Марианна Кисс
Наследник для врага
Глава 8
Он так близко, я уже ощущаю запах его геля для душа. Пуговица за пуговицей, кончиками пальцев, касаюсь джинсов Булата. В полумраке вижу, за тканью большой бугор.
– Смелее, я понимаю, что ты целка, но мне честно похер. Не люблю целок. Это особая категория девок. Не моя любимая. Я бы может и не трогал тебя, но что-то захотелось реально, чтобы твой сука папаша зашевелился. Не люблю ждать, – говорит, наблюдая сверху за моими несмелыми манипуляциями.
Дрожащими пальцами я стянула с него джинсы. Немного, только с бедер сумела стянуть.
– Доставай его, – слышу сверху, а сама уставилась на выпученную ткань трусов.
Вот сейчас мои руки сильно затряслись.
– Давай быстрее, не тяни.
Оттягиваю черную резинку белых трусов и в страхе смотрю на то, что показалось перед моими глазами. Толстый ствол, увитый венами, в полутьме кажется чем-то нереальным. Я судорожно сглотнула, буквально оторопела от увиденного.
– Детка я понимаю, ты не каждый день такое видишь, ты слегка охуела. Поторопись алё, я теряю терпение. Десять минут работы ртом и ты начинаешь свой путь к свободе. Бери его не бойся, он тебя не укусит. Он большой, но безобидный, – оскалился амбал своей тупой шутке.
Он совсем не понимает моего состояния, каково мне сейчас, в первый раз в жизни видеть перед глазами подобное чудовище.
Когда он это сказал, я обхватила пальцами его член и они сразу перестали дрожать.
– Открывай рот, обхвати его плотно губами, только не зубами, – предупреждает, – Я что должен тебя учить? Малышка, это должно в тебе быть природой заложено, сосать мужской член.
– Я не могу, – произношу рвано вздохнув.
Не могу представить, что вот это сейчас заполнит мой рот.
– Вот блять, я хотел как лучше, – он положил мощную ладонь мне на голову, – Открывай рот, не выёбыаваться. Пока я добрый, у тебя неделя есть поиздеваться надо мной, потом пойдёшь, куда и все. Если я своих денег не получу.
Пришлось подчиняться, я приоткрыла рот и сразу туда запихнулось что-то мягкое и вместе с тем твердое.
Не скажу, что прям сразу стало гадко чувствовать, зачем позволяю с собой такое делать. Просто я реально понимаю – выбора у меня нет и не скоро появится.
– Вот так, чего было ломаться, вообще не понимаю. Отсосала и пошла спать делов-то, – говорит довольно, запихивая раз за разом мне в рот свою огромную штуковину. – Да, вот так, детка, отлично. Соси, – стонет, толкая на член мою голову.
Пальцы его между моими волосами сжимают их, делая больно, приходится сосать его вздыбленный член. Это мука для меня. Неизвестно когда она закончится, остаётся только ждать.
Надеюсь, скоро он отпустит. Каждая секунда кажется вечностью. Сводит челюсть, болят губы, затекли колени. Сколько ещё?
Резко стало хуже. Булат с силой надавливает, начинает сильнее дергаться, и я чувствую, как мне в рот прыснуло что-то солоновато-сладкое и неприятное. Захотелось поскорее освободиться, но крепкая пятерня амбала не даёт сделать этого.
В страхе что захлебнусь или задохнусь, я упёрлась в волосатые ноги, попыталась оттолкнуть, слезы брызнули из глаз. Только сейчас включилась запоздалая отвага, почему я обязана это терпеть?
– Тихо, тихо, сука, сейчас… – застонал он, задрав голову кверху, – о-о, так… сука, хор-р-ошо.
Он отпустил, я оттолкнулась, упала рядом и начала быстро дышать, схватившись за горло, пытаясь поскорее избавиться от того, что попало мне в рот, пусть даже глотнув.
Мерзкое ощущение, осознание, только что я делала отвратительное и гадкое. Захотелось помыться, окунуться в ванную с головой и лежать, там забывшись и забыть навсегда то, что я только что сотворила.
– Молодец. Первый урок почти усвоила. Ещё пара-тройка минетов и не будешь отставать от наших шлюх.
– Я не стану этого больше делать, – процедила я сквозь зубы, с ненавистью глядя на амбала застёгивающего джинсы.
– Да кто тебя спросит, – коряво усмехнулся он, достал из кармана расписку и кинул на пол, – Скажи спасибо, что я уже сейчас не отправил тебя отрабатывать.
Он повернулся и пошел к выходу. Когда дверь за ним закрылась, я села подтянула колени и обхватила руками. Сижу на полу, смотрю в стену. Мерзкое чувство гадливости охватило меня. Что ещё будет делать со мной этот человек, не хочу даже представлять.
-–
В первый раз вижу девку, которая не хочет делать минет.
Я что-то пропустил сидя в своей тёмной берлоге или как? Света белого не вижу. Это девки деградируют или я? Что происходит с людьми.
Вышел из випа. Пошёл к себе, наверх. Макс идёт навстречу.
– Присмотри за малышкой, она немного в шоке от размера моего члена, – усмехаюсь довольно.
– Ты что её чпокнул?
– Нет, в рот сунул, – типа оправдываюсь.
– Во бля, нахуя ты девку эту трогаешь? – Макс недоволен.
Он единственный кто может быть таким недовольным. Иногда, когда меня заносит и я загоняюсь, он ставит меня обратно на то место, откуда я порой соскакиваю, то ли от синьки, то ли от переключателя в моей голове. Когда он срабатывает, всё, я себя не контролирую.
– Не растает, я же не девственности ее лишил. Ну отсосала, ну и что, – говорю спокойно.
– Блять, Булат имей совесть! – возмущён Макс.
– Ты блять о чем сейчас, братишка, – развернулся, взял его за шею и прижал к стене. – О какой сука совести речь, а?
– Все, я понял, – пытается выбраться из моего захвата.
– Нихуя ты не понял, – припечатал я Макса. – Ты меня уму разуму учить собрался? Сам забыл, из какого говна я тебя выковыривал, забыл? – тряхнул посильнее.
– Я помню и благодарен тебе, – сурово смотрит в глаза.
– Так вот иди и стереги мне эту малышку, как зеницу ока. А когда я захочу ее трахнуть, я приду и трахну и не посмотрю, кто ее сука папаша, – приблизил своё лицо, со злостью заглядываю в его глаза.
– Я понял, – гневно дышит мне в лицо.
Я отпустил. Иногда так и сводит пальцы, хочется кого-то придушить, нечаянно.
Пошёл дольше. К себе вошел в апартаменты.
– Сука, он меня ещё учить будет, – процедил сердито, но сам понимаю, Макс прав.
Снял с себя одежду, пошёл в душ. Синька давно выветрились, стою, втыкаю и невольно малышку вспоминаю.
Сколько лет у меня в употреблении девки другого сорта. Я привык и не замечал в чем разница. А сегодня, увидев эту маленькую сучку в её блять белой ночнушке, охренел сперва слегка. Не понял что за херня, откуда взялась такая, вот даже не знаю, как сказать, невинная что-ли. Нихрена не пойму, какого сука хрена я вцепился в нее там, у Зуева в квартире. Когда она выскочила из-за шторы и бросилась к матери, я в первый момент реально слегка подахуел.
Потом конечно жадность моя восторжествовала над увиденным и поэтому потянул девку за собой.
Я мог и ту суку, жену Зуева, не брать, не сильно она тут и нужна была. Но малышку уже не мог не взять. Слишком она чистенькая, хорошенькая. А я таких не видел никогда. Захотелось рассмотреть поближе. Пощупать пальцами, удостовериться в том, что у неё там, под одеждой, как у всех остальных шлюх.
Зря я конечно с минетом к ней полез. Что поделаешь, прёт из меня эта херня, ненавижу сука, когда выкабениваются.
Вот блять!
Ну да ладно. Не с той стороны подъехал. Давно уже не привык подъезжать. Я просто беру то, что мне нравится. А эта маленькая сучка, кажется, реально понравилась мне.
Вышел из-под душа, оттерся полотенцем и пошёл на кровать. Упал, как есть голый, веки сомкнул. Все, сплю…
Глава 9
Сначала я сидела сжавшись, обхватив себя руками, подрагивая от звуков извне.
Сегодня я поняла одну вещь – как непредсказуема и жестока жизнь. Только вот недавно я была маленькой девочкой, маминой и папиной любимой доченькой, играла в куклы, выбирала в дорогом бутике розовые кроссовочки со стразами и юбочки с рюшиками как у принцесс… и вот уже, сижу на полу в какой-то комнате, где мерещится страх и ужас, где в любой момент может войти мужчина и потребовать от меня сделать отвратительные вещи.
Слёзы давно высохли, я устала сидеть на полу и начала вставать. Затёкшие ноги, стали слабыми, я сделала шаг, села на кушетку. Тусклый свет всё ещё горит, вижу стены пол и потолок, всё тёмное, словно бархатное. Создаётся впечатление небольшого пространства, хоть комната не такая уж маленькая. Для чего нужна такая комната, если не для того, чтобы совершать в ней что-то постыдное, унизительное, мерзкое, извращённое.
Не хочу тут быть, но у меня нет выбора. Ничего не могу изменить, я в тупике, я закрыта и меня тут будут…
Послышался звук открываемого замка. Я испуганно встала и зашла за кушетку, это не поможет, но мало ли. Вошел Макс, посмотрел на меня, кажется даже сочувственно.
– Как ты? – положил пакет на кушетку, – вот, поесть тебе принёс.
– Когда меня выпустят?
– Я этого не знаю.
– Вы не имеете права меня тут удерживать. Это похищение, сюда придёт полиция, – говорю смелее, глядя на его спокойствие. Он явно не такой как тот Булат, он адекватный, а тот нет.
– Что я могу сказать, всё зависит от твоего отца. Вот он сейчас глянет видео и, наверное, подсуетится, быстрее задвигается. Не хочет же он, чтобы его малышку тут толпа голых мужиков трахнула по кругу.
– Вы о чём, – я обхватила себя руками, вжалась в спинку дивана, – какое видео?
– Не бойся, твоего лица там почти не видно, только вначале…
Меня снова начало потряхивать, тошнота подкатила к горлу, от того, что я сейчас представила.
– Вы что снимали на видео? – произношу беззвучно.
– А как ты думала долги выбивать, любыми доступными средствами. Обычно на этом этапе родственники начинают быстрее суетиться и доставать бабки.
Я закрыла лицо руками.
– Вы… вы… преступники… мерзкие люди…
– Ну, ну, скажи спасибо, что с тобой пока ещё по-хорошему…
– Вы считаете… – хотела возмутиться.
– Ну всё! – резко сказал он, – Заткнулась!
Я испуганно раскрыла глаза, за секунду из спокойного и доброго он превратился в очень злого, лицо его исказило злой гримасой и я решила не спорить дальше, потому что почувствовала от него опасность ещё большую, чем от Булата. Тут совсем другое, тут взгляд маньяка или убийцы, кого угодно, только этот точно не будет насиловать, он просто достанет нож и перережет горло, вот что я почувствовала в выражении его лица.
Он увидел, что я увидела его вторую сущность и отошел к двери.
– Ладно, поешь и спать ложись. Приду только утром.
– Мне нужно в душ, – говорю с надеждой и тихо, чтобы не раздражать его.
Если не помоюсь, то всё время в нос будет бить запах, который никуда не делся, он теперь на мне. И я хочу от него избавиться.
– Ты серьёзно?
Я осеклась, глядя на него. Лучше его тоже не злить.
– А если я захочу в туалет?
Он растянул губы в улыбке.
– Постучишь в дверь, я найду клиента, который любит, чтобы на него поссали.
И снова испуг.
– Шучу. Вон кнопка, – указал он на кнопку, типа как звонок на двери, только изнутри, – если что-то надо нажимай, но очень прошу – нажимай по делу. Не зли меня, у меня и так из-за тебя проблемы.
Я кивнула. Он ещё раз осмотрел меня долгим, зависшим взглядом, повернулся, открыл дверь и вышел. Только спустя минуту я подошла к пакету. Открыла. Там гамбургер бутылка воды и салфетки.
-–
Дверь хлопнула о стену. Я раскрыл глаза, смотрю в распахнутое окно, только в перевернутом виде. Спал в непонятной позе, практически со свисшей с кровати головой.
– Сука, какого… – прохрипел, глядя на вошедших.
Лёха и Макс вошли в комнату.
– Булат, вставай у нас походу проблемы…
– Какого хрена? – я провел рукой по лицу.
В башке непонятное после вчерашней попойки, с трудом вспомнил некоторые моменты вчерашнего вечера и они, как и всегда мне не понравились. Снова давал всем просраться.
– Зуев кони отбросил, – выпучив на меня глаза, говорит Макс.
– В смысле, – не успел я ещё растереть нормально лицо, глянул исподлобья.
– В прямом, он, когда видос этот увидел, схватился за грудь. Мамка заорала как резанная, он упал прямо нам под ноги. Начал по полу кататься, как от передоза, ну мы и свалили потихому, чтобы не отсвечивать.
– Сука, вот же сука, – говорю и сразу передо мной возникло лицо крошки, которая мне вчера отсасывала. Обычная практика, снять на камеру отсос, показать родственникам, пугнуть, мол, дальше будет больше. И всё, мои бабки спокойно плывут мне в руки.
– А вот на такое я вообще не подписывался. Что не утро, то какая-то херня, – озадаченно тру подбородок.
– Кто же знал, что он такой хилый этот Зуев окажется, – Лёха чешет нос.
Настоявший дегенерат. Кто на меня работает? Одни дебилы и уёбки.
– Так он кекнул или что? – допытываюсь.
– А хер его знает, – говорит Лёха, переглядываясь с Максом.
– Вы придурки? Так нужно было выяснить, сука! Вам что объяснить, или я сам должен это узнавать? Я вам за что бабки сука плачу! – злобно цежу слова.
Поднялся с кровати и как есть, голый, стою блять перед ними.
– Пошли отсюда, и узнайте подробности. Охренеть, – я пошел к шкафу за трусами, достал и начал надевать.
Поворачиваюсь, они ещё стоят.
– Какого вы моей жопой любуетесь, педики хреновы, идите, выясняйте постанову.
Они повернулись и пошли на выход, Макс обиженно хлопнул дверью.
Я встал посреди комнаты руки по бокам упер, шею потянул.
– Охренеть, сука, – сказал, пытаясь в голове сделать новую расстановку по данной ситуации. – Это кто же мне теперь будет бабки возвращать?
Раздраженно дергая, натянул джинсы, футболку и пошел вниз.
Глава 10
Спустился вниз к бару.
– Плесни, – сказал пересохшими губами малому за стойкой.
Наняли какого-то шкета, сказали, что он типа крутой бармен. Ладно, поверил, когда увидел, как он водяру за две секунды в пятьдесят рюмок наливает. Вот это я понимаю талант. Пусть будет.
Он плеснул в рюмку водки. Я протянул руку. Знаю, сейчас выпью и сразу полегчает. Лучше так, чем весь день с больной башкой ходить. Чтоб я так жил. Вот каждый раз обещаю себе без фанатизма и каждый раз на утро больная башка. Пока мозги на место встанут, полдня пройдёт, а водяры хлопнул с размаху и сразу ничего так, всё понятно и даже слишком. Мой трезвый ум слишком умный. Тогда я начинаю понимать, какой херни наделал вечером накануне.
Тяну короче руку, беру стопку, опрокидываю в горло и сразу чувствую, сейчас полегчает. Только в голове начало проясняться, слышу, шум, суета у входа. Мужики охрана вбегают с выпученными глазами. Пересрали чего-то. За ними не иначе спецназ. Охренеть.
– Легавые, – маякует Лёха.
– Еёпта, какого… – не успел договорить, входят, нет, вбегают люди черном и не в черном, в разном короче, всех не разобрать.
Вообще не понял, по какому поводу банкет.
– Все на пол! На пол, я сказал! – пронзительно кричит один.
– Какой на пол, парни, вы о чём? – задаю обычный вопрос.
– На пол Шах! Быстро, я к тебе обращаюсь! – один сразу ко мне, пушку наставил. Главный походу. Лица не видно за маской, голос незнакомый.
– Всё, я понял, – хоть вообще нихрена не понял.
Где я и где пол. Нормально?
Вытягиваю руки становлюсь на колени ложусь мордой в пол.
– Могу я узнать по какому поводу…
– Сейчас узнаешь! Обыскать тут всё! Ну, всё Шах, ты себе на двадцатку вчера нагулял.
– Та в чём дело? Я вообще ни при делах, начальник, ты верно, что-то перепутал, – он реально попутал понятия.
– Сейчас ты у меня что-то перепутаешь, заткнись лучше не усугубляй. Давайте парни найдите её! – махнул своим в масках.
– Да кого вы ищите? Меня спроси, может сам скажу, – смотрю на парней своих, лежат мордами в пол, кривятся.
– Не волнуйся, сейчас ты нам много чего скажешь о своих делишках, Шах. Вот в этот раз точно дорога у тебя на зону.
– Охренеть. Нет, нормально. Я законопослушный гражданин, если вы не знали. Не привлекался и не собираюсь, – говорю спокойно, но про двадцатку это он хорошо придумал, защекотало под ложечкой.
Топот ног по пустому клубу, во все стороны. Я зыркнул на Макса, тот на меня вообще не смотрит.
И тут я вспоминаю резко, какого хера вообще они сюда припёрлись, неужели малышку Зуева ищут. Вот и проверим, как наша тайная комната работает. Я притих.
Послышался недовольный ропот девок, их вывели со второго этажа из кабинетов. От клиентов, можно сказать, оторвали.
– Руки убрал! – крик Саны, моей личной шлюхи. – Шах, какого хрена, они нас лапают?!
– Эй, уберите руки, или заплатите! – недовольна другая девка.
Я усмехнулся в пол.
– Не их случайно ищите, мужики? – скалюсь, заложив руки за голову, как и велели, – Вы это зря затеяли. Я ведь такого не прощаю, – говорю уже серьёзно.
Полчаса я валялся на полу как идиот, пока они шманали клуб. Наконец все вернулись.
– Ну что, нашли что-нибудь? – усмехаюсь самодовольно.
Хотя честно удивлён, что малышка не проявила себя, у неё был такой шанс.
– Больше никого, – говорит человек в балаклаве, тому что старший.
Наверное новый, не знает ещё, что меня руками трогать чревато для здоровья и вообще.
– Как никого? – удивился главный.
– Никого.
– А вы кого искали? – усмехаюсь с пола.
– Ладно, пошли, – махнул рукой главный и все тихо начали сваливать.
Мужики в черном ушли из клуба, оставив в недоумении бармена и шлюх, но конечно не меня, не Макса и не Лёху.
-–
Показалось, или по коридору кто-то ходит. Тяжелые шаги. Несколько человек прошло мимо комнаты, где я сижу. Притаилась, не хочу, чтобы они открыли эту дверь. Слова Макса о толпе мужиков очень испугали и теперь я всё время прислушиваюсь и жду.
Боюсь. Вдруг идут за мной.
Вроде затихло всё, я выдохнула. Не знаешь чего и ждать от этих людей. У них явно всё куплено. Они могут даже убить.
Лучше сидеть тихо и делать то, что говорят. Если начну показывать капризы, не дай бог прибьют или ещё хуже. Как он сказал, отрабатывать заставит и это совсем не мыть посуду, а что-то другое. Осознаю, о чём он говорит, но не могу представить, как я буду это делать.
Страшно. Дрожу от каждого звука, от каждого шага за дверью.
Часы идут, а ничего не происходит, может обо мне забыли. Пора бы и в туалет. Терплю уже на последних стадиях, скоро не выдержу.
Подошла к двери прислушалась. Тишина. На тёмную кнопку сбоку нужно нажать, а страшно. Так что же мне тут усыкаться что ли?
Нажала на кнопку и испуганно замерла, жду, что будет дальше. Тишина в ответ.
Ещё раз нажала… слышу тяжелые шаги…
-–
После облавы выехал я в одно место, узнал подробности визита мусоров. Оказывается, Зуева жена, подала заяву в мусарню, типа её дочь похитили и держат в заложницах. Тогда как у самого Зуева, после того как мужики к нему с видосом сходили, случился инфаркт, и он тяжёлом состоянии в больничке лежит.
Мужики по точкам. Я по делам. Вернулись через пару часов на базу в клуб. Макса послал по одной небольшой работе. Сам поднялся к себе. Переоделся и пошел к пацанам в комнату охраны, глянуть на мониторах, что именно во время шмона происходило.
– Ну чё мужики всё записали? – сразу смотрю на несколько экранов.
– Булат, что делать, девка звонит уже полчаса, на толчок хочет, – повернулся Олег, внутренняя охрана, – она там подпрыгивает уже, а Макс сказал её не открывать.
– Ох, тыж блять, точно. Пойду, посмотрю.
Иду по коридору, слышу, малышка кулаками в дверь стучит и даже кричит.
– Откройте, я хочу в туалет! Гады! Подонки! Вы за это ответите!
Открываю дверь, девуля отпряла от двери. Влипла в стену, смотрит расширенными от страха глазами.
А я по ней взглядом вожу. На трезвый глаз, она ещё красивее, чем по пьянке. Сейчас я понял, что не ошибся. Она всё больше мне нравится и неважно, нравлюсь ли я ей.
– Чего орёшь? – спрашиваю, насмешливо осматривая её в танцевальном платье.
– Я хочу в туалет! – говорит, гордо подняв голову.
Смелая. И платье это ей почти к лицу.
Помню, тот номер девки танцевали. В гоу гоу девки все у нас накачанные, сочные с упругими задницами и сиськами. А эта худенькая, сиськи маленькие. Выглядит, как будто на малолетку сексуальное платье натянули. Но от этого она не стала выглядеть вульгарно, а скорее захотелось поскорее дурацкое платье снять, с этого хрупкого тела.
Вчера я хотел, но сука меня остановило, оказалось она ещё и целка. Сегодня другая расстановка. Папаша её инфарктный, бабло мне, как я понял, не скоро отдаст.
– Потерпеть не можешь? – рассматриваю лицо, сегодня оно какое-то по-новому симпатичное.
– Не могу, я всю ночь терпела, это издевательство над человеком. Если закрываете, то хоть ведро поставьте.
– Ещё не хватало нам вёдра тут после тебя таскать. Пошли.
Я кивнул в сторону двери, она не поверила, что так просто можно отсюда выйти.
Сразу ринулась за мной. Я пошел к нужнику, остановился, дверь толкнул.
– Заходи.
Она вошла и сразу, не глядя на меня, подняла юбку и села. Отворачиваюсь, но успел заметить бледную ногу до самого бедра. Сглотнул чего-то и медленно отвернулся.
Усмехнулся журчанию, что послышалась. Естественное не безобразно.
– Я всё, – услышал за спиной.
Поворачиваюсь, она вымыла руки, выходит. Только заметил, какая она маленькая. Обратил внимание на губы. Вчера особо не разбирался в их форме и размере, а сегодня увидел, у неё небольшой аккуратный рот, с чуть припухлыми губами. Видно всю ночь кусала их от страха неизвестности.
– Иди за мной, – говорю тоном, не терпящим неповиновения.
Пошел к лестнице наверх. Поднялись на третий, в мою берлогу. Нужно немного привести малышку в чувство, чтоб не брыкалась в следующий раз.
Вошли в апартаменты, я прошел к стойке. Включил кофемашину, обернулся, стоит исподтишка рассматривает берлогу.
– Проходи, садись, – говорю равнодушно глянув.
Она конечно девка симпатичная, но не в моём вкусе. Я люблю соблазнительниц, а эта станет соблазнительницей лет эдак через десять, если не позже, судя по её по-детски испуганному взгляду и нервному подергиванию. Есть чего бояться. Походу, правда целка и совсем не миньетчица. Мужик у неё был всего один, я – вчера ночью.
– Кофе будешь? – спрашиваю гостеприимно как бы.
– Нет. Если можно воды.
Я налил из кулера воды, поставил на стойку.
Малышка стоит, не двигается, смотрит на воду, но не делает шаг, чтобы взять бокал и выпить.
– Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать, – говорю, снова её разглядывая.
После этих слов она решилась, подошла к стойке, взяла стакан и начала пить не отрываясь. Сосредоточенно смотрю на белую шею, на горло, подбородок, впадину у ключицы, на тонкие пальцы.
Девчонка выпила всё до дна. Поставила стакан и снова отошла к двери.
– Присаживайся, – указал я на диван.
– Я постою.
– Как хочешь. Так вот, сегодня у твоего папаши случился приступ. Инфаркт кажется. Да точно.
– Что? – смотрит на меня своими глазёнками серыми, и даже жалко её стало в какой-то момент. Она сжалась, скривилась, сейчас заплачет.
– Так вот. Твой отец, должен мне много денег, а я не привык ждать и не привык терять бабки…
– Папа… – стонет она, схватилась за живот и ноги её начали подгибаться, пришлось подойти, взять подмышки сзади и усадить на диван.
– Ты меня слушаешь, эй, – я щёлкнул перед её носом пальцами, но она начала рыдать прямо на моём диване. – Фу, сука, ненавижу эти бабские сопли. Смотри, или ты сейчас заткнёшься и послушаешь, что я скажу, или я запру тебя снова на втором этаже и подожду пока ты успокоишься.
– Я слушаю, – закрыла она рот ладонью, из глаз текут слёз и вся эта слякоть сейчас будет на моём диване, а я не для того итальянский диван из Милана сюда поставил, чтоб тёлки вытирали об него свои сопли.
Пришлось пойти в ванную, взять полотенце и кинуть малышке в руки.
– Так вот. Продолжаю. Твоя мамаша накатала заяву, что я тебя похитил и удерживаю. А значит, на меня могут открыть уголовное дело. Сечёшь, куда я веду?
Она кивнула.
– Ты понимаешь, о чём я?
– Да, вы боитесь, что на вас откроют дело, – говорит всхлипывая.
– Правильно. Поэтому мы сейчас вместе с тобой должны решить, что мы будем делать дальше. Что ты предлагаешь?
– Я… я… не знаю, – заикаясь говорит она.
– Нет, ну я могу, конечно, оставить тебя среди шлюх, отработаешь, но тогда тебе придётся очень долго работать. Может лет пять пройдёт. Это если ты будешь работать бесплатно, понимаешь? Тебе только на бутерброды. Остальное в казну.
– Кем работать? Я не хочу работать шлюхой, – утирает тыльной стороной ладони покрасневший нос и новые слёзы потекли из глаз.
Я вздохнул.
– Ты не хочешь, а придётся, – твой папа не дал тебе другого выбора.
– Пожалуйста, прошу вас, я могу мыть посуду или убирать. Я могу убирать вашу квартиру, только не отдавайте меня в шлюхи. Я честно, я никому не скажу, буду честно работать, пожалуйста.
– Ну, вот опять, не надо мне тут убирать, а шлюхи нам всегда нужны. Свежая кровь для клиентов. Нужно разбавлять. А так как ты девственница, то мы вообще можем твой первый раз продать, я таким не занимался, но скажу Сане, она знает, что к чему. На новенькую всегда идёт клиент. Уже бабосов на десятку можно срубить. Это немного из долга, но первый взнос. Сечёшь?
– Я не хочу быть шлюхой, – ноет она.
Честно, в первый раз со мной такое. Раньше вообще не заморачивался с девками, шлюхой значит шлюхой, а теперь стою ещё слушаю.
– Хорошо, тогда я возьму сюда твою мать. Хочешь так? Кто-то отрабатывать должен.
Молчит.
– Я отработаю, но только не шлюхой.
– Смотри, сейчас значит у нас с тобой такой расклад, я тебя отпускаю. Ненадолго, – она вцепилась в меня не верящим взглядом. – Ты идёшь домой, убеждаешь мамашу, чтобы забрала заявление. Потом сходишь проведать папашу, чтобы он увидел тебя и вера его окрепла, здоровье поправилось. Говоришь им утешительные слова и возвращаешься сюда, ко мне, – указываю на место впереди меня, – А я уже буду решать, как именно ты будешь отрабатывать.
Она перестала ныть. Уставилась на меня. Вижу как в маленьком мозгу уже строятся планы побега.
– Только учти, – озвучиваю свою любимую часть, если не вернёшься, сбежишь, мать спрячет тебя, или что-то типа того, – достаю волыну и ложу на стойку. Глаза малышки округлились, – папашу твоего замочу прямо в больничке, на аппаратах. Там мой человечек рядом с ним сейчас дежурит. Так что возвращайся скорее. А сейчас – свободна.
Она нахмурилась.
– Я могу идти?
– Да, давай. Даю тебе времени до вечера. А потом сама знаешь что, – киваю.
Пушку убираю в шкаф.
Малышка встала с дивана, подошла к двери, толкнула и вышла не оборачиваясь.
