Марина Эльденберт
Парящая для дракона
Глава 7
От него веет холодом (если можно так выразиться в самом центре ледяного сердца Ферверна), и этот холод заставляет чувствовать себя так, словно меня обнаженную выкинули на пик Рэгссом в Ледяной цепи. Голова начинает кружиться примерно так же, как от недостатка кислорода на горной высоте, на языке что-то горчит, а еще скоро глюки попрут, я думаю.
– Лаура, – произносит, наконец, этот хмырь. Я прямо чувствую, как в его исполнении мое имя с хрустом разламывается на две части и замерзающими на лету буковками осыпается к ногам. – Идем.
Это приказ.
Не тот, который иртханы отдают драконам, потому что ментальное воздействие на людей запрещено, но тот, который нужно исполнить незамедлительно.
От «никуда я с вами не пойду» меня отделяет секунда и мысль об отце. Кажется, еще Бен, который стоит рядом, и Рин, и Сэфл… и скандал. Часть меня заявляет – какое мне дело до скандала, вторая часть тут же привычно берет себя в руки, и лицо по ощущениям превращается в маску.
– Прости, – говорю я совершенно ошарашенному Бену, а потом вкладываю руку в протянутую мне ладонь. Странно, что я не подумала про Даргела, эта мысль приходит ко мне, когда я в сопровождении Ландерстерга и конвоя… то есть сопровождения, конечно же, иду в сторону парковки.
На нас смотрят все. Не просто все, а ВСЕ. Кажется, даже движение на катке остановилось, а еще я вдруг отчетливо понимаю, что Рин с Сэфлом тоже на меня смотрят.
– Мне нужно забрать коньки, – говорю я совершенно не то, что собиралась.
– Где?
– Здесь! – Мне хочется треснуть его спортивной сумкой по голове, чтобы прочитать хоть одну эмоцию на этом лице, но ситуация как-то не располагает. Я вглядываюсь в лицо Рин – растерянное, шокированное, чтобы хоть как-то понять, что она сейчас чувствует, но подруга отводит глаза. Сэфл так вообще вытягивается в струну, но у него это военное, а Ландерстерг главнокомандующий Ферверна.
– Это? – Дракон указывает на сумку, на которой изображен силуэт парящей девушки.
– Да. Я хочу поговорить с друзьями.
– Нет.
Все это происходит так быстро, что я успеваю только вздохнуть, а спустя пару минут уже оказываюсь во флайсе. У отца довольно крутой флайс, но в таких я раньше еще не летала. Двойное стекло, огнеупорное и светоотражающее, способное выдержать удар лазерного луча (над этой разработкой наши ученые долгое время трудились после случая покушения на семью Председателя в Аронгаре). Просторный салон, в котором при желании можно танцевать, сиденья, которые подстраиваются под изгибы твоего тела.
– Вам обязательно было это делать? – я складываю руки на груди, когда мы поднимаемся в воздух.
– А тебе? – вопрос он задает, глядя на меня в упор. Потом разворачивает ко мне смартфон, и на нем – я, летящая надо льдом под песню Сибриллы. Кажется, меня снимали все, кто только мог: не сразу, но с середины точно. Вот что за идиотская привычка – все снимать и тут же тащить в соцсеть?!
– Я сразу сказала, что не хочу за вас замуж!
– А я сразу сказал, что меня это не волнует.
– У вас вообще сердце есть?! – я выдыхаю это раньше, чем успеваю прикусить язык: нет мне никакого дела до драконьего сердца, а вот до оставшихся внизу друзей и до того, что они сейчас думают – точно есть, но ему на это плевать! Ему вообще плевать на то, что я чувствую!
– Вы могли сделать это иначе, – я сжимаю пальцы, чтобы не наговорить лишнего. Хотя в случае с его драконейшеством лишнее точнее лишним не будет!
– Ты тоже. – Он по-прежнему держит смартфон так, чтобы я могла видеть подошедшего ко мне после танца Бена. – Не стоит играть со мной в игры, Лаура. Или ты думаешь, что я не в состоянии отследить, чем занята моя невеста?
– Я. Не. Ваша. Невеста! – шиплю я.
– Завтра станешь.
– Да что вас на мне заклинило?! Неужели нет других желающих разделить эту сомнительную честь?! – мой голос все-таки срывается, и тут же мгновенно поднимается перегородка, отделяющая нас от водителя.
Дракон подается вперед одним резким движением, а может, едва движется – я не совсем улавливаю этот момент. Его пальцы сжимают мой подбородок, и он смотрит точно мне в глаза, а я как будто смотрю в прицелы ледяных пушек. Никогда бы не подумала, что синий цвет может быть таким холодным, но он может, и сейчас он напоминает подступающие зимние сумерки в период Ледяной волны.
– Я сказал, что не намерен играть с тобой в игры, и больше повторять не стану, – произносит Ландерстерг. – Мы друг друга поняли, Лаура?
Я стряхиваю его руку.
– Поняли, ферн Ландерстерг.
– Вот и чудесно.
В том, что это чудесно, я сомневаюсь, но продолжать этот разговор нет никакого желания. Я подаюсь назад и смотрю на мельтешащий огнями Хайрмарг.
– Завтра ты сдаешь зачет, – произносит Ландерстерг. – К двум должна быть дома. В три приедут стилист и мой пресс-секретарь, вы обсудите детали завтрашнего вечера. В семь ты должна быть на месте, в семь тридцать сделаем заявление.
Я сделала вид, что ничего не слышала, уставившись в окно. Сопровождающий нас кортеж маячил сбоку, спереди и сзади. Сейчас я думала о том, что могла бы сделать, если бы от меня не зависела карьера отца. Например, залепить снежком дракону в нос. А потом выразительно показать непристойный жест и пойти гулять с Беном.
При мыслях о Бене залепить в драконий нос снежком захотелось еще сильнее.
– Если вздумаешь выкинуть что-то еще, отвечать будут все участники событий.
Он говорит о моих друзьях?! Он говорит о моих друзьях!
– Они не виноваты в том, что я сделала!
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– А вы? – я посмотрела на него. – Вы понимаете, что нельзя пользоваться властью направо и налево?
– Властью можно и нужно пользоваться, Лаура. В противном случае ей воспользуется кто-то другой.
– Да неужели? – язвительно поинтересовалась я.
Дракон не ответил: наконец-то перестал демонстрировать мне свой элитный Верт[1] последней модели и уткнулся в него.
– В постели вы тоже будете проверять новостные сводки?
А вот это сработало. У него дернулась бровь и уголок губ, когда Ландерстерг поднял на меня голову, взгляд у него был тяжелый.
– Не искушай меня.
– Что? Проверять новостные сводки? – поинтересовалась я. – Да вы и так в них живете! Зачем вам вообще жена? Драконят делать?!
На этот раз я отвернулась первой и полезла за телефоном. Мне нужно было написать Рин, хоть что-то, хотя пока я не представляла, что. Открыла чат с сообщениями, где последнее было от нее: «Уже выхожу», – и смайлик с летящим на всех парах драконом. Закусила губу и написала:
Рин, я тебе все объясню.
Не знаю, чего я ждала – ответа, конечно, ну хоть какого-нибудь, но Рин не ответила. Звонить ей при этом бронебойном чешуекрылом я точно не собиралась, поэтому сунула телефон в сумку и подняла голову. Вот только вопреки моим ожиданиям мы от центра не удалялись, а углублялись. Учитывая, что живу я в очень крутом спальном районе, это был совершенно непонятный обходной маневр. Судя по всему, его элитное драконейшейство возят только по элитным кругам (невидимым простому человеческому глазу), все остальное оскорбляет его драконье достоинство!
С этой мыслью я снова полезла за телефоном, но долезть не успела, мы обогнули одну из рассыпающих яркий свет высоток, и пошли на снижение. На парковке, куда мы садились, не было ни одного флайса, а еще над ней растянули силовой щит. Который сверкнул отраженными неоновыми искрами и погас, когда Ландерстерг скользнул пальцами по дисплею.
– Куда вы меня привезли?!
– К себе, разумеется, – дракон поднял голову и посмотрел на меня в упор. – Проверим, насколько вы пригодны для создания драконят.
Во мне кончились слова. А когда начались, кончились снова, и так повторялось несколько раз, пока я, наконец, обрела дар речи.
– Вы с ума сошли?!
– Не больше, чем вы, когда решили, что можете устроить все это и остаться безнаказанной.
Его голос опустился до скрежета когтей по металлу, и от этого скрежета во мне зарождалось совершенно сумасшедшее желание все-таки огреть его сумкой с коньками.
– Я все расскажу отцу! – выдохнула я.
– Ваш отец знает, что вы будете ночевать у меня. Он так же знает о том, что вы устроили на катке, и очень сильно разочарован.
Получилось остро. И больно. Не то холодного «разочарован», несущего в себе ровно столько же чувств, сколько ледяные хребты гор, не то от сознания того, что отец так просто согласился на то, чтобы я у него ночевала. Зная, что… что…
– Вы так торопились забрать свое, что поспешили все ему рассказать? – спросила, сжимая кулаки. – Подстраховаться решили? Или боитесь, что вашего влияния не хватит на то, чтобы заставить меня выйти за вас замуж? Будете использовать моего отца?
– Я использую все, что сочту нужным, Лаура.
В следующий миг дверца флайса пошла ввысь, и Ландерстерг первым шагнул во взрезавший тепло салона мороз.
– Руку, ферна Хэдфенгер. Или вас понести?
В глубине подсвеченных ледяным огнем глаз было видно, что да – понесет. Кверху задницей, на глазах у мергхандаров, поэтому я собрала всю свою волю в кулак и шагнула на парковку, игнорируя его руку. Впрочем, игнорировать долго не получилось, его ладонь тут же накрыла мои пальцы и сжала мягко, но так, что вырваться не представлялось никакой возможности. Ледяные искры впились в ладонь, заставляя вздрогнуть: паляще-жалящее прикосновение отдалось во всем теле волной нестерпимого жара. Мы прошли сквозь шеренгу охраны и оказались у высоченных, в три моих роста стеклянных дверей.
Которые разошлись, когда Ландерстерг приложил ладонь к сканеру.
Двери за нами сомкнулись, и мы оказались в просторном холле одни. Вспыхнул свет, и по стеклам тут же потекла матовая тонировка (инвизибл-жалюзи), окончательно отрезая нас от внешнего мира.
– Поднимайтесь в спальню, – скомандовали мне.
Я вывернулась из куртки, из-под тяжести его ладоней, как виар из-под лапы дракона, и сложила руки на груди.
– Нет.
– Поднимайтесь в спальню, Лаура, – мне указали на край стеклянной лестницы, подчеркнутой штрихами металлических перил. – Или вашим друзьям нужны проблемы?
Задохнувшись под его взглядом, сжала руки в кулаки.
– Ненавижу вас!
– С этим я как-нибудь справлюсь.
Справится он! От души пожелала дракону заморозиться изнутри, съесть собственный хвост и вылететь через окно задом наперед, после чего направилась к лестнице. Страшно было до жутиков, особенно под тяжелым взглядом, протягивающим по спине, как ледяной хлыст. Ступеньки перед глазами расплывались, а пальцы стали ледяными даже без помощи Ландерстерга.
Которая из дверей спальня я поняла, только когда меня развернули к нужной, а потом подтолкнули в ее распахнувшуюся пасть. О том, что я зависла на несколько минут, подумала только когда увидела в руках дракона стакан воды.
– Пейте, – скомандовал Ландерстерг и сунул стакан мне в руки. – До дна.
Я почти поднесла воду к пересохшим, горящим губам, когда правящий шагнул ко мне, на ходу развязывая галстук. Не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, я размахнулась и от души плеснула водой его драконейшеству прямо в лицо.
Мне никогда не доводилось видеть, как вода превращается в снежную крошку прямо на лету. После чего осыпается, как в прозрачном детском шарике, и в ту же секунду в комнате холодает, как если бы открылись все окна разом. Я смотрела на то, как последняя снежинка садится на отполированный до блеска ботинок и чувствовала, как по всему телу волосы встают дыбом. От близости зверя, в глазах которого сейчас даже зрачки дернулись, только чудом не изменив форму.
– Раздевайтесь.
Голос дракона звучал хрипло и так глубоко, что внутри меня снова дернулась невидимая струна. Она захлестывала, оборачивалась вокруг тела невидимым поводком, словно подтягивая все ближе и ближе к стоявшему напротив мужчине. Который отнял у меня стакан одним коротким рывком.
– Не…
– Не провоцируйте меня, Лаура. – Теперь уже в его голос ворвалось глухое рычание, снова отозвавшееся в моем теле. – Лимит проверок на прочность моего терпения вы на сегодня исчерпали. Раздевайтесь. Или я раздену вас сам.
Раздеваться, говорите?
Да пожалуйста!
Я потянула наверх свитер, затем стянула короткую плотную шерстяную юбку, оставшись в нижнем белье и чулках. Взгляд Ландерстерга потемнел до такой глубины, что мне на миг стало нечем дышать, все внутри сжалось тугой пружиной. Подавив желание обхватить себя руками и отступить, я вскинула подбородок и посмотрела на него.
– Что? Белье тоже снимать? Или вы устроите проблемы моим друзьям, и дальше по тексту?
– На кровать, – скомандовала этот бронебойный ледоход.
Ну знаете ли…
– Я вам не дрессированная виари, – сказала я, сложив руки на груди. – И не собираюсь…
Договорить мне не позволили, попросту столкнув на мягкое покрывало. Которое успело слегка подморозиться, и холод иглами впился в обнаженную кожу. Все тело покрылось мурашками, а Ландерстерг уже опустился на кровать рядом со мной. Абсурдность ситуации просто зашкаливала, но в следующий миг все мысли про абсурдность во мне кончились: ладонь иртхана скользнула по моему бедру. По той самой грани, на которой заканчивалось кружево и начиналась кожа, сейчас почему-то особенно чувствительная.
– Вы всегда носите чулки, Лаура? – рычащие нотки ударили в сознание.
А я что говорила?! Драконофетишист хренов!
– Вы меня лапаете!
– Имею право.
– Имела я ваши права!
Вторая ладонь легла мне на затылок, с силой сгребая волосы в горсть. Без боли, но заставляя невольно запрокинуть голову и наткнуться на его взгляд. Учитывая, что сейчас в его глазах вспыхнуло пламя, чувство было такое, будто на меня действительно смотрит дракон.
– Мои права и желания вы будете учитывать в первую очередь, Лаура, – произнес он с такими интонациями, что по телу прошла странная дрожь. – Запомните это.
Если еще пару мгновений назад я готова была стучать зубами от холода, то сейчас воздух вокруг нас раскалился. Прикосновение пальцев к груди, под ключицей, вышло неожиданным, колючим, острым, на кожу словно упала ледяная вуаль. А в следующий миг ее уже обожгло. Сорвавшееся с пальцев дракона пламя ужалило первым укусом, затем вторым, третьим, и… Раньше, чем я дернулась, ладонь Ландерстерга буквально пригвоздила меня к кровати.
– Лежите смирно, или будет очень больно.
Да мне и так больно! Я не стала говорить этого вслух, зажмурившись, чтобы не видеть, как ледяные искры впитываются в кожу. В детстве меня покусали пчелы, вот и сейчас чувство было такое, будто в меня снова и снова тыкали раскаленными иголками. Несмотря на холод, который их немного смягчал, больно было все равно, и я изо всех сил старалась не разреветься.
От обиды, от того, что отец добровольно отдал меня ему, от… да от всего вместе, наверное! Ресницы дрожали, но я сдаваться не собиралась: если и буду плакать, то точно не перед ним! Чтоб его драконы сожрали и переваривали лет десять, а лучше – двадцать! Чтоб у него отвалилось все, что может отвалиться. Чтобы его импотенция до конца жизни замучила! Чтобы…
Вдоль скулы скользнули пальцы, и я дернулась. Широко распахнула глаза.
– Все.
Дракон по-прежнему нависал надо мной, правда, больше не прикасался. Там, где по моей коже скользили его пальцы, сейчас раскрывался какой-то светящийся голубой узор, но из-за сильного свечения и припухшей кожи пока было непонятно, какой именно.
– Что вы сделали?! – Я с силой оттолкнула его руку и села на кровати. – Что это?!
Потемневшие глаза сверкнули сталью. Металлическим синим светом.
– Это знак того, что вы принадлежите мне, Лаура.
Что?
ЧТО?!
Я взвилась с кровати рывком, бросилась к зеркалу и замерла. Свечение становилось меньше, сквозь него проступали более четкие контуры, как будто пламя ложилось на кожу, впитывалось в нее.
Клеймом.
– Снимите! – резко развернулась к нему.
– И не подумаю. – Ландерстерг поднялся и шагнул ко мне.
– Это противозаконно! Я не давала на это согласия.
– А я его и не спрашивал. – Он поправил запонку на рубашке и накинул пиджак. – Одевайтесь, ферна Хэдфенгер. Первое время может хотеться пить, так приживается на вас мое пламя. Не старайтесь это игнорировать, просто пейте больше воды. Если почувствуете что-то не то, сразу звоните мне.
– Что-то не то я чувствую, когда вы рядом. Когда вас рядом нет, со мной все отлично!
Не дожидаясь ответа, я натянула юбку. За ней – свитер, после чего сложила руки на груди:
– Еще приказы будут?
– Сегодня нет. Хестор уже ждет на парковке, он отвезет вас домой.
Я моргнула.
– Вы всерьез решили, что я стану жаловаться вашему отцу? – Ландерстерг слегка приподнял бровь. – Считайте это уроком, Лаура. Надеюсь, следующие вам не потребуются.
Уроком?! Считать?!
– Вы… вы не просто драконья жопа, вы хрен драконий! – выдохнула я.
– Коньки, – ответил драконий хрен и вручил мне сумку. – Не стоит надевать чулки на каток, Лаура. Застудитесь.
Последнее мне сообщили примерно так же, как могли бы сказать: «Одер, мне кофе. Крепкий».
Я показала ему непристойный жест и вылетела за дверь. По лестнице метнулась тенью, выбежала в холл, на ходу закуталась в курточку.
Хестор действительно дожидался меня на парковке, но все, на что меня хватило – это бросить сумку на заднее сиденье и упасть следом. Там, где меня касался Ландерстерг, до сих пор горели следы ледяного пламени, узор на груди, казалось, вот-вот прожжет свитер. Приложив к нему руку, даже сквозь плотную шерстяную вязку ощутила жалящие ладонь уколы.
«Это знак того, что вы принадлежите мне, Лаура».
Никому я не принадлежу! И никогда не стану принадлежать!
Чтобы немного успокоиться, набрала подругу. Ответом мне стали длинные гудки и сработавший автоответчик: «Всем привет! Это Ринара Великолепная. Если у вас есть важная информация, не терпящая отлагательств, наболтайте ее со всей серьезностью. Я отвечу, как только смогу».
Не дожидаясь гудка записи, нажала отбой и сквозь панорамные окна верхнего холла бросила взгляд на стремительно удаляющийся пентхаус Ландерстерга.
Стилист и пресс-секретарь, говорите?
Это мы еще посмотрим!
[1] Самый известный бренд смартфонов во всем мире
Глава 8
Я влетела в квартиру, оглушительно хлопнув дверью.
– Па-ап! – крикнула прямо с порога. – Пап! Ты дома?!
Едва успела расстегнуть сапоги, когда в холл выплыла Ингрид.
– Лаура, ты могла бы вести себя прилично? – холодно поинтересовалась она.
– Я веду себя прилично. Где папа?
– Он встречается с каким-то проблемным клиентом. – Ингрид еще понизила голос. Мачеха выглядела недовольной: так случалось всякий раз, когда ее что-то или кто-то отвлекало от дел. – И я буду тебе очень благодарна, если ты не станешь больше кричать на всю квартиру. У нас гости.
– Гости?!
Гостем оказался, как выяснилось, стилист. Судя по количеству разложенных по дивану образцов ткани, а заодно по раскрытому в ноутбуке каталогу, Ингрид уже вовсю готовилась к вечеринке у Ландерстергов. Я не стала ее разочаровывать, что вечеринки не будет, просто поздоровалась и поднялась наверх, на ходу обувая домашние балетки.
– Силь? – заглянула к сестре. – Ты не в курсе, папа не говорил, когда вернется?
– Понятия не имею. – Сестра поспешно захлопнула ноутбук. – Тебя стучать не учили?
– Можно подумать, ты всегда стучишь, – огрызнулась я и вылетела из ее комнаты.
Не знаю, как насчет пламени Ландерстерга, но моего собственного сейчас хватало, чтобы подпалить пару комнат.
Знак принадлежности!
Этого еще не хватало!
Я распахнула окно и высунулась в него по пояс, чтобы немного остыть, но помогло не особо. Меня по-прежнему потряхивало, будто и не было этого полета от драконьей пещеры до жилища человека обыкновенного.
У-у-у, как он меня бесит!
Ненавижу его!
Ненавижу!
Внизу хлопнула дверь, и меня снесло с окна как под порывом ледяного ветра. Я вылетела из комнаты, и, перепрыгивая через две ступеньки, бросилась вниз.
– Пап! – выдохнула я. – Нам надо поговорить.
Отец, который успел только снять пальто, приподнял брови.
– Это так срочно?
– Более чем!
– Что, даже до ужина не подождет?
– Не подождет, – я кивнула в сторону кабинета. – Пойдем. Пожалуйста.
Отец покачал головой, но все-таки взял меня под руку.
– Что-то не так, Лаура? – спросил, когда за нами закрылась дверь.
– Все! – выдохнула я, и, вспомнив, что «у нас гости», все-таки понизила голос. – Папа, я не хочу замуж за Ландерстерга!
– Хорошая шутка. – Отец, начавший было опускаться в кресло, замер.
– Это не шутка.
– Что значит – это не шутка?!
– То и значит! – только сейчас я поняла, что стоило переодеться, но переодеться мне уже не грозило. Поэтому я оттянула ворот свитера (к счастью, широкий), настолько, насколько это возможно. – Он меня заклеймил!
Брови отца снова приподнялись, когда он увидел краешек голубой закорючки, язычком ледяного пламени выползающего на мою ключицу. Потом брови его сошлись на переносице, а отец опустился в кресло.
– Так надо, Лаура.
Что?!
– Как – надо? – переспросила я дрожащим от ярости голосом. – Увозить девушку с катка, выдергивать ее от друзей на глазах у всех, а потом ставить ей это клеймо? Так надо, да, пап?! Так?!
– Лаура, у тебя истерика. Успокойся, а завтра мы поговорим нормально.
– Нет у меня никакой истерики! – я подлетела к столу. – Я с самого начала говорила тебе, что не хочу идти на это собеседование, но ты меня даже слушать не стал! Я пошла туда только для того, чтобы его провалить, но Ландерстерг с какой-то радости выбрал меня! Да он меня даже не знает, но уже умудрился наляпать клеймо, как породистой виари! Насильно! Я не давала своего согласия, слышишь?!
– Хватит! – Отец рявкнул так, что я вздрогнула. – Хватит, Лаура. Довольно. Я вижу, к чему ты клонишь. Все дело в том, что у тебя с детства было все, что ты только пожелаешь. Лучшие игрушки, танцы, коньки. Я выкладывался, чтобы обеспечить тебе лучшую жизнь, и в итоге превратил в избалованное чудовище.
– Что?
– То. – Он поднялся из-за стола. – Ты привыкла, что все в твоем мире происходит по щелчку пальцев, а если не происходит, значит, ты недостаточно громко щелкнула. Ты согласилась пойти на собеседование…
– Я согласилась из-за вас! – выдохнула я. – Из-за вас, из-за тебя, Даргела, Ингрид, Сильви. Я хотела, чтобы…
– Если бы ты согласилась из-за нас, этого вопроса сейчас просто бы не возникло, – холодно произнес он. Настолько холодно, насколько вообще возможно. Наверняка, он успешно применял его во время судов, но со мной он никогда так не говорил. Ни разу, сколько я себя помнила. – Тебе двадцать один год. Пора понимать, что детство закончилось.
– Дело не в детстве. Неужели ты не понимаешь?!
– О нет. – Он шагнул ко мне. – Я все прекрасно понимаю. «Эрвилль де Олис», верно? Вот, что тебе нужно сейчас, и ты не успокоишься, пока его не получишь, и не наиграешься. Но вот, что я тебе скажу, Лаура. Твой эгоизм и твои желания всегда были для меня на первом месте. Потому что я люблю тебя. Потому что я поклялся твоей матери…
– Нет, – сказала я севшим голосом. – Не смей приплетать сюда маму.
– Не сметь? – Он сдвинул брови. – Ты с детства все разрушаешь. Я потерял ее из-за тебя!
Наверное, я всегда знала, что он так думает. Наверное… но сейчас меня словно ударили под дых, и воздух вышел из меня коротким рваным судорожным вздохом. Я развернулась и вылетела из кабинета. Как оказалась в своей комнате, помнила смутно, несмотря на распахнутое настежь окно, мне кажется, стало еще жарче.
В кресло я практически упала, и только когда включала ноутбук, поняла, что у меня дрожат пальцы. Папка, в которую я почти не заглядывала… а точнее, заглядывала раз в год, в мамин День Рождения, была сохранена у меня в разделе «Самое дорогое». Я открыла ее и первое, что увидела – свадебные фотографии. Мама и отец улыбались, сплетая пальцы. Воздушное платье (тогда в моде была пышность) раскрывалось от тонкой талии белоснежными волнами, лиф подчеркивал красивую грудь. Темные волосы были уложены в высокую прическу, фиолетовые глаза лучились счастьем.
Мама сама была как счастье. Когда она приехала из Раграна, поступать в Университет, папа уже учился на четвертом курсе. Они случайно познакомились во время студенческой вечеринки (где она его здорово отшила, если верить его словам), и с тех пор крепко зацепила. Он стал за ней ухаживать, чтобы добиться ее внимания, и в результате… ну, в результате у них все получилось.
И получилось бы еще лучше, если бы не я.
Фото, где мама на девятом месяце, готовится к родам, светится от счастья, заставило меня плотно сжать губы. Она показывала маленькую рубашечку, одну из многих, которую купила для меня, и было странно даже представить, что через несколько дней ее не станет.
Потому что нужно было выбирать, спасать ее или меня.
И потому что она попросила спасти меня.
Я сжала губы еще плотнее и захлопнула ноутбук, но ее сияющее лицо по-прежнему стояло перед глазами. Она словно светилась изнутри, счастливая, как никогда. Даже темно-фиолетовые глаза словно становились светлее и ярче, и от этого светлее и ярче становилось мне.
– Я не буду плакать, мам, – пообещала в который раз. – Я тебя люблю.
Отключила ноутбук от сети, взяла его с собой на кровать, и, повернувшись спиной к распахнутому настежь окну, обняла. А потом улыбнулась и закрыла глаза.
Утро наступило внезапно. Только что я закрыла глаза, как мне казалось – и вот, здравствуйте, доброе утро. То, что я полночи не спала, ворочаясь с боку на бок и пытаясь придумать, как избавиться от Ландерстерга (звучит почти политически), не считается. Теория вероятностей осталась на том уровне, на котором я успела ее почитать до того, как пошла на каток, но в теории я ее знала, поэтому по поводу зачета переживать не стоило. Переживать стоило только по поводу того, что мне предстояло вечером, а точнее, не предстояло.
Оказывается, от души желая дракону несварения, можно придумать много всего замечательного. Несварение, например. Не потащит же он мающуюся расстройством желудка невесту на пресс-конференцию. А если пресс-конференция не состоится сегодня, это даст мне отсрочку, за время которой я придумаю что-нибудь посолиднее. Например, движение «Свободу человеческим невестам, или Скажем решительное «нет» чешуйчатым женихам».
С этой мыслью я оторвала голову от подушки и… уронила ее обратно. Она казалась не просто тяжелой, неприподъемной. Помимо неприподъемности головы дико пересохли губы и пекло глаза. Простыла, что ли? Ну в общем, даже хорошо. Будет очень в тему моего «несварения».
Усилием воли столкнула себя с кровати и пошла в ванную. Под тонкой маечкой красовался узор принадлежности Ландерстергу. Красивый, надо сказать, серебристо-голубой, как будто на моей коже зарождалось ледяное пламя. Я бы, может, даже им любовалась, если бы не сам факт того, как на мне это появилось. Воспоминание о последнем отбили всякое желание думать о красоте ледяного пламени, я потянулась за зубной щеткой, и в этот момент с визгом:
– Ла-а-а-алииии!!!! – на меня сзади налетела Сильви.
Я покачнулась и не влетела в зеркало лбом только потому, что сестра резко дернула меня назад, разворачивая лицом к себе.
– Ну ты и интриганка, а! – Сестра сверкнула глазами.
– А?
– А! – Она развернула ко мне экран смартфона. – Вот! У меня сто пятьдесят тысяч подписчиков, а у тебя… двести одиннадцать!
Я, наверное, не до конца проснулась, потому что вообще смутно соображала, откуда на моем аккаунте взяться двести одиннадцати тысячам, и какая мне с этого радость.
– Ну! Ты почему не сказала, что на каток идешь с Ландерстергом? Ну ладно, что ты с ним встречаешься, и он тебя забирает? – Сильви выпалила это все на одном дыхании. – Ладно, понимаю, что это был секретный секрет, и не злюсь! Спускайся завтракать!
С этими словами она развернулась и вылетела за дверь, а до меня, наконец, дошло.
Двести одиннадцать тысяч в мою соцсеть могло привести только эффектное появление с Ландерстергом на катке. Точнее, эффектное появление Ландерстерга и элитной охраны на катке, с которыми я потом элитно ушла на глазах у всех.
Мне захотелось побиться головой о зеркало, вместо этого я полезла в сеть и выяснила, что «Лаура Хэдфенгер ушла вместе с Торнгером Ландерстергом. Значит ли это, что…»
Таких заголовков (в разных вариациях) было по всей сети больше, чем снега в Великой Фервернской Пустоши, разделяющей Хайрмарг и большую часть страны, поэтому я закрыла браузер и пошла чистить зубы. А потом – одеваться.
– Лаура, ты какая-то бледная, – произнесла Ингрид, когда я заглянула в столовую. Такая забота и сияющая улыбка на ее лице говорили о том, что ее новости в сети порадовали.
При мысли об этом меня затошнило.
– Садись завтракать. Наверное, у тебя упал гемоглобин.
При мысли о еде затошнило еще сильнее. Я представила, как изменится обстановка за завтраком, если я скажу, что у меня непереносимость драконов, но как раз в эту минуту в столовую вошел отец.
– Мне нужно на зачет, – я отступила, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. – Я просто зашла пожелать всем доброго утра, и уже убегаю.
– Так рано? – удивилась Сильви. – Я думала, мы поедем вместе.
– Нет, мы договорились с Рин встретиться пораньше. Я обещала разобрать с ней одну тему.
– А, – Сильви потеряла ко мне всякий интерес и уткнулась в тарелку.
– Удачи на зачете, – это прозвучало со стороны отца. Я просто чувствовала на себе его взгляд, прожигающий не хуже драконова клейма.
– Иди первой и не задерживайся! – это уже Ингрид.
Я не ответила, тем более что простуда сказывалась на мне не лучшим образом. Заболела голова, а еще пить хотелось неимоверно. Об этом я подумала, уже оказавшись во флайсе. Там же вспомнила, что мне советовали пить воду, но куда может идти первое фернство со своими советами, вслух не говорят.
Что самое интересное, горло у меня не болело и нос тоже не был заложен, что в сложившихся обстоятельствах, несомненно, радовало. Во-первых, когда у меня садился голос, он садился конкретно, и я не могла говорить вообще. А во-вторых, с полной головой соплей очень сложно сдавать теорию вероятностей, даже если ты в принципе в теме разбираешься.
Разумеется, на зачет я приехала первой и в пустынном коридоре долго подпирала стену, пока появились первые однокурсники. Заметив меня, они как-то слишком резко для зачета повеселели:
– О! Лаура! Привет!
Под их взглядами я сейчас ощущала себя абсолютно и бесповоротно невестой Ландерстерга. Настолько невестой Ландерстерга, насколько это вообще возможно, у них в глазах горело столько вопросов, что я не выдержала и сбежала к кулеру в конце коридора. Где в обнимку со стаканчиком воды ненадолго почувствовала себя лучше. Правда, очень ненадолго: на плечо мне легла рука и за спиной раздался голос Миста:
– Хэй! Лали.
– Я тебе не Лали. – Я сбросила его руку и повернулась.
В глазах бывшего вопросов не было, он тут же вскинул ладони.
– Ладно. Лаура. Слушай, я хотел извиниться за вчерашнее… ну… ты бы сразу сказала, в чем дело, а то я просто не понял. Понимаешь… Решил, что ты…
