Маргарита Криштафович
Монолог
Я и успокоилась. Чего паниковать, если никто не напрягается? Тем более, что в компании и совершеннолетние были. И совсем взрослые иногда появлялись.
А через какое-то время, когда я пропустила очередной укол, меня так ломать стало, хоть на атомы распадайся. Боль адская, каждую клетку наизнанку выворачивало. Тут я и осознала, что вляпалась по-крупному. Решила все маме рассказать и к врачу пойти, пока поздно не стало. Не все могут остановиться, перейдя черту. Об этом Владик сказал, предлагая стать его спутницей. Я тогда паузу взяла, до совершеннолетия.
Реакция мамы была… бурной. Глаза квадратные, визг на всю округу:
– Ты в своем уме? Какой врач? Что о нас говорить будут? Это же позор!
И спутник ее заахал-заохал: вот это новость, конец карьере и счастливой жизни, а так хорошо начиналось.
– Вы же не собираетесь матери жизнь испортить, – сказал он мне. – Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте. Не вынося сор из избы. Взрослые поступают именно так.
Несколько дней они меня обрабатывали. Совсем достали.
– Да катитесь вы куда подальше, – выпалила я при очередной попытке жизни меня учить. – Не потревожу я вашего покоя. Без врача справлюсь. И без вас.
И пошло-поехало. Все по-прежнему: днем – учеба, вечером – кайф. Только учеба все больше на задний план отодвигалась. Все чаще я занятия пропускала, с нетерпением ожидая вечера, чтобы укол наконец сделать.
В один из таких вечеров я услышала свой первый зов. Затрясло, заколотило, пространство смазалось, ребята исчезли. Только вот что было дальше, хоть убейте – не помню. Сильно накололась в тот вечер. Очнулась под утро, на скамейке недалеко от дома. Рядом никого, воспоминаний – ноль. А через несколько часов в сознании будто что-то щелкнуло: «писательское мастерство».
Что произошло той ночью, я так и не вспомнила. Пыталась, конечно. Но – увы.
