Мария Каприсова
Свобода и любовь
Глава 2. Все сначала
Слезы катились из глаз Саманты, она вытирала их уже насквозь мокрым платком, и у ее отца, Джона Нортона, бывшего сельским сквайром, разрывалось сердце. Он ничем больше не мог ей помочь, поэтому-то они сегодня, в феврале 1849 года отплывали из порта Тилбери, продав основное имущество и погрузив остаток на шхуну общительного и круглолицего капитана, мистера Моргана, больше похожего на зажиточного купца, чем на моряка, проводившего в плаваниях большую часть своей жизни. Прибытия в порт Бомбея они ожидали лишь через несколько месяцев длительного плавания, что позволит ему в очередной раз вспомнить свое прошлое и причины, приведшие к столь серьезному решению кардинально поменять свою жизнь.
Потеряв горячо любимую жену, угасшую при продолжительном кровотечении после рождения их единственного ребенка, Джон посвятил свою жизнь дочери, сосредоточившись на ее воспитании, выплескивая свою энергию на охоту, помогая своим земельным арендаторам, вкладывая в строительство и обслуживание местной больницы немалые средства.
Однако, несмотря на усилия, Саманта росла избалованной и требовательной девушкой, а он лишь угождал ей, защищая от всех напастей, боясь потерять, что и привело к трагедии, случившейся с ней.
Сначала Джон винил лишь себя, а потом понял, что его дочь выросла.
– Увы, Сэм, – уменьшительно- ласкательно сказал он, приобняв за плечи, – мы оставляем наш дом позади, надеюсь в большом новом мире найдется местечко для нас, где мы будем жить спокойно.
– Возможно ли это, папа? Мне кажется, что весь мир отвернулся от меня.
– Англия лишь маленькая часть нашего большого мира, и в этом большом мире никто не знает, кто мы и расспрашивать не будут, мы сольемся с другими переселенцами и все наладится, не переживай ты так, вон, уже платье мокрое, надо переодеться.
Отвлекая ее от грустных мыслей, отец провел рукой по несуществующему пятнышку на скромном сером платье и когда она посмотрела вниз, Джон приподнял ей голову за подбородок и посмотрел в глаза, – Сэм, все будет хорошо, все, что было, это осталось в прошлом.
"Надеюсь, что этот жестокий урок ты запомнишь и не повторишь!" – ради ее спокойствия он оставил в своих мыслях то, о чем думал последний год.
Около года назад, в начале весны, у них проездом гостил некий мистер Майкл Луис, впоследствии оказавшийся младшим сыном влиятельного герцога, да ещё и неудачно женатым. Мистер Луис казался весьма воспитанным, даже обходительным молодым человеком, около тридцати лет, среднего роста, темноволосым и с небольшой ухоженной бородой, с серыми, немного раскосыми глазами. Мило беседуя во время ужина, Майкл показывал свою начитанность и остроумие, Саманта, неопытная в любовных делах, ведя несколько изолированный от городской золотой молодежи образ жизни, слушала его истории с огромным удовольствием и с некоторой наивностью восхищалась им. Он рассказывал о путешествии, в котором побывал, об Америке, в которой пережил множество приключений, пытаясь произвести впечатление на молодую девушку. Мистер Луис задержался у них в гостях дольше, чем планировал, с удовольствием принимал активное участие в охоте с Джоном, проявляя уважение к нему, как к отцу молодой леди.
– Ну-с, молодой человек, как вы относитесь к моей дочери? – задавался вопросом мистер Нортон. Каждый раз получая один ответ.
– Я увлечен. Мисс Саманта красавица.
Как-то вечером, Джон подслушал их тайную беседу, в темноте кабинета.
Лунный свет из большого окна озарял светлые локоны Сэм, которые, будучи распущенными, струились по ее плечам, спадая ниже талии вдоль халата, накинутого сверху ночной сорочки. Майкл, этот проходимец, стоял рядом и держал ее за руку, касаясь нежной невинной кожи.
– Я люблю тебя, Саманта, я хочу попросить твоей руки, прошу, выходи за меня замуж!
Так говорил этот клятвопреступник.
– Я тоже тебя люблю, отец конечно согласиться!
– Что ж, решено, завтра на охоте попрошу у него твою руку, ведь твое сердце уже моё! – воскликнул он, прижав ее руку к своей груди. Сэм робко согласно кивнула.
Одно не учел этот тип, того, что мистер Нортон сразу, как заметил, что Майкл строит планы и шлёт намеки о намерениях касательно Саманты, его нежного цветка, смысла всей жизни, он направил посыльных для розыска родственников мистера Луиса, сбора данных о происхождении, состоянии, репутации и со дня на день ждал ответа. Было раннее утро, ещё светало, слуги выводили запряженных лошадей, а породистые собаки повизгивали, радостно лаяли в преддверии очередной охоты. Джон был одет в лёгкий шерстяной костюм с вельветовой курткой, удобный для движения и в то же время достаточно теплый для ранней весны, коричневая ткань подчеркивала его светло русый цвет волос. Нетерпеливо хлопнув перчатками из оленей кожи, он огляделся, все ли на месте, по-хозяйски порадовался, сам за себя в прекрасной подготовке и дрессуре, нашел взглядом нерасторопного мистера Луиса, который явно нервничал и озираясь по сторонам, поглядывал в окошко Саманты, где из уголка задернутых штор она подглядывала, но заметив, что отец смотрит в ее сторону, она одернула плотную штору. Едва все всадники оседлали своих лошадей, Джон увидел посланника и, велев продолжать, спешился.
– Я догоню, начинайте.
Посыльный очень спешил. Это был молодой парень, Джонатан, сын одного из арендаторов, чей отец служил когда то в местной полиции, но после увольнения со службы осел здесь и занялся спокойным фермерским хозяйством, сохранив свои связи, которыми Джон иногда пользовался в своих целях.
– Мистер Нортон, это срочно, письмо из Лондона, – прокричал Джонатан, подбегая к нему, запыхавшись, оставив повозку, на которой приехал несколько в стороне от дома, размахивая правой рукой с конвертом.
Джон взял слегка помятый конверт, запечатанный явно в полицейском управлении, нетерпеливо снял перчатки, которые уже успел одеть и сунул их парнишке. Вскрыв на месте конверт, он прочитал, багровея на глазах от проявляющегося гнева.
"Мистер Нортон, настоящим сообщаем вам, что лорд Ричард, младший сын герцога Кларенса, которого Вы знаете под именем мистера Майкла Луиса, является далеко не лучшим представителем семьи герцога, а именно разгильдяем, картежником, шулером, который проиграл свое состояние и живёт теперь на ренту своей жены, леди Харриет Экленд… "
Не дочитав окончания текста письма, Джон, схватился за ружье, вскочил на коня и бросился вдогонку за уехавшими. Охотники успели добраться до леса, обойдя широкое болотистое поле, поэтому лёгкий моросящий дождик несколько охладил пыл оскорбленного мужчины, который своими зоркими глазами вглядывался в спины впереди скачущих, лавируя между слугами с собаками, ищущими след, ища черный водонепроницаемый плащ, надетый с утра на мистера Луиса. Его не было среди них. Джон почувствовал недоброе и испугался за дочь, повернул обратно, но появившись в поместье он не нашел там Саманту. Увы, наспех схватив что попало под руку, бросив многое, но не драгоценные украшения, она неожиданно сбежала вместе с Майклом, не оставив и записки. Джон бросился следом, но не смог сразу найти и поняв, что дело обстоит очень серьезное, стал обстоятельно готовиться, написав письма во многие инстанции, в том числе и герцогу Кларенсу, у которого просил аудиенции, но, к сожалению, тот не смог оказать существенную помощь, так как давно не общался с сыном. Несколько месяцев Джон хватался за малейшую надежду, ждал хоть весточку от дочери, но не было не следа. И вот, однажды, спустя несколько месяцев, наконец, появилась надежда, похожую девушку, однако в плохом состоянии, бледную, больную как оказалось простудой, видел врач, Вильям Сноу, к которому обратился за помощью в её лечении вежливый молодой человек из не респектабельного района, подозревая болезнь легких. Сноу видел ее лицо на рисунке из газет, ведь с Таймс не сходили объявления о розыске Сэм.
– Это она? – спросил Джон у врача, дрожащей рукой указывая на ее небольшой оригинальный портрет, нарисованный пару лет назад гостившим у них известным художником.
– Та девушка очень похожа, но не могу сказать Вам абсолютно точно, время и условия не пощадили её, возможно.
– Доктор, спасибо, Вы дали мне надежду.
Мистер Нортон бросился в указанный район, с полицейской облавой и наконец в одной из съёмных комнат ветхого клоповника нашел её, дрожащую, больную, но все же его Саманту. Рядом с ней был мистер Луис, которым занялись суровый сыщик с помощниками, Джону была важна только дочь.
– Отец, ты ли это?
Девушка протянула к нему свои худые руки и Джон, накинув на нее свой пиджак, вынес на руках прочь из этого проклятого места.
Даже после выздоровления, Саманте и Джону не давали спокойной жизни, вереницы следователей, газетчиков, сочувствующих потянулись к ним и поняв, что ее и не будет, что его обесчещенная дочка и он сам теперь привязаны к бесконечным вопросам, изоляции, ведь перед Самантой закрылись все двери в один миг и, будучи в одном шаге от самоубийства, она не покидала свою комнату в поместье, медленно угасая от тоски, мистер Нортон принял единственно возможное решение, это уехать навсегда из Англии. Выбор пал на Индию, куда, распродав свое нажитое предыдущими поколениями имущество, собрав необходимые рекомендательные письма, которые были крайне необходимы, чтобы заручиться доверием английских властей, простившись с арендаторами и друзьями, которые оставались преданными ему и понимающе поддерживали, они и отправились, чтобы начать новую жизнь, туда, где ничего не будет напоминать им о прошлом.
Глава 3. Это судьба
Худой индиец стоял в молчании на ковре ручной работы в кабинете и смотрел стальным взглядом, казалось в пустоту. Тёмно-синий тюрбан, в цвет куртка и брюки, одежда выдавала в нем сикха. Рука этого крепкого воина привычно для него вылежала на эфесе резной сабли, он был готов ко всему, тем более к самопожертвованию ради цели. Эмилия в голубом платье плакала, она была в отчаянии, никто не желал оказывать помощь индийцам, в городе было очень опасно даже шепотом спрашивать об этом. Бомбейская крепость надёжно охраняла от повстанцев снаружи и не допускала проникновение вредоносных бунтовщиков внутрь.
– Что мне делать, его же убьют! Я ничего не могу сделать, разве что прийти в городское управление, где содержатся обречённые на казнь голой и отвлечь внимание стражников, пока вы его вытащите, может быть взорвать стену, ну даже если меня поймают, не убьют вдову полковника.
Вымолвила она, присев на кресло в кабинете. Эмилия положила красивые руки на стол, печально опустила голову.
Окна были привычно закрыты и зашторены, чтобы исключить малейшую возможность наблюдения извне. Наконец, подняв голову, она посмотрела на большой портрет её покойного мужа, висевшего как раз напротив. С его похорон прошло два долгих года. Молодая женщина закончила свой траур и собиралась покинуть Индию, но пока не могла этого сделать – восстание сипаев унесло многие жизни, а она хотела выполнить обещание, данное когда-то давно и дать свободу брату человека, хорошего человека, которому обязана жизнью, пусть судьбой они оказались по разные стороны баррикад. Индиец хранил молчание, лишь рука крепче сжала клинок. Эмилия обратилась к нему:
– Мангала, ну что ты молчишь! Ради всего святого, что же нам делать!
В коридоре раздался шум, кто-то пришел, в дверь кабинета постучали.
– Войдите!
Вошли двое: пожилая индианка, которой молодая леди доверяла как себе, и молодой индус в зелёном дхоти. Индус был явно чем-то обрадован, потому наспех поклонился:
– Госпожа, мы нашли англичанина, который согласился встретиться и помочь в нашем деле.
– Кто же это? – недоверчиво уточнила она, взглядом пытаясь проникнуть в его голову.
– Он штатский из канцелярии капитана, ему нужны деньги, проиграл в карты целое состояние.
– Мне денег не жалко, лишь бы не подставил. Что скажешь, Мангала, не молчи.
Индиец повернулся лицом к незапертой двери, свет подчеркнул его суровый взгляд.
– Госпожа, я думаю, что надо рисковать и встретиться с ним, но в трущобах. Надо проверить его.
– Да, все так, не то он приведет британцев ко мне в гости. Это поставит под угрозу все наши жизни.
Эмилия обратилась к индусу:
– Передай, что мы встретимся с ним сегодня в 8 вечера у вокзала, пусть ждёт один на хорошо освещённом месте. Ты приведешь оттуда его в свой дом, где мы будем вас ждать. Мангала, ты должен проследить, что он действительно один, что это не ловушка. Предупредить всех, чтобы были наготове и вооружены, ведь в любой момент возможно придется бежать.
– Все будет исполнено, миледи, – молодой индус поклонился и тихо скрылся.
Леди перекрестилась, поблагодарив за луч надежды, появившийся так вовремя. Мангала приставил руку к своему сердцу ладонью внутрь и кивнул ей, как бы говоря, вот видишь, надо верить, нельзя отчаиваться.
Джон Нортон, сходя с трапа в порту шумного, но сейчас относительно спокойного Бомбея, подал руку своей дочери, Саманте.
Мятежная Индия встретила их теплым солнечным утром, предполагающим тропический зной через несколько часов. Саманта была спокойна и красива, ее светлые волосы были уложены к верху, заколоты сзади, лишь лёгкий ветерок теребил выбившуюся тонкую прядь, на ней не осталось и следа от той исхудавшей бледной девчонки, которая покинула свой дом с мыслью о смерти, теперь лишь грусть светилась в глазах воспоминанием о пережитой разбитой предательством любви. Лицо ее округлилось и немного загорело, небольшие алые губы довольно улыбнулись, встав на землю, и слегка качнувшись от непривычки она села в кэб, ловивших прибывших у "ворот в Индию", возница, старый индус, ловил заработок как мог. Мистер Нортон же напротив, выглядел настороженным и худоватым, хотя и он не был изможден, как полгода назад, но на его висках при лучах солнца отражалась появившаяся седина, проблескивала она и в волосах, и в ухоженной бороде. Распорядившись насчёт багажа, он присоединился к дочери. Несмотря на раннее утро, город жил своей жизнью, набережная кишела смуглыми туземцами, одетых в пестрые ткани. Все было необычно и странно, чужие и непривычные запахи, зелень на разлапистых ветвях деревьев.
– Едем! – Джон хлопнул ладонью по дверце кэба, отчего вздрогнувший индус ускорил лошадь, впрочем, его хватило ненадолго. Неспешно доехав к отелю и подивившись его колониальной архитектуре и узорчатым сводам колонн, отец с дочерью заселились в свой аккуратный номер, с видом на бухту. Расположившись и как следует отдохнув с дороги, пообедав в номере (хотя в отеле был предположительно отличный ресторан) Джон, собрав необходимые документы и рекомендации, оставив Саманту по присмотром расторопных слуг, с трудом выдержавших плавание. Он отправился в администрацию, где и провел остаток времени до вечера. Когда уже стемнело, он вышел из здания, решив пройтись и осмотреться, проклиная бюрократию, царившую в этом учреждении. Одно было хорошо – теперь его примут в лучших местах, не зная ни о чем примут и дочь.
Широкая зеленая улица была хорошо освещена и город казался вышедшим из сказки о волшебстве и джинах. Часы на здании вокзала пробили 8 вечера и площадь перед ним была немноголюдна. Джон смотрел на невидимое им ранее звёздное небо, что сулит оно им в новой жизни? Его цилиндр тенью прикрывал лицо, со стороны казалось, что мужчина ждёт кого-то. Парень в зелёных дхоти проскочил мимо, слегка задев плечом Джона, который быстро вспомнил, что его револьвер Кольта с рукояткой, выполненной из слоновой кости, прогрессивное мощное оружие, однако малоизвестное в то время, сможет его достойно защитить, но поскольку больше никого на площади не было, он успокоился. Правда преждевременно, обнаружив инородный комочек бумаги в своем левом кармане сюртука, явно кем-то подложенный. Развернув его, Джон прочитал написанную каракулями фразу: "Следуйте за мной" и, оглядевшись, увидел в метрах ста того самого парня, в зелёной повязке на ногах. Парень выжидающе смотрел на него. Джон пробормотал, во что это он влип, смело двинувшись к нему, тот двинулся дальше, англичанин, поняв, что требуется соблюдать дистанцию, шел за ним, виляя вдоль улиц, которые все сужались, а дома на них становились все беднее и беднее, пока они не дошли до халупы, расположенной на входе в какие-то трущобы. Люди, встречавшиеся ему по дороге, и нищета, напоминали ему жителей лондонских трущоб, по которым он находился, пока искал дочь, некоторые из них вызывали сочувствие, некоторые – отвращение. Держась тенью, за ними следовал Мангала, готовый поквитаться с англичанином, в любой момент ожидая от него подлости.
Парень в зелёной дхоти занырнул в темный провал в стене, оказавшийся входом в дом. Джон зашёл, принагнувшись следом. В комнатушке были разбросан какой-то хлам, у стены, граничащей с улицей, стоял стол с обитыми краями столешницы, на нем горела маленькая свеча.
Джон подошёл ближе и заметил других людей, стоявших в противоположном углу.
– Я его привел, посмотрю – нет ли кого, – Бросил присутствующим заговорщикам индиец и скрылся. На его месте появился Мангала, держа индийский кинжал, кутар, в правой руке, так как сабля, оставшаяся в ножнах не годилась для столь маленького пространства.
– Господа, всем доброго вечера, позвольте вас спросить, зачем я здесь? Что вы хотите от меня?
Услышав голос, из тени вышла пожилая индианка, в темно-зелёном, вышитым золотистыми узорами сари. Ее седые волосы были заколоты сзади, карие глаза, обрамлённые глубокими морщинами, делали ее облик загадочным и фантастичным. Остававшийся в тени присутствующий сделал шаг вперёд и в полумраке Джон разглядел невысокого мужчину в черном плаще с капюшоном, накинутом на голову, черных сапогах, шляпе, черная перчатка держала рукоять небольшого меча, насколько он мог разглядеть его кончик, приподнимавший плащ.
Женщина подскочила к нему и воскликнула:
– Это не он, это не тот британец!
Мангала прошипел и приставил кинжал к его горлу, ожидая команды. Эмилия подошла ближе и осмотрела Джона.
– Кто вы такой, мистер Франт? Что это за щегольский наряд?
Джон попытался что-то сказать, но раздался лишь хрип.
– Нет, вы это видите, – обратилась она к индианке, – конечно это не тот, кого мы ожидали увидеть, этот некто, ряженый в новомодный костюм, этот тип только что прибыл из Лондона, приехал посмотреть, как тут люди умирают от голода. Мистер, вы хотите убивать индийцев и забирать их землю, камни? За этим вы здесь?
Эмилия подала знак сикху и тот отодвинул кинжал от горла Нортона. Джон провел рукой по своему горлу, как бы проверяя, цело ли оно.
– Я понятия не имею, о чем вы. Вы сами меня сюда заманили. Кто вы такие, что здесь происходит?
Но ему не успели ответить, услышав свист и какой-то шум на улице, топот ног.
В проходе появилась голова уже знакомого молодого индийца:
– Бегите, меня преследуют.
– Уведи их! – крикнула Эмилия. Парень скрылся через крышу, но было поздно, возле них появились солдаты, Мангала выскочил из дома, убивая первого же появившегося кинжалом в сердце, Джон вышел следом и выстрелом убил следующего, индиец грозно взмахнул саблей и задержал ещё двоих. За Нортоном появились Эмилия и индианка.
– Надо бежать, – воскликнула она, доставая меч, – скоро все сбегутся. Джон выхватил из ее рук меч, рассекая очередного нападавшего, а левой взял ее за руку и потянул в глубину трущоб, индианка спешила следом, вскоре их догнал Мангала. Ему вслед вторили выстрелы, было очевидно, что преследующих значительно больше и они хорошо вооружены. Вдруг из проулка вынырнул парень в зелёной дхоти.
– Госпожа, сюда, скорее!
Джон, шедший впереди и ведущий за собой женщин, а также замыкающий Мангала, нырнули в проулок. Какими-то потайными тропами бежав за парнем, виляя то влево, то вправо бесчисленными лабиринтами, по чему-то скользкому и противному, окружённые жуткой вонью они вышли к задней стене недавно построенного здания Верховного Суда, знаменитого образца архитектуры в неоготическом стиле. Его пирамидальная крыша была видна за низкими постройками и легко узнаваема. Прижавшись к стене, беглецы отдышались. Молодая женщина посмотрела на Джона.
– Как вам экскурсия, мистер? Вот это стена суда, построено с размахом и роскошью. Ещё бы в нем торжествовала справедливость и правосудие!
– Что заставляет Вас усомниться в этом, мисс? – спросил он, наконец отпустив ее руку, но по-прежнему крепко сжимая ее меч, – Да действительно я прибыл в Бомбей сегодня утром. Я не на чьей стороне и не готов убивать и грабить просто так. Город я оценил, спасибо, но мне пора.
– Да никуда вы сейчас не пойдёте!
Парень в зелёной дхоти прижал ладошки друг к другу направлением вверх и поклонившись сказал, – я Вазу, вам сейчас нельзя домой, в городе опасно, солдаты, – он негодующе сплюнул, – не станут ничего выяснять, прикончат на месте и всё.
– Вазу прав, мистер. Вы пойдете с нами.
Последовала словесная перепалка, индийцы, по-видимому, не желали брать его с собой. Но воинственная белая женщина была главной в их отряде и настаивала на своем. Устав слушать препирательств, Джон попытался влезть в их разговор:
– Позвольте мне представиться, меня зовут Джон Нортон, мистер Джон Нортон, бывший сельский сквайр, а теперь просто путешественник.
– Не похожи вы на сквайра! – Недоверчиво уточнила Эмилия.
– А кто такие свары? – спросил индиец в зелёной дхоти.
– Сквайр, сквайры. Это фермеры, – объяснила леди.
– Ну совсем не похож он на фермера, – недоверчиво заметила индианка.
– Это в прошлом. Позвольте спросить, а кто вы?
– Это потом, до утра вы будете у нас в гостях и узнаете достаточно, – настаивала Эмилия.
– Мне нужно в отель, моя дочь будет волноваться.
– Где вы остановились? Пишите записку, что встретили женщину, вернётесь утром.
– Она не поверит.
– Может написать в подробностях, что с вами произошло, как думаете, не будет переживать?
Эмилия протянула мятый листок бумаги и карандаш, Джон написал записку, и вытащил серебряные карманные часы, – передайте ей, она будет ждать моего возвращения до 10 утра.
Вазу убежал тайными тропами, а они последовали за Мангалом. Спеша и крадясь тенями по широким улицам города, то прижимаясь к стенам домов, то прячась за широкими листами кустов. Наконец, оказавшись перед чугунной оградой вокруг дома, Мангала распахнул заднюю калитку, и четверка путников подошла к заросшему лианами черному входу в дом. Постучав тайным сигналом, дверь приоткрылась и заспанная служанка, вглядываясь в усталые лица, пропустила их в небольшой холл, освященный маленькой лампой. Закрыв как следует двери, они вошли в большой парадный холл, но свернули на кухню. Индианка зажгла подсвечники и стало поуютнее. Джон огляделся и заметил, что хозяйка исчезла, а было понятно, что молодая женщина в мужском костюме является хозяйкой этого неплохого особняка. Он, индианка, Мангала присели на лавки у большого кухонного стола, а служанка, это была Энн, расставляла закуску и кружки на широкую столешницу, выполненную из цельного ствола дерева, заваривала запашистый, видимо травяной, чай. Небольшой шорох в холле заставил их повернуть голову, и Джон увидел ангела, запорхнувшего к ним, как будто с небес.
– Позвольте представиться, Эмилия Лоуренс, леди Эмилия Лоуренс. Добро пожаловать! – улыбаясь, молвила она.