. Он одаривает меня выразительным взглядом на последок. Кажется, ответ ясен. На душе тяжело, как от грозы, зависшей над городом.
– Петр предложил неплохой вариант, – продолжает он. – Слияние корпораций… Новый банк, общая страховая. Объединение сил. Это выгодно. Очень выгодно.
Выгодно? А моя жизнь – это что? Дешевка? Разменная монета в его грязных бизнес-играх?
– Хорошо, не спорю. Но нас женить зачем? – начинаю я, но он поднимает руку, прерывая меня.
– Мирослава, ты взрослая женщина. Ты понимаешь, что это за бизнес. И какие ставки. Война между нами и Волковыми затягивается… это угрожает нашей компании. Этот брак… это выход.
Его слова падают на меня как каменные глыбы. В глазах накатываются слезы, но я сдерживаю их. Не сейчас. Не перед ним.
– Сливайтесь с Волковым, сколько угодно, – рычу я в ответ. – Зачем брак? Как это связано?
Отец вздыхает, его лицо становится чуть мягче, но только чуть-чуть. На самом деле, на его лице нет никаких эмоций.
– Это его условие, – отвечает он, безэмоционально. – Ты наша наследница, Мирослава. Ты наше будущее. И твоя жертва… она оправдана. Для блага нашей империи. Тем более… Владислав, оказывается, очень талантливый молодой бизнесмен. Всю жизнь прожил в Германии, имеет там собственный бизнес. Это не плохая партия для тебя.
Его слова – приговор. Холодный, жестокий, не оставляющий места для сопротивления. Как всегда. Только я попробую, что-либо возразить, сразу же посадит на место, заставив заткнуться.
– Что дальше? – спрашиваю с холодом в голосе.
Я хочу знать подробности. Все подробности. До последней буковки. Мне нужны все ключи от этой ужасающей ситуации.
Отец делает долгую паузу, как будто выбирая слова.
– У нас ещё назначено несколько встреч с Волковыми. Пока не забивай голову. Готовься к свадьбе.
Он встает и отправляется к двери. Перед тем как уйти, он оборачивается. Его лицо невыразительно, как у статуи.
– Сделай так, чтобы это было выгодно нам всем, Мирослава. И не вздумай совершать глупости. Сейчас не время для твоей импульсивности.
Он уходит, оставляя меня одну с этим ужасающим приговором. Какая к черту, свадьба? Я об этом даже не думала.
В принципе, о создании семьи не думала. Ну может, через… лет пять или десять, когда мне будет далеко за тридцать. Я отучусь в Лондоне дополнительно, открою собственный бизнес, без помощи других… Тогда может я и допускала возможность заняться семьей. Но не сейчас…
Да, в моем возрасте уже большинство имеет больше одного ребенка, а может и больше одного брака за плечами, но это совсем не мое.
Мужчины для меня не более, чем инструмент. Развлечения, удовлетворение, прощание, забытье. Все. А тут сразу свадьба… Еще и с кем? Не знаю с кем! Кто он вообще? Откуда взялся?
Тишина в кабинете давит сильнее, чем присутствие отца. Его слова, холодные и расчетливые, эхом отдаются в моей голове.
«Выгодно нам всем».
Как будто я – ни человек, ни его собственная дочь, а какая-то абстрактная единица в уравнении.
Встаю, чувствуя, как дрожат руки. Внутри всё бурлит: гнев, страх, отчаяние, смешанные с непонятной пока что решимостью. Подхожу к окну, за которым Москва раскинулась в предзакатном свете.
Город, полный возможностей, город, в котором я чувствовала себя владычицей своей судьбы. Теперь все кажется клеткой, стенами которой стали амбиции моего отца.
Телефон разрывает тишину. Илона. Она, кажется, всегда чувствует, когда в моей жизни случается крах.
– Привет, – вздыхаю.
– Привет, – слышу, как всегда, звонкий, радостный голосок в трубке. – Какие планы на завтра? Клуб? Ресторан? Караоке? Водка? Абсент? Текила?
Хотелось бы улыбнуться, но не могу.
– Приду завтра в гости? – спрашиваю замучено.
Она замечает мой настрой. Голос тут же меняется на обеспокоенный:
– Что случилось?
Снова вздыхаю. Зажмуриваюсь. Хочется кричать, крушить все. Высказать накипевшее.
– Папаня чокнулся в край, – кратко поясняю. – Не телефонный разговор. Завтра расскажу.
Илона не пытает и согласившись, заканчивает звонок. Может она подкинет мне пару идей, как справиться со всем этим дерьмом? Хотя… сомневаюсь.
Ночь прошла в тревожном сне, прерываясь кошмарами о пышных свадебных торжествах и холодном, презрительном взгляде Волкова младшего.
Утро встречает меня тусклым светом и тяжестью в душе. Я едва собираюсь с силами, чтобы принять душ и одеться. Даже любимое платье, обычно вызывающее прилив бодрости, сегодня кажется грузом.
Выйдя из квартиры, я направляюсь к Илоне. Она встречает меня объятиями, её тёплая поддержка, хоть и не решает проблему, немного успокаивает.
Мы проводим весь день, обсуждая ситуацию. Илона, как всегда, полна оптимизма. Предлагает самые невероятные планы побега от этой ужасной участи. Я слушаю её, порой улыбаясь сквозь слезы, но глубоко внутри меня таится безысходность.
Её идеи, хоть и забавные, кажутся нереалистичными. Наверное, единственным выходом остаётся вмешательство Владислава. Если он тоже против этого абсурдного брака, возможно, нам вдвоем удастся что-то изменить.
Илона пытается уговорить меня на клуб, залить горе в литрах алкоголя, но я отказываюсь. Не сегодня… Настроение паршивое, а мне лучше не пить, когда я не в духе, иначе я за себя не отвечаю.
Возвращаюсь домой. Что за черт? Дверь открыта, свет везде включен, чувствую запах приготовленного ужина. Прохожу на кухню. Мама сидит за столом. Её лицо выражает некую тревогу.
– Привет, – шепчу я. – Почему не позвонила, что придёшь?
Прохожу дальше, сажусь за стол.
– Отец рассказал мне о свадьбе… – начинает она. – Я хочу узнать твоё мнение.
Я роняю голову на руки, в усталом жесте.
– Мама, какое мнение? – нервно произношу. – Он даже выслушать меня не захотел. "Это выгодно для бизнеса". А мне плевать на его бизнес, понимаешь?
С каждым предложением я начинаю прикрикивать. Нервы достаточно на пределе. Как вспомню лицо Волкова, так воротить начинает.
– Он мне не нравится, – продолжаю я. – Да и я ему тоже. Мы уже успели закуситься. Как мне выходить за него? И зачем? Жить я с ним точно не буду. Он явно, бабник, мам. Ты представь, какой позор будет мне, если кто-то узнает, что он налево ходит?
Слезы наворачиваются на глаза снова. Я поднимаю голову и вижу отклик в ее глазах. Она все понимает, но она не тот человек, который сможет мне помочь. Она никогда не посмеет пойти против воли отца.
Мама подходит ко мне. Садится рядом и обнимает прижимая. Я реву еще сильнее. От этой теплоты мне становится немного лучше, но не достаточно, чтобы успокоиться совсем.
– Мам, за что он так со мной? – хриплю я. – Почему отец так жесток со мной? Я же, как он и хотел, иду по его стопам. Разве я не заслужила право выбора?
Мама молча гладит меня по голове, будто подбирает слова. Проходит несколько секунд и она отвечает:
– Я скажу тебе одну вещь, – шепчет она. – Только это останется между нами… Волковы на самом деле, не плохие люди. Младшего я увидела недавно в статье, а вот старшего знала лично много лет. Когда-то он был влюблен в меня…
Я поднимаю голову в удивлении. Я этого не знала. Думала, что мой отец и Волков имеют личные обиды друг на друга, касающиеся бизнеса.
– Ты правильно думаешь, – продолжает она, будто читая мои мысли. – Их вражда… Она началась из-за меня. Я выбрала твоего отца… потому что у него на тот момент уже были перспективы. А Волков… Он жил идеями, без копейки в кармане… Но его душа… не стоит никаких денег. Он был прекрасным человеком и если бы не моя инфантильность в те годы, я бы никогда не отказалась от него…
Ещё лучше… Моя мамуля инфантильная стерва…
– Ты сейчас серьезно? – спрашиваю подозрительно.
Она только вздыхает.
– Я говорю это лишь к тому, что… если Владислав перенял от своего отца не только харизму, но и характер… Тогда я совсем не против вашего брака.
– Отлично, – бурчу недовольно.
Отстраняюсь от нее. Все. Вся семья теперь за этот брак. Вся семья готова меня продать, сбагрить, как ненужную вещь. И плевать на мои чувства. Я просто инструмент в этой игре.
Мама немного посидела со мной, рассказывая подробности из прошлого. Я даже успела немного отвлечься. Её рассказы о Петре Волкове вызвали у меня… даже некое уважение. Я думала, что он просто гадкий тип, который пытается уничтожить империю моего отца… но это все лишь из-за несчастной давней любви.
После того как мама ушла, я осталась одна с ворохом противоречивых чувств. Рассказ матери о прошлом неожиданно смягчил мой гнев на Петра Волкова, но не на Владислава. Его презрение, его высокомерие – всё это прочно засело в моей памяти.
Решаю узнать о нём побольше, возможно, это поможет мне понять, с кем мне придется иметь дело.
Интернет, как обычно, полон противоречивой информации. Официальная биография Владислава скудная и поверхностная: двадцать девять лет, образование в престижном университете в Германии, там он и жил большую часть жизни. СМИ трезвонят о том, что он вернулся несколько дней назад, чтобы принять дела отца в России.
Фотографии в социальных сетях подтверждали лишь то, что он красив, но не говорили ничего о его характере. Разве только, то, что он – избалованный плейбой, окружённый красивыми девушками и дорогими машинами.
В комментариях под постами, мелькают слухи о его многочисленных романах и скандалах. Всё это укрепляет мое отвращение к предстоящему браку.
Я прихожу в офис, словно на казнь. Встречи с отцом я стараюсь избегать. Его лицо, его холодный взгляд – вызывают во мне только гнев и бессилие. Обида жжет изнутри как ожог. Я чувствую себя в ловушке, в запертой в клетке собственного отчаяния.
Работа кажется невыносимой, каждый документ, каждый отчёт напоминают о принудительном браке, о несправедливости ситуации.
Провожу день в полузабытье, сосредотачиваюсь на работе, стараюсь не думать о Волковых, о своём отце, о том, что ждёт меня в ближайшем будущем.
Коллеги, мои подчинённые не решаются заходить в мой кабинет. Я произвожу впечатление взбешенной начальницы. Мне кажется, что любое слово, любой звук усугубляют моё отчаяние.
На обед я не иду. Хотя, мы с отцом всегда ходим вместе. Удивительно, что он прошел мимо и даже не пригласил меня в этот раз. Хотя я все равно не пошла бы. Кусок в горло не лезет уже второй день. Переживания захлёстывают меня с головой.
Разворачиваюсь на кресле лицом к окну, чтобы немного отдохнуть от компьютера. Смотрю на серое июньское небо. Даже погода плачет, напоминая о сложности моей жизни. Окунаюсь в свои мысли. Идей нет, как избежать этого брака. Нет идей, как его вынести…
Слышу, как открывается дверь позади.
– Я же сказала не беспокоить меня! – рявкаю не поворачиваясь, думая, что это очередной сотрудник.
– М… Обожаю бизнес леди с характером, – слышится бархатный низкий голос, за спиной, от которого у меня холодные мурашки.
Мне требуется несколько секунд, чтобы взять себя в руки и повернуться.
Владислав Волков стоит в дверях моего кабинета, облокотившись на косяк. Его присутствие наполнено непринужденностью, которой я от него совершенно не ожидала. Он выглядит ещё более поразительно, чем на фотографиях: высокий, широкоплечий, в идеально сидящем темно-синем костюме.
Зеленые глаза блестят с легким издевательским оттенком, и я чувствую, как краска приливает к моему лицу. Не смущение. Гнев. Чистый гнев.
– Извини, я не хотел тебя напугать, – говорит он, не спеша входя в кабинет.
Его голос мягче, чем я помню с нашей первой встречи, но в нём всё ещё слышится тот же скрытый сарказм.
Я молчу, с трудом подбирая слова. Его неожиданное появление сбило меня с толку. Что он хочет?
– Ты знаешь, почему я здесь, – говорит он с утверждением, садясь на кресло напротив моего стола.
– Нет, – отвечаю я холодно, стараясь сдержать дрожь в голосе. – И не хочу знать.
Он улыбается, и эта улыбка еще больше сбивает меня с толку. Она не выражает ни радости, ни злости, а просто констатирует факт. Улыбка уверенного человека, знающего свою цель.
– Этот брак… – начинает он, и я сжимаю кулаки под столом. – Он глуп, согласен. Абсолютно бессмысленен.
Его слова успокаивают меня. Хорошо, что наше мнение совпадает. Слушаю внимательнее ожидая предложение, как закончить все это.
– Мой отец… он старый дурак, – продолжает он, и его голос звучит на удивление спокойно. – Зацикленный на бизнесе, слепой в отношении того, что действительно важно. Так же, как и твой.
– И что ты хочешь сказать? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие.
– Я хочу сказать, что я против этого брака. Так же сильно, как и ты. Но… Оказывается, я тоже не в силах противостоять решению своего отца, – его лицо становится серьезнее. Он по-хозяйски обходит мой кабинет, нагло осматриваясь. – Поэтому свадьбе быть.
Забыли то, что я сказала выше. Я в ступоре.
– Ты вообще пытался? – спрашиваю, не скрывая издевки.
– Пытался, пока мне не дали понять, что я могу просрать наследство, если буду сопротивляться, – говорит он прямо, вглядываясь мне в глаза.
Сердце делает резкий рывок. Его слова – неожиданность. Я ожидала всего, кроме этого.
– Ты серьезно? – спрашиваю я, голова кружится от отвращения. – Ты… готов на все ради папочкиных денег? А сам то ты, хоть на что-то способен?
– Есть ряд обстоятельств, – говорит он, с горькой улыбкой. – Но тебе о них знать не обязательно. Мне плевать, какого ты обо мне мнения. Я пришел, чтобы сообщить тебе, что я не буду идти против решения наших отцов. Поэтому, дорогая моя невеста… Готовься к церемонии.
Он делает шаг ко мне, и вдруг его глаза становятся острее.
– Хотя, – добавляет он низким голосом, – Взять в жены такую соблазнительную фурию, как ты, не, так и противно.
И вдруг я замечаю, что он стоит достаточно близко, и мне чувствуется его запах. Очень сильный и мужской. Приятный одеколон.
– А мне противно, быть женой такого, как ты! – цежу сквозь зубы, немного откатываясь от него в кресле.
Владислав насмешливо улыбается.
– Ну, твое мнение, мало кто учитывает, так ведь?
Его слова ранят меня. Я хочу вцепиться в его самодовольную рожу, еле-еле сдерживаюсь.
– Может ты свалишь отсюда? – шиплю, взмахивая руками.
– С удовольствием, – мурлычет он и медленно направляется к выходу. – Завтра будет семейный ужин у нас дома. Наши родители будут обсуждать предстоящую подготовку к свадьбе. Уверен, что ты не в курсе.
Он издает смешок и выходит за дверь. Я вижу, через стеклянную дверь его силуэт. Во мне все кипит от гнева. Какой ещё ужин, черт побери?
Гнев, кипящий внутри меня, не утихает. Его слова, его самоуверенность, его… запах, всё это смешивается в коктейль ярости и неожиданного, неприятного возбуждения.
Я резко встаю из-за стола, сжимая кулаки. Что он себе позволяет? Как он смеет так говорить? Этот брак – омерзительная необходимость, навязанная нашими отцами, а он… он ведёт себя так, будто это мелочь.