Марина Аницкая
О котах и людях: о яблоках и черемухе
Дизайнер обложки Ксения Погорелова
© Марина Аницкая, 2024
© Ксения Погорелова, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-2158-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
[блюз о падении]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: на заре времен]
как легко потеряться в человечьем сердце,
о, как легко потеряться в человечьем сердце,
в девичьем сердце, как в Вавилонской башне
когда ты входишь впервые, тебе не страшно —
полы, потолки, колонны ли, колоннады,
дитя, прозрачное, как лампада
башня тянется вверх, чтоб достать до неба
как легко потерять себя в человечьем сердце,
о, как легко позабыть себя в человечьем сердце,
пока твое запястье сжимают пальцы,
пока дитя верит тебе, смеется,
в конце концов, это твоя работа —
вести вперед, пробираясь вперед и выше
лестницы вьются, дитя смеется – пойдем на крышу!
на плечах и груди, как пот, блестит позолота
как легко быть царем в человечьем сердце,
о, как легко быть божком в человечьем сердце —
дитя говорит, нету тебя сильнее,
дитя говорит, нету смелей и краше,
все пышней и богаче убранства галереи,
а небо дальше
как легко истратить себя в человечьем сердце,
о, как легко растратить себя в человечьем сердце,
девочка плачет среди белокаменной галереи,
девочка плачет, держа в руке статуэтку,
а ты привинчен к подставке, снабжен этикеткой
какие уж эмпиреи
как легко потерять себя в человечьем сердце,
о, как легко потерять себя в человечьем сердце,
о, сколько в нем чертогов многоколонных,
о, сколько в нем запутанных переходов,
сводов, гудящих тяжко и монотонно от долгой боли
о колокола,
о языки Вавилона!
дитя заплачет, рыдание свод расколет,
смолою внутрь хлынет ночное небо,
смывая хлам и вынося наружу
зачем не бывает свободы без слез и боли?
зачем не бывает неба без звездной стужи?
зачем дитя по-другому не вырастает?
огни небес блестят, отражаясь в луже,
и, растворяясь в ней, позолота тает
[флешбэки]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: во времена Атлантиды и после]
1
ненавижу золото
ненавижу форму
ненавижу доспехи
все эти гривны, наручи, поножи
шлемы плащи нагрудники
ношу каждый день
это очень удобно
сразу вспоминаешь
кого ты хочешь убивать
и зачем
2
никто не должен видеть твоей ненависти
никто не должен ее слышать
пока она сочится в глубине
темным медом
капля за каплей
наполняя чашу
слышишь, как он сочится в темноте
слышишь, как он пахнет?
(не смей поправлять ворот,
не показывай, что задыхаешься
улыбнись
улыбнись
улыбайся
еще не время)
3
спрашивай первый раз —
чего ты хочешь?
(они плохо умеют видеть свои желания,
тем лучше)
спрашивай второй раз —
ты уверен?
(о, они всегда уверены,
из этой уверенности
выйдет хороший клинок,
хороший яд,
хороший щит —
но не для того, кто его держит,
не для того)
спрашивай третий раз —
ты согласен?
и если один ста,
если один из тысячи
скажет нет
устрашится —
запомни его,
сохрани его в своем сердце —
именно такие наследуют землю,
ту, которую им расчистим мы,
ставшие клинком,
ставшие щитом,
ставшие ядом —
о, не для них,
для себя,
для себя,
и никак иначе
4
о, это мое время,
время любить,
время ненавидеть
о, любовь, которая никогда не исполнится,
никогда не найдет себе воплощения,
не разрешится —
ибо единственный способ любить тебя, о моя Атлантида,
это убивать,
это разрушать,
это не давать тебе воплотиться,
ибо ты пожираешь своих детей,
ибо ты превратилась в чудовище,
и мы, мы, любовь моя,
мы все вместе с тобою —
так что время пришло ненавидеть во имя любви,
так что нужно, нужно убить тебя во имя тебя,
о моя золотая,
многобашенная, беломраморная, многоколонная,
распростертая зеленью пастбищ,
гордость возничих и колесничих,
осиянная славой, одетая дымом курильниц,
жертвенной кровью омытая, вечно голодная,
Атлантида моя, Атлантида моя, Атлантида
5
когда я продавал свою душу —
о, мне повезло, что нашелся на нее покупатель
одна маленькая душа,
невелика важность,
но она была дорога мне,
потому что кроме нее
у меня ничего не было
когда я продавал свою душу,
три голоса в темноте
меня спросили трижды —
все верно, я тоже всегда спрашивал,
таковы правила
меня спросили: убоишься ли ты боли?
я сказал: я привыкну. наверное.
ко многому можно привыкнуть
меня спросили: убоишься ли ты унижения,
убоишься ли ты беспомощности,
убоишься ли ты страха?
я засмеялся, я сказал: к этому я привык
хотя, говорят, к такому невозможно привыкнуть
меня спросили: ты согласен на что угодно?
я ответил: да. я согласен
когда я продавал свою душу,
я не знал, как буду обманут,
я не знал, как надо мной надсмеются,
ибо я услышал:
хорошо
а теперь возьми ее обратно
а теперь храни ее как сокровище
смотри
не урони
6
и теперь я стою один в темноте
руки мои заняты
и моя проклятая душа
обжигает ладони
(о, меня предупреждали о боли)
и я не могу ее удержать
и бросить ее я не могу
(о, бессилие,
я не знал бессилия раньше)
о, моя душа,
о, драгоценный камень, тянущий на дно,
о, стража, которая никогда не закончится,
о, невозможность забвения, невозможность покоя,
о моя душа,
о раскаленный уголь, тлеющий, черный,
прожигающий плоть до самой кости,
сплавленный со мной,
ненавистный,
прекрасный,
от которого нет отдыха,
нет покоя,
нету освобождения
о, я не знал бессилия, пока тебя не видел,
пока с самим собой не сторговался на перекрестке
7
о ты,
нежная, сильная, пленительная, нелепая,
оставляющая мокрые следы на полу,
ругающаяся сквозь зубы,
роняющая рыжие волосы на подушку,
на пару мгновений забирающая меня у меня —
без боли, без страха, без усилия,
с одним любопытством,
с одной радостью,
и, не замечая этого, идущая дальше,
бросая душу мою, как мяч, мне обратно —
о, ты никогда не узнаешь
о сделках на перекрестке
[клаустрофобия]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: во время жизни у Керидвен в Ллангатене]
1
запертый
в человечьем теле
оставленный без ключа
ты
ничего не умеешь делать
только молчать
папертью
серой под сапогами
ста тысяч шагов
шорохом
шелестом
снов о камень
в изножии слов
безнадежным наждачным изнеможеньем
зуда в крови
меркнущим зреньем, бессрочным приказом
живи
живи
