Марина Серова
Чемпион среди неудачников
Глава 1
Любое новое дело для меня начинается с телефонного звонка. Ну, в девяти случаях из десяти это именно так.
Дело в том, что я – телохранитель. Согласна, профессия для женщины не вполне обычная, но мне нравится. Тем более что это занятие – служить и защищать – максимально соответствует полученному мной образованию. Я окончила Ворошиловский институт. Некоторые злопыхатели насмешливо именовали мою альма-матер «институтом благородных девиц»… Доля правды в этом была – «Ворошиловку», как мы ее называли, создали еще в советские времена специально для детей крупных военачальников, партийных шишек и дипломатов, и обучались там исключительно девушки. Меня, к примеру, привез из Владивостока папа-генерал. Мне исполнилось семнадцать, и папе было жизненно необходимо пристроить свое беспокойное чадо в какое-нибудь закрытое учебное заведение, где ему, то есть чаду, вправят мозги, удержат от многочисленных ошибок, которые чадо жадно стремилось совершить, а заодно дадут высшее образование. Следовало признать, папа знал, что делал. Спустя пять лет вместо сумасбродного тинейджера, склонного к неоправданному риску и экстремальным видам спорта, из стен «Ворошиловки» вышла серьезная молодая особа, крепкий профессионал. И пусть в дипломе у меня записано, что я получила профессию «референт-переводчик», на самом деле все было куда интереснее.
На третьем курсе я и еще несколько девушек получили предложение пройти обучение в спецгруппе «Сигма». Отбор был очень жестким, а обучение – и того круче. Из тринадцати человек курс завершили только трое. Надо ли уточнять, что одной из этих девушек была я, Евгения Охотникова.
Началась моя служба в отряде специального назначения «Сигма». Я побывала в «горячих точках», обезвреживала террористов, освобождала заложников. Я служила своей стране, делала то, что умею лучше всего… А потом появились сомнения. Я начала задумываться о том, чьи и какие приказы мы выполняем. Ради чего отправляемся на рискованные задания… И я решила уйти. Да, знаю, с нашей работы так просто не уходят… Но самоубийство моего начальника, полковника Анисимова, стало последней каплей. Я находилась в полушаге от того, чтобы сломаться в любой кризисной ситуации… Короче говоря, я подала рапорт об увольнении, и меня отпустили.
Я решила начать жизнь, что называется, с чистого листа. Бросила Москву, не вернулась в родной Владик… Вместо этого я отправилась в провинциальный Тарасов, где проживала моя тетушка. Людмила Охотникова была сестрой моего отца. Семьи у пожилой дамы не было, и Мила, как она с первого дня велела ее называть, с радостью приютила племянницу. С тех пор я живу и работаю в Тарасове. Без ложной скромности могу сказать, что я являюсь одним из лучших телохранителей. Без работы я не сижу – даже в нашей провинции у людей предостаточно проблем, и я помогаю их решать.
За мелкие заказы я давно уже не берусь. Круг моих клиентов составляют люди солидные, те, кого называют хозяевами жизни. Мой телефон бывшие клиенты передают своим друзьям вместе с блестящими рекомендациями, и разговор с потенциальным клиентом традиционно начинается с того, что я выясняю, кто же меня порекомендовал.
Так было и на этот раз. В трубке послышался молодой мужской голос, задающий привычный вопрос:
– Евгения Максимовна Охотникова? Телохранитель? Мы хотим предложить вам работу.
Меня слегка напрягло это «мы». Кого мужчина имеет в виду? Семью из четырех человек? Пару молодоженов? Футбольную команду?! Обычно у телохранителя только один охраняемый объект.
– Могу я узнать, кто посоветовал вам обратиться ко мне? – осведомилась я, изучая рисунок на обоях. Все-таки и в моей работе, весьма, скажем так, нескучной, есть своя рутина. А больше всего я не люблю доказывать клиентам свою крутизну и отвечать на идиотские вопросы типа: «А правда, что вы можете убить здорового мужика канцелярской скрепкой?!» Не знаю, откуда взялась эта фишка со скрепкой, но стоило кому-то пустить такой слух, и пошло-поехало. На этот вопрос я не отвечаю – сразу же перевожу разговор на другую тему. Лучше всего в этот момент озвучить размер моего гонорара – у клиента немедленно вылетают из головы всякие посторонние мысли. А что касается скрепки – да, могу. Да я и без скрепки могу тоже… Но предпочитаю не афишировать свои умения.
В телефонной трубке стояла нервная тишина. Я напряглась вторично и была вынуждена повторить вопрос:
– Так кто рекомендовал вам обратиться именно ко мне?
Почему-то этот простейший вопрос поставил моего собеседника в тупик. В трубке послышалось какое-то шушуканье, потом мужчина печальным басом сказал кому-то:
– Ну, не могу я с ней разговаривать! Давай лучше ты, а?
И тут же раздался звонкий ломающийся голос подростка:
– Евгения Максимовна? Извините моего друга. Он просто очень стеснительный. Дело в том, что у нас никаких рекомендаций нету. Ваши координаты мы раздобыли в Интернете. О вас столько хорошего пишут! Вы просто экстракласс! В общем, мы решили, что вы – это именно то, что нам надо!
Я едва не расхохоталась. Ну и самомнение у мальчишки! Впрочем, немного лести никому еще не повредило. К тому же мне понравилось задорное нахальство. В общем-то, я уже приняла решение. Иногда я отказываю клиенту просто потому, что понимаю – мы не сработаемся. Да, я могу психологически подстроиться к кому угодно – хоть к маньяку, хоть к избалованной дочке миллионера, хоть к его властной престарелой мамаше или, если работа требует, к его пуделю. Но в последние годы я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы хвататься за любые подвернувшиеся дела.
К тому же работы в городе больше, чем я физически могу выполнить, поэтому неприятных клиентов я вежливо сплавляю в охранные агентства, которые со дня моего приезда расплодились в Тарасове, как сыроежки после дождя. Я предпочитаю дружить с конкурентами, а не воевать…
Мальчишка мне понравился, так что я предложила:
– Я готова встретиться с вами и обсудить подробности. Назначайте место встречи.
В трубке снова повисла тишина, потом послышалось озабоченное шушуканье…
– Скажите, а мы можем подъехать прямо к вам домой? – наконец спросил парень.
Я напряглась в третий раз. Обычно я не приглашаю клиентов в свой – то есть наш с тетушкой Милой – дом. Ну, кроме совсем уж форс-мажорных обстоятельств. В Тарасове полно приятных кофеен и ресторанчиков, на худой конец можно встретиться на выезде из города и просто посидеть в машине.
– Не вижу необходимости, – отрезала я. Надо сразу поставить нахального мальчишку на место. Ишь чего выдумал – вторгаться на мою личную территорию!
Шепот в трубке: «Говорил я тебе, что не захочет она?! Ну, кто был прав, а? Ты же у нас самый умный, блин!»
Я терпеливо ждала. Наконец трубка вернулась к человеку, который начинал разговор со мной. Молодой мягкий бас умоляюще произнес:
– Евгения Максимовна, мы понимаем, что причиняем вам громадные неудобства… Но и вы нас поймите тоже! Наше дело настолько секретное… Думаю, ведущие промышленные корпорации мира были бы на все готовы, чтобы получить запись нашего разговора…
Вот тут я заинтересовалась всерьез. Это что же там у них за секреты, если речь зашла о «ведущих корпорациях»?!
Второй собеседник все-таки завладел трубкой и придушенным шепотом добавил:
– К тому же это вопрос жизни и смерти!
Это, положим, вовсе не оригинально. У каждого из моих потенциальных клиентов речь идет о жизни и смерти. Ну, не считая того случая, когда меня наняли сопровождать игуану… Да и тогда, признаюсь честно, дело закончилось стрельбой.
– Ладно, подъезжайте! – наконец сказала я. Мне слегка надоело это препирательство. Подумаешь, какие важные! Секреты у них, видите ли!
Меня немного покоробило, что мальчишки не спросили у меня адрес. Да, конечно, я понимаю – современному юноше проще что-нибудь взломать в Сети и таким образом выяснить, где живет понравившаяся девушка, чем, стесняясь и мямля, прямо спросить ее об этом. Но у нас-то случай другой! Могли хотя бы для приличия не показывать, что собрали обо мне в Интернете всю доступную (и, кажется, недоступную тоже) информацию…
Я отправилась на кухню предупредить тетю. Мила как раз пила кофе. По кухне плыл упоительный запах.
– Доброе утро, Женечка! – приветствовала меня тетушка. – Выпьешь со мной кофейку?
– Не могу! – вздохнула я. – Сейчас клиенты припрутся, представляешь?
– Что, прямо сюда? – вскинула брови Мила.
– Такие наглые мальчишки… Не смогла им отказать. Говорят, у них дело повышенной секретности. Но ничего, я постараюсь спровадить их поскорее. Переместимся куда-нибудь в кафе…
Мила задумалась, потом проговорила:
– Ну какая сейчас может быть секретность! Вот я помню времена, когда наш Тарасов был «закрытым» городом! Одних военных заводов в городе и его окрестностях размещалось полтора десятка! А ты знаешь, Женя, почему в советское время макароны были такими толстыми? Не догадываешься? Потому что их выпускали того же калибра, что и патроны! Чтобы в случае необходимости можно было на тех же самых фабриках, на тех же станках начать выпуск боеприпасов!
– Тетя, это просто байка! – засмеялась я. – Не верю!
– Ну и не верь! – захихикала в ответ Мила. – А все-таки такое было. Кстати, с завтрашнего дня начинается новый сериал. О советской космической программе. Сергей Королев, Юрий Гагарин… Я намерена смотреть!
– Да, есть некоторое очарование в имперском блеске, – вздохнула я. – Даже для людей, которые не застали этот строй. Собственное автомобилестроение и сельское хозяйство, парады, демонстрации трудящихся с флагами, не говоря уже о космосе…
– Женя, ты говоришь об очень серьезных вещах! – вдруг вскинулась Мила, отставляя чашку в сторону. – Империя прекрасна, да… Но только до тех пор, пока тебя не затянуло в ее зазубренные колеса и шестеренки и она не принялась перемалывать тебя или кого-то из твоих близких…
От продолжения дискуссии нас спас звонок в дверь. Я вскочила:
– О, вот и нахальные мальчишки! Тетя, мы посидим в моей комнате, допивай кофе спокойно!
У двери я резко сбавила скорость и взглянула в глазок. После одной истории в самом начале моей карьеры мне пришлось заменить входную дверь. Предыдущую разметало в мелкие щепки ста пятьюдесятью граммами взрывчатки, упакованной в симпатичного плюшевого медвежонка с голубой ленточкой на шее. Так что теперь нас защищает армированная сталь в упаковке из негорючего и нетоксичного пластика, а глазок в двери сделан по тому же принципу, что перископы на подводных лодках.
В круглом окошечке передо мной отчетливо виднелись посетители. Их было двое – один высокий и грузный, второй маленький и худой. Комичная парочка…
На всякий пожарный я обшарила перископом окрестности. Окуляр позволял заглянуть на площадку этажом выше, а также на один лестничный пролет вниз. Обычно именно там прячутся злоумышленники с тем, чтобы выскочить из засады, когда хозяйка откроет дверь «подсадной утке». Но на этот раз все было тихо и спокойно. Никто не прятался на лестнице. Выждав с минуту и убедившись, что посетителей и в самом деле только двое, я открыла дверь и посторонилась, пропуская ребят в квартиру.
– Здравствуйте, Евгения Максимовна!
Толкаясь на пороге (маленький старался протиснуться мимо своего тучного друга), они выглядели еще моложе, чем я определила по голосам во время телефонного разговора. Лет восемнадцать-девятнадцать? Или все-таки старше?
– Добрый день. Да проходите же, не стойте там! Вот сюда, пожалуйста.
Клиент есть клиент, пусть даже вначале он выглядит не столь многообещающе, как хотелось бы… Кстати, самый состоятельный из тех, на кого я работала, выглядел как интеллигентный алкоголик, носил зимой и летом потрескавшиеся лаковые штиблеты, узкое пальто и помятую шляпу в стиле Хамфри Богарта. При этом жертвовал гигантские суммы на благотворительность, а на завтрак пил исключительно молотый цикорий. С дрожью вспоминаю времена, когда мне пришлось работать на миллиардера…
Я указала ребятам на стулья, а сама привольно расположилась на диване. Ну не приспособлена моя комната для того, чтобы принимать посетителей, так что не обессудьте!
Парни уселись и принялись откровенно глазеть по сторонам. Признаю, в моей комнате много чего интересного, но ведь ребята не в гости явились! Пришлось направить разговор в деловое русло:
– Молодые люди, я так понимаю, что никаких рекомендаций у вас нет, и мои координаты вы разыскали в Интернете. Обычно я не имею дела с людьми со стороны, но вы меня заинтересовали. Я поняла, речь идет о промышленном шпионаже?
Посетители переглянулись.
– Скажите, Евгения Максимовна, вы абсолютно уверены, что ваша квартира защищена от прослушивания? – стреляя глазами по углам, спросил маленький.
Я попросту онемела. Да, в самом начале карьеры я предприняла кое-какие действия, направленные на то, чтобы оградить квартиру тетушки Милы от непрошеных глаз и ушей. И не забываю следить за тем, чтобы все мои примочки работали исправно. Но, честно говоря, этот парнишка – первый, кто спросил об этом.
Ну что ж, прямой вопрос предполагает прямой ответ.
– Да, можете говорить свободно.
Плечи парнишки слегка расправились, словно чуть-чуть отпустило напряжение, в котором находились мои гости.
Пока толстяк собирался с мыслями, готовясь начать рассказ, я присмотрелась к посетителям повнимательнее. Толстяк выглядел впечатляюще – выше меня ростом (а ведь во мне метр восемьдесят!), он казался неожиданно сильным. Такими обманчиво неповоротливыми бывают медведи. Свое тучное тело парень носил легко, с грацией танцора. Мощные руки покоились на коленях. Лицо было вполне интеллигентным, маленькие глазки прятались за стеклами круглых очков а-ля Гарри Поттер. Черная рубашка-поло и белые брюки, дорогие ботинки из натуральной кожи, навороченный телефон, который молодой человек не выпускал из рук.
Второй посетитель был полной противоположностью своего приятеля. Маленький и верткий, он ни минуты не мог посидеть спокойно – вертел головой, перекладывал ногу на ногу. Голосок у него был высокий – по телефону я даже приняла его за подростка, но теперь видела – парням лет по двадцать, если не больше. Очевидно, студенты. И явно технари. Политехнический университет? Или физфак Тарасовского государственного университета? Может быть, программисты? Да нет, вряд ли. Скорее что-то связанное с приборами…
– Слушаю вас очень внимательно! – подтолкнула я нерешительного толстяка. – Кстати, вы еще не представились.
– Извините, – стушевался толстяк. – Меня зовут Петр Мамонтов.
– А я Саша Белкин, – вставил свою реплику маленький. В волосах у него сквозила рыжина, и два передних зуба слегка выдавались вперед.
Ну и ну! Просто «говорящие фамилии»!
– Что же привело вас ко мне, молодые люди? – чтобы не улыбнуться, я обратилась к посетителям подчеркнуто уважительно.
– Понимаете, полгода назад мы сделали одно изобретение… – неторопливо начал Петя Мамонтов.
– Промышленный образец! – встрял в разговор Саша Белкин.
– Если ты будешь перебивать, я не смогу сосредоточиться! – укоризненно произнес Петр.
Я вздохнула. Мне уже приходилось иметь дело с изобретениями и изобретателями. Я знала, что публика эта исключительно нервная, самолюбивая и очень амбициозная. Гонка за первенство приводит к тому, что нервы у этих ребят натянуты, как у примы-балерины перед премьерой. И цель у них одна – защитить свое детище от любителей поживиться чужой интеллектуальной собственностью. Так что я уже приблизительно представляла, с чем мне предстоит столкнуться. Поэтому я пресекла препирательства и в лоб спросила:
– Полгода назад вы совершили изобретение, это я поняла. Вы соавторы?
Мой вопрос сразу вернул ребят на грешную землю. Они переглянулись и одновременно кивнули, причем Мамонтов кивнул всего один раз, зато веско, а Белкин часто-часто закивал и даже привстал со стула.
– Соавторы. Мы совершили это открытие вдвоем… В общем, да, мы соавторы.
– Вы студенты? – продолжала я допрос.
– Мы на третьем курсе Политехнического. Факультет электронного приборостроения, – пояснил Петя. Ага, значит, все-таки Политех…
– В чем суть вашего открытия? Можно без подробностей, в технике я все равно не разбираюсь! – поспешно добавила я, заметив, как нахмурил брови Мамонтов.
– Мы изобрели «Цифровой леденец»! – тоном заговорщика сообщил мне Белкин.
– Простите?! – я подняла брови.
Я вовсе не лукавила, когда говорила мальчикам, что с техникой не дружу. Да, я могу с закрытыми глазами разобрать, почистить и собрать автомат или любое другое оружие, могу поменять свечи в автомобиле или сменить колесо. Но электроника, тем более всякие цифровые устройства… Нет, ребята, только на уровне пользователя!
Саша снисходительно взглянул на меня. «Женщина, что с нее взять!» – явственно читалось в его взгляде.
– Это электронное устройство позволяет синтезировать… точнее, генерировать любые вкусы, – без всякого превосходства во взоре объяснил Петя.
– Типа пищевых добавок? – я наморщила нос от усердия, стараясь понять, что же там такого напридумывали юные гении.
– Наоборот! – улыбнулся Петя. – Производителям пищевых добавок наше изобретение как раз не понравится!
– Оно грозит им миллиардными убытками! – важно пояснил Саша. – Они останутся не у дел, если «Леденец» пустят в промышленное производство.
– Наше устройство позволяет создавать вкусы прямо на языке, и для этого ничего не надо – ни химических веществ, из которых делают добавки, ни заводов по их производству.
– Здорово! – восхитилась я. – Но как такое возможно?
– Понимаете, все вкусы создаются вкусовыми рецепторами на языке человека, – сказал Саша. – Кончик языка наиболее остро реагирует на сладкое, корень языка – на горькое… ну, и так далее. Каждая зона содержит разное количество рецепторов различного типа. А наше электронное устройство создает импульс и стимулирует рецепторы, создавая вкус прямо на языке, после чего импульс передается в мозг. То есть, если вы настроите «Леденец» на режим «горечь», у вас будет полная иллюзия, что вы едите горчицу столовыми ложками, а на самом деле никакой горчицы и близко нету.
Я с уважением посмотрела на парней. Надо же, такие юные, а способны на научные прорывы! Вместо того, чтобы пить низкокачественное пиво по гаражам и подворотням, день и ночь сидят в лабораториях!
– Ну, это грубая настройка! – отмахнулся Петя. – А более тонкая дает возможность создавать любой вкус. К примеру, черной икры. Или дорогого вина элитных сортов. Да вообще всего!
Вот это да! Мне приходилось по работе бывать в самых неожиданных местах и общаться с самыми странными людьми. Но вкус «Шато-д `Икем» 1987 года я забуду не скоро – я попробовала это вино на яхте в Средиземном море и не прочь как-нибудь повторить…
Это какие же возможности открывает перед человечеством изобретение провинциальных гениев? Не думаю, что этот «Леденец» – такая уж дорогая штука, особенно если будет налажено его промышленное производство… Электроника вообще с каждым годом дешевеет… Значит, довольно скоро каждый человек сможет приобрести устройство и узнать вкусы того, чего в реальности ему не видать, как своих ушей – икры, элитных сыров и вин, настоящего швейцарского шоколада… а ведь есть еще экзотические продукты – ласточкины гнезда, саранча в меду, рыба фугу, наконец… Фугу ядовита, и готовят ее прошедшие специальное обучение повара. Но ведь «Леденец» позволит не бояться яда! Ничего себе! Просто голова кружится, как представишь себе все возможности этого устройства!
Парни внимательно наблюдали за мной. Наконец Петя едва заметно усмехнулся и сказал:
– Вижу, вы оценили перспективы нашего изобретения.
– Оценила. – я помотала головой, отгоняя радужные видения гастрономических оргий, не имеющих последствий для моей стройной талии. Поесть я люблю, поэтому эта тема никогда не оставит меня равнодушной. – А теперь объясните, почему вы пришли с этим ко мне.
Парни в очередной раз переглянулись. Саша Белкин махнул рукой и пробормотал другу:
– Рассказывай ты, Петь. А то я за себя не отвечаю.
Мамонтов вздохнул, сложил громадные руки на коленях и мягко произнес:
– Дело в том, Евгения Максимовна, что наше изобретение хотят украсть. Собственно, уже украли.
– Но-но! – вскинулся Белкин. – Мы этого дела так не оставим! Мы еще поборемся!
– Пожалуйста, расскажите мне все с самого начала, – попросила я.
С самого начала история выглядела так. Три года назад Александр Белкин и Петр Мамонтов познакомились в аудитории Политехнического. Ребята приехали в Тарасов специально для того, чтобы учиться на факультете электронного приборостроения. Петя был родом из Сибири, а Саша из Питера. Понимая, что в МГУ или МАИ им не прорваться, парни и остановили свой выбор на тарасовском Политехе.
Хотя внешне Белкин и Мамонтов составляли комичную пару, устройство мозгов и интересы у студентов оказались схожими. Юные гении подружились и с тех пор не расставались, вместе ставили эксперименты, вместе делали опыты и лабораторные работы. Даже подходы к будущей дипломной работе у них получились схожие – причем независимо друг от друга. С этого и начался проект «Цифровой леденец». Весь третий курс парни посвящали каждую свободную минуту своему детищу. Студенты даже умудрились изготовить прототип – правда, весьма примитивный по сравнению с тем, на что способен «Леденец» в принципе… Но тем не менее это была рабочая модель.
И вот в конце мая, на последней лекции, юных гениев ждал удар – очень болезненный. Профессор Синицын, руководитель кафедры электронного приборостроения, неожиданно заявил, что их однокурсник, Вячеслав Сидоров, изобрел уникальное устройство. После чего вкратце обрисовал принцип работы «Цифрового леденца»…
Парни были в шоке. Казалось невероятным, что Славик Сидоров, безнадежный троечник, едва не заваливший зимнюю сессию, пришел к тому же открытию, что и напарники, независимо от них. Да, в науке такое бывает – когда технологический прорыв близок, когда количество научных знаний подошло к некоему порогу, и уже почти неважно, кто сделает решающий шаг. Так случилось с изобретением паровоза, фотографии, телефона…
Но Славик Сидоров?! Скорее уж ручной хомяк был бы способен совершить научное открытие, чем этот парень!
– Получается, этот Сидоров просто-напросто украл ваше изобретение? – поинтересовалась я.
Петя тяжело вздохнул:
– Получается, что так. Но, понимаете, есть одна проблема. Дело в том, что мы никогда не общались с этим типом близко. Ну, однокурсник и однокурсник… у нас таких пятьдесят человек. Мы его едва знали. Каким образом он получил наши разработки?!
Я пожала плечами:
– Подумаешь! Вы же их не в секретном бункере держали! Оставили сумку в раздевалке, а там чертежи, формулы или что там у вас… Этот ваш Сидоров все-таки к третьему курсу должен как-то разбираться в электронике.
– Мы соблюдали все необходимые меры безопасности! – поджал губы Саша Белкин. – Никаких конспектов нигде не забывали. Мы что, похожи на идиотов?!
– Послушайте! – вдруг сообразила я одну очень простую вещь. – Если вы изобрели этот ваш «Леденец» полгода назад, чего же вы так долго тянули с тем, чтобы его обнародовать? Если бы все на кафедре знали, что это ваше изобретение, никакие воры вам были бы не страшны!
Парни виновато переглянулись. Ответил Петя:
– Понимаете, Евгения Максимовна… мы ведь хотели прежде всего денег.
– Да, – перебил друга Саша, – нам, знаете ли, не нужны были статейки в студенческих журналах и пятерка на экзамене. Мы хотели продать наше изобретение серьезным людям и получить за него нормальные деньги.
– Что-то я не пойму, – задумалась я. – Вы хотели продать само устройство? Или права на него? Кто является правообладателем?
– Пока никто, – поморщился Петя. – Когда случилась вся эта история с Сидоровым, мы решили как можно скорее запатентовать «Леденец». И уже предприняли кое-какие шаги. Но все это требует времени…
– Скажите, мальчики, – я решила взять быка за рога, – почему вы пришли ко мне? Я ведь не являюсь специалистом по патентному праву. Я не юрист. Я телохранитель. О чем мы вообще тут беседуем, а?
– Именно поэтому мы и пришли к вам, – смешно шмыгнул носом Белкин. – Дело в том, что нас хотят убить.
Ну вот, приехали! А все так хорошо начиналось! Я уже решила, что речь идет о краже интеллектуальной собственности. А оказывается, тут пахнет кровью.
– Что, сразу обоих? – решила уточнить я. – Или все-таки поодиночке?
– Поодиночке, – снова шмыгнул носом Белкин. – Правда, один раз мы с Петькой съели рагу и потом едва ласты не склеили. «Скорую» пришлось вызывать. Ну, тогда мы еще не думали ни про какие убийства. Списали на пищевое отравление…
– Потом на Сашу напали, когда он возвращался поздно вечером, – вступил в разговор Петя. – Какие-то отморозки с битами…Чудом спасся.
Я смерила взглядом щуплую фигурку Белкина.
– Да неужели? И каким именно чудом?
– Мимо проезжала патрульная машина ДПС, они и спугнули тех уродов. А то бы мне крышка, – вздохнул Саша.
– А меня пытались переехать «КамАЗом»! – сообщил Петя. – Я едва успел отскочить. Упал, костюм порвал, палец вывихнул…
В доказательство Мамонтов продемонстрировал кривоватый мизинец.
– Вы в полицию обращались? – задала я традиционный вопрос. Я задаю его каждому из моих клиентов и ответы получаю примерно одинаковые. Вариант первый: «Обращались, конечно, обращались! Только нам там сказали, что на быстрый результат рассчитывать не стоит!» Вариант номер два: «Нет, что вы! Да и какой в этом смысл? Чем нам помогут? Уж лучше вы, Евгения Максимовна…»
– А смысл? – пригорюнился Белкин. – Они скажут, что это просто совпадения. Подумаешь, пищевое отравление…
Ну что ж, какой-то смысл в такой точке зрения и в самом деле есть. Отравленное рагу? Отморозки с битами? Грузовик?
Да у вас паранойя, ребята! На почве собственной гениальности…
Я взглянула на парней. Юные гении таращились на меня с таким видом, с каким дети смотрят на фокусника в цирке. Вот сейчас он сунет руку в шляпу и извлечет за уши пушистого белого кролика. И все станет ясно и просто, и всем проблемам наступит конец…
– Извините, ребята, но боюсь, вы потратили свое время напрасно. Лучше обратитесь в полицию. Поскольку подозреваемый уже известен, у них не возникнет трудностей в том, чтобы «расколоть» этого вашего Сидорова. Уверяю вас, с такой задачей правоохранительные органы справятся гораздо лучше меня…
Белкин и Мамонтов выглядели подавленными.
– Пойдем, Петька, – вздохнул Белкин. – Я же предупреждал, что она не согласится. А ты: «Давай попытаемся! Это наша последняя надежда!»
И тут толстяк вспылил. Нервы у Пети не выдержали, парень налился свекольным румянцем и заорал:
– Ну, я по крайней мере хоть что-то предложил! А ты только и можешь, что сидеть на заднице и плакаться, как баба: «Нас убьют! Нас скоро убьют!»
– Вы не могли бы выяснять отношения где-нибудь в другом месте? – холодно поинтересовалась я. Парни смутились. Петя даже пробормотал:
– Извините, Евгения Максимовна! Мы уже уходим.
Юные гении поднялись. Вид у них был невеселый. Поэтому я для очистки совести повторила свой мудрый совет:
– Вы все-таки не тяните, обратитесь в полицию. Лучше всего прямо сегодня. А то как бы этот ваш однокурсник не натворил чего-нибудь совсем непоправимого. Как только его персоной заинтересуются соответствующие органы, он немедленно перестанет делать глупости. Господину Сидорову придется заниматься своими собственными делами. Алиби доказывать и тому подобное. Ни на какие покушения у него времени и сил не останется….
– Спасибо, Евгения Максимовна, – шмыгнул носом Белкин и, не удержавшись, толкнул острым кулачком в могучее плечо товарища: – Надо было все-таки соглашаться на предложение Сафонова. А все ты, упрямая скотина…
И оба приятеля, понурившись, побрели к двери.
– Стойте! – скомандовала я им в спины. Парни замерли на месте. – Сафонов? Вы сказали, Сафонов? Олег Дмитриевич, верно?
Белкин и Мамонтов обернулись. Надежда медленно разгоралась на их физиономиях.
– Олег Дмитриевич Сафонов хотел купить ваше изобретение? – уточнила я.
– Ага! – закивал Белкин. – Еще в самом начале.
– Почему же вы отказались? – в недоумении переспросила я. – Сафонов – человек серьезный. Мелочиться не станет, заплатит настоящую цену.
Парни беспомощно переглянулись.
– Саш, объясни ты, а? – протянул Петя Мамонтов.
Белкин горячо заговорил, брызгая слюной и размахивая руками:
– Вы не понимаете! Да и никто не поймет, кроме изобретателей. «Леденец» – это ведь не просто деньги. Ну, деньги, конечно, тоже очень важно… Но это наше детище! Мы его придумали, до последней схемы. Ночей не спали. И патент хотим получить сами! Чтобы все знали, что это Белкин и Мамонтов! А деньги… деньги мы и так заработаем.
Парни явно противоречили сами себе. Сначала они говорят, что им мало было студенческой славы, а теперь выясняется, что дело не в деньгах. Ну, психология изобретателя для меня – темный лес, так что я не стала заморачиваться на эту тему, а вместо того проговорила:
– Ладно. Это меняет дело. Пожалуй, я возьмусь вас охранять.
– Йес-с! – не сдержал эмоций Белкин.
– Извините его, он просто нервный, – смущенно пробасил Петя. – Э… Простите, Евгения Максимовна… Можно вас спросить?
– Спрашивайте! – великодушно разрешила я. Парень выглядел таким робким, несмотря на впечатляющие габариты… Даже трогательно.
– Почему вы передумали?
– Ну, это просто. – я улыбнулась. Я немного знакома с Олегом Дмитриевичем. – Зная его репутацию в деловых кругах, могу сказать одно – такая акула бизнеса на какое-нибудь, извините, фуфло не купится. Я в технике разбираюсь весьма слабо. А раз Сафонов почуял выгоду от вашего изобретения, значит, дело действительно того стоит. Следовательно, раз все так серьезно, покушения на вас могут оказаться настоящими.
Парни переглянулись. Настроение у обоих резко улучшилось.
– Меня заинтересовала ваша история и в особенности этот ваш «Леденец», – продолжала я. – Не могу допустить, чтобы такая многообещающая штука попала в руки негодяя. И если кого-то из вас пристукнут, извините за жаргон, мне будет жаль ваших драгоценных жизней и классных мозгов. Но есть одна проблема…
Улыбки на лицах парней слегка увяли.
– Она называется «деньги», – пояснила я. – У меня довольно высокие расценки, не уверена, что вам они по карману. Мое время стоит недешево, но я могу порекомендовать неплохое охранное агентство…
– Не надо! – отчеканил Саша.
– Мы хотим только вас! – заявил Петя.
Я с трудом подавила улыбку.
– Деньги – это не проблема, – глядя на меня серьезными умными глазами через толстые линзы очков, сообщил Мамонтов. – Дело в том, что мой папа – нефтяник.
– В смысле он олигарх, в распоряжении которого парочка нефтяных скважин? – удивилась я. Вот уж никогда бы не подумала, что в нашем Политехе учатся дети богачей!
