Марина Колесова
Веселые байки из жизни обычной собаковладелицы
– Да, нет… что Вы… а Вы не против?
– Чего? Того, что Вы в лифт зайдете? Конечно нет, заходите.
Я, ослабляя поводок, делаю шаг вперед и тут понимаю, что стоящий в лифте мужчина, которого я только сейчас хорошо разглядела, это еще один Нельсоновский кошмар. Симпатичный, кстати сказать, мужчина, но одет он в черную кожаную куртку и с кейсом в руке…
Я не знаю, почему одетые подобным образом молодые люди наводят на Нельсона панический ужас, но они его наводят…
Нельсон разглядел пассажира видимо одновременно со мной.
Вначале он хотел отпрыгнуть, но я уже входила в лифт и получалось что тогда он останется в «страшном» холле без меня. Из двух зол Нельсон решил выбрать все же меньшее с его точки зрения и рванул за мной в лифт. То есть вначале он рванул поводок в обратную сторону, пытаясь вырваться, а потом развернулся и влетел в лифт, чуть не сбив меня с ног, и прижался к стене лифта рядом с моей ногой.
Я, заливаясь краской, злясь одновременно и на Нельсона, и на мужика, поставившего меня в такое дурацкое положение, пытаюсь разрядить ситуацию и, сделав улыбку во все лицо, несколько неестественным, но елейным голоском произношу:
– Спасибо Вам большое…
– За что? За то, что не обидел Вас и Вашу собаку? – отвечает мужчина, явно прикалываясь.
Конечно же, если б со мной рядом была моя немка, которой уже к сожалению больше года нет с нами, вряд ли бы он позволил себе такие шуточки, но вид истерично зажавшегося в угол Нельсона явно не внушает даже опасения.
– Ничего, пробьемся, это ты на выгуле его не видел, – думаю про себя я, и тихо поглаживая Нельсона за ушком, чтоб хоть немножко расслабился и пришел в себя, вслух уже более спокойно замечаю:
– Скорее за Ваше доброе отношение к животным, его видно сразу…
– Да я вообще собак люблю, – откликается мужик, – а у Вас пес в общем того… очень красивый…
– Правда? – расцветаю я.
Меня хлебом не корми, только собачек моих похвали… Антипатия к мужику тут же улетучивается. Я готова для дальнейшего общения на тему: какая замечательная у меня собачка.
И в это время лифт останавливается. И больше ничего ни я, ни мужик не успеваем сказать, потому что Нельсон выпрыгивает из лифта и слетает по лестнице вниз одним большим скачком, а я лечу за ним, корпусом распахивая входную дверь подъезда…
Вылетев, Нельсон оборачивается ко мне, оглядывается и, поняв, что никого такого страшного рядом нет, занимает место рядом с ногой, предлагая чинно следовать к парку.
Однако, теперь не согласна я. Мне до такой степени стыдно за свой полет по-над ступеньками лестницы, что я командую: – Бежим!
И мы, обогнув дом прямо под окнами, несемся в сторону парка большими скачками… чтобы больше никогда не видеть этого мужика.
Вечером рассказываю маме про поездку в лифте и заканчиваю словами: Нельсон конечно не охранник, но я его и таким люблю.
На что мама отвечает, – Может и не охранник, но хранитель семейного спокойствия это точно. Правильно он сделал!
– Это почему, мам?
– А нечего с чужими мужиками в лифте кокетничать!
С тех пор подпольная кличка Нельсона «хранитель семейного спокойствия».
На улице -35°С
Это была веселенькая ночка…
Началось все с того, что вечером мы Нельсона на прогулку обрядили в свитер (холодно ведь), пришив, как мне посоветовали, к нему (свитеру то есть) внизу резиночку. Выглядело замечательно, но Нельсону не понравилось, и всю прогулку он практически не гулял, а жался к ногам и не хотел отходить "по своим делам"…
Поэтому ночью он пошел делать кучу и лить лужу в коридоре, но был застукан на месте преступления мужем, и получил тапком по попе. А так как мы принципиально (из-за его пугливости) ни разу еще не стукали Нельсона, то он к этому привык, и вместо того, чтобы извиниться и юркнуть к себе на кресло, развернулся и огрызнулся.
Сделал это он явно зря, так как муж у меня подобных выражений агрессии не спускает, как впрочем и я… Муж схватил Нельсона за шкирку и начал трясти, а Нельсон стал орать дурным голосом и отбиваться лапами…
Услышав все это, на шум вылетела маленькая йорка Ника, которая еще очень подозрительно относится к Нельсону и считает, что кроме нее никто не может поставить Нельсона на место, поэтому ее священный долг вмешаться и объяснить Нельсону, что он не прав, и кто вообще в доме хозяин.
Понимая, что маленькую Нику, в пылу битвы просто размажут по стенке, вылетаю тоже в коридор и пытаюсь отловить ее среди мелькающих тел и лап и при этом ни во что не вляпаться…
Наконец мне это с трудом удается. Я утаскиваю с надрывом гавкающую и рычащую Нику, а муж продолжает разборку с Нельсоном. Через некоторое время Нельсон сдается и отводит морду, после чего тут же отпущенный мужем покидает коридор, и кутерьма в нем заканчивается.
Но как раз в это время от шума просыпается сын, выбегает в коридор, подскальзывается и грохается…
Как итог: у мужа жутко разодрана нога (Нельсоновскими лапами), у ребенка синяк и грязная пижама, ну и только что отремонтированный коридор имеет не очень презентабельный вид… Да и соседи, я думаю, в ближайшее время не преминут мне высказать что-нибудь приятное о разборке с собаками в три часа ночи.
Еще я забыла отметить, что больше часа после этого я мыла ребенка, коридор и застирывала пижаму…
Утром Нельсон пошел гулять без свитера.....
P.S.
Если быть до конца честной, то за следующие выходные к свитеру Нельсона я все же приучила, и теперь он спокойно гуляет и в свитере.
Зарождающаяся любовь
Наша любовь с Нельсоном начинает потихонечку складываться как пазл из маленьких разрозненных кусочков.
Вот, например один из них.
Когда у меня выпадает минутка посмотреть телевизор, и я удобно устраиваюсь в кресле, Нельсон приходит ко мне сам, кладет мне голову на колени, заглядывает в глаза и всем своим видом спрашивает: «Ты любишь? Ты действительно меня любишь?» А я прижимаю к себе его лобастую, ушастую голову и тихо шепчу: «Люблю… правда-правда…» И тут же прибегает маленькая Ника и начинает скрести меня лапами: «А я? А как же я? Я же здесь была раньше!!! Я же тебя люблю больше!!! Почему интим с ним, а не со мной?». Она даже подпрыгивает от нетерпения и избытка эмоций, стараясь своим маленьким тельцем оттеснить большую громадину Нельсона.
– Тебя тоже! И очень-очень люблю! – говорю я, подхватывая ее на руки.
Нельсон скромно убирает голову с колен.
– Не уходи, тебя люблю и ее, вас вместе люблю… – свободной рукой ловлю его и вновь прижимаю к себе.
Нельсон недоверчиво косит глазом в сторону Ники, он привык ей во всем уступать.
Однако Ника обычно в такие моменты настроена благодушно и, свернувшись калачиком у меня на коленях, не щерится на него и совершенно спокойно позволяет разделить с ней ласку хозяйки напополам. Одна рука ей, вторая ему. Нельсон, успокоившись, облокачивается всем своим телом мне на ноги и тихо сползает на мои тапочки. Чтобы чесать его за ухом, мне теперь приходится всей изогнуться и практически не смотреть на экран, но доверие и начинающая складываться любовь Нельсона стоит того…
К сожалению, это бывает нечасто, и от этого я ценю такие моменты еще больше…
Особенности "национального выгула"
Гуляем как-то: я, сынишка и Нельсон. На встречу бесповодочный далматинец и где-то на горизонте его хозяин – пенсионер.
Я Нельсона за ошейничек, и у ноги поставила. Далматинец к нам подбегает, большой такой, мускулистый – красавец просто. Я раньше и не знала, что далматинцы такими крупными могут быть. Рычит на нас, щерится и начинает круги вокруг нас описывать на негнущихся ногах. Мы с Нельсоном – вращение на месте, чтоб хвостом к нему не оказаться. Нельсон тоже щериться и всем видом показывает: если б хозяйка не держала, мало бы тебе не показалось.
