bannerbannerbanner
Музей неживых фигур

Марина Серова
Музей неживых фигур

Полная версия

Глава 1

– Танюш, посмотри только, какая красотища! – воодушевленно щебетала Ленка, разглядывая очередной пейзаж с покосившейся лодочкой. Я ее восторга не разделяла: для меня все эти шедевры русской живописи были на одно лицо, только рамки разные, а в остальном – одна и та же речка, небо да кораблики. К тому же мне порядком надоело курсировать от одной картины к другой в течение целого часа. Я ругала себя на чем свет стоит: зачем согласилась составить подруге компанию в посещении музея? В живописи я совершенно не разбираюсь, дома у меня нет ни одной картины. Я искренне не понимаю, зачем вешать на стены какие-то пейзажи или натюрморты. Вспоминается мультик «Простоквашино» – какой толк в картине? Разве что дырку в стене закрыть. Благо, дырок у меня на обоях нет, потому и надобности в подобных украшательствах я не вижу.

Ленка, как я ее называю, «француженка», похоже, иного мнения. Раньше я и не догадывалась, что, помимо своих уроков французского да заботы о детях, она еще чем-то увлекается. И, как оказалось, она без ума от изобразительного искусства. Я даже не предполагала, что поход в музей затянется так надолго. Последний раз на картины целенаправленно я смотрела разве что в школьные годы, во время обязательной экскурсии с классом. Тогда мы вроде пробежались по залам с гидом, послушали рассказы о некоторых картинах и спокойно потопали в гардероб за одеждой. Но сегодня ситуация была иной. Мне приходилось терпеливо ждать, пока Ленка рассмотрит каждую выставленную картину, выскажет свое мнение, изольет на меня восторг и перейдет к изучению следующей инсталляции. Я же изнывала от скуки. Похоже, подруга не успокоится, пока не обойдет все залы – и как она умудряется не уставать? У меня, например, начала болеть спина и затекли ноги, и я присела на лавочку. К тому же хотелось курить, но для этого надо было дождаться, когда мы наконец-то завершим наше культурное развлечение и спустимся в гардероб за вещами. Хотя бы кофейный автомат в зале поставили, что ли… Я бы точно не побрезговала гадостью, которую наливают в одноразовые стаканчики, – глядишь, и время бы побыстрее протекло. Увы, никто не подумал о том, что среди посетителей музея могут находиться кофеманы – наверно, картинами любуются создания «не от мира сего», которым достаточно духовной пищи. Я к подобным существам явно не относилась и вместо созерцания шедевров мировой живописи предпочла бы нормальный обед в кафе или ресторане. И чего Ленке взбрело в голову тащиться в музей? Лучше бы она решила смотаться в магазин за шмотками, и то не так скучно…

Сидеть на лавочке мне тоже надоело, и я твердо решила приложить все усилия, дабы вытащить Ленку из музея. Взглянула на часы мобильника – мы уже полтора часа любуемся картинами, пора бы завершать культурную программу. Я подошла к подруге и заявила, что собираюсь на выход. Ленка сперва даже не услышала меня: она внимательно изучала очередной пейзаж с рыбацкими лодками. Картина, а точнее, этюд, как говорится по науке, была маленькая, зато рама впечатляла своими размерами. Интересно, зачем для небольшой картины такой огромный багет? На что смотреть в первую очередь – на пейзаж или на раму?..

– Ты что, так рано уходить? – поразилась Ленка, осмыслив сказанное мною. – Тут же еще залы на втором этаже! Мы посмотрели меньше половины!

– Не знаю, как ты, но я устала! – честно призналась я. – К тому же живописью я никогда не увлекалась, и мне впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Хочешь – смотри дальше одна, я пас. К тому же есть хочу.

– Ну ты даешь! – всплеснула руками подруга. – Неужели тебе не нравятся картины? В них же целый мир заключен! Это тебе не фотографии какие, тут душа художника в каждой!

– Гм, похоже, я бесчувственная табуретка, – решила я. – Но ни души художника, ни прочей возвышенной ерунды я, увы, как-то не замечаю. А чем тебе не нравятся фотографии? По-моему, особо ничем от картин не отличаются, только понятнее и красивее.

– Эх, почему мы без экскурсии ходим! – вздохнула Ленка с грустью. – Для обычного человека нормально не понимать картин, а для этого и берут гида. Если б нам про полотна рассказывали, тебе было бы куда интереснее. В следующий раз обязательно экскурсию возьмем!

Ну уж нет, подумала я про себя. Следующего раза точно не будет, теперь я не поведусь на предложение Ленки «отдохнуть культурно». И какое счастье, что мы не заказали еще и экскурсию – пришлось бы мало того что ждать, когда гид все расскажет, а потом еще и ходить самостоятельно. Можно считать, сегодня я легко отделалась…

– Хочешь, я тебе расскажу про картины? – спохватилась подруга. – Я, конечно, не экскурсовод, но очень люблю творчество Боголюбова. Он писал все свои этюды с натуры, очень быстро, чтобы запечатлеть то, что видел. Живопись – это не фотография, в один миг картину не сделаешь, но художники, например, импрессионисты, умели несколькими мазками кисти отобразить состояние природы и передать свое настроение. Помнишь работы Клода Моне?

– Да ничего я не помню! – вскипела я. – Давай я тебя в другой раз послушаю? Уж извини, но мне надо хотя бы покурить, все эти твои картины у меня мельтешат перед глазами, и я скоро свихнусь от всего этого. Я тебя не тороплю, хочешь – оставайся.

– Ну мы же вместе пришли, – покачала головой Ленка. – Если тебе так не нравится, ладно, иди покури. Я тоже пойду с тобой, можем по дороге в кофейню заглянуть. Согласна?

– Вот это как раз в тему! – довольно кивнула я головой. – Ладно, я тогда в гардероб, подожду тебя на улице.

Ободренная предложением подруги, я быстренько забрала сумку и пальто – на улице октябрь, погода довольно холодная, а утром небо хмурилось в предчувствии дождя – и вышла на крыльцо музея. Здание находилось рядом с тенистым парком, и я отошла к ближайшей лавочке с урной, чтоб не дымить рядом с высококультурным заведением. Даже если окажусь в Петербурге, ни в какой Эрмитаж не пойду. Пускай другие туристы развлекаются подобным образом, я лучше по городу погуляю, чем изображать из себя ценителя искусства.

Пока я удовлетворяла свою потребность в порции никотина, а заодно ждала подругу, погода испортилась окончательно. Подул промозглый осенний ветер, на землю упали первые капли мелкого неприятного дождика. Я зябко поежилась. Мало того, приехали мы не на машине, а на маршрутке, так еще и зонты с собой не взяли. Обратно точно поеду на такси – ненавижу общественный транспорт, согласилась ехать на автобусе только из-за Ленки. Не захочет ехать на такси – пускай добирается сама как знает, я же не собираюсь мокнуть под дождем на остановке. Неудобно, когда машина на приколе. Но зато после модификации подвески я смогу добраться повсюду в любую погоду.

Я выбросила окурок в мусорку и посмотрела на двери музея. Ленка что-то не торопится, видимо, не может отойти от своих картин. Что с нее возьмешь – «француженка», она и есть… Ладно, подожду еще минут пять и позвоню ей, пока я не передумала насчет кафе.

Однако с телефонным звонком меня опередили – мобильник издал привычную мелодию, и я полезла в карман. Наверно, Ленка: решила остаться смотреть живопись дальше. Ладно, насильно вытаскивать ее не буду, поеду домой, там и попью кофе. Надо бы в магазин по дороге заскочить, скажу таксисту, чтоб остановил возле продуктового…

Но интуиция меня подвела. Звонили с незнакомого номера, экран выдал комбинацию из одиннадцати цифр неизвестного абонента. Заинтригованная, я поднесла трубку к уху. Может, предвидится новая работа? Было бы неплохо, с предыдущего расследования прошло больше недели, и отдыхать мне порядком надоело…

– Татьяна Александровна Иванова? – вежливо спросил приятный низкий мужской голос.

– Она самая, – подтвердила я. – Слушаю вас.

– Меня зовут Павел. Павел Федорович Куприянов, – назвался мой собеседник. – Мне вас рекомендовали как хорошего частного детектива, и я хотел бы прибегнуть к вашим услугам.

– Хорошо, – проговорила я, внутренне обрадовавшись. Хотя если дело скучное, подумаю, браться ли за него. Если на заре своей карьеры я расследовала любые, даже самые банальные преступления, то теперь к заказам отношусь придирчиво. Даже не знаю, что для меня на первом месте – гонорар или интересное дело. Больше склоняюсь ко второму, мне жаль тратить свое время на пустяковые расследования. А вот над чем-нибудь сложным и запутанным всегда с радостью поломаю голову…

– Вам удобно сегодня встретиться? – деловито поинтересовался Павел Федорович. – Сами понимаете, по телефону объяснить суть проблемы сложно, да вас наверняка интересуют подробности…

– Да, я готова вас выслушать, – заверила я его, поглядывая в сторону музея. Видимо, наши с Ленкой посиделки в кафе придется отменить, но, думаю, она против не будет. До сих пор на улицу не вышла, поди, забыла, что я ее жду…

– Я предпочитаю обсуждать дела на нейтральной территории, – заявил Куприянов. – В центре города, недалеко от улицы Фурмана, есть замечательное тихое местечко, кофейня «Ундина». Прекрасное обслуживание, хорошие блюда и напитки. Если вы не возражаете, мы можем встретиться там и не спеша все обговорить.

Да мне все равно, подумала я. Хоть «Ундина», хоть «Ассоль», разницы не вижу. Хотя интересно знать, где находится сие заведение. Сколько раз бывала в центре Тарасова, подобной кофейни не замечала. Может, новое недавно открылось, кто его знает. Странное название выбрал владелец кафе, ничего не скажешь. Может, там морские блюда какие подают? С водорослями или корейскую закуску под рыбу. Нет, в кофейне подобного вряд ли увидишь, что я в самом деле придираюсь к названию. Ведь не поесть-попить туда собираемся, а по делу говорить.

– Скажите точный адрес, – попросила я собеседника. – Я в настоящий момент недалеко от Фурмана нахожусь, могу подъехать куда нужно.

Павел Федорович продиктовал мне номер дома, в котором располагалось загадочное кафе, названное в честь произведения Жуковского, и мы условились встретиться у входа заведения.

 

– Вы сразу его найдете, – предупредил меня Куприянов. – Вывеска большая, здание девятиэтажное. На первом этаже.

– Поняла, – кивнула я, забыв, что меня собеседник не видит. – Через пятнадцать-двадцать минуту буду.

Я набрала номер Ленки предупредить, что не смогу ее дождаться, но подруга трубку не брала. Мне надоело слушать гудки – видимо, телефон она выключила, дабы никто не отвлекал ее от созерцания произведений искусства, – и я поспешила в сторону остановки, чтобы не опоздать на встречу.

Кофейня «Ундина» и вправду находилась практически на углу улицы Фурмана, в центре нашего небольшого города. Странно, что раньше я не обращала внимания на это здание – девятиэтажное и высокое, видимо, жилое. Кофейня открылась сравнительно недавно – я была уверена, что еще год назад вместо нее здесь находились обычные жилые помещения. С первого взгляда было видно, что заведение не из дешевых: во-первых, на это указывало местоположение кафе, во-вторых, сразу бросалось в глаза красивое, стильное оформление кафетерия. Прямо под вывеской, написанной под старину, я увидела изображение красивой русалки, явно руки талантливого художника. Никакой кричащей пошлости и вульгарности – мастерски написанное лицо, кудрявые волосы, плавные изгибы девичьей фигуры. Я даже на несколько минут остановилась перед входом, созерцая впечатлившую меня картину. Да, выходит и мне не чуждо чувство прекрасного, я-то полагала себя далекой от мира искусства…

Резкий порыв промозглого ветра вернул меня из мечтательно-возвышенного состояния в нынешнюю действительность. Я же тут по делу, а не для разглядывания красивых вывесок! Куприянов, поди, давно ждет меня у входа, а я себе прохлаждаюсь… Конечно, дамам свойственно опаздывать, но я в первую очередь частный детектив, а не изнеженная барышня.

Я решительно толкнула дверь и вошла в помещение. Я почувствовала сладковато-ореховый запах свежеприготовленного капучино и нежный аромат выпечки, отдающий шоколадом и ванилью. Я непроизвольно сглотнула слюну и вспомнила, что еще не обедала. В еде я абсолютно неприхотлива и не настаиваю на традиционном ланче из первого и второго – сейчас, например, с радостью заказала бы себе пирожков и плитку шоколада вместе с эспрессо. Надеюсь, в кофейне его варят по всем правилам – что я абсолютно не переношу, так это растворимую дрянь, именуемую «кофе» в каких-нибудь забегаловках. Поэтому предпочитаю готовить кофе сама, однако к профессионализму бариста кофейни «Ундина» я почему-то заранее прониклась доверием.

Сидящий за расположенным неподалеку от входа столиком высокий мужчина в пальто обернулся, и я поняла, что это и есть тот самый Павел Федорович Куприянов, с которым я беседовала по телефону. Он сообщил мне, что будет одет в черное пальто, а среди немногочисленных посетителей кафетерия других людей в подобной одежде я не увидела. Я подошла к столику и села на соседний стул. Не успели мы поздороваться, как перед столиком возникла официантка в черном длинном фартуке с логотипом кофейни и, вежливо поприветствовав нас с заученной улыбкой, приготовилась записывать наш заказ.

Куприянов, похоже, часто бывал в кафе «Ундина» – он сразу же заказал американо без сахара и какой-то сэндвич с экзотическим названием, которого я никогда не слышала. Я пробежала глазами меню, пестревшее незнакомыми мне наименованиями блюд к кофе, и остановила свой выбор на эспрессо и сладкой булочке с шоколадной глазурью. Посмотрю, как выглядит бутерброд моего собеседника, если что, закажу себе такой же.

Официантка быстро ушла выполнять заказ, и я обрадовалась, что наконец-то узнаю, какое дело мне собирается поручить Куприянов. Кроме нас, в кафе находилось еще двое посетителей – пожилая пара, по виду люди неторопливые и обстоятельные. Женщина лет пятидесяти пяти, в длинном пальто ручной вязки и подходящем по тону берете, медленно смаковала какой-то напиток, а мужчина, лица которого я не видела, вел с ней чинную беседу. Супруги, как я их окрестила, сидели вдалеке от нас, поэтому, о чем они говорят, было не слышно. Играла тихая, спокойная музыка, приглушенно горел уютный свет. В таком месте о делах говорить как-то не хочется – наоборот, вся обстановка и персонал кафетерия располагали к отдыху и покою.

– Дело касается моей жены Светланы, – нарушил мое умиротворенное состояние Куприянов. Что-то я сегодня витаю в облаках – может, сказалось посещение музея, может, контраст между холодной погодой и уютным кафе, – но я с трудом концентрировала свое внимание. Будем надеяться, что бодрящий кофе вернет мне способность трезво мыслить и логически рассуждать. Что тут скажешь – частный детектив должен быть далек от сентиментальности и в любой ситуации сохранять холодный ум и выдержку.

– Я вас внимательно слушаю, – кивнула я. – Расскажите все по порядку.

– Для начала скажу пару слов о себе. И о нас со Светой, – начал свой рассказ Павел Федорович. – Я познакомился со Светланой в Санкт-Петербурге – до недавнего времени я жил там, у меня было свое дело, связанное с сетью закусочных. В моей семье подобный бизнес, можно сказать, традиция. Мой родной брат Николай был управляющим кофеен в Тарасове, ему это дело досталось от нашего отца. Я же после окончания университета перебрался в Северную столицу, где и собирался обосноваться.

Со Светланой я как раз и познакомился в одной из своей закусочных. Я приехал в кафе «Встреча» по делу – требовалось решить, брать ли на работу нового бариста, а к подбору персонала я относился очень внимательно и никого не нанимал без личного собеседования. Парень опаздывал, и я сразу решил, что устрою ему серьезный экзамен – терпеть не могу непунктуальности и несобранности. Поначалу я даже ждать не собирался, однако бариста мне порекомендовал один хороший знакомый, утверждал, что у молодого человека настоящий талант к приготовлению напитков и такого одаренного бариста упускать нельзя. Я засек на часах время – решил, что подожду ровно пятнадцать минут, ни секундой больше, – и уселся за столик. Заказал себе что-то из напитков и внезапно увидел ее – с блокнотом и карандашом в руке. Светлана, а это была моя будущая жена, меня сразу заинтересовала, я завязал с ней беседу, ну и, собственно, дальше все потекло по предсказуемому сценарию. Не буду вдаваться в подробности, скажу, что спустя пару-тройку месяцев после знакомства мы расписались.

В Санкт-Петербурге Светлана работала в багетной мастерской – в основном писала на заказ портреты. Хотя я и не разбираюсь в живописи, мне всегда казалось, что моя жена не просто талантлива, а даже гениальна. Во всяком случае, я видел ее работы, и, на мой взгляд, люди на картинах Светланы выглядят как живые, в придачу ко всему она как-то улавливает особенности лиц и выражает их характерные черты. Светлана рассказывала, что после окончания школы она переехала во Францию, где училась в Парижской школе изящных искусств. Не знаю, почему она решила вернуться в Россию – конечно, здесь ее родина, может, потянуло в родные края. Петербург нравился и ей, и мне. Этот город дает большие возможности любому человеку, чем бы он ни занимался. Поэтому возвращаться в Тарасов ни я, ни жена не собирались.

– Но, несмотря на это, вы все-таки живете в нашем городе, – заметила я.

– Да, нам пришлось оставить Санкт-Петербург, – подтвердил Куприянов. – Я уже говорил, что мой брат Николай держал здесь сеть кофеен. Однажды я получил письмо, в котором говорилось, что Коля умер от рака желудка. О своем диагнозе он знал давно, лечился в разных клиниках, и вроде как ему становилось лучше. Но за считаные месяцы его состояние резко ухудшилось, не помогали ни врачи, ни дорогостоящие препараты. Я собирался вместе с женой приехать в Тарасов навестить его во время отпуска. Увы, мы не успели – Николай умер, хорошо, что не сильно мучился. Мы тут же купили билет на поезд, чтобы успеть проводить его в последний путь. В Тарасове я узнал, что Коля оставил завещание, в котором говорилось, что он передает мне управление сетью кофеен. Его последней просьбой было, чтобы я не передавал никому другому его дело: он вложил в бизнес всю душу и хотел, чтобы я продолжил его. Мне не оставалось ничего другого, кроме как решиться на переезд в Тарасов. Да, в Петербурге было замечательно, но сами понимаете, нельзя нарушать последнюю волю умершего, тем более что к Николаю я всегда относился как к лучшему другу. Мы даже в детстве никогда не ссорились, а во взрослом возрасте поддерживали друг друга и помогали. Я до сих пор виню себя в том, что, переехав на постоянное жительство в Петербург, мало общался с братом. Ведь я знал, что у него рак, и надо было взять отпуск и приехать в Тарасов, но увы… Всегда находится куча причин не совершать какой-либо поступок. Хотя это не причины, а скорее отговорки. Было бы желание, возможность всегда найдется… Ну да ладно, что я о своих переживаниях. Итог таков: мы со Светланой переехали жить в Тарасов, и, к моему счастью, жена не сильно расстроилась, что пришлось покинуть Петербург. Я очень боялся, что здесь она не найдет себе работу по специальности, в провинциальном городе людям творческих профессий приходится довольно сложно. При моем заработке Светлана могла бы не работать, но ей постоянно требовалось отдавать себя какому-либо занятию. Поначалу мы так и решили – что одну комнату в квартире обустроим под мастерскую, чтобы Света могла творить дома. Собственно, август так и прошел – я работал, а жена писала дома натюрморты с цветами. Но потом ей стало скучно, подруг у нее не было, а я приходил домой поздно вечером, мне приходилось проводить все время в разъездах, то нужно было на собеседование с потенциальными работниками, то уладить вопросы касательно закупаемых товаров… Не буду вдаваться в подробности работы управляющего кофейнями, это опять-таки к делу не относится. А, кстати…

Куприянов оборвал свой монолог и кивнул в сторону стойки с ассортиментом кофейни:

– Это место, где мы с вами беседуем, – кафе «Ундина», – совместное наше с Николаем детище. Коля успел только выбрать место и нанять дизайнера для создания соответствующей обстановки. В детстве у нас была красивая красочная книга – сказка Жуковского «Ундина». Не помню точно, какой-то перевод, адаптированный для детей. Этот томик был любимой книжкой брата – он перечитывал ее даже во время учебы в университете. Поэтому и название у кофейни такое, а вывеску оформляла Светлана. Мы вместе с ней придумывали и ассортимент блюд и напитков. Собственно, я это говорю, чтоб вы лучше поняли суть моей работы.

– Здорово, – восхитилась я, пододвигая к себе чашку кофе и блюдце с булочкой. Официантка принесла наш заказ, и я с любопытством бросила взгляд в тарелку Куприянова – интересно ведь, на что похож его неведомый сэндвич. Хлеб смотрелся как нарисованный – с подрумяненной корочкой, ярким изгибом приятного зеленого листа салата, ломтиками помидора и фигурно вырезанными дольками огурца. Похоже, закуска вегетарианская, по виду сэндвич должен оказаться очень вкусным. И моя булочка, и бутерброд собеседника выглядели очень аппетитно, а от кофе доносился поистине божественный аромат обжаренных кофейных зерен. На вкус напиток оправдал все ожидания – крепкий, бодрящий, совсем как я люблю. Я похвалила талант и с наслаждением попробовала сладкую булочку. Что тут скажешь – Куприянов умеет грамотно подбирать персонал, повар в его кофейне обладает потрясающими способностями к кулинарии.

– В конце лета Света сказала, что не может уже находиться одна дома – прогулки по городу ей тоже наскучили, Тарасов не такой большой, как Петербург, и музеев здесь не слишком много. Но и в багетной мастерской работать ей не хотелось. Неожиданно жена заявила, что всегда мечтала открыть для себя что-то новое в живописи, а учиться она всегда любила. На момент нашего знакомства Светлане исполнилось тридцать семь лет, она младше меня на четыре года. В отличие от других женщин моя жена никогда не скрывала своего возраста. Даже косметикой она пользуется редко, что, впрочем, меня и подкупило в ней. Я ценю в женщинах благородство и естественность. Света не яркая красавица, но у нее живое, искреннее лицо и добрая, светящаяся улыбка. Да, вот ее фотографии…

Павел Федорович вытащил свой смартфон, нажал на что-то и протянул мобильник мне. Я увидела фото женщины средних лет с волнистыми темными волосами до плеч и карими глазами. Светлана, как я поняла, улыбалась – у нее и правда была красивая улыбка, которая придавала ей немного загадочный вид. Женщину ни капли не портила сеточка тонких морщинок возле уголков глаз и на лбу, видимо, она часто морщит его. Насколько позволял разглядеть снимок, Светлана косметику игнорирует – разве что иногда наносит тональный крем, но не более того. В целом женщина производила самое положительное впечатление – неудивительно, что Куприянов сразу обратил на нее внимание.

Я протянула телефон Павлу Федоровичу и кивнула в ожидании услышать продолжение истории. Куприянов истолковал мой жест верно и продолжил:

 

– Света нашла какое-то художественное заведение в нашем Тарасове – оно открылось недавно, называется «Институт декоративно-прикладного искусства и народного творчества». Светлана рассказывала, что это училище – несмотря на название, там дается среднее образование – единственное в городе, где обучают таким редким в наши дни специальностям, как лаковая миниатюра, иконопись, художественная вышивка, кружевоплетение, и чему-то подобному. Как я понял, задача заведения – возрождение исконно русских традиций. Как ни странно, в эпоху развитых компьютерных технологий все большую популярность приобретают, казалось бы, забытые ремесла. Например, в Петербурге многие люди платят огромные деньги за изделия ручной работы, покупают салфетки в технике вышивки гладью, ювелирные изделия, выполненные мастером, вязаные платья… Вот и в Тарасове решили открыть такую школу. Света выбрала самое сложное отделение, где обучают иконописи и миниатюре. Она говорила, что на этом факультете нужно учиться шесть лет, тогда как на остальных – четыре года. В институт можно поступить на бюджетное отделение, и, если бы Светлана не имела оконченное Парижское художественное заведение, она с легкостью бы набрала на экзаменах высокие балы. А так как второе образование платное, то Свету взяли на коммерческое отделение. Но я не возражал: мы можем себе позволить платить требуемую сумму за обучение, для меня главное, чтобы жене нравилась учеба и она не скучала одна дома. Этой осенью Светлана начала ходить на пары, подобно другим студенткам, как прилежная ученица, по вечерам выполняла домашние задания. У нас по всей квартире теперь лежат листы с какими-то орнаментами, валяются тюбики с масляными красками, ну и прочие атрибуты художников… Факультет Светланы самый сложный, от студентов требуется не только талант и способности к рисованию, но и усидчивость вкупе с невероятной работоспособностью. То, что Свете нравится учиться, я понял сразу же – теперь все наши разговоры были только об ее занятиях и о необыкновенно одаренном преподавателе Романе Александровиче.

Куприянов сделал паузу и отпил свой кофе. По его голосу, который несколько изменился, я поняла, что мы подошли к сути вопроса. По крайней мере, имя преподавателя Павел Федорович выговорил крайне неприязненным тоном.

– Поначалу я радовался, что Света так увлечена своими занятиями, – рассказывал мой собеседник. – Но потом меня несколько насторожило, что жена проводит слишком много времени в художественном училище. У студентов любого художественного заведения пары заканчиваются в пять, максимум в семь вечера. Света же иногда задерживалась до девяти и возвращалась домой затемно. Даже я приходил с работы раньше, чем она. Ну и дома – все разговоры об этом Романе Александровиче. Послушать ее – так он бог и король, прямо-таки идеал. Свете почти сорок лет, а об учителе этом она рассказывает как наивная влюбленная школьница! Представляете, каково мне было ее слушать? По ее словам, он считает ее одной из лучших учениц, дает ей какие-то сложные задания. Я как-то пошутил в его адрес – немного язвительно, правда, – так видели бы вы реакцию Светы! Она сразу бросилась защищать своего обожаемого Романа Александровича, я рассердился, и мы с ней впервые в жизни крепко поссорились. Она меня тоже сильно обидела. Я тогда спросил, может, ты за него замуж выйдешь, раз он такой идеальный, так она заявила, что с радостью бы вышла, не будь он женат, потому что я не понимаю и никогда не пойму настоящего искусства, настоящей живописи. Тогда я всерьез стал подозревать, что между Светой и этим Романом – отношения не совсем как между ученицей и учителем.

– То есть вы полагаете, что ваша жена вам изменяет с преподавателем? – уточнила я. Куприянов немного подождал, а потом кивнул.

– Да, вы правы, – подтвердил он мою догадку. – К сожалению, это так. Я очень не хотел верить в то, что Света не верна мне, но в последнее время я все больше убеждаюсь в справедливости своих подозрений. Я очень люблю Свету, стараюсь дать ей свободу, хотя, увы, у меня ревнивый характер. Но лучше, если все по-честному: раз она изменяет мне, какими бы у нас ни были отношения в прошлом, я без колебаний подам на развод. Но у меня нет ни малейших доказательств – только подозрения. Сам я не имею возможности следить за ней, да и не хочу, сказать по правде. Поэтому и собираюсь нанять частного детектива, то есть вас.

– Следовательно, вы хотите, чтобы я проследила за Светланой, узнала, чем она занимается в своем училище, помимо пар и заданий, и предоставила вам доказательства ее виновности или невиновности. Я правильно поняла? – конкретизировала я.

– Да, все именно так, как вы говорите, – грустно кивнул головой Павел Федорович. – Если Света мне изменяет с этим Романом Александровичем, мне нужны соответствующие фотографии. Ну, записи их разговоров и все в этом роде. Я не хочу выглядеть наивным дураком, которому жена втихую наставляет рога. Если я буду уверен, что жена мне не верна, подаю на развод сразу же. Я хочу вас нанять еще и потому, что Света записалась на курсы масляной живописи, которые ведет ее несравненный преподаватель. Мне это сразу показалось странным: зачем ей курсы, если на уроках они и так пишут масляными красками? Ладно бы они работали другим материалом, тогда понятно, что Света хочет попробовать что-то новое. Но, насколько я знаю, она превосходно владеет всеми техниками масляной живописи, и платные курсы – только пустая трата денег и времени. Ну, или повод подольше «общаться» с Романом Александровичем. А других учениц на курсах мало – иногда Света и вовсе занимается одна. Даже думать не хочу, что у них там может происходить, сразу противно становится…

Куприянов ожесточенно вонзил лежащий на столике нож в свой несчастный бутерброд и со злостью отрезал почти половину, видимо, забыв о том, что подобную закуску едят руками. Ни в чем не повинный сэндвич печально распался по тарелке, потеряв весь свой изысканный вид. Наверно, Павел Федорович не возражал бы, если б на месте бутерброда сейчас оказался ненавидимый им Роман Александрович. Мужчина, выплеснув свою ярость, отложил столовый прибор в сторону, но к закуске так и не притронулся, только отпил еще глоток кофе из чашки. Я спокойно доела свою булочку и допила уже остывший кофе.

– Как часто проходят курсы? – решила я уточнить все интересующие меня детали, про себя прикидывая, каким образом можно следить за Светланой.

– Два раза в неделю, – тут же ответил Куприянов. – По понедельникам и четвергам, с семи до девяти вечера. Света иногда остается до половины десятого, объясняет это тем, что пишет медленно и не успевает. А Роман Александрович, видите ли, настолько добр к своей ученице, что разрешает ей поработать лишних полчаса. Цирк, да и только…

Я про себя подумала, что пока не знаю, соглашаться ли мне на работу Куприянова. Я ожидала нечто более интересное – хотя бы расследование какого-нибудь преступления, необязательно убийства: я не настолько кровожадна, мне хватит и кражи, пускай только преступник будет достойным противником и потрудится получше замести следы. За неверными женами я, конечно, следила, только увлекательным занятием это не назовешь. Подумаешь, задача: сделать пару-другую фотографий, поставить где надо «жучки» – и считай, барышня поймана с поличным, если, конечно, она и впрямь занимается развлечениями на стороне. Павел Федорович истолковал мое молчание по-своему.

– За работу, естественно, я заплачу, – быстро сказал он. – Мне говорили, вы берете двести долларов в день? Я готов платить вам в два раза больше. Как вы сами понимаете, деньги для меня не вопрос, главное – я не хочу быть слепым идиотом, которому изменяет жена.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru