Марика Моловская
Повесть о армянской мусульманке
– А мечетей здесь нет? – спрашиваю водителя. Он поворачивается ко мне и останавливает свой взгляд, после смотрит на всех остальных.
– Грузия Православная страна и мечети здесь, насколько, я знаю, лишь в городах, которых проживают азербайджанцы.
«Понятно», – подумала я. Через час мы проезжали растительность, леса, горы, время длилось незаметно при виде всей этой красоты, но только попа начинала безумно болеть из-за того, что мы так долго сидели. Поэтому мы попросили остановиться водителя на заправке, сказав, что доплатим ему и за эту остановку.
– Нет, что вы не нужно, – настаивал он. – Дайте мне лишь денег на бензин и два лари, этого будет достаточно.
Мы усмехнулись логике водителя. Мустафа расплачивался с ним, в то время, как мы с девочками пошли в супермаркет находившийся здесь. Он был очень большим, там можно было купить даже овощи, несмотря на то, что это был дорожный магазин.
– Нам пожалуйста, четыре стаканчиков кофе, воду, шоколад и печенья.
– И чипсы, – подхватила Хеда. – А ещё, колу. – Айлин посмотрела осуждающе на двоюродную сестру, но согласилась.
– И колу с чипсами. – Расплатившись за покупки, мы вышли и сели обратно в машину.
– Долго еще ехать? – замучено спрашиваю я, садясь в машину.
– По путеводителю до нашего места назначения осталось четыре часа, но я, обговорил с Валико, – показывает на таксиста. – И он сказал, что знает короткий путь и может довести нас за полтора часа или два.
– Хотя бы так, – сказала Айлин, сидя справа у окна.
– А это твои жены? – спустя тридцати минут езды, спрашивает водитель. За время дороги, мы успели узнать, что его зовут Валико, у него трое сыновей и две дочери. Дети уже взрослые, внуки имеются от дочери и старшего сына. Среднему сыну и младшему двадцать шесть, он работает на юриста, младший заканчивает школу, в свои шестнадцать лет. Так же выяснили, что он родом из Кохети, но двадцать лет живет в Имэрэти и подрабатывает таксистом. А так у него свой бизнес, а работа таксиста просто неважная подработка. «Деньги лишние никогда не бывают», Валико закуривает сигарету и смотрит ожидая ответа на Мустафу.
– Нет, это мои сестры.
– Такие красивые девушки, – смотря с зеркала на нас, произносит он. – А вот эта, в розовом платке замужем? – спрашивает он обо мне и я поперхнулась собственной слюной.
– А вам зачем? – интересуется Айлин.
– Хорошая девушка всегда нужна, тем более, что, такая красивая… – его глаза заискрились и в них заиграл некий огонек. Я не знаю для чего я ему нужна, но мне хочется надеяться, что для своего неженатого, двадцати шестилетнего сына. Валико еще очень долго разговаривал, но наконец спустя ещё час и тридцать минут мы прибыли. Горы с зеленым лесом, пустая, старая дорога и милый, маленький, двухэтажный дом с балконом без огорождения. Зеленый двор и черные ворота.
– Спасибо, что довезли, – поблагодарили мы все. Взяли свои вещи и попрощались с водителем.
– Я поеду в город, возьму продуктов, – сказал Мустафа садясь вновь в машину Валико.
– Ладно, – сказали мы с Хедой. Айлин как—то странно смотрела на него и явно не желала отпускать.
– Я с тобой поеду, – сказала она, а заметив наш непонимающий взгляд продолжила: – А то, ты же не знаешь, что нужно брать.
– Айлин, – строго произнес он, – лучше помоги девочкам. А касательно покупок я сам как—нибудь разберусь.
– Ладно, – тихо ответила она, опустив взгляд, в то время, как Мустафа смотрел на неё нахмурив брови и с некой особенной злобой. Не обращая внимание на всю эту картину, мы с Хедой зашли в дом. Внутри он был очень уютным и убранным, что было странно для нежилого дома. Но нас это не очень насторожило, почему—то.. Соседей у нас не было, ближайшие соседи располагались в километре от нас, а магазин в пяти километрах. Об этом нам сообщила Айлин зайдя в дом.
– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросила я.
– Узнала благодаря твоему дяде, а он спрашивал у твоего отца.
«Видимо слепота досталась мне от папы, – загрустила. – Интересно, как он там?»
– Эй, Нармин, – позвала меня Хеда, я подняла взгляд на неё. – О чем задумалась?
– Да так, не о чем. Не важно.
– Пойдем, – махнула рукой. – Осмотримся.
– Пойдем, – согласилась я и мы пошли осматривать первый этаж. Дом был большим, но снаружи казался очень маленьким. Первый этаж помещал в себя просторную кухню, большую ванную комнату, красивую гостиную и коридор с маленьким подвалом. Лестница вела на второй этаж и если на первый был оформлен в старинном грузинском стиле, то второй был очень светлым, просторным и чуть в современном стиле. На верху были еще две ванные комнаты и пять комнат.
– Это будет моя, – сказала Хеда, зайдя в самую маленькую комнату с большим окном.
– Здесь классно, – сказала я.
– Да, – согласилась девушка. Мы вышли из комнаты и прошли осматриваться дальше.
– А это моя, – сказала я, только открыв дверь в соседнюю комнату. Она была самой светлой комнатой в этом доме, с большими окнами в пол и балконом, с большой просторной кроватью, шкафом и тумбочкой. Распределив кто будет в какой комнате, мы начали разбирать вещи и обстраиваться.
12. Грузия
Разобрав наши немногочисленные вещи, мы с Хедой уселись на удобные качели, которые стояли во дворе. Айлин ходила из стороны в сторону переживая за столь долгое отсутствие Мустафы. На нежно—коричневой ткани Хеды покоилась книга Сары Джио "Утреннее сияние", её маленькие ручки охватили эту маленькую книжечку, а глаза полностью погрузились в чтение столь занимательной истории.
– Ах, какая мудрость! – восторженно произнесла она, отрываясь на долю секунды от книги. – Девочки, советую и вам прочесть. Очень интересная книга!
– И давно ты её читаешь?
– Сара Джио – это моя любимая писательница! – восклицает Хеда и огонек радости блестит в её глазах. – Я так мечтаю хотя бы раз встретиться с ней, взять у неё автограф и узнать, как она подумывает столь интересные сюжеты к своим книгам?
– Ну где же он?! – злобно произносит Айлин, прокручивая в руках сотовый. Наши старые номера мы выбросили ещё по пути в аэропорт.
– А что за слова ты вычитала, что сказала: «какая мудрость?»
– Можно сбежать от проблем, от места и воспоминаний, но не от боли. Потому что боль, находится вот здесь, – прикладывает руку к сердцу. – И её невозможно забыть.
– Да, – вздыхаю. – Что правда, то правда…
– Ну где же он?! – Вновь крикнула Айлин. Я тяжело вздохнула и взглянула на девушку.
– Ну что ты так переживаешь? – взглянув на неё спросила Хеда. – Придет он, придет…
– Куда денется, – улыбаясь сказала я, поворачиваясь к Хеде. Кареглазая улыбнулась в ответ и кивнула в знак согласия.
– Ну, а вот и я, – послышался долгожданный голос издалека, а после и томная фигура бородатого Мустафы.
– Ну наконец-то, – вздохнула и приложила руку к груди, – где тебя носило? – Айлин смотрела на Мустафу ожидая ответа. Высокий парень, с красивой, ухоженной бородой заиграл своими белоснежными зубами.
– Я всего лишь отлучился на час-полтора, – он взглянул на Айлин с осуждением и таким взглядом, что она потупила взгляд, и, замолчала. – Лучше иди, забери у меня пакеты из рук и иди приготовь чего. – Голос Мустафы звучал грубо, а на лице виднелась злость и ненависть определенная ей. Айлин опустила взгляд и была подавлена. Взяла сумки из рук молодого человек и направилась с ними в дом. Только девушка прошла мимо парня, как он взглянул на нас с Хедой улыбаясь во все тридцать два зуба. Я молча отвела взгляд и направилась за девушкой, желая помочь с готовкой.
– Она сама, – схватив меня крепко за руку, произнес Мустафа.
– Я помогу, – возразила я и попыталась выдернуть руку с его крепкой хватки. Но стоило мне попытаться, как черноволосый сжал мою руку ещё сильнее и потянул к себе. Я была прижата к нему и попыталась быстро отойти, но он схватил меня за талию. Его взгляд черных глаз, пронзали меня до глубины души и смотрели на меня словно желали узнать через рентген.
– Мустафа, – обратилась Хеда подойдя ближе к парню. – Отпусти её, – слова Хеды были произнесены спокойным тоном. Казалось, что девушка совершенно не боится его. Она встала возле нас, опустив свой взгляд и смотря под ноги. Мустафа не обратил на неё внимания и дёрнув мою руку на себя, прижал еще ближе, а после отпустил толкнув. Я упала на землю. Хеда помогла мне встать. Мустафа смотрел на нас, поднимаясь с земли, я взглянула на парня своими светло-карими и заметила в его глазах некий, странный, огонек.
– Пойдем, – Хеда взяла меня за руку и направились в дом. Мы шли молча не проронив ни слова. Зайдя в кухню, мы увидели Айлин моющей овощи и молча стали помогать. Через тридцать минут, мы уже сидели за столом и ужинали. После ужина, у нас была уборка, чистка и молитва. Это был первый раз, в моей жизни, когда я делала намаз не дома, не на Родине, не боясь, что кто-то из родни узнает. Все уже знали.
– Спокойной ночи, – пожелали мы друг другу и все легли спать. На часах было пол десятого, время было ранним, поэтому я взялась за чтение книги. Мой выбор пал на книгу арабской писательницы и я начала читать историю о молодом пастухе, который был влюблен в монахиню. Но она отдала свое сердце Богу, а он был атеистов, но в душе вел разговоры с Ним. Его звали Алико и он поспорил с Богом, но тот кто спорит обретает свой покой.. книга была захватывающей и чем-то напомнила меня, но только я не признавала Иисуса, Он был лишь пророк Исак, но никак ни сын Божий. Я отложила телефон с книжкой в сторону, повернулась на любимый правый бок и заснула. Находясь в полудреме, я услышала звук открывающейся двери. Дыхание участилось, страх охватил меня вновь и сердце начало биться быстрее, но я продолжала делать вид, что сплю.
– Нарминэ, – услышала я глухой, тихий голосок. Немного приоткрыв глаза, я увидела, как маленькая, темная фигура приближалась к моей кровати. – Нармин, ты спишь?
– Хеда, ты почему не спишь?
– Я не могу уснуть, – она села ко мне на край кровати и замолчала. – Мне страшно. – Я раскрыла широко глаза и удивленно взглянула на зеленоглазую девушку. Она сидела опустив голову вниз, её милое лицо покрылось грустью.
– Почему тебе страшно? – наконец задала вопрос я.
– У меня какое-то предчувствие.. словно, что-то должно произойти, что-то очень страшное, – она замолчала. В её голосе слышалась печаль, грусть и страх. Моему удивлению не было конца. Хеда всегда была самой оптимистичной из нас, всегда находила выход из любой ситуации и видела во всем хорошее. Никогда не боялась, а если и боялась, то пыталась побороть страх.
– Выброси эту ерунду из головы, – после минутного молчания сказала я, почему—то очень тихо, словно боялась, что нас услышат. – Все будет хорошо, вот увидишь. Если хочешь, – подвинулась, – ложись спать со мной. Мне тоже страшно на новом месте одной спать.
Хеда посмотрела на меня и улыбнулась. Я понимала, что это улыбка далеко не самая искренняя. Она немного посидела и легла рядом со мной. Так мы и заснули. Писклявый пев будильника, просит раскрыть глаза и проснуться для совершения намаза. Выключив будильник Хеда села в кровати, пока я потягивалась и протирала глаза. Взглянув в окно я увидела, что уже утро.
– Который час?
– Пол шестого, – послышалось за стенкой от Мустафы.
– А почему так светло?
– Потому что, – дверь открыла Айлин, – мы в Грузии и я первая в ванну.
– Тогда я пойду вниз, – сразу вскочила с кровати и побежала в ванную, которая была внизу.
– А я? – услышала я за спиной голос Хеды, когда выходила за дверь.
Быстро приняв душ, я поняла, что не взяла чистое полотенце и сменную одежду. Поэтому пришлось одевать свою ночную пижаму, в которой я и забежала. Быстро выбежав из ванной комнаты в свою незамеченной, достала из шкафа полотенце и начала одеваться для совершения намаза. В дверь постучали.
– Мы все собираемся сделать намаз на улице, так, что приходи, – услышала я чей-то голос за дверью.
– Хорошо, сейчас, минуту. – Одеваясь я думала: кто же это был – Айлин или Хеда? Я надела свою бардовую паранджу и спустилась к ребятам во двор, прихватив с собой коврик для молитвы. Спереди дома их не было, поэтому я пошла дальше.
«Наверное они у качель..» – подумала я и именно, там, нашла их. Ребята уже собрались, образовав небольшую линию треугольника. Во главе, впереди всех стоял Мустафа, а за ним по левую сторону была Айлин и по правую Хеда. Я тихонечко подошла к Хеде и сзади неё расстелив коврик, начала делать намаз.
– А теперь, – Мустафа обернулся к нам. – Идите спать.
Наверное я была единственной кому не хотелось спать и поэтому, я взяла свой коврик, понесла его наверх и вновь спустилась вниз к качелям.
– Ты почему не спишь? – услышала я, но никого не увидела.
– Я здесь, – продолжил Мустафа, – наверху.
– Я не хочу спать, – подняв голову сказала я, смотря на парня и сразу опустила взгляд, вспомнив, что мусульманка нельзя смотреть на мужчин. – Поэтому решила посидеть здесь, – сказала я с опущенным взглядом. Не услышав ничего в ответ, я продолжила сидеть на качелях и покачиваться. Физически я была здесь, а душевно далеко. Далеко от этого места, действий, жизни. Я была в своем прошлом, которое казалось мне самым лучшим и счастливым временем, а происходящее сейчас лишь страшным кошмаром. Но сейчас, могу сказать, что кошмар, лишь только, начинался. Но тогда мне не было это все известно, тогда меня ждала неизвестность которая пугала, интриговала. Но я была в руках Всевышнего, я знала, что Он не оставит меня и не покинет.
– Нарминэ, – услышала я нежный и проникновенный голосок. Вокруг меня был лес, тот самый, в который привезла меня Каринэ, в тот роковой день. – Нарминэ… – звуки продолжались, но я не видела собеседника.
– Где ты? – спросила я в пустоту.
Белые голуби взлетели высоко в небо, казалось, что тот день повторяется вновь. Но только рядом со мной не было никого и тогда, были черные вороны.
– Нарминэ… – зов продолжался и сердце, толи разум подсказал бежать по этому зову. Я двинулась вперед со всех ног. Чем дальше я бежала, тем короче становился зов, но я продолжала бежать – сердце говорило, что я на верном пути. Но я упала – не заметила маленький камушек, который попал мне под ноги. Приподнимаясь я почувствовала боль в колене, присев на сырую землю, я посмотрела на ногу и увидела ободранную кожу, кровь смешанную с грязью. Но сердце говорило: «не останавливайся», крики продолжились и, приподнявшись я продолжила бежать – похрамывая от небольшой боли. Мой бег длился не так долго, как казалось мне, но пробежала я достаточно.
– Нарминэ, – продолжал звать меня кто—то. Я не видела кто это и не могла разобрать голоса, чтобы понять кому он принадлежит. Мое имя проходилось эхом по этому лесу. Я не останавливалась до тех пор, пока земля не показалась слишком мягкой, а после я полетела в темное ущелье.
– А-а-а! – закричала я и раскрыла глаза, тяжело дыша. Я посмотрела по сторонам и поняла, что это был всего лишь дурной сон. Я продолжала сидеть на качелях в полулежащем состоянии.
– О, ты уже проснулась? – спросила Айлин, когда я зашла в дом. Девушка была одета в джинсы и майку закрывающую локти, а голову покрывал платочек в горшочек. – Мы не стали тебя будить, заметив, как ты спишь. Будешь завтракать?
– Да, но.. – язык начал заплетаться, а кислорода резко не хватать. – Я бы хотела сначала переодеться, а уже после позавтракать.
– Хорошо. Я тогда позову Хеду, скажу, что ты проснулась, а то она решила не завтракать без тебя. – Я кивнула Айлин, а она вышла из кухни для исполнения своих слов в действия. Я поднялась наверх и прошла в ванную, на этот раз взяв с собой сменную одежду и полотенце из комнаты. Быстро приняв контрастный душ, я вышла из ванной одетая в длинную толстовку темно-фиолетового цвета. Кинула вещи в стирку и высушивая волосы полотенцем, спустилась вниз.
– Ну наконец-то, – послышалось, как только я появилась в дверях кухни. – Где тебя носит так долго? Я уже изголодалась! – надув щеки сказала Хеда и изобразила наигранно обиженное личико. Я улыбнулась зеленоглазой девушке с пухлыми щечками и присела за стол, на нем уже все было накрыто. Не было так уж много еды, лишь какое-то варение, которое оказалось из сливы, хлеб, масло и чай. Ничего лишнего и все самое главное.
– За то мы не голодаем, некоторые и о половине того, что мы едим мечтают. – Пока я мазала масло на хлеб сказала Хеда.
– Согласна с тобой.
– Девушки, – в проходе появился Мустафа. – Скорее заканчивайте и поедем.
– Куда? – недоумевающе спросила я, но Мустафа уже вышел оставив мой вопрос без ответа. Хеда приложила свою руку на мою, привлекая к себе внимания.
– Мы едем в город за покупками и посмотреть город.
– Какими покупками?
– Докупим еды и новую одежду.
– Но откуда у вас столько денег?
– Часть накопления от Айлин она сняла со своего банковского счета все деньги и часть Мустафы.
Мне стало интересно откуда у Мустафы деньги и, кто он вообще по профессии и, сам по себе. Но я не стала задавать лишних вопросов, подумала, что со временем все узнаю. Так и получилось.
***
– Все в сборе? – Как только захлопнулись двери, Мустафа обернулся к нам с водительского сидения, чтобы убедиться, что никого не оставил.
– Да, – ответила Айлин и, как—то странно взглянула на парня. Мустафа не стал обращать внимание на её настроение и мы двинулись с места.
– А откуда у тебя машина?
– Взял на прокат. – Мустафа не отвлекался от дороги ни на секунду. За окном менялись пейзажи, каких я не видела никогда прежде. Смотря на эту страну пытаюсь найти, что-то схожее и родное со своей, но помимо старой эстетики не нахожу ничего.
«Интересно, как там мой папа?» – этот вопрос я задавала себе множество раз. Я даже мыслено разговаривала с ним, представляла его образ – словно мы сидим на кухне, пьем чай, как прежде и разговариваем по душам.
«– Отец, как ты?
– Ты опозорила меня..
– Я не хотела. Ты сам знаешь, что я никогда не понимала Библии, мне были смешны её сказания и я не признавала её. Отец, я нашла свой покой в Исламе, я нашла его».
– Прости.. пожалуйста прости, – произношу вслух не замечая этого. Сердце сжимается от ужасной боли, как тогда, когда умерла Лилит. У меня на руках. По щеке скатилась слеза и я незамедлительно стираю её, не желая показывать своей слабости.
– Мы приехали? – этот вопрос и определение того, что мы больше не движемся окончательно вывели меня из моих дум. Я осмотрелась по сторонам и увидела, что мы стоим на какой-то парковке.
– Да, – ответил Мустафа на вопрос Хеды. – Мы в "Waikiki" здесь вы выберите себе местную одежду, чтобы не выделяться из толпы. На все, про все, у вас три часа. Встречаемся здесь.
Мы вышли с девочками вышли из машины.
– Вы идите, – Айлин открыла дверь переднего сидения. – Я вас догоню.
– Ладно.
– Опять она с Мустафой, – недовольно фыркнула Хеда, как только мы вошли в здание. Я не стала обращать внимание и поддерживать разговор. Меня разрывали противоположные и разные чувства касательно его: с одной стороны он был мне безумно противен, я ненавидела его за то, что он спал с Кариной и с Айлин, а с другой он помог мне.. Ни прошло и полчаса, как Айлин присоединилась к нам довольно грустной и раздраженной. Мы ходили, выбирали, выбор был большой и старались не выделяться. Боязнь что нас найдут не уходила ни у одной из нас. Мы знали, осознавали что за нами может быть погоня, что нас ищут, но никто из нас не осмеливался заговорить на эту тему.
– Сейчас поедем прогуляемся.
Уговор был, что мы встречаемся у машины спустя три часа, но не прошло и два часа, как Мустафа уже забирал нас отсюда.
Тбилиси – это столица Грузии, название город получил благодаря теплым водам, которые есть здесь. «Тбили» – теплый. Ещё в каком-то двадцатом, девятнадцатом веке его звали Тифлис. Мы ехали по улицам города, проезжая под мостом Мира и подъезжали к Старому Тбилиси проезжая реку. Я была удивлена тому, что над этой рекой была скала на которой стояли дома и жили люди. Из реки шел некий пар, который очень заинтересовал меня.
– А почему из неё выходит пар?
– Это река Кура, на грузинском Мтквари. Она теплая в любое время года, поэтому город и называют Тбилиси.
– Где мы? – по выражению лица Айлин читалось замешательство и озадаченность.
– Мы на Мтацминда¹.
– Мта…
– Мтацминда – святая гора.
– Это перевод? – подключилась к разговору Хеда.
– Да, перевод с грузинского. Считается, что если побывав в Грузии ты не поднимешься на эту гору хотя бы раз, то ты не был в Тбилиси.
– А долго подниматься?
– Нужно простоять в очереди, но нам повезло, что её пока нет. Сейчас поднимемся и через две минуты будем там.
Мы прошли вперед и сели в «бункер», который шел по длинной канатной дороге. Меньше чем через две минуты, мы стояли уже мамы Грузии. Отсюда был виден практически весь город.
– Ночью здесь ещё красивее, чем днем. Потому что, ночью включают освещение и прожектора и этот маленький городок становится виден даже из космоса.
– Откуда ты все это знаешь? – Я повернулась на парня в черных солнцезащитных очках. Он поджал губы в тонкую линию, очки мешали разглядеть его взгляд и понять о чем он думает или чувствует.
– Я жил в Тбилиси с мамой до семи лет, пока отец не забрал меня и убил её у меня на глазах… – В его голосе слышалась горечь былых лет и мне стало ясно, что он все ещё не смог отпустить ситуацию, которая причиняет ему боль по сей день. – Он увез меня в Баку и мы жили там. Он женился, моя мачеха была хорошей женщиной, младше отца на пятнадцать лет, но очень хорошей. Но несмотря на это, я ненавидел отца всем своим сердце и я поклялся, что настанет день, когда я отомщу за маму. Отомщу ему за всю причиненную ей боль, за каждую пролитую её слезинку, переживание, – он замолчал, сделал глубокий вдох. Посмотрел в сторону, выдохнул и более уверенным тоном продолжил: – И я отомстил.
___
¹Мтацми́нда (груз. მთაწმინდა – Святая гора) – гора в Тбилиси, часть Триалетского хребта.
13. Правде быть!
Мы прогуливались по улицам города. Я встретила очень много армян, арабов и множество других – туристов, прибывших из разных стран. Для человека, который свою свою жизнь прожил в Армении и не видел ничего, кроме родной страны, – Грузия является местом, которое может помочь ему немного свыкнуться с мыслью о том, что ты на чужбине. Мы возвращались домой, когда Мустафа сказал, что ему нужна будет моя помощь в гараже. Тогда я не понимала, чем именно могу помочь, но согласилась. «Вдруг действительно могу, чем-то помочь», – думала я тогда. Но сейчас я понимаю насколько же я всё—таки была наивна и глупа, даже не смотря на все то, что послал мне Всевышний я не смогла вынести один чудеснейший урок, который помог бы мне в этот период жизни. Но раз я не смогла, жизнь – продолжала испытывать меня вместе с Аллахом, желая донести до меня. Тем временем, пока мы наблюдали за тем, как готовят самую вкусную шаурму в Грузии, папа спустя пять дней с моего ухода, сидел за столом и пил коньяк. Он начал часто налегать на спиртной напиток, несмотря на то, что не пил с того момента, как умерла Майрик. Дядя тем временем, всеми силами пытался добраться до нас в Грузии, нам не было известно на тот момент, что Мустафа продал информацию моему дяде о нас и пока мы кушали шаурму, смеялись, дядя был в пути. Попивая бутылку коньяка, папа начал думать о всем происшедшем, вспоминать все события от моего рождения до дня позора, который нанесла ему я.
– О Аствац! – в дом зашла тетя Аннуш. – Что же ты делаешь?
– Помнишь, какая маленькая была Нарминэ? – игнорируя вопросы и реакцию сестры спросил он. – Она тогда так интересовалась всем, была такой чистой, доброй девочкой. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она так опозорит меня? Кто бы мог подумать, что моя дочь, когда-нибудь откажется от своего Бога и признает Аллаха? – Аннуш показывала руками, чтобы он успокоился, но он только набирал пыл. – Наши предки ложились за Веру Христа под меч, чтобы не быть мусульманами. А она… Наш народ несколько веков протестовал Турции, Азербайджану. Они убили наш народ, довели до истребления, а она признала религию наших врагов!
– Успокойся, тише.
– Еще что-то говорила о Каринэ… – тут отец запнулся и задумался. Он начал вспоминать, вырывая из папок памяти детальные фрагменты и моменты того дня, когда я просила его прочитать дневник. Как умоляла его прочесть его и узнать всю правду.
– О чем ты? – увидев замешательство на лице брата спросила тетя Аннуш.
– Дневник… – тихо произнес он и встал со стола. – Я должен найти дневник!
Пока папа был в поисках дневника, мы возвращались домой. Мустафа нашел очередную минуту, для того, чтобы, остаться со мной наедине.
– Нарминэ, – произнес он, как только я вышла из машины. – Пойдем со мной в гараж, мне нужна помощь. Ты сказала, что поможешь.
Я молча согласилась и прошла с ним. Я чувствовала, что этот человек замышляет, что-то неладное, но ничему меня жизнь так и не научила. Нужно прислушиваться к своим предчувствиям – они не обманывают.
– Мустафа! – закричала я и влепила парню звонкую пощечину, после того, как он прижал меня сзади и начал бродить по моему телу – когда я только зашла в гараж.
– Нарминэ, не ломайся, как маленькая. – Мустафа не желал отпускать, но я ударила коленкой по мягкому месту. Он скривил лицо от боли и пригнулся. Воспользовавшись моментом, я сразу открыла дверь и выбежала в дом – оставив парня одного, с его болью и непристойными словами.
– Ну, что?
– Что? – переспросила я – Айлин.
– Мустафа приставал к тебе?
– Если так интересно, посмотри в гараже, – я пыталась съязвить, как можно лучше. И быстро прошла, как ураган. Весь оставшийся день я провела в комнате – не выходя из неё. Лишь вечером я прошла в ванную и намаз делала у себя. Но предчувствие чего—то плохого не покидало меня и этот день навсегда отпечатался в моей памяти, как один из ужаснейших дней моей жизни.
* * *
Глубокая ночь. Темные тучи скрываю серую луну, не давая её свету проникнуть в комнату. Находясь в глубоком, как мне казалось сне – я продолжаю слышать посторонние звуки.
«Скоро с ума сойдешь…»
Тусклый свет проникает через двери в мою комнату. Темная фигура и тихие шаги приближались к моей кровати, но я продолжала спать и при этом видеть, происходящее во сне. Это был лишь сон. Высокий парень приблизился к моей кровати и тихонечко, отобрал одеяло – прилег рядом. Мустафа думал, что я сплю крепким и сладким сном, но он не знал, что мой сон оказался не таким крепким. Его руки начали бродить под моей майкой, опуская ниже. Стоило мне открыть глаза, как залез на меня и начал покрывать мою кожу своими губами. Оставляя горячие поцелуи. Я билась руками, дергала ногами, лишь бы прекратить этот ужас и лишь бы он остановился.
– Помогите! – начала кричать я. – На помощь!
Но в доме словно не было никого. Будто бы я была одна. Не обращая внимания на мои крики, Мустафа продолжал покрывать мою кожу своим теплым дыханием и губами, которые опускались все ниже и ниже. То, как я кричала и дергалась забавляло его.
– Кричи сколько хочешь, это так сильно заводит. Только тебе будет больнее, чем могло бы было быть, – он дошел до моей нижней пижамы и начал спускать ее. – Расслабься и получай удовольствие.
Мое дергание ногами, отбивание руками и крики не приводили ни к чему. Лишь выбивали меня из сил, тем временем, как он начал спускать мое нижнее белье. Я представила в своей голове самые страшные вещи и мысли, которые могли произойти со мной после этой ночи или сейчас. Как вдруг, парень резко упал своей головой мне на орган. Я приподняла заплаканные глаза, которые начали щипать от слез.
– Ты в порядке? – спросила Хеда.
– Ты не видишь, что не в порядке?! – огрызнувшись спросила сестру Айлин. – Он ничего не успел сделать? – девушка обратилась ко мне, смотря с обеспокоенным взглядом. Я помотала головой и приподнялась, желая отпрянуть от вырубленного Мустафу.
– Он жив? – поправляя нижнюю одежду спрашиваю я.
– Жить будет.
– Просто поспать с помощью вазы, ему не помешает, – ухмыльнулась Хеда.
– Пойдем, – помогает встать. – Переночуешь в другом месте, а завтра мы зайдем за тобой утром.
Я встала и взяв за руку Айлин, направилась с девочками. Мы взяли фонарик и вышли из дома. Темные тучи, отходили от светлой луны – немного освещая нам путь.
– Переночуешь здесь, – открывает дверь сарая, который находится в одном метре от дома. – А завтра мы зайдем за тобой, ни то мало ли, вдруг он оклемается рано и опять полезет.
Я не стала спорить – согласилась, помолилась и легла спать. Девочки вернулись в дом, после совместного намаза и, кто же мог знать, что эта ночь станет для нас последней.. Отец узнавший все, оказывается уже бежал к нам, он сразу понял, что я прячусь в доме мамы и, что дядя желает отомстить. Но теперь он знал всю правду и точно знал, что я не виновна ни в чем, кроме того, что признала в себе другую веру – опровергнув Бога и Христа Спасителя. Тем временем, пока папа был в одном километре от нас, дядя уже был здесь и увидев небольшое оживление на улице подождал, пока девочки зашли в дом и выключили свет.
– Значит так, – произнес он, повернувшись к Севаку и Артуру и двумя лучшим друзьям Артура – Адаму и Григорию. Эти двое парней были родными братьями и очень схожи друг с другом, единственное различие между ними – характер и то, что Адам был более грубый, а Григорий нежный и ухоженный. Парни пришли думая, что они должны помочь восстановить справедливость «Армяне мусульманами быть не должны» с этими словами их и позвали за помощью. Но они не знали, что Артур и вдовец у которого погибли дети, являются далеко не самыми чистыми и хорошими людьми.
– Мы входим в дом и берем в заложники абсолютно всех, кто там будет. Выводим во двор и тогда выясним, кто есть кто и лишь после, убиваем.
– Но это же грех. – воскликнул Григорий.
– Ходить по свящённой земле и называться армянином, учитывая, что ты отказываешься от Астваца – это куда больший грех. – Адам достал из брюк свой пистолет и проверил количество пуль. Он был полностью заряжен.
– Пошли, – с этими словами все вышли из машины, вслед за Артуром. Они растворились в ночной глуши, ходя тихо и осторожно, словно не желая разбудить кого—либо.
Они с легкостью пробрались в дом. Мурад оставил ключи под ковриком, зная о их приходе. Тем временем отец нашел дневник и прочитал его от начала до конца. Ужас и страх проникли глубоко в его сердце. Он был разъярен и готовый убить.
– Сынок, ты куда? – спросила его бабушка.
– К брату, – с этими словами он выбежал из дома и направился домой к дяде. Но дверь была заперта.
– О, барев дорогой! – поздоровался с ним сосед.
– Ара, ты моего брата не видел?
– Он уехал с Артуром и его друзьями куда—то.
– Давно?
– Час-два назад.
Тут до папы все дошло и он осознавал, где мы находимся, как бы сильно не хотел признаваться себе в этом..