Марина Серова
Все о мужских грехах
– А соответствующая квалификация у вас имеется? – поинтересовалась Лена.
– И даже лицензия, – добавила я, доставая ее из сумочки и протягивая ей.
– Так вы из наших, милицейских? – спросила она, возвращая мне лицензию, которую самым внимательным образом прочитала.
– Из прокурорских, – пояснила я.
– А-а-а! – протянула Елена и, повторив: – Нинуа… Нинуа… – задумчиво сказала. – Где-то мне эта фамилия встречалась, только вот где?
– Я вас очень прошу, помогите, пожалуйста, – попросила я, протягивая ей все тот же листок с данными. – Может быть, это связано с общежитием, с районной детской поликлиникой или со школой.
Лицо Елены напряглось, глаза сощурились – видно было, что она усиленно вспоминала… вдруг она удовлетворенно улыбнулась.
– Вспомнила! – торжествующе сказала она и начала рассказывать: – Точно! Дело было в январе 2005-го! Во время каникул и как раз в школе! Там по вечерам работал для учащихся кружок бальных танцев. Вот вечером – уже темно было, но над входом яркий свет горел – оттуда три девочки после занятий и вышли. Тут-то по ним два раза и выстрелили! И одну девочку ранило, но она выжила.
– Но не Сандру? – уточнила я.
– Нет! – покачала головой Елена. – Не ее! Другую! Они, конечно, крик подняли! Из школы выскочили кто там был, вызвали «Скорую» и милицию. Раненую тут же в больницу отвезли, а мы двух других девочек в присутствии учителей допрашивали. Вот тогда-то я эту фамилию и услышала.
– Стрелявшего нашли? – быстро спросила я.
– Нет, – с сожалением сказала она. – Нашли две гильзы от пистолета «ТТ», нигде не засвеченного, и все. И допрос девочек ничего не дал – они же на свету стояли, своими разговорами были заняты и не очень-то видели, что там в темноте творилось.
– Глухарь! – вздохнула я.
– Он самый! – невесело согласилась Елена. – К тому же у нас разбойное нападение на инкассаторскую машину было. Три трупа – не шутка! Вот все силы на него кинули. А это со временем закрыли, – закончила она и вдруг, встрепенувшись, спросила: – Вы думаете, что целились именно в эту Нинуа, но просто промахнулись?
– Похоже на то, – подтвердила я. – Потому-то мать так спешно дочь и увезла, – и спросила: – Вы не могли бы по справке узнать в адресном бюро, откуда они в Волгоград прибыли? Я знаю, что в 2004-м из Ростова-на-Дону, но мне нужен точный адрес.
– Если он там есть, – добавила Елена. – Паспортистка могла просто написать, из какого города, и все, но попробовать можно, – согласилась она, берясь за трубку, и спросила: – Думаете, что концы там искать надо?
– Думаю, что да, – вздохнула я.
Елена позвонила в адресный стол и, назвав пароль, сказала, что ей надо. Буквально через две минуты она, взяв ручку, начала писать, а закончив, положила трубку и сказала:
– На ваше счастье, есть! – и протянула мне листок бумаги.
– Значит, я была права и это действительно общежитие, – сказала я, посмотрев на адрес.
– А где еще беженцы могли в то время устроиться? – удивилась Лена. – Только там!
От души поблагодарив ее, я направилась к выходу, а Кириллов немного задержался, и я краем уха услышала, что он пообещал заехать к ней вечером домой. «Ну, ты и ходок!» – мысленно усмехнулась я, но вслух, естественно, ничего не сказала.
– Ну, что? В общежитие, к участковому или в школу? – спросил, догнав меня, Кириллов.
– В Тарасов, – ответила я. – Ничего существенно нового я здесь уже не узнаю!
– Тогда давайте заедем ко мне домой! – предложил он и, увидев мои удивленно поднятые брови, пояснил: – Да я просто хочу Володьке рыбки передать! Пусть под пиво поест и вспомнит меня не только тогда, когда помощь потребуется.
– Хорошо! – согласилась я.
Ох, как же я потом об этом пожалела! Этот аппетитный, сводящий с ума запах соленой и копченой рыбы искушал меня всю обратную дорогу домой и я, въехав в город, первым делом позвонила Кирьянову и, узнав, что он еще на работе, завезла ему рыбу.
– С большим приветом от Кириллова из Волгограда! – сказала я, отдавая ему увесистый сверток. – Забирай скорее, от греха подальше, а то я сама себе удивляюсь, как удержалась и не ополовинила его.
– А вот мы с тобой, Татьяна, как у меня свободное время выдастся, эту прелесть и оприходуем! – предложил Киря.
– Свободное время? – воскликнула я. – У тебя?
– Тоже правда! – согласился он и спросил: – Съездила удачно?
– Вполне, – подтвердила я. – Но, как мне кажется, это только начало большого пути.
– Куда на этот раз? – с интересом спросил Володя.
– В Ростов-на-Дону, – ответила я. – А у тебя там случайно?..
– Увы! – Кирьянов развел руками. – Там у меня никого нет.
– Ну, на нет и суда нет, – вздохнула я. – Буду обходиться собственными силами.
– Пробьешься! – уверенно сказал Киря.
– А то! – рассмеявшись, ответила я.
Вернувшись домой, я приняла душ, поела и, когда пила кофе, решила выяснить, как дальше пойдут мои дела. Кости показали мне 30+15+8, и я недоуменно пожала плечами:
– Мне откроются неизвестные ранее факты? Так откуда я вам другие возьму в начале расследования?
Если вам кто-нибудь когда-нибудь скажет, что поездка на поезде, да еще в плацкартном вагоне, да еще в жару, это хорошее начало отпуска или работы, то не верьте! Из-за того, что самолеты из Тарасова в Ростов-на-Дону не летали, мне пришлось добираться по железной дороге, да еще в прицепном вагоне, который присоединяли к проходящему поезду на нашей станции. Детские вопли, пьяные крики, специфический вагонный дух, который особенно остро чувствуется именно в плацкартных вагонах и от которого не спасают даже открытые окна, довели меня до белого каления, и я с трудом сдерживалась, чтобы не заехать по морде очередному пьяному мужику, которому среди ночи вдруг захотелось покурить, и он отправился в тамбур по проходу, покачиваясь и задевая всех, кто попадался ему по пути. Одним словом, когда я вышла наконец из поезда, то чувствовала себя жутко провонявшейся и липкой от пота. И единственное, о чем я в тот момент яростно мечтала, – залезть в ванну и лежать, лежать, лежать…
– В любую приличную гостиницу в центре города, где есть горячая вода и кондиционеры, – сказала я водителю такси, садясь в машину.
– «Интурист» на Энгельса, – тут же ответил он, и мы поехали.
В гостинице я повторила свои требования ресепсионисту, как их называет Михаил Задорнов, и узнала, что с кондиционерами остались только «люксы».
– Давайте! – решительно сказала я, потому что в деньгах благодаря Андрееву была действительно не ограничена.
В номере я быстро разделась, побросав одежду как попало, потому что все это было невозможно надеть еще раз без стирки, и, возблагодарив бога, что додумалась взять с собой еще один костюм, налила ванну и плюхнулась туда блаженствовать. Решив, что как следует отмокла, я вымылась и, выйдя из ванной, упала на кровать. В комнате было так хорошо и прохладно, что я мгновенно уснула, чтобы добрать недобранное в поезде. Проснувшись, я поняла, что на сегодня работы не предвидится – был уже вечер, и, приведя себя в порядок, спустилась в ресторан поужинать. Отбившись, правда без применения грубой физической силы, от нескольких подвыпивших посетителей, которые настойчиво набивались мне в компаньоны, причем не только на ужин, но и на ночь, я вернулась к себе и провела остаток вечера перед телевизором – из-за полного отсутствия новой информации думать о деле не имело никакого смысла – это было бы переливанием из пустого в порожнее.
Зато утром я встала пораньше и полюбовалась из окна медленно текущим Доном с баржами и буксирами. Услышав утренний прогноз погоды, обещавший ростовчанам сумасшедшую жару, я решила срочно заняться делом, чтобы как можно скорее уехать из этого пекла. Выйдя из гостиницы, я взяла такси и показала водителю адрес общежития.
– Далековато будет, – хмыкнул он.
– Что? Машина не доедет? – ехидно поинтересовалась я.
– Просто на обратную дорогу клиента не найду, – пояснил он.
– Черт с тобой! – огрызнулась я на вымогателя. – Плачу за оба конца!
– Вот это другое дело! – обрадовался он, и мы поехали.
Ехать действительно оказалось далеко. Когда же мы наконец остановились возле обшарпанного четырехэтажного здания на окраине города, вокруг которого витал стойкий аромат выгребной ямы, я сильно засомневалась, что смогу отсюда нормально выбраться, потому что никаких остановок общественного транспорта по дороге не увидела, а о такси и говорить не приходилось – по дороге нам не попалось ни одной машины ни в нашем, ни в обратном направлении.
– Слушай, парень! – сказала я водителю. – Я передумала! – Он тут же угрожающе повернулся ко мне, и я пояснила: – Будешь ждать меня здесь и потом отвезешь обратно! А может, еще куда сегодня съездить придется.
– А я чего? – обрадовался он. – Я со всем нашим удовольствием!
– Ну, тогда возьми за то, что мы уже проехали, и я пошла.
Отдав ему деньги, я вышла из машины и направилась в общежитие, где была тут же встречена дежурным вопросом бдительной вахтерши:
– Вы к кому?
– А может быть, и к вам, – приветливо ответила я и, поздоровавшись, спросила: – Вы случайно не помните мать и дочь Нинуа, которые отсюда в 2004-м уехали? Я их ищу по очень важному делу.
– Нет! – покачала головой она. – Я тут всего год. Как под сокращение попала, так через биржу сюда и устроилась. Мне до пенсии три года, надо же как-то дорабатывать, – объяснила она.
– А здесь есть кто-нибудь из старых жильцов, которые могут их помнить? – поинтересовалась я.
– Наверное, есть, – неуверенно ответила женщина. – А вообще, контингент у нас здесь часто меняется – поживут пару-тройку месяцев и уедут.
– А может, комендант лучше вас знает? – предположила я.
– Может, – согласилась она. – Когда я сюда пришла, он уже работал.
– А где мне его найти? – обрадовавшись, спросила я.
– Да он за домом с рабочими воюет, – объяснила вахтерша. – Траншею разрыли и не делают ничего, паразиты! – возмутилась она. – А люди тут без воды сидят.
– Без горячей? – уточнила я. – Так это летом везде такая история.
– Если бы! – воскликнула она. – Без холодной! В колонку за два квартала ходить приходится! И туалеты не работают! Люди поутру ведра выплескивают! Кто посовестливее, те подальше, а пьянь всякая, так прямо возле крыльца, чтоб им пусто было!
– Н-да! – только и смогла на это ответить я и пошла искать коменданта.
Нашла я его именно там, где и говорила вахтерша, точнее, сначала услышала, потому что мат стоял такой, что я даже остановилась. Я, конечно, давно уже не краснею и не смущаюсь, когда слышу подобное, но это было нечто! Завернув за угол, я увидела сидевших на куче земли работяг и стоявшего перед ними мужика в тельняшке, который живописал своим внимательным слушателям, что с ними будет в самом ближайшем будущем, если они немедленно не начнут работать. Работяг, видимо, проняло, потому что они нехотя поднялись и спустились в траншею.
– Семь потов с этими гадами сойдет, пока заставишь их с места стронуться! – пожаловался он мне, вытирая лоб, а потом спросил: – Вы ко мне?
– К вам, – подтвердила я. – Я хотела узнать у вас, помните ли вы Нинуа.
– Помню! – кивнул он. – Одни из самых приличных жильцов, что здесь были.
– А не знаете ли вы, куда и почему они отсюда уехали.
– Не знаю. Я тогда в отпуске был. Вышел на работу, а их уже нет!
– А, как вы думаете, кто может это знать? – спросила я.
Комендант почесал в затылке, подумал и сказал:
– Смирновы, наверное, – они с ними в соседней комнате жили. Тоже люди приличные. Сам-то выпивает, но по выходным и в меру. Да! Манана же ребенка их лечила! – воскликнул он. – Так что вы их поспрошайте!
– А где они?
– На втором этаже в 35-й живут. Только они сейчас на работе! Раньше шести не придут! – объяснил он.
– Ладно! Вернусь к этому времени! – пообещала я и попросила: – А нельзя в книге регистрации посмотреть адрес, откуда они прибыли? Вдруг там о них что-нибудь есть?
– А у меня этого нет! – развел руками комендант. – Вы лучше в адресный стол сходите, может, там чего есть.
– Спасибо, я так и сделаю, – сказала я и спросила: – А где находится ближайшая школа? Может быть, мне там скажут, с кем Сандра дружила и теперь переписывается.
– А их здесь три, – ответил он. – Одна-то совсем рядом – туда все общежитские ходят, вторая чуток подальше, а третья возле завода – туда рабочие на служебном автобусе ездят. Да я вам сейчас объясню, – пообещал он, но его объяснения были до того путаными и невнятными, что я поняла, что придется разбираться самой.
– Ладно, проедусь по всем трем, – сказала я и пошла назад к машине, по дороге костеря себя на все корки: – Дура! Кретинка безмозглая! Ну, чего тебе стоило зайти в Волгограде в школу и узнать, откуда к ним перевелась Сандра? Поленилась? Вот теперь и крутись! Хорошо хоть ума хватило машину не отпустить, а то ковыляла бы сейчас на своих шпильках по этой жаре да еще по разбитой дороге! Идиотка законченная!
С этими словами я села в машину, и услышавший их водитель удивленно на меня уставился.
– Это я не тебе, – хмуро объяснила я и сказала: – Поехали по школам! Их тут поблизости аж три! Одна должна быть где-то совсем рядом, но я так и не поняла, где именно, так что ориентируйся сам.
– Легко! – заверил меня парень.
На деле оказалось, что это не так уж и легко, потому что он долго крутился по окрестным улицам, а потом, не выдержав, выругался сквозь зубы и достал из бардачка карту города. Но и с ней ему приходилось то и дело останавливаться и спрашивать прохожих, как ему проехать. По закону подлости нужная мне школа оказалась третьей, той самой, что находилась около завода, и я тут же поняла почему – рядом стояло здание детской поликлиники той медсанчасти, где работала Манана Георгиевна.
– Могла бы и раньше догадаться, дурища! – прошептала я в свой адрес сквозь зубы и тут же нашла себе оправдание: – Да в такой жаре мозги просто плавятся! Где уж им соображать!
Узнав у вахтерши, что в учительской на втором этаже должен кто-то быть, потому что ключ еще не сдали, я обрадовалась и быстро направилась туда. Изнывавшая там от жары женщина что-то писала, постоянно вытирая друг о друга потевшие ладони, и очень неохотно согласилась со мной побеседовать. Узнав, что она хорошо помнит Сандру, я без особых церемоний достала из кошелька и положила на стол сто долларов.
– Это мне? – изумленно спросила женщина.
– Да, если вы подробно ответите на мои вопросы, – подтвердила я.
– А что вы хотите узнать? – не отрывая взгляд от денег, спросила она.
– Все! – исчерпывающе ответила я и уточнила: – Все, что вы знаете! Фантазии мне не нужны! Главное же, что меня интересует, почему Нинуа уехали из Ростова.
– Не знаю, – расстроенно ответила учительница, решив, наверное, что денег ей теперь не видать. – Сандра у нас гордостью школы была. Круглая отличница! А танцевала как! У нас в городе был областной конкурс по бальным танцам, так она там первое место заняла! О ней даже в центральной прессе писали! – с гордостью заявила она. – У нас эта вырезка на стенде висела!
– В какой прессе? – насторожилась я.
– В «Комсомольской правде».
– В местном приложении? – уточнила я.
– Да нет! – махнула рукой женщина. – Я же сказала – в центральной.
– А когда был этот конкурс? – чуть не вскрикнула я.
– В 2004-м, в декабре, – недоуменно ответила она. – Как раз под Новый год!
– Спасибо огромное! – искренне сказала я. – Вы мне очень помогли! – и пододвинула по столу в ее сторону купюру.
– Чем? – удивилась учительница, не решаясь взять ее.
– Всем! – только и ответила я, поднимаясь, и, оставив ее удивляться дальше, почти бегом направилась к выходу.
При виде меня шофер завел мотор, но я отрицательно покачала на ходу головой и направилась в поликлинику, где спросила в регистратуре, как мне пройти к главврачу и давно ли он тут работает. Узнав, что с незапамятных времен, я бодрым шагом подошла к его кабинету и очень обрадовалась, увидев на табличке имя Шалва Луарсабович Лейба. Зная пристрастие южан к блондинкам (а я, между прочим, даже натуральная), я решила, что быстро и легко все выясню. Постучав, я вошла и, увидев в кресле за столом пожилого, полного и хмурого грузина, который неприязненно посмотрел на меня, сильно засомневалась, что он мне что-нибудь скажет, и оказалась права.
– Шалва Луарсабович! Скажите, пожалуйста, вы помните Манану Георгиевну Нинуа? – пустив в ход все свое обаяние, спросила я. – Она здесь у вас работала.
– Помню, – кивнул он.
– А почему она уволилась? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– А почему вас это интересует? – вопросом на вопрос ответил он.
– По делу, – объяснила я.
– По какому делу? – уточнил он.
Поняв, что эта игра может продолжаться бесконечно, я устало сказала:
– Шалва Луарсабович! Я частный детектив и работаю по поручению своего клиента, который, можете мне поверить, не собирается причинять ни Манане Георгиевне, ни Сандре какое-нибудь зло. Наоборот, он стремится им помочь!
– Манана Георгиевна подала заявление по собственному желанию, и я его подписал, – наконец сказал он и демонстративно уткнулся в бумаги.
– Шалва Луарсабович! Последний вопрос, – просительным тоном сказала я, и он нехотя поднял на меня глаза. – Ее решение уволиться было внезапным?
Немного помолчав, он сказал только одно слово:
– Да!
– Но она хоть как-то его объяснила? – быстро спросила я.
– Это уже настоящий допрос, – недовольно сказал он.
– Умоляю, Шалва Луарсабович! Для меня это очень важно! – я даже руки на груди молитвенно сложила.
– Нет! – резко ответил он, а потом сухо добавил: – Извините, я очень занят.
Выйдя от него, я села в коридоре на стул и задумалась, где искать концы этой истории, если и в общежитии меня ждет провал. Из этого состояния меня вывел раздавшийся прямо над ухом старческий женский голос:
– Ты ждешь кого, дочка? Или ищешь? – Я подняла глаза и увидела около себя пожилую санитарку со шваброй и ведром. – А может, тебя наш главный чем обидел?
– Ну, не то чтобы обидел… – сказала я, помотав головой. – Но…
– Ты на него, дочка, не серчай! – попросила старушка. – Это он после отъезда Мананы такой стал, – и она, горестно вздохнув, махнула рукой.
– Вы знали Манану Георгиевну? – быстро спросила я.
– А как же! – негромко воскликнула санитарка. – За столько-то лет! И ее, и дочку ее хорошо помню! Сандрочка же здесь выросла! Она, еще когда в школе не училась, целыми днями здесь находилась – врачи с ней занимались, немая она была.
– Немая?! – потрясенно воскликнула я.
– Да, – печально кивнула она. – Видать, несладко им там в Сухуми пришлось, что она на нервной почве онемела. А потом ничего! Заговорила, слава тебе, господи! Так что в школу она уже нормальная пошла. Они с Мананой утром на рабочем автобусе приезжали. Манана – в поликлинику, а Сандра – на занятия. А после уроков она прямо сюда, тут и домашние задания делала. Сначала в комнате отдыха, а потом уже у Шалвы в кабинете.
– Даже так? – удивилась я.
– Было! – солидно покивала головой санитарка. – Он же овдовел тому пять лет! Жена у него от рака умерла. Уж как он ее спасал! По каким только врачам не возил! Да не спас! Царствие ей небесное! – старушка быстро перекрестилась. – Жалели его все наши! А Манана же с ним одной крови, – и, боязливо оглянувшись на дверь главврача, тихо сказала: – Любовь у них тогда с Шалвой началась, да быстро кончилась! Только-только у них все закрутилось, как она уехала, – старушка вздохнула. – Помню, была она накануне веселая такая, счастливая! Сандрочка уже большая была! Сама с рабочими на автобусе уехала, а Манана задержалась… Ну, сама понимаешь, по каким делам! – с хитрым видом сказала она, и я в ответ понимающе покивала. – Да и то, где им встречаться-то было? Она в общежитии жила в одной комнате с дочкой, а он, видать, сына своего стеснялся. Отвез ее потом Шалва домой на машине – я из окна видела, как они уезжали. А вот на следующий день!.. – санитарка аж руками всплеснула, звякнув при этом ведром. – Пришла она, сама на себя не похожая, и прямиком к нему в кабинет. Крик там стоял! – она покачала головой.
– А из-за чего? – быстро спросила я. – Может, вы что-нибудь слышали?
– Так они по-своему говорили! – отмахнулась санитарка. – Выскочила оттуда Манана и бегом. А в руках у нее сверток какой-то был и лист бумаги! А Шалва-то потом вышел, чернее тучи, и сказал, что Манана у нас больше не работает. Сильно он из-за нее переживал! Ой, как сильно! Так и не женился до сих пор! С сыном старшим живет!
– А когда это было? – поинтересовалась я, хотя уже была уверена в ответе.
– Когда? – Старушка задумалась, а потом сказала: – В 2004 году.
– Спасибо вам большое! – радостно сказала я, поднимаясь, и, не раздумывая, вручила ей сто долларов – ничего! Не обеднеет от этого Андреев!
– Это ты чего это? – удивилась она. – Это ты чего мне дала?
– Это сто долларов, бабушка! – объяснила я. – На наши деньги немногим больше двух с половиной тысяч рублей.
– Да за что ты мне это, дочка? – обомлела она.
– За все! – кратко ответила я и быстро пошла к дверям, провожаемая ее охами и ахами.
Водитель даром времени не терял и решил перекусить, пока меня не было, так что я застала его активно жующим.
– Куда теперь? – спросил он меня с набитым ртом, когда я села в машину.
– В ближайшее Интернет-кафе или клуб! Что тут есть! – скомандовала я.
– И где его искать? – удивился он.
– А я откуда знаю? – возмутилась я. – Ты местный, тебе виднее!
– Понял! Я сейчас! – сказал парень, вылезая из машины.
Пока он разговаривал с какими-то подростками, я принюхалась – в машине аппетитно пахло чем-то жареным, и у меня засосало под ложечкой. «Да и мне бы не мешало поесть!» – подумала я, но тут же решила, что обойдусь – дело важнее.
– Есть! – сказал мне, вернувшись, шофер. – Здесь недалеко!
Интернет-клуб оказался задрипанным и заплеванным подвалом, где с воплями и ожесточенным азартом подростки расстреливали своих виртуальных врагов. Свободный компьютер все же нашелся, и я, открыв «Яндекс» и набрав имя «Сандра Нинуа», тут же получила не только то, что ожидала увидеть: статью о конкурсе, где упоминалось имя победительницы и была четкая фотография ее и какого-то мальчишки, но и небольшую заметку из «Волгоградского вестника» о том, что Сандра Нинуа заняла второе место на областной олимпиаде по химии, а вот про Тарасов там ничего не было. «Ой, как интересно! – подумала я. – Получается, что их кто-то преследует, используя при этом новейшие достижения науки и техники, но кто? Где его искать? И, самое главное, почему этот некто хочет Сандру убить? Ладно! – решила я. – У меня пока период накопления информации. А вот как наберу ее побольше, тогда и анализировать примусь!»
– А теперь поехали в адресный стол, – скомандовала я, вернувшись в машину.
– Он в центре, – предупредил меня парень.
– А какая разница! – отмахнулась я. – У меня все равно до шести вечера время свободное.
Он искоса глянул на меня, вздохнул сочувственно, и мы поехали. «Чего это он?» – удивилась я, но, когда мы туда приехали, перестала удивляться и поняла «чего» – возле закрытых дверей стояла потная, злая от жары и долгого стояния на ногах толпа, при виде которой было ясно, что она растерзает любого, кто попытается сунуться без очереди.
– Как раз обеденный перерыв кончается, – объяснил водитель. – Как двери откроют и все войдут, можете попробовать зайти следом. А так, – он кинул на толпу, – и не суйтесь!
– Да поняла уже! – невесело отозвалась я и сказала: – Слушай, парень! Душевно тебя прошу: напрягись и подумай, может, у тебя здесь кто-нибудь знакомый есть.
– Откуда? – удивился он. – Я на Левбердоне живу.
– Где? – переспросила я.
– Ну, на левом берегу Дона, – объяснил он.
– А у родственников? Знакомых? Друзей? Друзей по армии? – настаивала я. – Ты не волнуйся! Я заплачу!
Услышав это, водитель начал активно чесать в затылке, говоря при этом:
– Ну, если так, то надо подумать.
Муки мыслительного процесса явственно отражались на его лице. Потом он достал из бардачка записную книжку и, взяв сотовый, начал звонить. Между тем обед закончился, толпа ломанулась в двери, где мгновенно образовалась давка, и послышались возмущенные крики, в основном женские.
– Что вы хотите? – усмехнулся шофер, отрываясь от своего дела. – Южная кровь! Темперамент! Как у нас говорят: «Гену пальцем не задавишь»! Гены, в смысле!
– Да уж вижу! – согласилась я.
Наконец книжка дошла до конца, парень тяжело вздохнул и виновато посмотрел на меня.
– Значит, придется пробиваться самой! – вздохнула я и отправилась в адресный стол.
Взяв бланк заявки и заполнив его, я пристроилась в хвост очереди к окошечку. Разморенная жарой работница шевелилась, как сонная муха, и я, обливаясь потом и обмахиваясь носовым платком, продвигалась к цели мелкими приставными шагами. Оказавшись наконец возле окошечка, я наклонилась к нему и протянула работнице листок и свой паспорт, предварительно вложив в него пятьсот рублей в надежде, что это заставит женщину не только не задавать лишних вопросов, но и поторопиться. Она медленно прочитала заявку, проигнорировав пока паспорт, а потом подняла на меня удивленные глаза и спросила:
– А зачем вам эти данные?
– Ой, простите! – воскликнула я. – У меня там в паспорте еще один листочек лежит! Вы его посмотрите и все поймете.
Пролистав паспорт и обнаружив деньги, женщина подняла на меня обалделый взгляд, и я ей покивала:
– Да-да! Именно этот!
Она немного помолчала, переваривая увиденное и услышанное, а потом сказала:
– Только для этого архив поднимать придется.
– Ничего! – успокоила я ее. – Я подожду! А вы, как найдете, позовите меня по фамилии, и я к вам подойду.
Женщина кивнула, соглашаясь, и крикнула куда-то в глубь помещения:
– Надя! Подмени меня! – даже не подумав выписать мне квитанцию за услуги.
На ее зов появилась другая женщина, а первая быстро скрылась из виду – все ясно! Делиться она явно не собиралась! Я вышла на улицу и, встав в тени дерева, где хотя бы не было прямого солнца, закурила. «Ждать мне придется неизвестно сколько, а есть хочется ужасно, – тоскливо подумала я. – Да чего там есть! Жрать я хочу так, что хоть ветки грызи!» Немного забив голод курением, я вздохнула и вернулась в помещение, где, несмотря на открытые окна, было совершенно нечем дышать. Присев на подоконник, где было все-таки немного прохладнее от небольшого движения воздуха, я набралась терпения и, чтобы убить время, начала гадать, кто же может быть преследователем семьи Нинуа. Предположения были самые нелепые, но, что делать, если исходных данных имелось совсем чуть-чуть. Я настолько глубоко задумалась, что не сразу разобрала, что кто-то зовет меня по фамилии.
– Иванова! – кричал женский голос из выходивших в зал дверей. – Иванова!
Очнувшись, я метнулась туда, чтобы поскорее получить справку и выйти наконец-то из этой душегубки.
– Вот! – сказала мне женщина, протягивая листок. – Все, что есть!
– Ой! Спасибо вам огромное! – начала рассыпаться я в благодарностях, но женщина только рукой махнула:
– Да ладно уж! – и скрылась в дверях.
На улице я посмотрела адрес, но он мне ничего не сказал – я как-то еще девчонкой была в Сухуми с родителями, но, естественно, ничего не помнила, кроме бескрайнего моря, обезьяньего питомника и ощущения праздника от вида весело гомонящей и разноцветной толпы отдыхающих. Единственное, что я поняла, – это то, что дом был частным, потому что номера квартиры не имелось. Посмотрев на часы, я увидела, что у меня не осталось времени, чтобы, как я надеялась, перекусить, и, грустно вздохнув, сказала водителю:
– Слушай! Мы сейчас обратно к общежитию поедем, а я есть хочу. Нет ли поблизости какого-нибудь местечка, чтобы купить что-нибудь пожевать на ходу?
– Есть! – кивнул он. – Здесь недалеко шаурмой торгуют.
– Надеюсь, не с собачатиной? – с подозрением спросила я.
– Не! – возмутился водитель. – Мы с ребятами там часто покупаем и никогда ничего! Там хозяин – мужик нормальный!
– И все-таки не хотелось бы рисковать! – отказалась я. – Лучше уж пирожки! С капустой или картошкой! Да и сладкие пойдут, на худой конец!
– Так это мы по дороге найдем! – с готовностью отозвался парень. – Этого добра в городе навалом.
И действительно, остановившись около какого-то кафе, возле витрины которого стоял под тентом большой стол, я купила себе пирожков и бутылку минералки без газа. То, что растяпа-продавщица всучила мне вместо пирожков с капустой, как я просила, с повидлом, я обнаружила уже тогда, когда мы отъехали, но не возвращаться же было. Чертыхнувшись и помянув ее недобрым словом, я стала есть. Описывать этот процесс не стоит, но некоторым циркачам стоило бы у меня поучиться. Подумаешь, жонглировать мячами, стоя на спине у лошади! Пусть бы попробовали перекусить, сидя на заднем сиденье машины, которая едет на окраине города, где остатки асфальта на дороге неравномерно чередовались с выбоинами. Как ни старалась я приспособиться, но пару раз себе в нос пирожком все-таки заехала, да и минералкой облилась, возблагодарив бога за то, что взяла именно ее, а не пепси или коку. Она-то быстро высохнет – благо на улице жара несусветная – и пятен не останется, а вот от них?..
Кое-как победив свой то ли обед, то ли ужин, я закурила и задумалась: «Интересно, а смогут ли Смирновы сказать мне что-то полезное? По идее – должны! Соседи все-таки! А, как говорят, близкий сосед лучше дальнего родственника!» В общежитии вахтерша пропустила меня уже без вопросов, и я поднялась на второй этаж. На фоне соседских ободранных дверей дверь квартиры 35 выглядела чуть ли не роскошно. На мой стук мне открыл здоровый мужик и неприветливо спросил:
– Тебе чего?
– Я Нинуа ищу, – объяснила я.
– Так они съехали давно, – удивленно ответил он.
– А вы не знаете почему? – тут же спросила я.
– А черт его знает! – пожал он плечами. – В одночасье собрались, и на следующий день их здесь уже не было.
– Тоже мне! Скажешь! Черт! Да я, может, тоже сбежала бы, если бы меня убить грозились! – раздался из комнаты женский голос.
– Убить? – воскликнула я.
– Это хозяйка моя, – пояснил Смирнов, а появившаяся рядом с ним в дверях женщина еще раз повторила:
– Да! Убить! Может, и в тот день убили бы, если бы не я.
– А вы не расскажете, как все это было? – попросила я.
– Ты чего гостей на пороге держишь? – набросилась на мужа Смирнова и пригласила меня: – Проходите!
Я вошла и увидела небогатую, но очень опрятную комнату, по которой распространялся такой чудный запах борща, что я, не сдержавшись, сглотнула слюну.
– Садитесь с нами, – пригласила меня Смирнова, но я, видя небольшую кастрюльку, а за столом еще и мальчика лет семи, отказалась – им и самим было только-только. – А чего вы их ищете? – спросила меня она.
– Да я по делам в вашем городе, вот знакомые и попросили съездить и узнать, что с ними, а то давно от них писем не было, – объяснила я.
