Мария Карташева
Городской детектив. Часть 2. Штопая сердца
– Я же не о том, Анна Михайловна, – отозвалась Глаша. – Я когда с Ильёй там сидела, – тихо добавила девушка, – я словно в вакууме была. А потом меня, как накрыло, что даже, когда закончится это дело, и мы найдём, – она вздохнула и задумалась, – этого больного человека, то я всё равно не уйду. Кому я теперь нужна со сломанной душой? – тихо обронила девушка.
– Знаешь, Глаша, – Лисицына задумчиво на неё посмотрела, – мне в такой ситуации очень помог Владимир Иванович. Он товарищ очень своеобразный, но умеет правильно выстроить вертикаль в твоей голове. Наша работа очень важна, но жизнь тоже должна оставаться, иначе от тебя ничего не останется.
***
Утренний Петербург летел за окнами автомобиля пока ещё пустыми улицами, блестел Малой Невкой, играющей мелкими волнами, утопал в зелёных островках парков. Вскоре дорога привела машину, в которой ехали Визгликов и оперативники, в спокойные оазисы спальных районов, где как раз сейчас зарождалась суета Северной столицы. Энергичные граждане мелькали по дворам, толпами шли к метро, вели детей в садик, а собак на прогулку. Именно сейчас здесь легко было затеряться среди снующих во все стороны людей. Визгликов вышел чуть раньше из машины и вошёл в нужный двор через арку, Погорелов обошёл дом с другой стороны, а Латунин припарковался за несколько метров от нужной машины, открыл окно, развалился на сиденье и сделал вид, что кого-то ждёт.
– Ну что у вас? – спросил Погорелов у одного из местных оперативников, который откликнулся на просьбу помочь и занял позицию, чтобы не пропустить Веселову и её подельников.
– К машине никто не подходил, – сказал молодой человек. – Свезло, потому что я сам собачник, вечером пошёл Дрея выводить и наткнулся на знакомых. Чё-то разговорились и тётки мне сказали, что они пошли в ту сторону за пустырь.
– А там что?
– Ну как везде, – пожал плечами оперативник, – дома стоят. Ну ещё промка есть.
– Понятно. Ладно, пока что здесь ждём, хотя они могут и не вернуться, – вздохнул Погорелов.
– Я своим ханурикам инфу закинул. Они, если кто чужой появится, сразу же мне сигналить начнут.
День медленно разгорался, дворы пустели, на площадках стали появляться мамаши с карапузами, но к автомобилю так никто и не пришёл. Визгликов, уставший слоняться без дела, подошёл к Латунину.
– Гиблое дело, не придут, скорее всего. Да и мы здесь уже глаза намозолили. Было б время, можно было бы хоть с кем-то из квартир договориться.
– Ну, давайте я ещё посижу, а вы по делам, – проговорил Латунин.
В этот момент к машине быстрым шагом подошёл Погорелов.
– Мужики, есть информация. Сейчас в промзоне на одной из автомобильных стоянок, замечено, что в гостях у охранника одна девушка и двое мужиков. Девочки нет, но она могла не выходить. Может, и не наши, но проверить нужно.
Глава 4
Ветер лениво катал пустую пластиковую банку по рваным ранам старого асфальта, перекидывал её через глубокие трещины в покрытии, потом терял интерес, отвлекался, чтобы сдуть песок к обочине грунтовки, проходившей рядом, а потом снова возвращался к своему занятию. Вскоре банка докатилась до мусорных контейнеров, стукнулась о ботинок притаившихся здесь оперативников и остановилась. Погорелов с Латуниным сидели возле разогретых на солнце и чадивших ядрёными ароматами помойных баков уже сорок минут. Нельзя сказать, что им здесь особенно нравилось, но вокруг не было другого сносного прикрытия, чтобы они могли безопасно наблюдать за происходящим в сторожке.
– Такое впечатление, что там вообще никого нет, – тихо проговорил Рома, отмахиваясь от особенно назойливой мухи.
– Собаковод-любитель обещал сейчас какого-то особо идейного алкаша найти, который раньше покорял сцены больших и малых театров. Он полицию и следственные органы сильно уважает, поэтому пойдёт типа проведать сторожа и глянет, что там внутри происходит, – отозвался Погорелов.
Латунин медленно перевёл на него взгляд и проговорил:
– Это тебе какое-то озарение свыше пришло или вы уже на уровне телепатии общаетесь. Я что-то не видел, чтобы ты даже телефон доставал.
– Нет, это мне опер из отдела сразу сказал. Просто у артиста как раз в это время перерыв на опохмел и найти его не всегда просто, поэтому ждём.
– А, – Латунин покивал головой. – А сразу-то чего не сказал? Я сижу башку ломаю, как нам туда пробраться.
– Ничего, брейншторм ещё никому не навредил, – вяло отмахнулся Сергей.
– Что? – нахмурился Латунин.
– Рома, ты, кроме Уголовного кодекса, ещё какие-нибудь книжки читал?
Тихий шум ленивой перебранки вдруг затих, потому что оперативники увидели, как по грунтовой дороге широким шагом по направлению к стоянке идёт огромный седовласый мужик. Его сальные, чёрно-серые кудри летали вслед за ветром, полы несвежего синего плаща трепыхались позади, он был обут в рваные сандалии и опирался на ободранную, слегка косую трость. Странный субъект проследовал мимо застывших Латунина и Погорелова, еле заметно кивнул им, показывая, что он в теме и, обойдя сетчатый забор, направился прямиком к сторожке. Поднявшись на ступень, он согнутым пальцем несколько раз стукнул о рифлёное железо двери, дождался, когда ему откроют, и распахнул объятия:
– Моё почтение, Николай Васильевич. Вот решил навестить старого друга и лично принести приглашение на банкет.
– Здорово, Натаниэль. Выйдем, у меня не прибрано, – сказал сторож и сделал шаг вперёд.
Актёр послушно спустился обратно и стал шумно расписывать прелести предстоящей вечеринки.
– Так что сам понимаешь, целый гараж в нашем распоряжении, – закончил он свою речь, – кстати, будут дамы. Танька с проходной и Лариска с продуктовой лавки.
– Не смогут, Натанчик, – скорчил горестную гримасу работник стоянки. – У меня это, – он потёр давно щетинистый подбородок, – ну, типа, гости.
– Наш щедрый стол открыт для всех. Их бери с собой.
– Не, – покачал головой собеседник. – Правда, я сегодня пас.
– Печальные речи, но не настаиваю. Ты знаешь, я за полную свободу, ибо только она и имеет смысл в этом ограниченном условностями мире! – громко сказал Натаниэль и откланявшись стал удаляться.
Сторож скрылся внутри, а добровольный помощник подошёл к мусорке и стал лениво ковырять тростью в одном из баков.
– Спасибо, что попытались, – тихо сказал Погорелов. – Я понимаю, что он вас не пустил, но, может, хоть что-то заметили.
– Юноша, – отозвался актёр, – чтобы что-то заметить, не обязательно куда-то входить. Дедуктивное умозаключение – есть самый короткий путь к искомой цели, – покачав головой, сказал мужчина. – Наш Николаша – мужчина, поверженный алкогольной болезнью, и посему у него должны быть архиважные причины отказаться от халявного пойла. Он бросил бы даже родную и больную мать на смертном одре, но не отказался бы от вечеринки. Значит, всё непросто, ему, скорее всего, угрожают путём отъёма его единственной и никчёмной жизни, которой он по какой-то причине дорожит, – Натаниэль заинтересованно остановился на каком-то объекте среди мусора и продолжил. – Кроме того, все свои и не свои денежные знаки он пропивает, поэтому у него в активе летнего варианта одежды имеется одна майка, одни портки, одни башмаки да драные тапки. А в его жилище сейчас дополнительно стоит ещё четыре пары обуви. Две из них женские. Николашей брезгует даже Наташка с овощной базы, а она – дама неразборчивая в связях. Так что женщины там не для приятного времяпрепровождения, а исключительно вынужденно, потому что его жилище больше напоминает нужник, нежели обитель человека. Так что, кроме него, там ещё четыре человека. Сейчас двое мужчин спят на полу, возле окна сидит молодая дама, а напротив девочка. Желаю удачи.
Закончив свой монолог, актёр также медленно удалился, а Погорелов процедил сквозь зубы:
– Придурок, сразу не мог сказать, что там четыре человека.
– Человеку просто не хватает свободных ушей. Чего делать будем? – спросил Латунин.
– Не знаю. Просто так не войти, ребёнка зацепить могут.
– Я Визгликову сообщение накидал, пусть боссы решают.
***
Стас молча смотрел на потрескавшийся от времени щербатый край кружки, и время от времени тянул ноздрями поднимавшийся от жидкого растворимого кофе горьковатый аромат. Визгликов прекрасно понимал, что сейчас Маргарита в ловушке, из сторожки им деваться некуда, но достать их оттуда, избежав расправы над Аней, будет крайне сложно.
– Привет, – в кабинет, любезно предоставленный Стасу местными органами полицейской власти, вошла Лисицына, кинула сумку на стол и присела напротив Визгликова. – Что у нас?
– Всё через одно место у нас. Веселова с Аней и мужиками в сторожке, Латунин и Погорелов уже кучу времени возле мусорных баков сидят. Им даже не двинуться оттуда. В ту сторону они с пэпсами доехали, выскочили незаметно. По этому пустырю каждое утро катается патруль, так что это не могло вызвать подозрений. Как теперь туда подойти, ума не приложу. Там стоянка для списанной техники, что ли, – Визгликов раздражённо взмахнул руками, – и торчит эта сторожка посреди голого поля. Начнём шевелиться, ребёнок может пострадать.
– Да. Веселова, когда поймёт, что ей терять нечего, никого не пожалеет. Тем более Аня вызывает у неё, как я поняла, особую злость.
– Может дядю её вызвать? – проговорил Стас. – И сейчас ребята должны приволочь владельца стоянки этой.
– Нет, – Лисицына подошла к окну. – Нам пока нельзя раскрываться. Она, похоже, исчерпала все свои ресурсы и сейчас либо ждёт кого-то, либо напряжённо думает, что делать дальше. Непонятно, что за мужики с ней.
В коридоре послышался шум, и в кабинет шумно ввалился низенький лысоватый мужичок в мятом пиджаке, а следом за ним зашёл начальник местного полицейского отделения.
– Вот. Хозяин этой, с позволения сказать, стоянки, – мрачно проговорил мужчина.
– Я бизнесмен, – вытирая лысину платочком, огрызнулся мужчина.
– Барыга ты, а не бизнесмен. Думаешь, я не в курсе, чем ты там занимаешься? Вот подпишут мне наконец полномочия, всех вас к чёртовой матери выгоню, – зло обронил начальник.
– Скажите, пожалуйста, – ледяным тоном Анна Михайловна пресекла перепалку, – как часто вы навещаете свой объект?
– Ну не каждый день, но наведываюсь. Там делать особо нечего.
– Да, Веня, только если машину загнать, номера перебить или передержать, – не унимался полицейский.
– Не доказано! – раздражённым тоном рявкнул хозяин стоянки.
– Варежку прикрой, недомерок.
– Хватит! – громко крикнула Лисицына. – Быстро, чётко и по делу. Мне не до ваших разборок, – она уставилась на Веню. – Вы на стоянку с какими-нибудь людьми приезжаете?
Начальник отделения только махнул рукой и вышел в коридор, предоставив Лисицыной и Визгликову самим во всём разбираться.
– Ну да, – протянул мужичок, пожав плечами.
– То есть если ты сейчас туда приедешь с кем-нибудь, то твой сторож не забеспокоится, его поведение не будет подозрительным?
– Нет, он скорее распсихуется, потому что уже, наверное, нажрался в дугу. А что случилось-то? – вдруг нахмурился Веня.
– В сторожке у твоего сторожа сидят особо опасные преступники. С ними ребёнок, который не должен пострадать, когда мы будем их задерживать, – объяснял Визгликов, а хозяин стоянки при этом медленно оседал на стул. – И нам нужно понимать, как можно наиболее правдоподобно, и не вызывая подозрений, туда проникнуть.
– Я убью этого гада, – побелевшими губами промямлил Веня. – Господа полицейские, но вы же понимаете, что я здесь совершенно ни при чём?
– Я понимаю, что вас сейчас беспокоит исключительно собственная безопасность. Но если вы не включитесь в процесс, то я обеспечу вам неприятности, – тихо произнесла Лисицына. – И не буду уверена, что вы ни при чём.
– Я могу с покупателем приехать, – быстро сообразил мужчина. – Я ж стоянку продаю, и несколько раз приезжал. Сторож в курсе. Тогда будет повод в сторожку зайти.
– Молодец, быстро соображаешь, – похвалил его Стас. – Теперь сядь в угол и не делай лишних движений, – Стас глянул на Лисицыну. – Несколько спецназовцев точно могут на мусоровозе туда подкатить.
– Веня, а на стоянку часто привозите транспорт? – вдруг спросила Лисицына, посмотрев на сжавшегося в потный и взъерошенный комок мужчину.
– Ну раз в неделю точно. И привозим, и увозим. Что-то продаём, где-то утиль покупаем и везём к себе.
– Отлично. Значит, спецназ можно прямо на территорию загнать.
***
Вскоре к пыльному пятну стоянки подъехала машина директора, за ней подтянулся небольшой крытый грузовик, а с другой стороны к мусорке прикатилась старенькая «Газель» и оттуда, воровато оглядываясь, выскочили мужики в рабочих робах и стали выкидывать мешки из кузова.
Веня стоически вышел из своего автомобиля, недовольно подёргал закрытые ворота и, раздражённо хлопнув дверью калитки, понёсся к сторожке. Сохранять спокойствие и действовать по заранее оговорённому плану ему помогало обещание начальника районного полицейского управления, что в случае какого-либо провала с Вениной стороны ему больше не придётся беспокоиться о сохранности собственного бизнеса в этом районе. У него попросту ничего не останется.
– Коля, едрит твою налево, где ты шаболдаешься? Я почему должен за воротами стоять, я же тебе позвонил заранее, придурок, – Веня выжал из себя весь артистизм и смекалку, сообразив, что сейчас можно на территорию пригласить кого-то из спецназовцев, попросить помочь открыть ворота. – Эй, мужики, – он махнул рукой переодетым бойцам, сидевшим в кабине, – откройте ворота, мне станину не поднять, спина болит.
– Вениамин, ну долго ещё? – спросил Визгликов скучающим тоном, выходя из машины и направляясь на стоянку. – Я не могу ждать, пока вы все свои дела решите. Давайте я быстренько осмотрюсь, да будем думать что и как. А то у меня и другие предложения есть.
– Коля, – Веня забарабанил в дверь, дёрнул за ручку и чуть не упёрся в вывалившегося навстречу сторожа. – Коля, ты от пьянки совсем оглох, что ли?
– Я ж ни-ни. Я ж на работе. Простите, у меня тут родственники приехали, буквально на одну ночь, переночевать. Я ж не знал, что вы с гостями. Вам же в сторожку-то не надо?
Визгликов, поднявшись по лестнице, увидел, что Маргарита сидит у окна, вытянувшись как струна, как часто бьётся синяя жилка у неё на шее и ходят желваки скул. Аня, забравшись с ногами на стул, забилась в самый угол, а двое мужиков с испитыми сонными лицами хмуро смотрели на вошедших и расхаживали по комнате.
– Ну, я быстро гляну внутри, – сказал Визгликов, пресекая попытки сторожа закрыть дверь, – чтоб потом не подниматься.
Стас сделал шаг вперёд, он равнодушно разглядывал пространство, вяло покивал присутствующим.
– Метров сколько комнатёнка? Туалет и раковина какая-нибудь имеется? – он смерил взглядом сторожа. – Пьёшь-то много? А то мне тоже сторож нужен, но такой, чтобы в меру. – Визгликов щёлкнул себя по шее пальцами и удачно встал между Аней и остальной комнатой, фактически закрыв собой ребёнка.
– Э, начальник, мы так не договаривались, – в комнату ввалился один из бойцов, – там воротина на хрен отвалилась. Мужики, помогите, я один не удержу.
Подельники Веселовой переглянулись, но она сидела, просто глядя перед собой, и даже не реагировала на происходящее.
– Мужики, ну помогите, с меня магарыч, – расщедрился Веня, понимая, что расплачиваться не придётся.
Когда сторож, Веня и остальные мужчины покинули помещение, то Веселова подняла глаза на Визгликова и проговорила:
– Я могу оформить явку с повинной?
– Нет, – спокойно сказал Стас. – Можно было бы говорить о сделке со следствием, но последние три трупа, включая ребёнка, напрочь такую возможность отметают.
– Я всё пытаюсь понять, – вдруг сказала девушка, – сколько мне светит теперь?
– Долго, – просто ответил Стас.
– Вся жизнь в клетке, – уронила Маргарита. – То детдом, то страх и боль, а теперь тюрьма. А вы в курсе, что я там и родилась? – она вскинула на Визгликова глаза. – И сдохнуть, наверное, должна буду там. Но я слишком привыкла к свободе, хоть и немного её видела. Аня, – Маргарита тихо позвала девочку, застывшую в каком-то странном оцепенении, в котором она, видимо, пребывала давно. – Мне тебя не жалко. У тебя хотя бы было детство, и папа тебя любил, а меня только использовал, чтобы деньги достать. Так что ты сдохни, пожалуйста, тоже поскорее, чтобы от нашей семейки ничего не осталось на этом свете, – девушка усмехнулась и, резко выдернув руку из-под стола, выстрелила.
По улице грохотом прокатилось эхо, на секунду все замерли, а потом оперативники, уже подошедшие к стоянке, ринулись внутрь. Помощников Маргариты скрутили, как только те вышли за порог и спустились с лестницы, бойцы вели их к машине, когда услышали выстрел. Латунин с Погореловым в это время уже двигались к стоянке, и сейчас, когда они услышали страшный звук, то в голове билась только одна мысль: «Кто пострадал?».
Когда они влетели внутрь, то увидели забрызганную кровью стену, безжизненно сползшее тело Маргариты и Визгликова, который не отрываясь смотрел на Веселову и гладил по голове бьющуюся в беззвучной истерике Аню.
– Сама? – выдавил из себя Латунин.
– Да, – глухо ответил Стас. – «Скорой» скажите, чтобы подъезжала, ребёнка нужно забрать отсюда поскорее.
***
В кабинет, где безмолвно сидели люди, густыми тенями наполз вечер. Лисицына, стоя у окна, смотрела, как внизу расцветает светящимися вывесками город, Визгликов что-то чертил в блокноте, Кирилл, тыкая в одну кнопку на клавиатуре, листал электронные заметки, а Глафира просто молча смотрела на столешницу и считала в уме количество неровностей и сколов лакированной поверхности.
– Сто двадцать четыре, – вслух сказала она.
– Что? – нахмурилась Анна Михайловна, стоявшая ближе всего.
– Ничего, – помотала головой девушка. – Вроде как Аня в безопасности, а настроение такое, будто я в сточной канаве искупалась.
– То что мы сделали – уже немало, – Визгликов покачал головой и добавил. – Не знаю, как долго будет проходить процесс восстановления психики у ребёнка, и неизвестно, знает ли Аня о том, что у неё больше нет семьи. Ну и будущее у неё не самое радужное: бабушка там совсем старенькая, так что, скорее всего, после лечения она попадёт в детский дом.
– Мне казалось, что наша работа, это пресечение преступных действий, – Лисицына отвернулась от окна, – всё остальное дело социальных служб. Если мы будем слишком близко впускать каждую подобную историю, то отдел превратится в богадельню. Постарайтесь об этом не забывать, потому что у нас ещё очень много дел, – холодно добавила женщина.
– Чёрт, – несильно стукнул кулаком по столу Визгликов, – мы с Погореловым с утра должны были пойти квартиру этой посмотреть, – он пощёлкал пальцами, – ну, жены мужика со склепом.
Дверь отворилась, и в кабинет, шурша пакетами, ввалились Латунин с Погореловым и остановились на пороге.
– Чё за похоронное настроение? – Рома обвёл взглядом собравшихся.
– Да как-то не до веселья, – пожала плечами Глаша.
– А мне кажется очень даже до веселья, – Погорелов вытащил из пакета бутылку водки и водрузил её на стол, – точнее сказать, мне кажется, сейчас самое время для тимбилдинга.
– Серёжа, ты уверен, что правильно понимаешь назначение тимбилдинга? – спросила Лисицына.
– Я? Да! Ведь буквально, это командная работа, а вот то, что всё должно проходить по прописанному сценарию, могут думать только ограниченные люди, – Погорелов поставил перед Глафирой пакет, – Глаша, мы выполнили мужскую часть работы и припёрли ужин с напитками, а ты, будь добра, преврати всё это, – он задумался, ну короче, чтобы жрать не из пакета и не с бумаги.
– Ладно, пусть будет тимбилдинг, – тихо сказала Лисицына.
***
Утром Визгликов проснулся возле своей кровати на полу, он с трудом оторвал щёку от кожаной поверхности ботинка, который почему-то заменял ему подушку, нащупал плед, который скомканный валялся у него на спине и почувствовал, что у него на голове лежит чья-то рука.
– Доброе утро, – сказал он, поднимая голову на уровень кровати и разглядывая лицо смешно сопящей Анны Михайловны.
Лисицына медленно открыла глаза и проговорила:
– Опять?
– Фиг знает, я на полу проснулся. – Стас завернулся в плед, с трудом поднялся и, взглянув на часы, покачал головой. – Блин, мы с Погореловым вчера договорились на квартиру ехать к девяти, сейчас уже половина. Я побежал.
Выскочив из квартиры, Визгликов пробежал несколько пролётов, но вдруг остановился, потому что понял, что он не так уж сильно опаздывал, а просто позорно смысля из собственной квартиры. Стас выдохнул, натянул тонкий джемпер поверх футболки и вышел из подъезда. Сейчас ему меньше всего хотелось копаться в гудящей с похмелья голове и выискивать тот момент, когда его здравый смысл впал в анабиоз. Сейчас Визгликову нужна была большая чашка кофе и какой-нибудь бутерброд.
Через час они с Погореловым подъехали по указанному Лидией адресу и, поднявшись на этаж, позвонили в квартиру.
– Иду я, – послышалось из-за двери, – иду, не трезвоньте, – Лидия наконец справилась с замками и, неодобрительно глянув на Стаса и Сергея, поджала губы. – Ну чего вчера-то не пришли?
– Так сложились обстоятельства, – безучастно произнёс Стас. – Мы войдём?
– Чай будете? – спросила женщина посторонившись.
– Нет. Вы с дачи переехали? – кивнув на не распакованные вещи в коридоре, спросил Стас.
– Конечно, чего мне там в одиночестве кукукать. Да и сыкатно несколько, – женщина запнулась, – ну в смысле страшно.
– Ну я понял, – Визгликов огляделся. – Где комната мужа?
– Вон там в конце коридора кабинет у него, – она кивнула на длинный проход, где в конце светлым пятном падал проём. – Только вы сами там, мне особо некогда, на работе зашиваюсь, вас-то ещё вчера ждала, – она неодобрительно покачала головой.
– А где работаете? – Стас покосился на старинные часы, висевшие в большой гостиной.
– Учётчица, – пространно ответила Лидия. – Ну, я пойду в комнату поработаю, а вы копайте, чего вам надо.
– Все бы обыски так проходили, – вздохнул Погорелов. – Чего ищем? – он посмотрел на Визгликова.
– Вчерашний день, – раздражённо ответил тот, – откуда я знаю? Исходные данные у тебя есть. Хозяин пропал, в его склепе неизвестные трупы. Вот и работай.
– Что-то вы сегодня не в духе, товарищ начальник.
– А у меня просто до фига поводов для радости, – отрезал Визгликов и пошёл к книжному стеллажу, где сверху донизу теснились внушительные тома разномастных изданий. – Напомни мне, а кем работал наш искомый Пётр?
– Инженер, – Погорелов подёргал ящики стола, но почти все они были заперты.
– А! Ну по профильной профессии у него тут две, три книжки. Всё остальное сильно смахивает на эзотерическую литературу.
– Какую? – оживился Погорелов.
– Не на ту, которая тебе послышалась, – не отрываясь от созерцания корешков книг, сказал Визгликов. – Духовная и эзотерическая.
– Понятно, – протянул Погорелов. – Ящики заперты, надо ключи.
– Серёжа, тебе подсказать, как добыть ключи? – Стас посмотрел на него. – Или всё-таки ты что-то о дедукции слышал?
– Да что вы все заладили, – раздражённо всплеснул руками Погорелов и вышел в коридор.
– Жениться тебе нужно, вон какой нервный стал, – пробормотал ему вслед Визгликов и набрал номер телефона. – Глафира? Я тебе сейчас адрес скину, тут у меня как раз для тебя работёнка. Тихая и непыльная, и ты сто процентов не вляпаешься в неприятности. Так что руки в ноги и ждём тебя с Погореловым на месте, – Стас повесил трубку и пошёл искать Лидию. – Хозяюшка, – Визгликов остановился на пороге комнаты и посмотрел на Лиду, – сотрудница наша сейчас приедет, и мы её с вами оставим, раз уж вы пока дома трудитесь, – Визгликов остановился возле ноутбука, где на мониторе виднелись большие буквы заголовка «Психоанализ и религия».
– Беру подработку, печатаю быстро, тексты набираю для людей, – перехватила она взгляд Стаса. – А чего сотрудница делать-то будет?
– Ну, так сказать, посвятит осмотру комнаты всё своё свободное время. Вы ключи от стола нашли?
– Да в жизни у меня никаких ключей не было. Я и не знала, что он запирает. И убирался Петя сам всё время в своём кабинете, а я и не настаивала, – она пожала плечами, – мне делов меньше. Ну, пусть едет сотрудница, мне всё одно, кто его искать будет, лишь бы нашли. Даже если к молодой сбежал, я хоть знать буду.
– Так, а если наш криминалист аккуратно ящики вскроет, вы не против будете? – спросил Стас. – Ломать-то не хочется.
– Не хочется им, – пробурчала женщина, – конечно, не хочется. Зовите специалиста, пусть вскрывает, так-то вещи у Пети ценные, старинные, добротные, портить не нужно.
– А давно Пётр эзотерикой увлекается?
Женщина посмотрела на Стаса долгим, прозрачным взглядом и переспросила:
– Это вы намекаете, что он извращенец какой-то?
– Ну если только духовный, – устало пробормотал Стас. – Давно ли Пётр интересуется вопросами целительных практик и мистикой?
Лида подняла брови и вздохнув сложила руки на животе:
– Вы меня, конечно, простите, я женщина очень простая, но кое-что понимаю. Вы сейчас его в шизики записать хотите и потом снять с себя всякую ответственность и пристрелить при поимке?
– Мне кажется, мы с вами на одном языке говорим, но друг друга совсем не понимаем. У Петра в кабинете полно литературы по мистике и так далее, поэтому я и спрашиваю, – как можно спокойнее объяснил Стас.
– Так если он к молодухе ушёл, то зачем вам его книжки? – Лидия в упор посмотрела на Стаса.
– И правда, – выдохнул Визгликов, – о чём это я, – он всплеснул руками и пошёл к входной двери. – К вам приедет Глафира Польская и криминалист Казаков. Всего доброго.
– Стас, ты куда? – на площадке Визгликова догнал Погорелов.
– Серёжа, я работать, иначе в состоянии аффекта совершу противоправные действия. А если я эту бабу задушу, то вряд ли смогу доказать, что это была самооборона, – Визгликов похлопал Погорелова по плечу. – Дождись Глашу и Казакова. Мучайтесь тут сами.
Когда Визгликов вышел из подъезда, то увидел, что у него несколько пропущенных звонков от судмедэксперта.
– Нинель Павловна, вы мне по делу звонили? – спросил он, набрав номер.
– Нет, Стасик, за жизнь покалякать. Мне же заняться нечем, – недовольно отрезала Нинель.
– Ой, ну я не то имел в виду.
– Ты далеко от нас?
– Не очень. Могу заехать.
– Давай, нужно покумекать вместе, – сказала женщина и положила трубку.
Визгликов протёр ладонью лицо, сел за руль и покатился в сторону морга. События последних дней совершенно выбили его из колеи, а спонтанные романтические свидания с Лисицыной, о которых он ничего не помнил, и вовсе уничтожали даже намёк на какой-то просвет в настроении. Сейчас Стас прекрасно понимал, что им с Анной Михайловной нужно объясниться, но этого ему хотелось меньше всего. Он никогда не заводил служебных романов и после развода с женой не был ни с кем в длительных отношениях. Ещё сегодня нужно было обязательно заехать к матери, посмотреть в её полные слёз молящие глаза и отрицательно покачать головой в ответ на её молчаливый вопрос. Стас прокрутил уже миллион вариантов, куда мог деться Андрей, но ни один из них не имел ничего общего с действительностью. Веселову было уже не допросить, а мужики, сопровождавшие Маргариту, ничего не знали или просто не хотели говорить. Но сегодня Стас намеревался вечером развязать им языки, чего бы ему это ни стоило. Пусть даже карьеры, работы или свободы.
В таких мыслях он подъехал к моргу и, дойдя до кабинета Нинель, открыл дверь.
– Кофе будешь? – не поднимая головы от бумаг, спросила заведующая.
– Нет. Ничего не хочу.
– Тогда садись, – Нинель откинулась на спинку кресла. – Пришли анализы по твоим трупам из склепа. И понимаешь, какая штука, – она замолчала, – почки мне их не понравились. Как бы тебе, простому смертному, объяснить более понятно, – женщина задумалась, – у меня такое впечатление, что эти люди долгое время находились в одном месте. То есть они были живы и находились в каком-то одном месте и, судя по всему, пили одну и ту же воду.
– Как интересно, – вскинулся Визгликов, – а почему вы так решили?
– Так. По-простому не получилось, – вздохнула Нинель. – Ладно, пошли по длинному пути. Химический анализ солей, конкрементов и внутренней выстилки почек говорит о том, что жертвы, скорее всего, употребляли воду из одного источника, а также ели пищу, приготовленную на этой же воде. Причём вода не из центральной системы – это, скорее всего, родник или глубокий колодец. И вода бралась без применения фильтров.
– Это уже кое-что! Нинель Павловна, я вам уже в любви признавался? – спросил Визгликов.
– Да не дай бог, – Нинель вздохнула. – Я пока не уверена, но, может быть, мы сможем понять состав воды и выяснить хотя бы район. Вряд ли они где-то далеко обитали.
***
Лисицына долго маялась ожиданием в кабинете заведующего отделением больницы, куда доставили её маленькую тёзку. Суровый седовласый мужчина сказал, что вернётся через двадцать минут, но пунктуальность явно не была его главным качеством. А Анне Михайловне просто необходимо было переговорить с ним, потому что сейчас она не представляла, как допрашивать такого ценного свидетеля, как Аня Нефёдова. Девочка была в шоке, запугана и, как сказали врачи, с тех пор как попала в больницу, не произнесла ни звука. Сложно было представить, что ребёнок пережил за то время, пока Веселова таскала её за собой, и потом ещё это чудовищное самоубийство на глазах у подростка. Не каждый взрослый выдержит такое испытание, что говорить о ребёнке. Но Аня обладала информацией, которая могла дать хоть какую-то ниточку.
– Слушаю вас, – дверь в кабинет стремительно распахнулась, и заведующий отделением прошёл к своему столу.
– Я насчёт Ани Нефёдовой, – проговорила Лисицына.
– Ну я так-то понял, – врач снял очки, двумя руками почесал длинные отросшие брови. – Анна Михайловна, если вас в жаркий день неожиданно облить ведром ледяной воды, как вы себя будете чувствовать?
Лисицина воззрилась на доктора и несколько секунд молчала.
– Не совсем вас понимаю.
– Когда разгорячённое тело обливают ледяной водой, человек невольно задыхается, а в голове каша. Вот такой пример привёл нам старенький преподаватель в мою студенческую бытность. И, пожалуй, это самый простое объяснение того, в каком состоянии сейчас находится девочка. Её мир сломался, и она не то что испугана или в ужасе, она просто ничего не понимает, – он вздохнул. – Поэтому если вы что-то хотите от неё добиться, то это практически бесполезно и что самое важное, губительно для её психического здоровья, – доктор встал со своего стула. – Я понимаю всю ценность так называемых горячих следов, но Аня сейчас вам не помощник. У неё, кстати, родные есть?
– Да, бабушка. Очень пожилая женщина и живёт в другом городе.
– Вот если вы хотите помочь девочке, то срочно везите сюда эту пожилую женщину. Посадим, пусть о внучке неотлучно заботится. У меня нет такого количества персонала, а она, как одна остаётся, начинает биться в тихой истерике, – заведующий всплеснул руками. – А вы говорите допрос. Разрешите откланяться, мне пора.
