Маргарита Сысоева
Мы встречали Новый год
Подозрения усилились. Мы с Люськой переглянулись.
– Где она?
– Кто? – не поняли Вася и Лида.
– Та женщина?
– Не знаем, она вышла в начале деревни, около указателя.
– Не она, – прошептала Люська. – Зачем бы ей выходить в начале деревни?
– Она! Вот она! – хором завопили Вася и Лида. – Спасительница! Ура!
Очки у них уже оттаяли и в вошедшей Верке они признали ту самую бомжиху из такси. Не мудрено. Верка все-таки надела мамулино пальто и папулины сапоги для зимней рыбалки. Судя по тому, что пальто сходилось на ней с трудом, ватные штаны она тоже надела. Пуховый платок сполз на плечи, мокрые волосы торчали в разные стороны, спортивная сумка вся в снегу. Глаза были полны слез.
– Вера! – выдохнули мы с Люськой.
– Верочка! – Роман с распростертыми объятьями шагнул ей навстречу.
– О! Вот, наконец, и Вера! – Алексей радостно наполнил бокалы.
За спиной у Верки маячил Григорий Иванович. Убедившись, что все в порядке, и женщина, которую он проводил в дом, та самая Вера, Григорий Иванович молча ретировался.
Настя презрительно отвернулась к окну.
– Представляете, я уехала не в то Романово! Я и не знала, что их два. Так растерялась, не знала, что и думать. Спасибо ребята, – она кивнула на Лиду и Васю, – объяснили.
– Куда же вы подевались? – приступила к ней Лида. – Зачем вышли у первого дома?
– Мне показалось, что на нем написан номер четырнадцать. Ну, ничего страшного, прогулялась по деревне. Это ерунда по сравнению с той, другой ошибкой.
– Да уж, оказаться перед Новым годом в неизвестном месте! Прямо ирония судьбы!
– Вера, тебе надо переодеться! – Люська взяла Веру под руку, я подхватила сумку и не очень успешно попыталась прикрыть Веркин тыл.
– Мы поселим Веру на втором этаже?
– Да-да, там две большие спальни, выбирайте любую!
– Нет, не любую! – встрепенулся Алексей. – Одна уже занята. Николаич, ты же сказал, чтобы я селился, где понравится. Мне понравилась комната с балконом. Я поселился.
– Без проблем. На втором этаже обе спальни с балконами, – Роман светился, как именинник. – Настюша, Лидочка, помогите мне на кухне.
– Ты же говорил, что есть прислуга, – громко, так, что расслышали все, прошипела Настюша.
– У Анны Алексеевны тоже праздник, – примирительно сказал Роман и склонился над духовкой.
– А я буду барменом! – провозгласил Алексей и наполнил бокалы. – Вере надо выпить для снятия стресса.
– В самом деле, Верочка, вы отказались выпивать в такси, вам надо снять стресс! – Вася взял ее под руку и развернул к столу.
– Я не пью с незнакомцами из горла, – смущенно пояснила Вера.
– Вы даже не познакомились? – удивилась Люська.
– Я не знакомлюсь в такси.
– Ну, за знакомство! – Алексей раздал бокалы. – Ромыч! У тебя вино заканчивается!
– У меня есть белое, красное и розовое в достаточном количестве! – Рома продолжал сиять не хуже новогодней гирлянды. – Спустись в подвал.
– Я помогу! – вызвался Вася. – Лидок пьет только белое.
Препроводив Верку в спальню, мы первым делом отчитали ее за внешний вид.
– Когда я увидела дом номер четырнадцать в том, первом Романове, то решила, что выгляжу даже слишком хорошо!
– Вера, потенциальные родственники приняли тебя за бомжиху!
– Скажи спасибо, что посадили в одну машину с собой!
– Это было мое такси, и это я их с собой посадила!
– Симпатичные ребята, они тебе даже выпить предлагали.
– Неудобно получилось, – наконец согласилась Верка. – Но, как говорится, по одежке встречают…
Это была ее любимая поговорка.
– Настя-то на тебя как зыркает! – я вытащила из пакета привезенный для Верки костюм, достала коробку с булавками, нитками-иголками.
– А это что? Утюг? – Верка сделала большие глаза.
– Отпариватель, – пояснила я.
– Да, мы подготовились, – гордо сказала Люська с сомнением разглядывая произведение азиатских кустарей.
– Для Нового года пойдет, – успокоила я Люську и начала подкалывать рукава жакета.
– Да, практически маскарадный костюм, – согласилась Люська. – Костюм кресла.
– Чего вы там бормочете? А эта Настя на всех зыркает, не переживайте, – отмахнулась Верка. – Если бы я прибыла в вечернем платье, она бы, наверное, задавилась от злости.
– Ты с ней уже была знакома? – спросила я, поворачивая Верку к свету.
– Как-то встретились случайно, Рома нас познакомил.
– Они с Васей совсем не похожи, – Люська подавала мне булавки.
– Они не родные, – опять отмахнулась Верка.
– От разных матерей?
– Даже от разных отцов. Рома по молодости женился на женщине с ребенком, – пояснила она. – Ребенка, это был Вася, он усыновил, а жена скончалась. Какое-то страшное заболевание крови. Правда, к тому времени они уже были в разводе. Васю растили бабушка и дедушка. Но Рома ребенка не бросал, исправно работал воскресным папой. А Настя – дочь Ромы от второй жены. Она обижена на весь свет, считает, что Вася Роме – никто, всегда ревновала отца к старшему сыну. Вася, тот к малышке со всей душой, а она до сих пор только и смотрит, как бы брата побольней обидеть.
– Вот коза! – возмутилась Люська.
Ей понравилась парочка неунывающих очкариков.
– Ага. Ведь Вася у отца денег не просит. Он и в университет на бюджет поступил и работал еще со школы.
– Он кто?
– Они с Лидой археологи. Летом в экспедициях, зимой при каком-то музее трудятся, никого не беспокоят. Они всю дорогу, когда шампанское не пили, обсуждали свою экспедицию, которую прикроют, если не найдут в ближайшее время деньги на финансирование. А они там сейчас на пороге какого-то грандиозного открытия. А эта коза Настя сперва в медицинский пошла, на платное, конечно. Но долго не выдержала – тяжело. Потом на режиссерское в институт культуры, там моментально отсеялась. Юридический кое-как закончила.
– Там тоже нелегко учиться, – не поняла Люська.
– Она не университет закончила, а какой-то частный ВУЗ. На работу Рома взял Настю к себе.
– Кто же еще ее возьмет с такими знаниями да с таким характером, – согласилась Люська.
– Готово, – я разогнулась, потирая спину.
Верка удовлетворенно разглядывала себя в зеркале.
– Во всяком случае, лучше, чем было, – Люська оглядела результаты нашего труда и тоже осталась довольна.
Мы переобули Верку в декоративные валенки, накинули на плечи палантин.
– Вполне! – одобрила Люська, и мы спустились вниз.
Новогодняя ночь
У Алексея, возившегося возле барной стойки, отвалилась челюсть. Рома, узрев возлюбленную, расплылся в счастливой улыбке. Настя, глянув на отца, позеленела от злости. Наша Вера могла произвести впечатление, если хотела.
– Почем драпчик? Секонд Хэнд? – Настя презрительно пощупала Веркин рукав.
– Маркс и Спенсер! – Верка гордо вильнула бедром.
– Богиня, – прошептал Алексей и, конечно, протянул бокал.
– Благодарю, – Вера опустила глаза. – Но такими темпами мы можем пропустить Новый год.
– Все под контролем, королева, не переживайте, – Алексей сделал шаг в направлении Веры, но покачнулся и был вынужден снова ухватиться за барную стойку.
Настя, сильно напоминавшая гусеницу в своем обтягивающем белом трикотажном костюмчике, опять презрительно фыркнула. Ее Кирюша, сидя на диване, потягивал пиво, и окружающим не интересовался. Упаковка с алюминиевыми банками стояла возле него на полу. Закуски уже были выставлены на стол, в духовке запекался гусь.
– Ого! Как вы быстро справились! – восхитилась я.
– Анна Алексеевна, такая умница, все приготовила. Нам осталось только достать тарелки из холодильника и включить духовку, – Лидочка сбежала с лестницы, цокая каблуками, и принялась поправлять мишуру на елке.
Она переоделась в черное, сверкающее люрексом платье. Следом спустился Вася в смокинге. Вот это ребята подготовились!
Рома отозвал Васю в сторону. Они о чем-то пошептались и спустились в подвал. Верка уселась в кресло у камина. Я пристроилась на пуфике. Лидочка нашла пульт от телевизора и принялась переключать программы.
– Надо же, – сказала она через некоторое время, – одни и те же артисты в одно и то же время поют одни и те же песни по разным программам.
– Они в разных костюмах, – Кирюша, оказывается, не глухонемой.
Люська запечатлевала интерьер на телефон. В основном, конечно, Веру в интерьере.
– Фотоотчет для Любаши, – пояснила она, отодвигая Алексея, который все время норовил влезть в кадр.
Настя забралась с ногами на диван, положила голову Кирюше на плечо и со скучающим видом прикрыла глаза.
Оживленные и разрумянившиеся, из подвала поднялись Рома с Васей.
– Дорогие гости, друзья и родные! – провозгласил хозяин. – Прошу всех к столу, проводим старый год! Встретим Новый! После мы с Васей приглашаем вас насладиться праздничным фейерверком. А там и гусь подоспеет. Рассаживайтесь. Алексей, как с напитками?
Алексей поднял большой палец, Вася развернул к столу кресло, Лида поставила еще один прибор.
– А что, прислуги не будет? – скривилась Настя, присаживаясь.
– У Анны Алексеевны и Григория Ивановича тоже праздник, у них ребенок дома, – примирительно ответил Роман.
– Мы к прислуге не привыкли, – с расстановкой, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Вера.
Все согласились, даже Лидочка, надевшая блестящее платье в пол и двенадцатисантиметровые шпильки, не настаивала на прислуге.
Шумно расселись, наполнили бокалы. Рома со знанием дела анонсировал закуски. Мы на разные голоса нахваливали стол и хозяина. Лидочка переключала каналы в поисках любимых песен. Вася раздал хлопушки и бенгальские огни, Леха продолжал без устали наполнять бокалы. Под бой курантов сожгли записки с желаниями, потом высыпали на крыльцо и устроили залп из хлопушек. Даже Настя не мешала веселиться. Лида выдала ей очень симпатичную маску зайчика, и мрачная Настина физиономия не портила новогоднее настроение. Впрочем, до нее особенно никому не было дела. Может Рома и переживал, что дочура не в духе, но виду не показывал. У него, как у хозяина дома, забот хватало. Вскоре после полуночи небо со всех сторон окрасилось дальними всполохами праздничных фейерверков. Ночь была ясная, видимость хорошая. Вволю налюбовавшись на чужие салюты, мы запустили свой. Потом бегали по двору, играли в снежки, украсили газоны снежными ангелами. Водили хоровод вокруг елки, росшей в углу двора. В общем, резвились, как дети. Потом Рома вышел из дома с большой корзиной, украшенной мишурой, и сказал, что пойдет поздравлять соседей. Почти все увязались за ним. У соседей еще не спали. Сквозь шторы виднелось мельтешение телеэкрана, мигала разноцветными огоньками елка.
– Кто там? – спросил из-за двери приглушенный мужской бас.
– Дед Мороз! – Роман прикрыл лицо маской.
– Он подарки вам принес, – подхватила наша команда, наряженная в красные колпаки.
– Мальчик Илюша хорошо себя вел в этом году? – продолжил наш Дед Мороз.
– Мальчик Илюша вел себя хорошо и уже лег спать.
– Тогда мы не будем вам мешать, утром он встанет и найдет на крыльце гостинцы.
Рома поставил корзину на ступеньки и, пятясь задом, мы удалились, как пришли, через калитку в заборе, разделявшем два участка. По дороге, конечно, кто-то споткнулся и упал, потянул за собой остальных. Опять извалялись в снегу.
Потом пришло время отведать гуся. Но к тому времени все уже так объелись, что гуся решили не трогать до завтра, точнее до сегодняшнего обеда. Устроили танцы под ностальгические «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Потом мужчины решили все-таки попробовать гуся, чтобы знать, на что рассчитывать в обед. К гусю открыли виски. Гуся пробовать передумали, он был целый, с аппетитной зажаристой корочкой, жалко было разорять. Решили обойтись виски. Кирилл к тому времени выпил весь запас пива и присоединился к остальным. Оказалось, что он не только умеет разговаривать, но еще и поет, как ни странно, народные песни. Мы слова не очень знали, но были достаточно навеселе, чтобы с воодушевлением подпевать. Особенно Вера, которая в свое время закончила музыкальную школу, и Алексей, у которого душа пела приятным баритоном. Наш кошачий концерт радостно подхватывал припевы. Ближе к пяти утра все начали неудержимо зевать и решили разойтись по комнатам. Праздник удался. К такому выводу пришли мы с Люськой, простившись у дверей своих спален.
Я не смогла сразу заснуть. Как только переоделась и улеглась под одеяло, сон как рукой сняло. Выглянула в окно. Выбранная мной комната находилась сразу налево от лестницы и выходила окном во двор на и подъездную дорожку. Сторожки из окна видно не было, ее загораживал навес для машин. На снегу мелькали только отблески новогодней гирлянды. Снег во дворе мы изрядно вытоптали и присыпали конфетти из хлопушек. Ветер гонял по двору обрывок новогодней мишуры. Спальню рядом со мной заняли Настя с Кирюшей. Через стену было слышно, как Настя за что-то отчитывает парня. Слов не разобрать, но недовольный тон прекрасно угадывался даже через стену. Кирилл, кажется, неплохой парень. Плохой человек не может так петь. Наверняка он этому учился. Разве можно ему пить столько пива? И чего он связался с этой Настей? Она ему все мозги выклюет… Где-то на этой мысли меня накрыл сон.
Первое января
Проснулась я от резкого звука, спросонья не поняла, что случилось. Первый раз ночую в этом доме, звуки все незнакомые. Прислушалась. Ничего напоминающего приснившуюся мне только что ночную погоню. Только приглушенный перегородками храп разносился по дому. Откуда-то снизу послышалось шарканье. Может, кого жажда мучает? В доме полно народу.
Не мудрено, столько пили, ели, пели. Небо за окном еще не начинало светлеть. Я поднялась и выглянула в окно. Вид из окна был неподвижен, как фотография. Не колыхалась ни одна веточка, сверху не падала ни одна снежинка, мишура и конфетти неподвижно лежали на дорожке и сугробах. Как хорошо, что не надо никуда торопиться! И не надо думать о том, как накормить эту ораву. В холодильнике полно еды. Можно спокойно отдыхать. Я опять залезла под одеяло, блаженно вытянулась. Перед тем, как погрузиться в сон, опять услышала тот пронзительный скрип. Припомнила, что годами просыпалась под этот звук. Точно такой скрип издавала половица перед дверью в детскую. Но сейчас он не угрожал внезапным подъемом и нисколько не помешал снова сладко заснуть.
Массовое хождение и хлопанье дверями началось около одиннадцати часов. Я сладко потянулась, от голода уже сосало под ложечкой, но так лениво было вставать, что я согласна была еще какое-то время поголодать. Люська с Веркой не дали.
– Поднимайся!
– Весь Новый год проспишь! – подруги бесцеремонно ввалились ко мне в спальню.
– Вадим, наверное, уже телефон оборвал, ждет не дождется.
Я просмотрела сообщения. Муж выражал надежду, что мы хорошо провели время, и сообщал, что, раз дома все равно никого нет, он взялся подменить товарища, который накануне так старательно провожал старый год, что пропустил наступление нового.
– Я вообще никуда не тороплюсь, отстаньте, кобры.
Но кобры не дали мне завернуться в одеяло и залечь в спячку. Они хотели есть. Люська-то еще ладно, но голодной Вере сопротивляться бесполезно. Я натянула теплый спортивный костюм прямо поверх пижамы, сунула ноги в меховые тапочки, пригладила волосы и побрела вниз вслед за Люськой. Верка замыкала шествие. Она не без основания опасалась, что мы с Люськой под шумок юркнем в свои спальни.
Внизу хозяйничали Лидочка и Вася. Лида выставляла на барную стойку еду из холодильника, Вася доставал тарелки из посудомойки и стопочкой складывал их на разделочный стол.
– С Новым годом, с новым счастьем! – послышалось с лестницы. – В гостиную вошел Алексей.
Он тут же принялся изучать бутылки, придирчиво, на свет, разглядывая их содержимое. Наконец остановил выбор на початой бутылке виски, наполнил стакан и, довольный, уселся на диван.
– Как спалось на новом месте? – добродушно поинтересовался он, отхлебнув пару раз и откинувшись на спинку. – Я отлично выспался! Что значит, деревенская тишина!
– Вы так храпели! – поморщилась Верка. – Какая уж тут тишина!
– Я? – Алексей отставил стакан, и блаженное выражение сползло с его лица. – Вот незадача, простите.
– Я ничего не слышала, – успокоила его Люська.
– Мы тоже, – Лида подняла голову от мисок с салатом.
– Я вообще лежал в коме. Потолок обрушился, не заметил бы, – Вася с отвращением отвернулся от штабеля бутылок. Судя по выражению лица, он из последних сил подавлял приступ тошноты.
– Да все нормально, извините, я и правда жутко храплю. Жена постоянно жаловалась. Бывшая.
Спустились Кирюша с Настей.
– Доброе утро! – приветствовала их Лидочка. – Мы решили позавтракать. Как думаете, гуся разогревать или не стоит?
Настя скривилась.
– А йогуртов, что, нет? – с презрительной миной вопросила она.
– Я нашла хлопья и йогурт, – с готовностью отозвалась Лида. – Желающие могут изобразить диету. Можно сварить кашу, молоко тоже есть.
– Да ну, ее эту диету! – просиял Алексей. – Новогодние салаты первого января, что может быть лучше? Только неоткрытая бутылочка шампанского! Лидок, как там с шампанским?
– Сварить кашу? – скривилась Настя. – А где прислуга? Разве не она накрывает на стол?
– Зачем тебе прислуга? Тарелки из холодильника достать? – Лидочкино терпение начало истощаться.
– Я видела, они с утра приходили, – буркнула Настя.
– Сегодня у всех выходной, – отрезала Лида.
– Сегодня праздник поедания новогодних салатов! – провозгласила Люська.
Большинство было не на Настиной стороне, вообще никто не был на ее стороне, даже Кирюша. Он добыл где-то банку пива и теперь сидел рядом с Алексеем, блаженно прикрыв глаза.
– А где хозяин? Его не ждем? – спросила Люська, пересчитав собравшихся.
– Спит, наверное, – Алексей пожал плечами, разглядывая комнату сквозь стакан виски. – Пускай отдыхает.
– Может, все-таки позовем? – Вера тоже забеспокоилась. – Вася?
А к кому ей было обращаться? Не к доченьке же!
– Сей момент! – Вася как раз закончил сортировать столовые приборы и с готовностью метнулся наверх. – Папуля! Мы есть хотим!
Щупленький Вася протопал по винтовой лестнице так, что дом содрогнулся. Потом послышался осторожный стук в дверь, потом крик и грохот падающего тела. Мы рванули наверх. На узкой лестнице случился небольшой затор. Тем более, что нам навстречу двигался Вася, почему-то на четвереньках. Он рвался вниз и никак не хотел уступить дорогу. Пока кое-как протиснувшийся между нами Алексей не перехватил его поперек туловища и втащил обратно на площадку второго этажа. Следом просочилась Лидочка.
– Что случилось?
– Ты в порядке?
– Споткнулся?
Вопросы неслись со всех сторон.
Вася дрожал и обводил нас безумным взглядом.
– Положите его на пол! – скомандовала Лидочка.
Алексей молча повиновался.
– И отойдите все! – она раскинула руки в стороны.
Мы отступили на лестницу.
– Идите! – уже тише сказала Лидочка. – Это приступ, сейчас полежит и придет в себя, ничего страшного.
Мы, стараясь не шуметь, спустились вниз и расселись в гостиной. Интерес к салатам пропал. К выпивке тоже. Алексей потянулся за своим стаканом, потом махнул рукой и сел на диван.
– Эпилепсия, – вздохнув, пояснила Настя. – Перед тем, как упасть, он всегда так кричит. Это малый приступ. После большого он долго спит.
– С чего это он?
– Это врожденное. Ему надо постоянно принимать таблетки. Видно, пропустил вчера. Стресс, опять же, провоцирует, вспышки света, громкие звуки, – Настя опять демонстративно вздохнула. – И алкоголь.
– Стресс? Все ведь хорошо было, праздник, – удивился Леха.
– Праздник – это тоже стресс. Новое место, новые люди, салюты. Громкий шум, вспышки света. Это для вас хорошо, а ему надо было не шампанским наливаться, а дозу таблеток увеличивать. Удивляюсь на Лидку, до чего беззаботная баба.
Мы подавленно молчали.
– Да не переживайте вы так! – Настя попыталась успокоить собравшихся. – Полчасика подремлет и будет в норме.
– На полу? Может его на кровать переложить? – предложил Леха и пошел наверх.
– Они давно женаты? – поинтересовалась Люська.
– Лет пять уже, – охотно пояснила Настя.
– Детей нет?
– Бог миловал. Это же по наследству передается. Хотя с Лидки станется. Хорошо, что она сама больная, видать, не получается с детьми, – Настя истекала желчью.
– Чем больная? Тем же? – известно, что Люська не успокоится, пока все не выяснит.
– Нет. У нее порок сердца. Два недоделанных нашли друг друга.
– Нельзя так говорить, болезнь не спрашивает, – серьезно сказала Верка.
– А вы мне не указывайте! Кто вы есть? – взвилась Настя.
– Я гость в доме и взрослая женщина. Будьте добры, соблюдайте приличия, – сказала Верка таким тоном, что Настя и в самом деле поостереглась открывать рот. Вид она при этом приняла самый неприступный.
Сверху спустился Алексей, сообщил, что уложил Васю на свою кровать. Тот спокойно дремлет. Потом спустилась Лида с покрасневшими глазами и сообщила, что приступов не было несколько лет, и они уже надеялись, что болезнь отступила.
– Это пожизненно, – авторитетно заявила Вера.
– Вы врач? – оживился Леха.
– Нет, я инженер. В дурке подрабатываю, статистику в компьютер заношу.
– Когда проснется, не напоминайте ему, не надо расстраивать. Он после приступа ничего не помнит, – попросила Лида.
Мы, конечно, согласились. При этом все дружно посмотрели на Настю. Почему-то кусок у нее в горле не застрял. Она жевала с таким видом, как будто вообще была здесь одна.
– А что хозяин, все проспал? – Леха повертел головой.
– Во дает! – сказала Люська.
– Поди, из-за вашего храпа ночью не выспался, – ехидно сказала Вера.
– Грешно смеяться над больным человеком, – покачал головой Леха. – Но из уст такой роскошной женщины я готов слушать, что угодно! А вы инженер чего?
– Техники безопасности, – ответила Вера.
– Жаль, – протянул Леха. – А я уж надеялся…
– Газпрома? – подсказала Люська.
– Нет, Газпрома – это как раз я. Надеялся встретить инженера человеческих душ.
– Писателя? Это к Раиске. Она художник, но иногда пишет детективы. Только она замужем.
Леха смерил меня оценивающим взглядом и опять уставился на Верку. Он все утро не сводил с нее глаз. Вчера он в основном любовался бутылкой виски.
Сверху, позевывая и еле передвигая ноги, спустился Вася.
– Привет честной компании, – вяло произнес он. – А батя еще спит?
– Да, мы же собирались его разбудить, – Леха поднялся с дивана.
– Я схожу, – Вася повернулся к лестнице.
– Нет! – вскрикнула Лида.
Вася воззрился на нее в полнейшем недоумении.
– Сиди малой, жена по тебе скучает. Я схожу, – Леха взял Васю за плечи, подвел к стулу и направился к лестнице.
Лидочка принялась хлопотать вокруг мужа. Она уговорила Васю подняться к себе и лечь спать. Тот пребывал в оглушенном состоянии и не особенно сопротивлялся. Леха вернулся, помог Лиде проводить Васю по лестнице в спальню.
– Вы собирались будить хозяина, – напомнила Вера, когда Леха спустился вниз и попытался угнездиться рядом с ней на диване.
– Точно! – Леха стукнул себя ладонью по лбу и опять побрел к лестнице.
Лехины тяжелые шаги затихли, раздался скрип открываемой двери, дальше был грохот и нецензурная тирада, основной смысл которой выражали слова: «Твою ж мать!»
Мы, отталкивая друг друга, бросились наверх. На лестнице опять случился небольшой затор. Тем более, навстречу нам по-пластунски выполз Леха. Взгляд его был немногим более осмыслен, чем у Васи пятнадцатью минутами ранее. Но шуму он производил куда как больше.
– Ногу, кажись, подвернул. Может, даже перелом. Не смотрите на меня так, я просто споткнулся и упал. А вот Ромычу, похоже, совсем плохо, – он попытался отползти в сторону, но застонал от боли и остался на месте.
Пришлось через Леху перешагивать. Он корчился от боли и сквозь стиснутые зубы требовал обойти его стороной, а то расти не будет. Верка принесла из санузла две швабры и полотенце, быстро соорудила шину. Леха сполз на заднице в гостиную и улегся на ковре возле дивана.
– Какая боль, – простонал он. – Ромыч…
Алексей отключился.
– Да что ж это такое! – всплеснула руками Люська. – Есть в этом доме аптечка?
– Есть! – живо откликнулась Лида и мигом принесла аптечку из санузла на первом этаже.
Лида с Люськой нашли нашатырный спирт, очень обрадовались, обильно смочили препаратом ватный диск и сунули его Лехе под нос.
– А-а-пчхи! – он резко сел и дико завращал глазами. – Ромыч! Николаич! Там! О-о-о! Какая боль!
Встать на ноги Леха не мог. Мог только размахивать руками и издавать бессвязные крики.
– В самом деле, Рома!
– Кто пойдет на этот раз?
– Может, вползать в комнату на четвереньках?
Решили послать Кирюшу, как самого спокойного.
– Только держись за что-нибудь! – предупредили его. – А то ты длинный, рухнешь, костей не соберешь.
Кирюша покрутил пальцем у виска и прошел к лестнице. Шаги у него были полегче, чем у Лехи. Но одна из ступеней все же характерно скрипнула. Раздался осторожный стук в дверь, короткий вскрик, что-то покатилось. Мы рванули наверх. Так как в этот раз наверх спешили только Вера, я и Люська, особенного столпотворения на лестнице не случилось. Под ноги нам выкатилась пивная банка, которую Верка ловко отшвырнула ногой. Кирюша стоял на площадке второго этажа предусмотрительно распахнув для нас дверь Роминой спальни.
– Роман! – Верка бросилась к телу, лежащему на полу.
Комнатка была небольшая, и свободного места между окном и кроватью совсем немного. Как раз, что бы поместились небольшая тумбочка в изголовье, стул у входа и застывшее Ромино тело.
– Он холодный, – Верка, поднялась на ноги, держась за спинку кровати.
– Он окоченел, – сказал Кирилл и начал спускаться вниз по лестнице.
– Папа! – дико озираясь по сторонам, в спальню влетела Настя.
Она склонилась над телом, резко выпрямилась, шаря вокруг себя руками. Наконец под руку попался стул, на который Настя и уселась.
Вера подошла к ней, прижала к широкой груди и легонько гладила по голове, тихо-тихо что-то приговаривая.
Мы с Люськой спустились вниз, вызвать скорую и заодно уж полицию. Все равно скорая вызовет. Леха стонал, по-прежнему лежа на полу у дивана. Перелечь на диван или пересесть в кресло он отказывался, любое движение вызывало нестерпимую боль.
Потом приехали скорая и полиция. Беседовали в основном с Настей. Она довольно долго искала Ромины документы, пока Лида не извлекла нужный пакет почему-то из кухонного шкафчика. Тем временем доктор осматривал Лехину ногу. Доктор был немолод и выглядел очень располагающе.
– Повезло вашему, – медсестра, от которой сильно разило куревом и перегаром, кивнула на Леху. – Другой бы его сразу на рентген отвез и разговаривать не стал. А больничный по такому поводу не дадут, потому как алкогольная травма.
Пострадавший к тому времени находился в состоянии легкого наркоза или глубокого опьянения. Во всяком случае душераздирающе стонать перестал. Доктор возился с Лехой довольно долго. Но в итоге сказал, что перелома нет, наложил тугую повязку и переключился на Романа. Тем более, как раз подоспела Лида с бумагами.
– Покойный страдал сахарным диабетом? – врач поднял голову от бумаг.
Мы дружно ответили, что ничего не знаем. На вопрос о том были ли в доме лекарства, предъявили аптечку, в которой кроме нашатыря, перекиси и бинтов ничего не было. Из холодильника извлекли пакет спиртовых салфеток, почти пустую коробку инсулина продленного действия и начатую упаковку Диклофенака. Позавтракать медики отказались. Пока ждали полицию, врач успел осмотреть Васю. Тот почти пришел в себя, действительно ничего не помнил и про отца ему пока не сообщать не стали. Вася дремал в своей спальне на третьем этаже. Лида время от времени забегала к нему, но больше была занята с медиками и прибывшей полицией.
Заходила Анна Алексеевна. Она сразу прибежала, когда увидела скорую, и удалилась, ответив на вопросы полиции.
Романа увезли.
– Раиска!? Вы там с ума посходили? – разорялся муж по телефону.
– Мы встречали Новый год.
– Зачем вы позволили диабетику напиться вусмерть?
– Он нас не спрашивал. Мы и не знали, что он диабетик. Как дежурство?
– По сравнению с вашим праздником, здесь жуткая скучища. Ни одного стоящего вызова за два дня. Вчера кота с дерева сняли. Сегодня пьяного из гаража автогеном вырезали. Заснул, собутыльники его закрыли и смылись в неизвестном направлении. Хорошо, не угорел и не замерз. На его счастье сосед по гаражу с утра явился за банкой соленых огурчиков, услышал крики. А Верка ваша, значит, овдовела.
– Не смешно, – обиделась я.
На Веру жалко было смотреть, она совсем сникла. Настя заливала горючими слезами костлявое Кирюшино плечо. Лидочка дежурила возле мужа. Васе укололи успокоительное, и он уже который час сладко спал. Леху же успокоительное начало отпускать, и он периодически постанывал, сидя в кресле. Забинтованную ногу удобно примостил на стуле. Рядом с ним на полу стояла медленно, но верно пустевшая бутылка виски.
Мы с Люськой и Веркой вышли немного подышать воздухом. Погода стояла приятная, новогодняя такая погода. Температура – минус три-пять, ветра почти нет, легкий снежок. Мы прогуливались по расчищенным дорожкам. От входа до парковки под навесом, вокруг теплиц, вокруг дома ко входу в цокольный этаж, по дорожке до калитки на соседний участок мимо беседки и бани. Калитка была закрыта на крючок. Ворота и калитка на нашем участке были заперты, и как они открываются, мы не знали. Вчера все было нараспашку. Мы зашли в сторожку. Стол и стул, больше в помещении ничего не было. На стене висели телефоны экстренных служб. Дверь из сторожки на деревенскую улицу тоже была закрыта. Зато на столе лежал пульт от ворот и магнитный ключ от калитки.
– Ура! – сказала Люська, – свобода.
Мы вышли на безлюдную деревенскую улицу. Ромин коттедж стоял на этой улице предпоследним. Следующим был дом, в котором проживали Анна Алексеевна и Григорий Иванович со своим Илюшей. Обычный такой бревенчатый домик в три окошка с верандочкой и палисадником за деревянным штакетником. Дальше дорога заканчивалась. До горизонта простирались поля, разделенные рощицами, тянулись линии электропередач. Ничего особенно примечательного в пейзаже не было. В другую сторону улица тянулась вдоль ряда обычных деревенских домов. Некоторые были побольше и выглядели более ухоженными. Один даже был украшен новогодними гирляндами. Несмотря на дневное время, гирлянды светились и радостно мигали огоньками. Из-за пары заборов мы были яростно облаяны собаками, но на дорогу никто не выскочил. У крайнего дома старуха в телогрейке и огромных валенках чистила снег.
– С Новым годом, бабушка! – приветствовали мы ее.
– С Новым годом! – Она встала, опершись на лопату и с любопытством принялась нас разглядывать. – А вы, девоньки, с коттеджа будете? Родственники хозяину?
Голос у бабульки был пронзительный, маленькие глазки из-под пухового платка буравили насквозь.
– Мы гости.
– Гости, – разочарованно протянула старуха. – Вот несчастье-то с хозяином. А что, родных-то не было? Что, сильно выпил? Мой-то тоже так, с вечера выпил, утром не проснулся. И сын тоже. Оставили меня одну-одинешеньку. Плохо одному-то, глаза закрыть некому, – высокий голос звучал где-то на границе восприятия, по-моему, это уже называется ультразвук.