Мария Хугистова
Эне бене рес
«Эне бене рес
Квинтер финтер жес
Эне бене раба
Квинтер финтер жаба…»
Останавливаются на Ассе. Асса слегка улыбается.
Асса. Пойду я. Если не вернусь – не думай, что сбежала. А делала то, что считала нужным!
Асса уходит.
Вернер. Но ты постарайся вернуться! И побыстрей! Будь осторожна!
Эпизод 6.
Вернер остаётся один. Тяжело вздыхает, трёт лицо.
Вернер. Надоело-то как, а…
Вернер мотает головой.
Вернер. Ну, спасибо… хоть на это утро и на этот вечер меня избавили от вылазок. Спасибо.
Вернер смотрит вокруг.
Вернер. Рассвет… Да… Красиво… красиво… жизнь вообще такая красивая. Мне жаль замечать это только теперь. Сейчас, была бы возможность, я бы остался там, снаружи, прямо посреди поля и спокойно бы послушал звуки тихого, живого мира. Спокойного. Шуршание листвы, журчание ручья… Так… тоскливо… что только теперь это имеет значение.
Вернер слышит писк летучих мышей, убирает весь свет.
Вернер. Твари. Чего ж вам на своём поле не жилось, сволота!?
В темноте видны его раскрытые от ужаса и гнева глаза. Мыши улетают. Вернер оседает на пол.
Вернер. Не хочу наружу… (тихо) Не вылез бы никогда… Уроды…
Вернер смотрит вдаль.
Вернер. Спасите, кто-нибудь. Я не хочу.
Вернер бьёт себя по щекам. Поднимается, быстро дышит. Он натыкается ногой на шкатулку Ассы, берёт её в руки и раскрывает. Та начинает громко скрипеть, Вернер быстро её закрывает.
Вернер. Это не я.
Откладывает шкатулку в сторону.
Вернер ложится, засыпает. Спит до следующей ночи. Пробуждает его Асса, перебивая шум дождя.
Асса. (громко) Всё-таки, нам несказанно повезло!
Вернер. А-А!? Что!? Час который!?
Асса. Где-то полдвенадцатого.
Вернер. Сколько!? Ты где столько пропадала!?
Асса. Искала делали, шкатулку свою починить хочу.
Вернер. Так у летучих мышей уже вовсю охота!!
Асса. Агась.
Вернер выдыхает.
Вернер. Ты же знаешь, что буду ругаться?
Асса. Да. Поэтому эту часть предлагаю пропустить. Считай, что я уже оплакала этот проступок и извинилась прям от всего своего светлячкового сердца.
Вернер. Ничего другого не остаётся, сил на крики нет.
Асса. Так и нельзя кричать. Услышат – прилетят, съедят. А мыши, ты прав был, совсем близко стали подбираться. Сидим тихо.
Асса раскладывает на земле маленькие палочки, кусочки паутинок и травинок. Вскрывает механизм шкатулки. Тихо.
Вернер. Что ты сказала?
Асса. Когда?
Вернер. Когда вошла.
Асса. Несказанно нам повезло, говорю.
Вернер. М… То-то я аж сам себе завидую. Почему повезло-то?
Асса. Я как только в окно начала стучать, как только смотрителю напомнила про маяк, он включил его. И, значит, не успела я отлететь, как вижу – к берегу корабль пристал. А там туманно, дождь идёт. Ну, смотреть стала. Вышел смотритель маяка, спустился к морякам. А они вовсю благодарить его начали, говорят, думали вообще по другому пути двинутся, туман, дорогу потеряли… но тут маяк! Он их спас! Говорят, собирался шторм…
Вернер. Я не понимаю восторга.
Асса. Мы с тобой, считай, людей спасли! Мы ведь включаем и выключаем маяк!
Лицо Вернера слегка хмурое, задумчивое.
Асса. Верн? Ты сегодня что-то…
Вернер. Этой ночью летучие мыши пролетели совсем близко. Я вот что думаю… Асса, может, улетим?
Эпизод 7.
Пауза. Асса откладывает шкатулку.
Асса. Как?
Вернер. Бросим это всё и улетим.
Асса. Ну-ка погоди-ка. Я правильно услышала? Ты предлагаешь взять просто так… и улететь?
Вернер кивает.
Асса. Бросить всё это, всё, что осталось от нашего прежнего дома и улететь?! Вернер, серьёзно?
Вернер. Да, ты всё поняла правильно.
Асса. С чего вдруг такие мысли?
Асса серьёзнеет.
Асса. Вернер?
Вернер. Не знаю. Может, я устал.
Асса смотрит на него с непониманием.
Асса. Это ведь… Да как же! Мы ведь всегда, со всей нашей стаей летали напоминать смотрителю о маяке. Мы ведь всей семьёй этим занимались!
Вернер. И что?
Асса. Это ведь наше дело! И дело хорошее! Как мы можем сейчас его бросить!?
Вернер. Те светлячки, которые выжили после первого налёта – бросили. И живут себе где-то.
Асса. Ты часто об этом думаешь?
Вернер. Когда-то думал редко. Потом всё чаще, чаще… А как мыши подобрались так близко – постоянно. Я думаю о том, какие они, наши, там, где-то далеко… счастливые.
Асса. Может счастливые. А как же совесть?
Вернер. Совесть тут причём?
Асса. Как можно от хорошего дела отказаться? Мы взяли на себя ношу, это ответственность!
Вернер. Да какая…! (недоговаривает) Короче, дитя. Ты со мной уйдёшь?
Асса. Поверить не могу…
Вернер. Да или нет!?
Асса. (не раздумывая) Нет.
Вернер. Нет?
Асса. Я выбрала зажигать и гасить маяк. Я буду это делать. Меня удивляет, ты теперь, спустя столько времени хочешь отказаться…
Вернер. Асса, послушай… наше дело – очень хорошее. Было когда-то. Когда вокруг было мирно, когда нас было много! Я много времени был с тобой, потому что бросить тебя не мог. Но теперь, когда опасность всё ближе и ближе, как можно тут остаться?
Асса медленно тянет ослабевшую руку к шкатулке, снова принимается её чинить.
Вернер. Тогда, при той, другой жизни, зажигать и гасить маяк было развлечением! Это придавало нашему тихому, светлячковому существованию смысл! Но сейчас, кому от этого польза? Людям? Им всё равно на наши страдания, они о них даже не догадываются, так почему я должен за них жизнь класть? Почему я должен думать, что мой младший товарищ безрассудно, да ещё с улыбкой на лице, летит их спасать? Гасить маяк, чтоб они в море не погибли! Сейчас мне что с этого? Когда на выходе из этого опустелого дупла меня могут сожрать летучие мыши?
