Маргарита Дюжева
Измена по вызову
Пролог
Дорогой дневник…
Боже, как банально.
Так, наверное, миллионы дневников начинаются.
Ладно, к черту лирику.
Возвращаемся к событиям, которые, собственно говоря, и заставили меня купить тетрадь за двадцать пять рублей, карандаш с пупырками, и вспомнить как писать.
В общем…
Я давно догадывалась, что муж мне изменяет. Эти задержки после работы, странные звонки, пароли на телефоне. Куча косвенных улик, которые хорошие жены до последнего момента стараются не замечать, оправдывая чем угодно.
Я тоже пыталась убедить себя, что ошибаюсь, что это паранойя, мнительность и затяжной ПМС, а Игорек у меня хороший. Кормилец, поилец и вообще сокровище.
Потом поняла, что не могу. Не буду описывать свои метания, стоны, слезы, сопли – они никому не интересны, и смысла в них нет.
Мне уже просто хотелось определенности. Получить подтверждение, что эта скотина блядует, высказать ему все, что думаю, а дальше уже по обстоятельствам. Я даже речь придумала и миллион раз ее в своей голове прогнала. Мысленно спорила, отвечала за себя, за него. Представляла его вытянувшееся лицо, когда застану его с поличным, фантазировала, как он будет ползать на коленях, вымаливая прощение. Ничего особенного. Мы все так делаем. Обычная женская рефлексия.
И вот шанс повернулся.
У мужа на работе юбилей у начальника и внеплановый корпоратив по этому поводу. И меня на него, конечно же, не берут.
Причина: милая, тебе же не интересно будет. Там все только о работе.
Да-да, конечно. А то ведь я дура и давным-давно не подписалась под другим именем на всех его коллег, и не видела фотки девок, которые к этому самому корпоративу готовятся. Все эти их: ноги побрила, трусы новые купила, булки наприседала.
Ладно, фиг с ними с булками.
Я решила, что буду на этом корпоративе обязательно.
Красоту навела, волосы уложила, накрасилась, дабы в момент семейных разборок быть красивой. Платье новое купила и кокетливую кружевную маску, чтобы сразу не спалиться и увидеть весь разврат собственными глазами.
В общем, подготовилась. Выждала пару часов, дав фору на разогрев, и отправилась в бой.
Описывать как пробиралась внутрь, как бродила по залам среди пьяных и счастливых работников не буду. Не интересно. Меня трясло, сердце гремело, ручки потели – обычная жена, готовая увидеть крушение своего брака.
И вот, я вижу это…
Мой Игорь… Мой любимый и единственный Игоречек, обнимает за плечи какую-то белобрысую грымзу. Она мельком прижимается своими губами к его и игриво кивает, после чего они, оглядываясь, как два партизана выскальзывают из зала. Я стою на месте, словно парализованная и только провожаю взглядом его крепкую спину в том самом свитере, который так любовно выбирала в подарок на Новый Год.
Сердце сжимается еще сильнее. Мне больно. На миг в голове возникает трусливая мысль сбежать, но я вспоминаю те вечера, которые проводила в одиночестве, поджидая его у окна, вспоминаю, как сегодня он мне уныло жаловался, что это будет самый нудный корпоратив на свете, но пропустить нельзя, потому что начальник обидится. В итоге забрало падает, и я иду следом.
Крадусь к туалетам, аккуратно приоткрываю дверь и заглядываю внутрь.
Эти придурки даже в кабинке не заперлись!
Игорь зажал ее прямо у стены, между сушилками для рук и целовал так, будто хотел сожрать, а сука эта тихонечко скулила и умоляла «давай быстрее, хочу тебя».
Парочка так была увлечена друг другом, что меня и не замечала. Куда там! Муж сосредоточенно лез ей под платье, она пыталась, забраться ему в штаны. Разве тут до рогатой жены?
Так и хотелось заорать: что ж вы творите сволочи?
Но я не заорала.
Потому что, во-первых, забыла подготовленную речь, а во-вторых, в углу скромно стояла швабра. Потрепанная, как моя жизнь, с деревянной облезлой ручкой.
На цыпочках, стараясь не цокать каблуками и не хрустеть коленками, я шагнула к ней. Взяла, перехватилась поудобнее.
И хрясь мужу по жопе палкой!
А это, блядь, и не он…
Это, блядь, просто какой-то похожий мужик…
– Какого х… – взревел он, схватившись рукой по пострадавшее мягкое место и разворачиваясь ко мне с видом настоящего убийцы.
Симпатичный мужик, кстати. Молодой, волосы темные, глаза голубые… злющие.
– Простите, – промямлила я, неловко пряча швабру за спиной. Рукоятка торчала сверху и так сильно дрожала, что тюкала мне по макушке, – я немножко обозналась.
Прощать меня он не собирался. Кажется, у него даже глаза кровью налились.
Зарычал и руку ко мне протянул, явно собираясь задушить.
И я такая, как в Матрице, назад отклонилась. Вжи-и-их. Аж в спине хрустнуло.
А перед глазами, на том самом месте, где только что была моя шея, сжался мужской кулак.
– Убью!
Прозвучало убедительно, поэтому я перестала притворяться сладкой булочкой, метнула в него несчастную швабру, и бросилась бежать.
– А ну иди сюда! – он за мной, забыв про белобрысую сучку, которая тянула за ним руки и стонала «Олег, не уходи».
К счастью, в нем было слишком много алкоголя, а во мне слишком мало желания умирать, поэтому не поймал, но погонял знатно. Аж взмокла вся.
Еле удалось оторваться от него и выскочить на улицу через черный ход, и только сев в такси вспомнила, что мужа я так и не нашла.
Такой вот казус.
И мужика жалко, пострадал ни за что….
Глава 1
– То есть ты избила ни в чем не повинного мужика? – уточняет Людка, глядя на меня поверх ополовиненного бокала с красным.
– Да, – стону и утыкаюсь носом в ладони, – это полное фиаско.
Перед глазами одна картина: как палка от швабры опускается на ни в чем не повинную задницу. Хорошо хоть воткнуть не попыталась, а то бы вообще засада была.
– Жаль я не видела, – мечтательно вздыхает Инна, – я бы все сняла и выложила бы в тип-топ, просмотров бы подняла…
– Да иди ты со своим тип-топом. У меня вчера вся жизнь перед глазами пролетела, а ты с глупостями. Будь он чуть трезвее – точно бы поймал! И все хана.
– Выебал бы?
– Прибил бы! – рявкаю так, что компания за соседним столиком на меня оборачивается. Салютую им бокалом и снова обращаюсь к подругам, – все. Тему закрыли. Я не хочу больше вспоминать про этот позор.
– Кстати, о выебли… – Людка задумчиво постукивает своими наманикюренными пальчиками по столу, – что с мужем-то твоим делать будем?
Снова со стоном утыкаюсь в ладони.
Муж… Объелся груш…
Домой эта скотина приперлась около тех ночи. Не то чтобы пьяный, но хмельной, и морда, как у кота, обожравшегося сметаны, и воняет чем-то весенним-сладеньким, и трусы наизнанку. Оберег, ёпть, от сглаза.
Не то что бы я боялась завести разговор и окончательно расставить все точки над ё, просто конкретно вчера я вообще была не в состоянии.
Сердце всю ночь гремело, отбывая такты по «новому знакомому». Красивый хмырь, прям огонь, а не мужик. С таким только кокетничать, для поднятия настроения, а не палками бить.
– Что делать будешь? – меня снова вытолкнули из раздумий.
– Не знаю. Плохо мне.
– Зато Игорьку твоему хорошо. Пока ты тут сидишь и сопли жуешь, он там наяривает какую-то курицу. Так и представляю, как он судорожно дергается, и его блаженную физиономию с вываленным на бок языком и закаченными глазами.
– Инн, твою мать! Давай без вот этих вот фантазий, – возмутилась я, – я дышать нормально не могу. А ты меня еще больше заводишь! Неужели нельзя тактичнее как-то?
Но Инка и такт – вещи несовместимые, поэтому:
– А что такого?
– Да ничего! Люблю я его, не понимаешь, что ли? Мы 5 лет душа в душу, а тут, выясняется, что у него другая есть. Знаешь как больно?!
– Мужику со шваброй в жопе наверняка больнее было, – меланхолично выдает она.
– Я тебя сейчас прибью.
– Девочки, – Людка, которая отвлеклась на бармена, наконец, вернулась к нам, – не ссорьтесь.
– Даже не думали. Просто кто-то не понимает, каково это когда тебя предали! – говорю, а у самой из горла только сипы вырываются. Тошно мне, больно. Хочется поддаться отчаянию, сесть в уголок и просто по-бабски реветь и жаловаться на свою незавидную участь.
Людка отвешивает Инне осуждающий взгляд и обнимает меня за плечи.
– Ну, Лёль…бывает. Многие изменяют. Не все! Я все еще верю в настоящую любовь и лебединую верность. Но многие. Катьку помнишь? Развелась, застукав ненаглядного верхом на секретарше. А Юльку? Не разошлась, но как тень теперь. Чуть что и на часы смотрит, ждет своего Эдика, нервы себе вытягивает вопросами, где он и с кем. А Ленка вон вообще сделала вид, что не знает.
Мне не легче от этих примеров. Потому что я жить без Игоря не могу, притворяться, что не знаю – нет сил, а насчет прощения я не уверена.
– Вот чего ему не так? – жалобно смотрю на подруг, – я что страшная? Толстая? Неухоженная? Тупая? Неинтересная? Чего ему не хватало?
– Письки новой! – весомо выдала Инна. – Понимаешь, Олечка, ты как пельмени. Вкусные и знакомые, но иногда хочется икры заморской, баклажанной.
– Образы – это вообще не твое, Инн. Молчи лучше, – Людка качает головой и разливает нам до верху.
Я и так пьяная – во мне уже плещутся пяток бокалов, но не отказываюсь. Сегодня мне отчаянно хочется напиться и забыться. Может, хоть тогда станет легче дышать, и я прекращу умирать от ревности, обиды и жалости к себе.
– Давайте, девочки, бахнем за нас красивых. И пусть все у нас будет хорошо, а у тех, кто нас не ценит – через одно место.
Я снова подумала о безвинно пострадавшей жопе мужика и опрокинула в себя содержимое бокала, залпом.
Замутило. Я зажмурилась, тряхнула головой, но удержала все съеденное и выпитое внутри. Потом сыто хрюкнула и откинулась на спинку диванчика.
– А теперь без шуток. Что делать-то будешь, Оль?
– Им бы поговорить для начала. Пусть скажет, что в курсе его похождений, а он как хочет, так потом и выкручивается.
– Поговорю, конечно, – грустно произношу я.
Я просто не знаю, что делать дальше. Пытаться исправить, простить, сохранить семью. Или все? Ставить на нас крест и начинать заново отстраивать свою жизнь?
А как я без него? Он первый, единственный, любимый. Радость моя.
И не только моя…
Чувствую, как начало свербеть в носу, а глаза заволокло мутной пеленой.
– Не плачь, Зай, – Людка хватает меня за руку, – не надо. Все пройдет. И все будет хорошо. Так или иначе.
Я шмыгаю носом. Прижимаю кулак к губам и отчаянно качая головой отворачиваюсь. Пьяная истерика на подходе.
И вот в этот напряженный момент, Инна выдает очередной перл:
– Тебе надо с мужиком каким-нибудь трахнуться! Так чтоб искры из глаз и сидеть нормально не могла.
Громко выдает. Соседний столик опять оборачивается к нам. Уже с интересом.
– Инна, твою мать… – Люба закрывает глаза рукой, чтобы не позориться.
– Ну, а что такого? Отомстить надо!
– Инн, ну какая месть? У человека сердце разбитое, а ты с какими-то глупостями.
– Почему это глупости? – подруга категорично качает пальцем, – это стратегически нужная акция.
– Ну да, ты же у нас еще тот стратег…
– Не важно, чего там Олька наша надумает: разводиться или козла блудливого обратно принять. Все равно нужен новый мужик. Как прививка!
– От чего?
– От всего! Давно известно, что хороший секс лечит от всех болезней.
– У нас с Игорем прекрасный секс, – угрюмо подаю голос.
– Это тебе так кажется. А он вон другую наяривает.
– Инна…
– Нет, слушайте! – она хлопает ладошкой по столу. Да так ядрено, что посуда звенеть начинает, и официанты тоже подозрительно за нами наблюдают, как за особо буйными, – останешься ты или с ним или нет – не важно! Мстить надо! Во-первых, если прогонишь, то сможешь бросить ему в морду, мол ты тоже у меня не единственный. Чтобы не зазнавался. А во-вторых, если решишь остаться, то нужно счет сравнять, потому что без этого не простишь. Я тебе точно говорю. Так и будешь гонять в голове и страдать. А так, один-один. Ничья. Можно продолжать.
И вот в этот самый момент спьяну мне показалось, что в ее словах есть что-то рациональное. Какое-то мудрое зерно, так сказать.
* * *
– И где я этого мужика сейчас найду? Пока на остановке прыгаю перед работой? Или может в магазине после работы? Или может на самой работе? Так увы, кроме старого пердуна Кузмича на охране у нас весь коллектив женский. Ходить я никуда не хожу.
– Плохо, – Людка качает своей белокурой головой, – совсем со своим Игорьком одичала. – Может, тебе в кино смотаться? На выставку? В клуб. Куда-нибудь?
– Нет времени. Она не выдержит долгих поисков, – категорично выдает Инна, – нужно действовать решительно. Брать быка за рога здесь и сейчас.
– Пока что за рога можно взять только меня, – бурчу себе под нос, – да и не мое это. Не смогу я.
– А Игорек твой смог, – подливает масла в огонь добрая Инна.
– Вы не понимаете… Я же ни с кем и никогда кроме него. Он первый у меня и единственный. Я даже не представляю как…
– Как как. Легла, руки-ноги по сторонам разложила и вперед…Что нам тебя учить что ли?
– Да не про это я! – шиплю на нее. – Я не понимаю, как можно с другим. Все непривычно, не так, неправильно.
– Ты то откуда знаешь, правильно или неправильно, раз никого кроме своего Игорька не подпускала? Знаешь, комплектация-то у всех одинаковая, а вот запчасти разные. У кого-то в комплекте идут карандаши с колокольчиками, а у кого-то рубильники с гирями.
– О, Боже… – Люда закатывает глаза, – Инна, хватит сравнений. Умоляю.
– Ну, а что? Она ж ничего кроме пипетки Игоря не видела! Может, он ей толком и пользоваться не умеет.
– У него не пипетка!
Я вспоминаю родной член, и снова спазм в груди. Потому что этот самый член кроме меня еще лазает по всяким дырам и отверстиям. Скотина! Ненавижу!
Последний бокал улегся в желудке и дикой дурью расползся по венам. Разозлилась. Настолько, что еще сильнее увлеклась словами Инны. Но пока уперлась в технические ограничения.
– Я просто не смогу. Понимаете? Я не Игорь. У меня блок в голове стоит. Муж – это святое. Изменять нельзя. Меня так воспитывали – честной, верной…дурой наивной. А ты мне такое предлагаешь.
– Пфф, есть у меня лекарство от такого блока, – она проворно лезет в сумочку, достает потрепанный телефон с разбитым стеклом и что-то тыкает на экране неловким пальцем, – вот. Салон «Твой Лось».
– Ты мне эскортника что ли предлагаешь? – у меня слов нет.
– Почему экскортника? – пьяно хихикает рыжая-бесстыжая подруженька, – самого настоящего мальчика по вызову. Или дядю. Ну или деда на крайний случай.
– Ты дурочка что ли?
– Ты не обзывайся, а лучше послушай. Вызовем тебе Лося. Промассирует он тебя хорошенько, все блоки твои снимет и свалит в туман. Все. Никаких обязательств и одни плюсы. Во-первых, нового тела попробуешь. Они там все красавенные, с приборами вот такими, – показывает руками, наверное, полметра. У меня аж в одном месте колет, когда такого монстра представляю, – С корнишонами и кривыми засохшими морковками туда не берут. Опытные! Такое вытворять умеют, мама дорогая…
– Ты-то откуда знаешь? – подозрительно спрашивает Люда.
– Без комментариев, – Инна беспечно отмахивается и продолжает, – попробуешь. Может, тебе больше, чем со своим Игорьком блудливым понравится. Перестанешь вести себя как девственница не целованная, переключишь с измены на свое собственное маленькое приключение. И уже будешь готова нормального мужика к себе подпустить. Начнешь с измены по вызову, и перейдешь к чему-то настоящему.
– Я не знаю, – мнусь.
С одной стороны, что-то в ее словах есть. Переключиться, попробовать что-то новое, понять, так ли много для меня значит старое, но…
– Что ты не знаешь? Вариант – верняк.
– А вдруг больной какой-нибудь попадет?
– Да они там здоровее всех нас вместе взятых. На анализы, как на работу ходят. К тому же ты – девочка большая, резинками, наверное, умеешь пользоваться.
– Что-то мне стремно…
– Не дрейф. Мы с тобой! – она машет официанту, требуя продолжения банкета.
– Свечку держать будем? – хихикает Людка.
– Нет. Но с вызовом поможем, – говорит Инна и смело набирает заветный номер, – сейчас я все решу.
– Стой! – машу руками, а потом и вовсе выхватываю у нее телефон, – погоди. Нельзя вот так сразу. Мне настроиться надо. Подготовиться.
– А Игорек твой, наверняка, без подготовки шпарит, – эта стерва со скучающим видом рассматривает свои ногти, – как по маслу. Вжих-вжих-вжих, скрип-скрип-скрип…
Людка пинает ее под столом.
– Мне надо…надо… – пытаюсь хоть за что-то зацепиться, – дать нашим отношениям последний шанс!
– Ну, начинается…
– Погоди. Вот в субботу четырнадцатое февраля. День всех влюбленных. Я приготовлю романтический ужин, попытаюсь до него достучаться…
– А если нет?
– А если нет…то вызовешь своего лося, – даю свое согласие и для верности киваю.
Вроде все решено, но девки, да и я сама, были сильно пьяны, поэтому тему не закрыли.
– Давай сейчас выбирать мужика! Чтобы уж все готово было. А то потом начнешь титьки мять, нос воротить, копаться и вообще передумаешь. А так у нас уже будет готовый вариант, и по твоему сигналу я его вызову.
– А давай, – машу рукой.
И вот наш пьяный отряд втроем втискивается на маленький диванчик. Я слева, Людка справа, а Инна, как организатор всего этого беспредела – посередине. В ее руках телефон, на экране которого один за другим появляются «лоси».
Блондин, брюнет, огненно-рыжий, снова блондин. Все как на подбор. У меня аж в глазах зарябило от такого обилия кубиков пресса, и даже как-то разогрело не на шутку. Особенно заводил тот факт, что стоит только захотеть и любой из этих красавцев будет моим. Девчонки тоже порозовели и нервно дергали воротнички на блузочках.
– Мммм…
– Оооо…
– Ыыыы…
Только и слышалось от нашей троицы.
– Смотрите, какие у него глаза!
– А руки!
– А вот у этого татуха на пол спины. Дракон!
– А у этого гляньте какой бугор в штанах.
– Кабачок…
– Сама ты кабачок… И вообще, пусть Ольга выбирает. Кого тебе? Брюнета или блондина?
– Брюнета, – отвечаю не задумываясь. – всегда любила темненьких.
– Глаза?
– Голубые.
– Рост?
– Метр восемьдесят пять.
– Ты мужа своего что ли описываешь? – возмущается Инна.
– Просто это мой типаж. Вот! – тыкаю пальцем в понравившуюся картинку, – Этот подходит!
С потертого, отчаянно покоцанного экрана Инкиного телефона на нас смотрит красавец. Плечи широченные, грудь прокаченная, пресс рельефный, как на выставку. Взгляд сам по косым мышцам живота спускается к паху. У меня аж во рту пересыхает.
Людка, наоборот, морщится, выхватывает у подруги мобильник и подносит ближе к глазам:
– Когда телефон поменяешь? Не понятно ни черта! Одни трещины.
– Да нормально все, – теперь я тянусь через Инну, и отнимаю телефон у Людки, – я все вижу. Мне подходит.
Открываю анкету.
Олег. Двадцать восемь лет. Высшее образование. Двадцать сантиметров. Отличное владение языками.
– Берем, – одобрительно кивает Инна, сохраняя его страницу в избранное, – в общем, когда твой козло-Игорь опрокинет тебя с четырнадцатым февраля – звонишь мне. И, я вызываю Олега. Поняла?
– Поняла.
На том и порешили.
