Марго Штефман
Улыбнись
Глава 11. Добро пожаловать, Любовь!
Я понимала, что это не просто так. Надежда на какой-то положительный исход таяла как снег в ноябрьской луже.
– Любовь Витальевна Линдеман, пройдемте, пожалуйста, в комнату досмотра.
– А в чем дело? Я нарушила закон? – всплеснула руками я.
– Не нервничайте. Разберёмся.
Женщина в очках мотнула кому-то головой. И через пару секунд надо мной нависли два здоровых пограничника. Взяли из рук мою сумку.
И проводили в какую-то комнату. Без окон.
– Ждите здесь. – сказал один осипшим от простуды голосом и закашлялся. От него пахло куревом.
– Чего ждать-то?! – выпалила я.
Но мне никто ничего не ответил. И не объяснил.
Дверь со шлепком захлопнулась.
Я осталась одна в помещении.
Только жёлтые стены вокруг.
На столе стоял прозрачный графин, а рядом с ним – стакан.
Я плеснула в него холодной воды с таким остервенением, что капли полетели на стол. И выпила залпом.
Прошло десять минут. Потом пятнадцать.
Никто не появлялся.
Я стала ходить туда-сюда.
От стены к стене.
И по диагонали.
Руки стали мокрыми. В рту сухо. Болела голова от нервов.
Меня всю передёргивало внутри. Как будто кто-то невидимый дёргал за верёвочки. И, в целом понятно, кто…Напряжение стало невыносимым. В конце концов, я не выдержала. И заплакала.
Будь проклят тот день, когда я увидела тебя, Тутанков! Чтоб черт тебя побрал!
Прошёл час.
И ещё полчаса.
И я понимала абсолютно точно, что меня держат тут для НЕГО.
Телефон сел, и я даже не могла позвонить. Попросить о помощи.
А зарядка осталось в сумке с вещами, которую у меня отобрали.
Я устала.
Просто села.
Сложила руки на стол и опустила голову.
С закрытыми глазами.
Вдруг шаги.
Слышу.
Уверенные.
ОН.
Чувствую!
Все внутри сжимается.
От страха. И от возбуждения одновременно.
Головой ещё сильнее в руки зарылась.
Зажмурилась.
Типа сплю.
Звук шагов уже совсем рядом.
В комнату зашёл. По запаху чувствую, что он. Стоит рядом.
Я глаза не открываю.
Сердце словно в центрифугу запустили. В стул вжалась.
И он молчит.
Но чувствую его энергию бешеную телом.
И взгляд. Тяжёлый.
Открываю глаза.
Вижу сначала брюки.
Прямоугольник ремня.
Рубашка та же, в которой вчера на ужине был, из пояса чуть выбилась.
Выше поднимаю взгляд.
Глаза красные. Полопавшиеся сосуды.
Дышит тихо.
Молча стоит.
Не смею пошевелиться.
– Ты сорвала мне сделку на полмиллиона евро…– тихо произносит он спокойным голосом, будто о чем-то обыденном.
А я не представляла, сколько это даже. Сложно такие цифры посчитать…
– Это ваш выбор быть здесь, Илья Константинович. – говорю я ему дрожащим голосом.
Подходит ближе.
Опирается руками в стол. Наклоняется ко мне. Прямо к лицу.
– Только попробуй ещё раз от меня убежать…– шепчет он так, что у меня кожа встаёт дыбом.
– А то – что? – хрипло спрашиваю я.
– Узнаешь…
– Зачем я тебе? Ты с женщиной другой вчера был…Занят. – делаю я акцент на последнем слове.
И в глаза ему смотрю. В глазах моих – слезы.
– Тебя женщины мои не касаются. Так нужно было. Эта девка для меня не значит нечего…Поняла?! Кто слил?!
– Сама увидела. Хотела быть с тобой. И пошла к тебе в номер…
Он улыбнулся краем рта.
– Раз хочешь быть со мной, то будешь. Теперь со мной живёшь.
– Что?! – воскликнула я.
– Ты теперь официально моя женщина, Линдеман. И живёшь со мной. – пожал плечами он.
– Иди к черту!..Я не твоя игрушка! – я знала, что это дерзость и шла ва-банк.
Это была какая-то наркотическая зависимость – заставить его злиться. После того, как на эмоциях меня прокатил он.
Тутанков вскинул бровь. Сунул руки в карманы и сказал:
– Яйца, мозги и жопа!
Я удивленно посмотрела на него. А он продолжил:
– Давненько никого подобного не встречал…
Адреналин расплескался по телу. От этого его признания. Значит, он видит во мне не только ноги от ушей. Но ещё и мозги. Партнёра будто бы.
– Ну так что? Поехали? – буднично бросил он.
– Куда?
– Я же сказал – ко мне.
– У меня паспорт на таможне отобрали.
Он вынул руку из кармана брюк с моим паспортом и бросил его передо мной на стол.
– На!
– Спасибо. Но, может быть, тебе все же с блондинкой какой-нибудь домой прокатиться?!
Он мягко схватил меня за руку. Стащил со стула и притянул к себе. Я заволновалась…Прижался губами к уху и горячо зашептал:
– Хватит дерзить, Линдеман. Я тебе про блондинку всё сказал. Не трать ни свое, ни мое время. Все равно со мной будешь.
– У меня семья. Я не могу жить с тобой без их согласия.
– Я все решу. Не переживай.
– Как ты можешь это решить за меня?!
Тутанков ничего не ответил, сказал только:
– Ты идешь, Линдеман?
И придерживал мне дверь.
Мы вышли из комнаты.
Я не понимала, как так случилось…
Что…
Я.
Снова.
Шла.
За ним!
Он только что сказал, что мы живём вместе. В его доме. И я согласилась?…
У меня не вязалось это в голове…Я не успела ЭТО осознать. Но даже чисто гипотетическая мысль об этом щекотала мне нервы так, что внутри всё задыхалось.
И уже садилась в его машину. На автомате.
Мы ехали рядом.
– Где ты живешь? – спросила я.
– На 10й вешке.
– Завези меня к родителям. Им надо сказать…
– Вместе поедем. Завтра.
– Опять ты за свое! Я не представляю, как это…У них будет шок. Для них я в командировке.
– Я оплачу им психолога.
– Илья!
– Что?
– Ничего....
И я поняла, что правда…Ни-че-го.
Он жил в огромном светлом доме с большим садом и бассейном.
Такие обычно печатают на картинках в интерьерных журналах. Высокие заборы. Гараж на 5 автомест. С красным Астон Мартином, который я видела в салоне Аверьяныча.
Я зашла в просторную прихожую. И чувствовала себя куцо. Нелепо. Бедно. Серо. Хотелось съежиться в этом большом светлом помещении. Оно как будто подсвечивало все мои несовершенства.
– Ирина Александровна, здравствуй дорогая! – Тутанков улыбнулся женщине в платье и фартуке.
– Здравствуйте, Илья Константинович и…??
– Это Люба. Моя девушка. Здесь жить будет. Спальню на втором этаже подготовьте.
– Добро пожаловать…Любовь! – улыбнулась она мне по-матерински.
–…Спасибо…-только и нашлась ответить я.
– Идемте, я вас провожу. Завтракать будете?
Я кивнула.
Я была очень голодна.
Гувернантка завела меня по лестнице на второй этаж.
Комната.
Огромная.
Светлая.
С мансардой.
На окнах которой дрожали капли дождя.
– Располагайтесь, Любовь! В шкафу халат. За соседней дверью ваша личная ванная. Как будете готовы, спускайтесь на кухню. Я вас оладушками с абрикосовым вареньем накормлю. Это прозвучало так тепло. Оладушки с абрикосовым вареньем…Что мне захотелось расплакаться.
Снова шизофрения будто. Как я могу жить здесь?! Это же ошибка…Так не бывает.
А если опять раунд? И утром он выдворит меня как ненужного щенка? Зачем ты пришла сюда? Жажда красивой жизни разум тебе затмила, дура?
Я упала на кровать.
И смотрела на мансардное окно.
Как капли дрожали от ветра.
И как он, ветер, срывал с деревьев листья…Я сейчас была таким листом.
Я чувствовала себя странно.
Все будто притупилось.
Тёплая ванна.
Оладушки.
Мягкая чужая кровать, которая теперь моя.
А как сказать маме?
Что теперь я любовница господина Тутанкова?
Как безопасно донести до неё эту мысль… У меня и парня-то никогда не было. А тут сразу мужчина. В два с лишним раза старше. Да ещё и такого уровня и достатка.
Что она мне на это скажет? Что я – шлюха?
Эта мысль прорастала во мне корнями.
Но я ведь испытываю к нему чувства. К моему Тутанкову.
Разве может быть шлюхой та, которая любит?…
Так незаметно пролетел день.
А я не выходила из комнаты. И не понимала даже: это вечер или просто темно.
Тутанков не заходил ко мне.
И я боялась спускаться.
Было неловко перед его персоналом. Перед охранником, гувернанткой. Потому что все всё понимали.
Зачем я здесь…
Меня отвлек стук в дверь.
В проёме возникла Ирина Александровна.
– Любочка, у меня паэлья на плите. Хочешь?
Я покачала головой:
– Спасибо. Нет.
– Ты такая грустная. Что-то случилось?
Мне хотелось кричать: ДА! СЛУЧИЛОСЬ!
Но я, конечно, этого не сделала.
Женщина учтиво вышла.
Мне очень хотелось с кем-то поговорить. И тут я вспомнила, что не перезвонила Мише.
Я сняла телефон с зарядки и почему-то пошла в ванную. Наверное, чтобы никто не услышал.
Он взял трубку сразу же. Как и в прошлый раз.
– Люба! Я ждал твоего звонка! Даже переживал.
– Привет…
– Ты уже дома?
– Дома…Но у Тутанкова.
Повисло молчание.
– Он перехватил тебя в аэропорту?
– Да. Меня задержали на таможне.
– И уволок тебя в свои хоромы, чтобы больше не бегала? Любопытная форма рабовладения…
Я ничего не ответила. Мне было обидно. Про рабовладение. Так задело это.
– Хочешь, я прилечу на выходных в Москву. И погуляем? Можно даже с охраной. – хмыкнул он.
– Нет. Почту мне смской напиши. Я тебе текст для ролика отправлю, который обещала.
– Ладно.
– Ну, пока, Миш. Спасибо тебе за помощь.
– Пока, Люба. Я надеюсь, мы еще увидимся.
Я убрала телефон. И лежала на кровати, под тяжёлым белоснежным одеялом, перебирала пальцами гладкую ткань простыни.
В комнате стало уже совсем темно…
И то, что кто-то открыл дверь, я заметила только по просочившейся по стене полоске ярко-желтого цвета.
В дверях стоял Тутанков.
Я даже сначала не признала его.
Он был в спортивных штанах и серой футболке. В руках у него была бутылка вина и 2 изящных фужера.
Он поставил это все на комод.
И лёг рядом. Обнял меня сзади.
– Ира сказала, ты почти не ела сегодня. И не выходишь. Почему? – он уткнулся носом в мои волосы.
– Мне неловко…Не знаю…Я не хочу выходить.
– Я понимаю, у тебя стресс. Но есть один момент. Запомни его, пожалуйста. – он поднялся с кровати и откупорил вино, начал наливать. – Когда начинается новое, не забудь и ты стать новой. Не помню, где я это прочитал, но это применимо к тебе сейчас, малышка.
Илья протянул мне вино.
А сам сел на пол, на мягкий коврик у кровати. И устало откинул голову на матрац. Смотрел в мансардное окно. Дождь шёл весь день, не переставая. Я села на колени на кровати. И сделала глоток. Молчаливо.
– Если ты хочешь что-то спросить, то спроси…– он повернулся ко мне лицом.
И первый раз я видела его таким земным. Настолько человечным....
– Ты не заходил весь день…
– Я ездил по делам. В автосалонах был. Днем я работаю, как и все.
– Может быть, мне вернуться к Аверьяновичу? На работу?
Я переползла на пол и уложила голову ему на плечо.
– Нет, милая. Занимайся учёбой. Работать тебе необязательно.
– Я бы могла делать рекламу. По-новому. Ведь ты меня хвалил на ужине. Например, коллеги из Питера уже…
– По поводу калек из Питера. – он перебил меня и его взгляд вновь стал жёстким. – Я знаю, что ты оставила телефон тому парню. Сыну Сонина…Мне это не нравится.
– Кто сказал?
– Ты знаешь, кто…Тори.
– Она ведь обещала не говорить…– усмехнулась я.
– Она мои глаза и уши. Стопроцентная верность.
– Я не сделала ничего плохого. Телефон оставила по работе, он с роликом просил помочь…– осторожно говорила я, не понимая, знает ли Тутанков о том, что Миша Сонин помог мне бежать.
Но кажется, он не знал.
Либо проверяет?
Руки снова начали леденеть. Я боялась его. Но он ничего больше не сказал.
Повисла пауза.
Которая начала тяготить.
– Мне страшно. Как родители отреагируют…– я перебирала пальцами ткань его футболки. Меня успокаивали эти движения.
– Твои родители не дураки. Они увидят, что ты в надёжных руках. – он обнял меня и начал нежно целовать по линии шеи…
От него немного пахло вином.
И это дурманило мне голову.
Я снова вся извивалась в его объятиях.
Он убрал бокалы в сторону и повалил меня на мягкий прикроватный коврик, на которым мы сидели. Я увидела его ясные глаза. И тёмное небо сквозь окно на фоне.
– Мне хорошо и спокойно с тобой, Люба. – он прикоснулся губами к моей скуле.
А я не могла сказать того же.
Ведь у меня всё было наоборот…О спокойствии невозможно было и думать рядом с ним.
Этой ночью Тутанков был нежным и аккуратным. Он целовал меня всю. С ног до головы. Будто боялся сломать.
Эта деликатность была даже какой-то непривычной.
Я не могла расслабиться.
Ведь в голове так и крутилась мысли.
О том, кто я теперь?
Глава 12. Госпожа Линдеман.
Утром я проснулась одна.
Футболка Тутанкова небрежно валялась на краю постели, напоминая о том, что он был со мной этой ночью.
Я посмотрела в телефон.
Начало одиннадцатого.
В мансардное окно светило солнце. Я потянулась. И почувствовала себя будто в художественном фильме. Настолько красиво всё было вокруг. Мне уже нравилась моя комната. И то, что я будто Госпожа.
Госпожа Линдеман!
Могу сейчас накинуть халат и спуститься к завтраку. А могу ванну принять с морской солью. Я видела несколько пачек на полке.
Нет…
Всё же сначала позавтракать!
Я засунула ноги в уютные тапки и пошла в гостиную. Пахло восхитительно! Осенне. Яблочным пирогом и корицей.
– Любочка! – Ирина Александровна улыбнулась мне приветливо. – Идем скорее. Омлет готов. На сладкое – пирог с чаем. Садись!
Она засуетилась, накрывая на стол. Виртуозно вытаскивая откуда-то салфетки, вилки, чашки.
– Вы давно у Ильи Константиновича работаете? – спросила я, перебирая пальцами салфетку.
– Уж лет двенадцать точно. Сразу как они с Катей…– она запнулась, осознав, что сказала лишнее…– В общем, как только Илья Константинович этот дом купил, так тут и работаю.
– Катя бывшая жена? – будто невзначай спросила я, накалывая омлет на вилку.
Ирина Александровна чуть заметно покраснела, кивнула и сделала вид, будто этого разговора не было. Я поняла, что упоминать о личной жизни Тутанкова тут не принято.
– Очень вкусно. Спасибо! – улыбнулась я, расправившись с пирогом.
– На здоровье, Любочка. А сейчас тебе нужно собраться. Водитель будет ждать у входа. Илья Константинович попросил передать, что тебе нужно съездить к врачу.
– К какому врачу? – опешила я.
– Подробностей не знаю. – ловко ушла от разговора гувернантка.
Но я сразу поняла, к какому врачу мы поедем. Это было так неприятно. Как будто он влез без спроса. В совсем личное. Интимное. Отправлять меня к какому-то гинекологу?! Который, наверняка, осматривал всех его баб! И главное – Илья мне САМ об этом не сказал вчера. Будто неважно!
Я начинала злиться. И забежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Хотела позвонить ему, но поняла, что у меня до сих пор нет его номера.
Я.
Живу.
С мужчиной.
И у меня нет его номера!! Абсурд!
Я в отчаянии бросила телефон на кровать. Стала ходить туда-сюда по комнате, размышляя, как поступить.
Пока в дверь не постучали.
– Люба, можно? – я услышала голос Ирины Александровны.
– Да…– смягчилась я.
Эта женщина будто бы уравновешивала меня.
– Люб, водитель ждёт. У тебя запись через час. Лучше не опаздывать.
Мне было неловко перед ней. И я кивнула в ответ. Просто кивнула в ответ!! Согласилась. И открыла шкаф. Там висели вещи, купленные Викторией и оставленные мной в отеле Стамбула.
И сумочка.
Та самая.
На цепочке.
Я схватила с вешалки джинсы, водолазку и пальто. Все красиво сочеталось между собой. А на нижней полке стояли ботинки. Я видела похожие у жены дяди Андрея. И поэтому знала бренд.
Меня разрывали такие противоречивые чувства.
Что…
Будто бы меня покупают. Но будто бы так и должно быть!
Я приняла душ. Надела приготовленные вещи. И оказалась в них очень хороша! Спустилась вниз, вышла на крыльцо. У дверей меня ждал красный Астон Мартин.
Я ахнула от восторга.
– Садитесь, Люба! – седой мужчина в чёрном пальто открыл мне дверь.
– Здравствуйте! А как вас зовут?
– Дмитрий.
– Очень приятно, Дмитрий.
Он сел за руль, машина тронулась. Я не могла поверить, что сижу в той самой роскошной тачке, которую ещё неделю назад мне Оля даже трогать не позволяла.
Мы ехали по трассе довольно резво. Впереди виднелся медицинский центр "для богачей". Так мы называли его между собой с подружками. Там работал главврачом один из клиентов автосалона Аверьяновича.
Я вышла из машины. И девушки, курившие у входа, посмотрели на меня с завистью. Я гордо прошла мимо них внутрь. Нацепила бахилы. И мысленно приготовилась к позору.
– Добрый день. Как ваша фамилия? – улыбнулась точеная девушка-администратор.
– Линдеман. Люба Линдеман.
– Вы от господина Тутанкова?
Я кивнула.
– Замечательно. Вам на третий этаж, в гинекологическое отделение. Кабинет 303. Доктор вас ожидает.
– Спасибо.
Я села в лифт вместе с какими-то гламурными девицами. Они косились на меня с любопытством.
Дверь в кабинет 303 была приоткрыта, будто бы приглашая войти. Я робко заглянула. Сердце билось. Было неловко.
– Люба, заходите, пожалуйста!
Я не ожидала увидеть там мужчину. Тем более, с чувствованием собственности моего Тутанкова.
– Здравствуйте! – пролепетала я неуверенно.
– И вам желаю здравствовать, Люба! – он улыбнулся.
Чуть седоватый, в очках. С добрыми глазами.
– Сейчас моя ассистентка осмотрит вас, возьмёт мазки. И я подберу подходящую контрацепцию. Проходите! – указал он глазами на соседнюю дверь.
Я зашла в смежную светлую комнату с гинекологичесеим креслом и приятной девушкой в халате.
– Раздевайтесь до пояса и садитесь на кресло. Я проведу осмотр и возьму мазки. Не бойтесь, я очень деликатна. – её голос звучал располагающе.
Но меня все равно колошматило. То ли от холода, то ли от нервов. Я напрягалась внутрнее и не могла расслабить тело.
– Любовь Витальевна, ослабьте мышцы. Будет совсем не больно. – улыбалась девушка.
Потом я вернулась в кабинет врача.
– Люба, у вас все чудесно. Ещё нужно сдать анализ крови. Я написал. Натощак. Завтра утром я пришлю к вам домой лаборанта. А как получу результаты, сделаю назначение по противозачаточным. Если это будут таблетки, то нужно строго придерживаться плана приёма. Если что – отменим. Господин Тутанков в ближайшее время не собирается заводить детей.
Последнюю фразу он сказал как-то особенно жёстко и бескомпромиссно. И прозвучало это весьма оскорбительно для меня. Получается, что он планирует спать со мной, но если я забеременею, то не готов? Как такое возможно?!
Я вышла из кабинета, даже не попрощавшись.
Раскраснелась.
Спустилась на первый этаж. И побрела к машине.
Водитель снова открыл мне дверь.
– Садитесь!
– Спасибо.
– Я сейчас отвезу вас домой. А к 18:00 вместе с Ильёй Константиновичем – к вашим родителям.
Я чуть не поседела. Как?! Мы все же поедем? .. Надо позвонить маме… Я уже забыла про слова врача. Теперь в голове вертелась лишь предстоящая встреча с родственниками.
Как Тутанков это себе представляет?
Заявиться вместе?
– Здравствуйте, ваша дочь – теперь моя любовница!
Я представляла эту картину.
И меня пробирал животный страх.
Вернувшись, я бегом поднялась в свою комнату и закрыла дверь. Села на мягкий прикроватный коврик, достала из кармана телефон и уставилась в мансардное окно.
По-прежнему светило солнце.
Я вертела трубку в руках, обдумывая, как сказать маме.
И не придумала ничего. Совсем. Будь что будет!
Я просто выдохнула и набрала номер.
Гудки.
С каждым последующим сердечный ритм подлетал как на параплане.
Я.
Сейчас.
Просто.
Сойду с ума!!
– Привет, Люб! – обыденно ответила мама.
– Привет, мам. Ты на работе?
– Сегодня выходной. А ты когда приезжаешь?
– Мам…– неуверенно начала я, – Помнишь, у меня на тумбочке лежал журнал с мужчиной на обложке? Ты еще спросила, кто это, а я ответила, что начальник?
– Да, припоминаю.
– Так вот. Мам…У нас роман. И я теперь буду жить с ним.
В трубке повисла идеальная тишина.
– Алло, мам! Ты тут? – прохрипела я, севшим от волнения голосом, спустя несколько секунд.
– Люб, ты пьяная что ли? – было понятно, что мама в шоке.
– Нет, мам. Я не пьяная. И я не спятила. Это правда. И он хочет с вами познакомиться.
– Когда?
– Сегодня.
– Люба, ты хочешь, чтобы у меня случился инфаркт?!
– Мам, всё очень быстро произошло. Мы приедем. В 6.
Снова тишина.
А потом – гудки.
Мама просто бросила трубку.
А я готова была лопнуть от перенапряжения. У меня тряслись руки. Я обняла колени и так и сидела на полу, чуть покачиваясь. Может быть, просто прервалась связь?! И она сейчас перезвонит?! Она же не могла просто так бросить трубку?!
Да!
Вдруг входящий.
МАМА.
Я схватила телефон.
– Алло, мам…Связь прервалась…?
– Да. Ты права. Связь прервалась. У тебя с реальностью, Люба. Полистала я журнал про твоего этого Татункова…
– Тутанкова, мам…
– Какая разница! Ты серьёзно думаешь, что ты ему нужна? Где он, а где – ты? Кукла на пару дней – и выдворит.
– Мам…
– Не надо меня знакомить с этим человеком. Мне честь такая не по плечу. Мы люди простые. Хочешь, живи с ним. Хочешь – с Абрамовичем. Но если залетишь или выгонит – домой не возвращайся! Решай свои проблемы сама!
– Мам…Зачем ты так?
– До свидания.
– Мам! – отчаянно крикнула я в динамик.
Но уже шли гудки.
Я бросила телефон на пол и разрыдалась.
Мне было очень обидно.
Больно.
Страшно.
Одолевала какая-то паника.
Может быть, собрать вещи и вернуться домой прямо сейчас?!
Там ведь книги. Конспекты. А как забирать?
А нужно ли забирать?
Потекли слезы. Они капали мне на джинсы. И на коврик.
Стук в дверь.
– Любочка, обедать идем? – заглянула Ирина Александровна и увидела меня в слезах.
– Ой-ой. Ты чего расстроилась? – она подошла ко мне и села рядом на стул.
Я разрыдалась совсем истерически. Громко всхлипывала. Вся перемазалась в слезах.
Гувернантка вышла и через минуту вернулась, запыхавшаяся с бокалом воды и бумажными полотенцами.
– Любочка, милая, на, выпей!
Она всунула мне в руку высокий стакан, и я почувствовала ладонью холод от стекла. Сделала пару глотков. Потом плеснула остатки воды на салфетку и умыла ей лицо. Ещё дергалась от всхлипов. Но уже меньше.
Ирина Александровна все это время была рядом и гладила по голове. А у меня было ощущение, что произошло что-то чудовищное.
– Я с мамой разговаривала сейчас…– начала я.
– Она не поняла тебя? – женщина с сочувствием посмотрела на меня.
– Не поняла…Совсем. Сказала, что это абсурд – наш с Тутанковым роман. И чтобы я не возвращалась домой, если поиграет и выкинет…Но ведь так скорее всего и будет! – я снова зашлась в слезах.
Ирина Александровна села рядом со мной на пол. И обняла.
– Люба, ты первая девушка со смерти Кати, которую Илья Константинович привёл в дом серьезно. – как какой-то невероятный секрет прошептала она мне в ухо. – У него было много женщин. Были на одну ночь. Но чтобы вот так. С вещами. Это впервые!
Она говорила и продолжала гладить меня по голове.
– А ещё! Он о тебе так волновался вчера. Что ты не ела. Не выходишь из комнаты. Люба, я не могу точно знать, могу лишь предполагать, но, кажется, он влюблен. Я это заметила ещё до твоего появления здесь! – женщина тепло улыбнулась.
Я положила голову ей на плечо. Она взяла мою руку в свою .
– Вы как будто сейчас мне не про Тутанкова говорите, а про какого-то другого человека, – всхлипывала я. – У него же имидж злодея…
Ирина Александровна расхохоталась.
– Ну уж и не такой наш Илья Константинович злодей. Да, человек жесткий. Но если бы не его эти черты характера, стал бы он тем, кем является? Большой вопрос! – философски заключила она.
– Спасибо вам. – я уже почти успокоилась.
– Приходи в себя и пойдём обедать.
Ирина Александровна встала. И незаметно удалилась из комнаты. Будто её тут и не было. Это была её потрясающая суперспособность.
Около пяти вечера домой вернулся Тутанков. Я сидела в гостиной и смотрела Отчаянных домохозяек.
– Почему ты не готова? Сейчас мы едем к твоим родителям. – он чмокнул меня в щеку и сел рядом.
– Я звонила маме....
– И? – он посмотрел на меня очень заинтересованно.
– Она не хочет нас видеть.
– Что ты ей сказала?
– Что у нас с тобой роман и теперь мы вместе…живём. – мне почему-то страшно было произносить последнее слово.
– А она?
– Она сказала, чтобы я не возвращалась домой.
Я.чувствовала, что сейчас опять заплачу.
– Подожди. Переварит. И примет ситуацию. Дай ей время.
– Это всё неправильно. – вздохнула я.
– Что всё? – он пристально посмотрел мне в глаза.
– Что так быстро. Я тут с тобой…оказалась.
– Линдеман, ты жалеешь?
Он сказал это с холодком. Я занервничала.
– Не жалею…просто все очень быстро…
– Люба, – он перебил меня, – Осознанное решение – это решение, принятое спонтанно. Это и называется жить сердцем. Когда ты, не раздумывая, пришла сюда, в мой дом, ты выбирала сердцем. Для меня это самое важное!
Тутанков сказал это очень размеренно и спокойно.
И эта фраза, что…
Осознаное решение – спонтанное.
Крутилась у меня в голове на репите.
Не оставляя сомнений в том, что я поступаю правильно.
Даже несмотря на то, что никакой обратной дороги нет.
