Мари Мальхас
Королевские чётки. Зерно Рабочего
Глава 3
– Чёрт побери, Дарган! – я протянула руки.
Боран кинулся и подхватил его под локоть:
– Милорд, в карету, быстрее!
– И ведь всё шло нормально, он уже падал, когда задел меня… – бормотал Дарган, заваливаясь в карету.
– Зачем, ну зачем вы полезли в этот бой? – приговаривал баронет, раскрывая одежды короля.
Я ахнула – во фроксийской кольчуге зияла дыра, как и в подкольчужнике, рубаха пропиталась кровью.
– Мадам, – обратился ко мне Боран, – позади вас сундук с чистым бельём, подайте любую тряпку, скорее!
Неподъёмная крышка сундука еле поддалась, одеревеневшие пальцы подцепили белую ткань, наверное, сорочку. Я повернулась, и Боран выхватив её из моей руки, приложил к ране ниже рёбер Даргана. Истошный вопль заполнил тесное помещение кареты, ударился о стены, заставил меня вскрикнуть. В груди резануло.
– Плохо, – констатировал Боран, отчего шеи по лицу разлилась пунцовая краска. – Плохо! В таких условиях… – он вскинул голову. – Астар! У тебя есть спиртное? Астар?! А чёрт, где этот кучер? Мадам, держите так, я сейчас вернусь.
Я приблизилась, он положил мою руку на потеплевшую тряпицу и выпрыгнул из кареты. Я осталась одна с раненным королём.
Человек, который совсем недавно говорил, закатывал глаза, раздражал, спорил, теперь лежал бледный и истекал кровью. А я ничего не могла поделать.
– Зачем, Дарган, ну, зачем?
Губы Даргана приоткрылись, он пробормотал что-то неразборчивое, не поднимая век.
Я на перебой шептала формулы заклинаний, но ни одна вспышка не слетала с моих пальцев. Целительство по-прежнему не давалось мне.
«Глупость, какая глупость! Если бы я только осталась возле кареты! Ведь одно мгновение, одно моё правильное действие, и мы бы ехали дальше, Боран рассказывал бы очередную историю, а Дарган вставлял свои занудные реплики…»
Лицо короля менялось на глазах, начало отдавать синевой, щёки будто впали, на лбу проступили крупные капли пота. Он слабел на глазах.
От бессилия хотелось выть. Я изнуряла себя заклинаниями так, что звенело в ушах, но не останавливалась – я заслужила это. Заслужила даже умереть, истратив последние силы, если так будет надо!
– Так! – в карету влез Боран. – Будем обрабатывать, он поднял руку, сжимая глиняную флягу.
– Что это?
– Неважно, это на спирту!
Я кивнула и убрала потемневшую сорочку с раны.
Дарган дёрнулся, взревел, подавшись всем телом вверх. Спирт лился на его рану, а боль отдавалась мне. Помню складки шторы в своей руке, как сжинала грубую ткань, как до боли, докрасна растёрла пальцы.
Король резко выдохнул, глаза его на секунду открылись, взгляд метался, как будто он силился понять, где находится.
Я подала Борану новую тряпицу для перевязки, мы уложили Даргана на здоровый бок.
– Там… – проговорил Боран, дыша как после пробежки. – Здесь, не далеко… лагерь, там есть целитель.
Карета тряслась и подпрыгивала слишком сильно и опасно, кучер нещадно гнал лошадей во всю прыть. Одной рукой я держалась сама, другой – сжимала ладонь Даргана, горячую и пульсирующую. Ни одна формула больше не лезла в голову, только в глазах темнело, стучали колёса, а за окном мелькали бесконечные стволы сосен.
Внезапный громкий стук заставил вздрогнуть, что-то тяжёлое ударилось о стенку кареты.
– Куда ты кидаешь, собака?! – заорал кучер.
Сердце заколотилось сильнее, отдалось болью в рёбрах. Какие ещё проблемы ожидают нас?
– Ну что там, Астар? – Подскочил Боран.
Карета замедлилась, стук колёс стих, а снаружи уже слышался шум. Как на площади во время собрания, как на базаре во время давки кричала сотня голосов. Но мы в горах на лесной дороге, откуда?
– Селяне, сэр, – послышался голос кучера.
– Какие селяне? Не замедляй ход! Не теряй время! – закричал Боран.
Но карета замерла.
– Не могу, сэр.
– Сэр Боран, – взмолилась я, будто он мог что-то изменить, – у нас нет времени!
Шум нарастал, я уже отчётливо слышала выкрики о каком-то наместнике, бароне, субсидиях, голоде. Голоса дополняли звуки музыки! Она вонзалась под кожу ржавой проволокой, била по оголённым нервам. Баронет выглянул из кареты – крики сразу стали громче. Я кинулась ему наперерез и высунулась по пояс наружу.
Зрелище, преставшее перед глазами, заставило впасть в секундное оцепенение. Разбитую колёсами, кривую дорогу, с двух сторон ограждённую лесом, перегораживало несколько повозок вряд. На них и перед ними кишели люди с палками, виллами, тяпками, иные с теми самыми музыкальными инструментами. И все кричали, свистели, размахивали руками, мелькали их раскрасневшиеся лица. И они приближались.
– Продал… продал… проиграл хозяин… Мы не для этого здесь работаем!… Свободы! Денег! Дров не хватает! Жена больна! Скотина старая! Всех красивых девок увезли! Зерна, снизить налог на зерно…
От безумной смеси криков, стуков, фальшивой музыки содрогалась земля.
Невидимые руки сжали моё горло, перекрыли воздух, поглощая время: мгновения, секунды, минуты, за которые Дарган терял силы! Я закричала так, что в горле появился привкус крови:
– А ну с дороги! У нас раненный!
Напрасно, замолкла лишь пара человек в первом ряду, до остальных крик не долетел. Я продолжала кричать, но не слышала собственный голос, будто меня окружил непроницаемый барьер.
А они приближались, стали дотягиваться палками и стучать по карете, выкрикивая в такт:
– Барон! Там барон! Давайте барона! Выходи или ты трусишь!
– Нет у нас никакого барона! – кричала я.
– Я, я, – проговорил Боран, – они думают я барон, я похож на брата!
– Пустите нас, – снова заорала я. – Сейчас не до восстаний. Человек умирает! Нам нужен целитель!
Я заглянула в карету, после красных разъярённых рож, лицо Даргана показалось бледнее смерти. Моё тело будто превратилось в сплошной поток энергии. Не помню, как оказалась на дороге по колено в грязном снегу, пространство стучало, вопило, плевалось. В один миг я оказалась на козлах, рядом с опешившим кучером, и, рванув поводья, погнала лошадей вперёд.
Собравшийся народ с криками бросился в рассыпную. Но два скачка, и путь перегородили три не запряжённые повозки. Зубы мои стиснулись, свело челюсть, и каждая мышца отдалась болью, когда я слетела с козел, на скользкой заснеженной грязи меж камней. Опасно или нет – в минуты отчаяния таприканцы способны только на огонь. Это и называется предрасположенность.
Когда все формулы в голове превращаются в бессмысленные крючки, а потоки энергии в раскалённые брызги – срабатывает единственная расовая предрасположенность. Обычных людей она гнетёт внутренне, магов – вывёртывает наружу.
Я бахнула огнём по препятствию, и оно вспыхнуло ярким пламенем, дополняя адскую атмосферу криков и безумия жаром и едким дымом. Горела сырая древесина!
– Пожар!.. Горим!.. Моя повозка!.. Что это?.. – вопили селяне.
Что мне оставалось? Огонь! Ещё огонь! Ничего иного дрожащие руки и пылающий разум породить всё равно не могли. Глаза слезились от дыма, от внутренней боли, огненные шары, огненные потоки слетали с рук. За минуту я оставила от повозок серые угли. И тут только заметила, какая тишина повисла вокруг, бунтари попрятались за деревьями, затихли.
– Гони, Астар! Гони или велю казнить! – разрезал тишину крик Борана.
Я еле успела запрыгнуть на подножку, слёзы текли по щекам, искусанные губы ныли.
Прошла вечность, когда спереди послышался хриплый голос:
– Сэр Боран! Приехали.
Строительным лагерем оказалась деревушка из десятков одинаковых деревянных квадратов.
– Эй, люди добрые! Скорее, скорее! У нас раненый! Раненый! – кричал Боран.
Мы остановились возле одного из квадратов, я спрыгнула на землю, пересекла крыльцо и рванула дверь на себя, ноздри защекотал горький запах трав и свежей древесины. Путь перегородила стойка, за ней, у дальней стены горел камин, над ним склонилась синяя мантия с копной светлых волос.
– На помощь! Скорее! – закричала я.
Сзади меня кричал Боран, но я не разбирала его слова.
Синяя мантия приблизилась:
– Я целитель Рель. Что случилось?
– Мой друг ранен! Мечом в бок!
– В какой? – стойка откинулась, дверь позади распахнулась настежь.
Вокруг кареты кишели какие-то люди в грязно-серых тонах. Синяя мантия помогла Борану вытащить Даргана из кареты и внести внутрь, при этом приговаривая:
– Осторожно, голубчик, осторожно!
Даргана уложили на деревянную скамью, в воздухе повис золотой шар, осветивший хижину ярче полуденного солнца.
Блондинистая голова склонилась над Дарганом.
– О! Ай-ай-ай… – комментировала она.
– Что? Что там? – услышала я собственный голос.
Боран сбоку никак не мог замолчать и позволить мне хоть что-то выяснить.
– Господа! – рявкнула синяя мантия, выставив одну ладонь, другую он держал над раненным боком Даргана – от пальцев к ране тянулись светящиеся нити.
– Любезнейший, нам не до шуток! – крикнул Боран.
– Он ведь дышит, я вижу… – вырвалось у меня.
Блондинистая голова вскинулась:
– Вышли и подышали свежим воздухом! Оба!
Мы сами не поняли, как оказались на крыльце, под прицелом десятков глаз. Тут же спохватившись, я попятилась обратно, напоролась на дверь спиной.
– Рель знает своё дело. Не волнуйтесь, не стоит ему мешать, – зазвучал голос спереди. Из толпы серых роб, вышла чёрная безрукавка, вытянутая рука потянулась в мою сторону. – О нём позаботятся. А вас я, давайте… Ну, может… немного настойки явно вам не повредит.
«Да что пристал?!»
– Что это ты такой озабоченный? – снова прозвучал мой голос. – Отвлечь нас поскорее хочешь? Что вы тут удумали? – я вдруг услышала лязг меча, доставаемого мною из ножен.
Ничего не могла поделать, что называется, сама не своя.
Серая толпа ахнула и кинулась в рассыпную. Безрукавка попятилась:
– Прошу вас, госпожа, – голос дрогнул. – Я… я не обучен искусству боя, я всего лишь мастер горного дела и минералогии. Я не имею в виду ничего плохого! Простите меня!
– Вот и отойди! – заорала я, с трудом нащупывая, нащупала ручку окаянной двери.
Стойка была открыта, блондинистая голова мелькала над Дарганом:
– Господа… – он осёкся, увидев оружие.
– Значит так! – объявила я. – Я никуда не пойду!
– Понял.
Это целитель? Нечто непривычное бросилось в глаза, нечто неуместное, но соображала я очень плохо. «Я никуда не пойду!»
Я наблюдала, как с его пальцев слетали цветные огоньки, как встряхивались бутыльки, но перед моими глазами мелькали красные точки, в висках стучало. Запах трав теперь перекрыл запах железа, я знала этот запах и раньше, однако прежде не испытывала такого страха.
Не стесняясь своей набожности, я шептала все молитвы, которые только могла вспомнить, и сердце стучало в такт словам.
«Это не может, не может вот так закончится. Нет! Единственный Бог, держи его душу, удержи её на этой тонкой грани! Ты один можешь! Не забирай её сейчас. И сейчас тоже. И сейчас! Не надо. Пусть он дышит, пусть вдохнет еще раз, и снова…»
Не знаю, сколько прошло времени, целитель подошёл ко мне, бегая по мне глазами.
– Сестрёнка, мне нужны материалы для перевязки.
Я перевела взгляд на него. Сквозь пелену безумия пробился луч здравого смысла. «Что с ним не так? Это же элементарно! Он мужчина, а целители обычно – женщины. Только и всего».
– Вы сидите на сундуке с перевязками, – откашлялся он.
Я поднялась, в этот момент скрипнула входная дверь, с улицы засквозило морозным воздухом, на пороге показался Боран.
– Ну что? – кинулся он к целителю.
Закончив рыться в сундуке, целитель на мгновение вскинул голову, затем вернулся к Даргану:
– Я, конечно, маг, но не бог! Я сделал, что мог, он потерял много крови, – говорил н, но руки его продолжали делать свою работу. Уверенными заученными движениями, он накладывал повязку. – Если переживёт эту ночь – значит выкарабкается.
От этих слов я холод пробежал по мне от самых пят до затылка, колени дрогнули.
– Но вы уже сталкивались с такими случаями, люди оправляются после такого? – проговорила я, и сама удивилась, как тихо теперь звучал мой голос.
– Всё зависит от того, насколько он у вас крепкий, – ответил целитель.
– Не говорите так! – подался вперёд Боран. – Если мы только можем что-то сделать, скажите. Если вопрос в деньгах я всё оплачу!
Целитель хмыкнул, накрывая Даргана одеялом:
– Голубчик, я сделал всё необходимое. И… хм, ваша благодарность тут ни при чём.
Баронет сжал кулаки:
– Чёртовы уроды, дай мне только до них добраться! – слова приглушил порыв ветра, в открытом дверном проходе на фоне белого снега показалась чёрная безрукавка.
– Как я вас понимаю! От них столько неприятностей, – сказала безрукавка. Торчащие из неё руки сжимали пузатую бутыль. – Рель, давай нам стаканы, есть у тебя?
Вскоре в руках у меня оказалась деревянная кружка, оставляющая занозы в пальцах, я поднесла её к губам и резкий дух заставил поморщиться, зато перекрыл забивший ноздри запах крови. Я коснулась губами горькой обжигающей жидкости и мурашки пробежали по телу.
– …а кольчугу ваш парень не носит? – донёсся до меня обрывок фразы.
Наверное, до этого мой рассудок, и правда, помутился, потому что вообще не думала, как и почему всё произошло. В памяти возникла рассечённая кольчуга и окровавленный подкольчужник под ней, в груди резануло.
– Эти норсы вообще не умеют броню делать! – выдохнула я.
Боран глянул на меня и помотал головой:
– Да что вы, мадам, кольчуга мощнейшая, колом стоит! Такую и секирой не пробить!
– Да у них и не было секир. Ржавые мечи, шипастые дубины и какие-то самодельные копья.
– Простите, – человек в безрукавке поднял ладонь: – Вы хотите сказать, что самодельные копья прорубили фроксийскую кольчугу? Я правильно понял?
Баронет закусил губу, прикрыл глаза, пальцами помассировал виски:
– Выходит, что да, – проговорил он. – Хотя похоже на бред.
– Надо взглянуть на эту кольчугу! – предложила я.
Но мужчина в безрукавке вздохнул:
– Я подозреваю, что дело не в кольчуге… а в копье!
– В копье?
– Да, скорее всего оно было из аккоморода.
– Что? – не поняла я.
– Как что? Копьё.
– Что копьё?
– Копьё из аккоморода, – вдруг перешел на его сторону Боран.
– Да причём тут вообще копьё? – я всё больше раздражалась, не в силах понять, о чём речь. – Вы вообще кто? – я наконец оглядела человека, на котором была надета та самая безрукавка: чёрные, собранные сзади, волосы, карие глаза, бледная серенидская кожа, голые плечи, на которые в здешнем климате холодно смотреть.
– Это Бераг, мастер, – представил его Боран.
– Мирного дела и горелогии, – подкинула память.
– Горного дела и минералогии, – вежливо поправил меня мастер и слегка поклонился: – Честь имею, мадам. Я смею утверждать, что копья разбойников вас атаковавших сделаны из аккоморода. И повезло вам, что не из аккомолита, вещества, получаемого путём кристаллизации окислённого аккоморода.
Моих нервов хватило на глубокий вдох и выдох.
– Ну аккомород, – замахал руками мастер, – самый дорогой минерал в мире!
– Что-то я о таком не слышала.
Мастер опустил голову, ударив ладонью воздух:
– Ну, разумеется! Разумеется, слышали! – он закусил губу: – Как же ваш меч… Если позволите, из чего он сделан ваш меч?
Из Солнечного камня! И такой меч один в целом свете, а я ненавидела выдавать себя. В стране, где с портретами явная катастрофа оставаться неузнанной в лицо легко, но вот мой меч… который, оказывается, до сих пор сжимала моя рука.
– Не знаю. Быть может, и правда из… ак-ко-мо-лита?
– Нет, аккоморода. Аккомолит получают только после очистки аккоморода и дальнейшего его окисления и кристаллизации, – глаза его блеснули. – Кстати, вы Кеита Брайа? Я о вас читал!
«Ну вот! Чертовщина!»
– Ясно, – вздохнула я.
– Понимаете, – мастер перепутал безразличие с заинтересованностью. – Аккомолита ещё нет, аккомород украли до того, как я получил образцы! И теперь я думаю, что сделали это разбойники
– Откуда разбойникам знать эту вашу… алхимию? – простонала я.
– Зачем им, во имя Бернардской матери, знать алхимию? – отчаянно затряс обеими руками Бераг. – Когда и необработанный аккомород бесценен!
– Аккмород украли? – Боран подскочил на месте, похоже, он знал больше. – Как? Когда?
– Не знаю, сэр, мы проснулись, а аккоморода нет.
– Что? Да кто мог сделать такое? Почему?
– Так вот же! – Бераг хлопнул ладонями и прижал их к носу. – Не могу понять! Но вот теперь услышал от вас о самодельном копье, пробившем фроксийские доспехи!
У меня не было сил вникать в их странный разговор из междометий и догадок. Какое мне дело до этих подробностей, я смотрела на Даргана. Повисший в воздухе золотой шар неожиданно погас, тени мелькнули на его лице, заставив меня вздрогнуть.
Чуть позади Рель гремел бутыльками на полке:
– У меня заканчивается гречелистник, – проговорил он. – Без него парню придётся туго, а я не могу никуда отойти.
– Где его достать? Как он выглядит? – вскинулась я.
– Кустарник с мелкими синими цветами…
– Да их полно возле рудника, – сказал мастер Бераг.
– Тогда не будем терять времени! Идёмте, мастер, – сказал Боран, он кивнул мне и вышел из хижины. За ним последовал и Бераг.
Я только сморгнула – не слишком ли поспешно они удалились?
