Мария Клименко
Звериный оскал
Вопреки ожиданиям Корвуса, к Его Светлости нас не повели. Вместо этого мы обошли замок почти вокруг и, не пересекая аллей, выложенных мрамором – внутреннего сада – вошли в маленькую окантованную железом дверь. За ней скрывался узкий тёмный коридор, который, как несложно было догадаться по запаху сырости, холоду и серпантинному спуску вниз, вёл в темницы.
– Я думал, нам дадут поговорить с Его Светлостью, – проговорил я. – Или тут не держат своих слов?
– Заходи!
Они швырнули нас обоих в камеры, причём в разные.
– Я бы хотел…
– Заткнись! – рявкнул горластый командир. – И молись, чтобы Его Светлость захотел выслушать вас.
У меня сердце рухнуло в пятки. Если нас решат казнить без суда и следствия, никто, даже королевская печать, которую я таскал зашитой в подкладке жилета, не убедит герцога, что перед ним – наследник эльтозианского престола.
Шаги конвоя стихли.
– Мессир? – проговорил я.
– Мы попали в очередную переделку, друг мой. Хотел бы я знать, что это значит, – послышался за стеной голос Корвуса.
Он говорит так, будто это стало для него неожиданностью! Корвус лез в эти переделки с завидным упорством, так что было бы даже странно, если бы нам удалось свободно разгуливать по городу, и, обманывая стражу да рыбаков, искать ниточки кровавого секрета.
Когда глаза привыкли к полумраку, я обнаружил каменные нары, накрытые соломой, вонючее одеяло сверху и кадку в углу. Над нарами синело зарешеченное окошко.
Я перевернул кадку на нары вверх дном, забрался на неё и подтянулся на прутьях.
– Мессир!
Корвус стоял посреди камеры точно в растерянности. В темницах нам с ним ещё не доводилось побывать. Почему-то мне казалось, что мальчик здорово испугался, впрочем, он ничем не показывал этого. Услышав мой голос, Корвус оглянулся.
– Вы в порядке? – спросил я.
– В полном. И, надеюсь, так будет и завтра.
– Я вот что подумал… Не лучше ли раскрыть ваше инкогнито до того, как нас поведут на плаху?
– Я думаю, пока не время сдаваться, мой друг, – глаза его лукаво сверкнули.
Мне ли не знать, что для него это будет означать поражение и конец его миссии? Он скорее умрёт, чем позволит вернуть себя в замок. Во всяком случае, мне так казалось.
– Боюсь, что потом будет уже поздно, – проговорил я. Руки начинали дрожать. В конце концов, мне уже не даже не сорок.
– Тогда это будет отличное финальное приключение. Об одном я буду жалеть перед смертью, друг мой, о том, что втянул тебя в эту историю, – проговорил он. И в полумраке я увидел, как левая рука его опять тянется к амулету на шее. По звону я понял, что кандалы с него они не сняли.
– Обо мне не беспокойтесь, мессир.
– Я и не беспокоюсь, – весело отозвался он. – Всё уладится, вот увидите. А сейчас не лучше ли нам отдохнуть?
Я осторожно вернулся на пол и потёр затёкшие руки. Мессир был прав, у меня уже не было сил.
– Если что, зовите, – проговорил я.
В ответ я услышал невнятное бормотание.
Я не знаю, как мне удалось забыться сном в этом кошмарном месте, когда чёртово сено, воняющее всем, чем можно, кроме самого сена, так и норовило забиться в рот, нос, штаны и кололо прямо в рёбра, но мне определённо что-то снилось. Даже холод темницы, который я чувствовал сквозь неглубокий и прерывистый сон, не смог прервать эти грёзы.
Я часто видел во сне дом. Луга Эльтозиана. Себя – молодым. Увы, то время мне представлялось печальным даже во снах, поэтому я даже был благодарен Корвусу, который позвал меня прямо посреди ночи.
– Алви! Алви, друг мой, проснитесь!
Я открыл глаза и, поморгав, понял, что голос мессира мне не снится.
– Что случилось? – пробормотал я сонно.
Я поднял голову и увидел блестящие в свете факелов глаза Корвуса. Он смотрел на меня с каким-то триумфом, точно сделал невероятное открытие.
– Что такое?
Я подскочил к бочке.
– Не сюда, мой друг, туда!
Он указал мне на маленькое окошко, такое же, как между камер, но выходило оно на улицу.
Я подтащил бочку к стене, подпрыгнул, каким-то чудом ухватился за прутья и подтянулся. Проделать этот трюк мне было непросто, но я справился.
Перед глазами была каменная дорожка, уходящая в черноту. По бокам – кусты.
– Что я должен увидеть, мессир?
– Смотрите, Алви, смотрите! Туда, сквозь изгородь.
Я напряжённо вгляделся и вдруг…
Это было слабое шевеление, точно ветер колыхнул кусты, и тень от них дрогнула. Но у кустов не бывает лап. Ни одной. А здесь их было четыре. Огромные, чёрные, сухожилия натянуты так, будто гигантский пёс выпрямился во весь рост. Вот только стоял твёрдо, точно готовясь к прыжку. А потом тень скрылась также быстро, как появилась. Я опустился вниз и глянул на Корвуса. Глаза его блестели. Он тяжело дышал – уж мне ли не знать, что висеть на этой решётке совсем не так просто?
– Видели? – спросил он.
– Что это было?
– Оборотень? – ответил он вопросом на вопрос.
– Или что похуже.
– Как думаете, что это значит?
– Что этот город проклят, мессир, – пробормотал я, глядя на него исподлобья. – Давайте уедем отсюда при первой возможности. Даже если для этого придётся раскрыть нашу тайну.
– Даже если так, мой друг, теперь я обязан узнать, что это такое.
– Зачем?
– Хотя бы затем, что из-за него нас с вами назвали убийцами.
Глаза его снова сверкнули, а затем он исчез из окошка. Звякнули цепи.
– Спите, Алви, у нас ещё полно времени до рассвета. Обещаю, больше я не буду вас тревожить.
Я снова устроился на вонючей соломе, прижимая рукой место, где была вшита королевская печать.
– И сделаю всё, чтобы вы вернулись в Эльтозиан живым и невредимым. Клянусь, – услышал я засыпая. Слишком много клятв за последнее время.
Утро в этих краях явно не жаловало старых вояк по имени Алви.
– Просыпайся!
Да что же это такое? Неужели даже в тюрьме человеку нет покоя?
– Вставай, старик!
– Не такой уж я и старик, – пробормотал я, разлепляя глаза. Ночной подъём на мгновение показался мне сном, и тень, промелькнувшая в кустах, и клятва Корвуса – всё казалось мне ненастоящим. Но спустя несколько мгновений, когда мой разум пришёл в согласие с моим телом, я увидел на пороге камеры всё того же горластого командира. Позади него безмятежно разглядывал кандалы Корвус.
– Что происходит? – спросил я тревожно.
– Сегодня боги на твоей стороне, старик, – сквозь зубы проговорил горластый. – Предстанете перед Его Светлостью. И не забудьте объяснить, по какому праву вы пробрались в город, прикрываясь его именем. Охотники за зверем…
Командир усмехнулся.
Вот теперь всё встало на свои места. Ну, попадись мне этот носатый с северных ворот! Наверняка разнёс эту новость по всем уголкам города. Хотя и бабка-травница хороша.
– У людей нет никакого понятия о чести, – пробормотал я, следуя за стражей.
– Чего? – переспросил капитан резко.
– Да это я так. Не обращайте внимания на старика, несущего околесицу. Иногда так приятно поговорить с самим собой, больше ведь никто не слушает…
Я готов поспорить, что услышал смешок Корвуса, умело замаскированный под кашель.
Когда мы вышли на улицу, в глаза ударило яркое для осеннего утра солнце. Мы прошли тем же путём, только на этот раз свернули во внутренний двор и дальше – к парадным воротам. Корвус оглядывался по сторонам, я догадался: он искал что-нибудь, что напоминало бы о ночном госте.
Сам замок напоминал большой дом. Я вспомнил дворец в Эльтозиане, его огромный холл, из которого вели пять больших лестниц, коридоры, обвивающие этаж змеёй, стены, покрытые гобеленами и портретами, людей, которые ни на мгновение, казалось, не покидали фойе. Здесь же было довольно пустовато. На часах у двери – четверо стражей, впереди – одна широкая лестница, ведущая к двум большим дверям, которые просматривались даже от входа. И всего пара коридоров, вероятно, ведущих в башни.
Нас повели в правое крыло.
Тут мне пришлось взять свои слова по поводу замка назад, потому что он представлял собой какой-то невообразимый лабиринт из маленьких и узких лесенок, пролётов, петляющих коридоров и переходов. Я уже не понимал, с какой стороны замка мы находимся. Корвус шёл не оглядываясь, оставалось только гадать, о чём он думал. Я бы на его месте готовил речь.
Наконец мы остановились у тяжёлой двери.
– К герцогу Себастиану Лаэрту не подходить ближе, чем на пять шагов. Говорить, только когда вас спросят. Когда войдёте, поклонитесь. Всё ясно?
– Более чем, – пожал плечами Корвус. А мне почему-то захотелось усмехнуться. Лаэрты испокон веков были вассалами Эльтозиана, и, по правде говоря, это Лаэрт должен кланяться Корвусу. Но если уж на то пошло ни Корвуса, ни Алви в этих стенах вообще не должно быть. Мне представилось, как изменилось бы лицо Лаэрта, узнав он, кто провёл ночь в застенках его темницы. Я усмехнулся: если бы речь не шла о чести моего мессира, я бы заплатил за это зрелище.
– Что именно из моих слов тебе показалось смешным, старик? – рявкнул капитан.
Я покачал головой и поймал на себе взгляд Корвуса. Он насторожился. Я улыбнулся ему, давая понять, что всё в порядке.
– Имейте в виду, Его Сиятельство стреляет без промаха.
Корвус слегка склонил голову набок и слегка улыбнулся.
Капитан прищурился и открыл дверь.
В комнате, куда мы вошли, было светло и прохладно. В камине лежали свежие дрова, но их будто бы не собирались поджигать: кочерга не покидала своего места, а в самом очаге было чисто – ни горсти золы, а стенки обгорели лишь слегка. Серые каменные стены приёмной были завешаны гобеленами, тяжёлые тёмные портьеры спускались до самого пола, покрытого багрово-красным ковром.
Герцог Лаэрт сидел на резном стуле с высокой спинкой за массивным столом, погребённым под огромным количеством свитков. Герцог пачкал чернилами ещё один.
Когда мы вошли, цепи на руках Корвуса тихо звякнули. Казалось, только этот звук оторвал герцога от его занятия. Он поднял голову и посмотрел на нас, точно не понимая, что происходит.
– Доброе утро, – проговорил Корвус с улыбкой.
Выглядели мы совсем неподобающе для приёма: оба в помятых и грязных рубашках, оба воняли рыбой после ночного похождения, однако принц остаётся принцем, даже если его раздеть догола и измазать дёгтем. Во всяком случае, этот.
Мессир держался так, точно его пригласили для деловых обсуждений. И, хоть под глазами темнели круги, а на щеках красовались пятна грязи после сна в казематах, он выглядел лучше, чем герцог, который будто бы не спал несколько лет.
Себастиан Лаэрт вышел из-за стола и оглядел нас. Я поклонился, Корвус лишь склонил голову в знак приветствия.
– Вас не проинструктировали насчёт этикета? – с усмешкой проговорил он неприятным хриплым голосом.
– Прошу меня извинить, -сказал Корвус. – Бессонная ночь сказалась на памяти.
Я подавил усмешку. Герцог помедлил с ответом. Он оглядел Корвуса, точно что-то соображая.
– Вы не из простонародья, – наконец сказал Лаэрт. А потом повернулся ко мне.
– Говорить будете вы. Кто вы такие?
Мессир улыбнулся. Жаль, мы не успели сговориться, как представляться людям в этом городке – досадное упущение. Одно дело – лгать рыбаку, другое – высокородным господам. Я стал лихорадочно думать, как избежать случайного вопроса, когда нужно назвать имя хором.
Я посмотрел на мессира. Тот с улыбкой кивнул. Я воспринял это как сигнал говорить правду. Во всяком случае, ту, что я посчитаю нужным сказать.
– Моё имя – Алвидиан Рано. Я родился в Ольдбруге, прошёл две войны, отправился на покой и теперь путешествую вместе с моим… другом, Корвусом Фларэтти, он тоже военный. Сейчас мы оба – путешественники и, уверяю вас, не причинили никому зла. Просто не успели, потому как прибыли в город незадолго до нашего ареста.
Герцог оценивающе посмотрел на меня, словно думая, можно ли мне верить.
– Могу я спросить, почему мы провели ночь в камере? Нас обвинили в убийстве… – начал Корвус, но герцог прервал его.
– Вас арестовали, потому как мои люди получили новость, что в город въехали двое чужаков, которые видели очередное нападение. И, более того, прикрывшись моим именем, назвали себя охотниками за монстрами. Капитан тут же отправился за вами, а я послал второй отряд узнать, правда ли было убийство.
– Вы нашли тело? – спросил Корвус.
Герцог кивнул.
– Нашли. То, что от него осталось.
– Тогда скажите, мог ли сотворить такое человек?
Герцог вздохнул.
– Люди, Фларэтти, могут сотворить что угодно.
Но, судя по его виду, герцог уже понял, что от нас ему нет никакого толку, и единственное наше преступление – враньё, которое мы себе позволили у ворот.
– Как вышло, что вы оказались там?
– Поверьте, не специально, – буркнул я машинально.
Лаэрт посмотрел на меня нахмурившись, но промолчал.
– Наткнулись по пути в город, – ответил Корвус. – Мы не видели, кто его убил, но слышали крик, потому и решили помочь, но было слишком поздно.
– Вы ехали… Через лес? – спросил герцог.
Корвус улыбнулся.
– Я сбился с пути, – проговорил он. – Думал, так будет быстрее, чем по Песчаному тракту. На карте была дорога.
Герцог осмотрел нас странным взглядом. Ещё бы: я бы тоже не поверил.
– Почему проникли в город, прикрываясь моим именем? – Спросил он, глядя ему прямо в глаза.
– Потому что ваш стражник не хотел нас впускать, – честно признался мессир, пожав плечами.
– Знаете ли вы, что за такую ложь вам полагается провести в камере не одну ночь, а всю оставшуюся жизнь? – спросил герцог, прищурив глаза.
Корвус кивнул.
– Полагаю, это было моей ошибкой, – негромко отозвался он. – Если так велит ваш закон, я, конечно, ему повинуюсь. Однако… Герцог, вы человек чести? – вдруг спросил Корвус, склонив голову.
Тот вновь удивлённо поднял брови.
– Как и все, Фларэтти.
– В таком случае считаете ли вы честным и справедливым упрятать за решётку человека, который не проронил ни слова там, у ворот, и даже не произнёс вашего имени?
– Я не понимаю, к чему вы…
– Мой друг, – проговорил он негромко, но тоном, который не требовал возражений, – стал свидетелем моего недостойного поведения, но он никоим образом не преступил границ закона. И я прошу Вас отпустить его.
– Мессир… – не удержался я.
Корвус закрыл глаза. У меня рухнуло сердце: вся наша история сейчас полетит к чертям.
– Мессир? – Казалось, удивляться Лаэрту уже надоело. – Нечасто я видел, когда «друг», – он произнёс это слово с нажимом, – называет своего спутника «мессиром». Только если один из них выше по статусу. Я задам вопрос ещё раз, и подумайте хорошенько, прежде чем отвечать. Кто вы, Корвус Фларэтти?
Он вздохнул и улыбнулся. Я напрягся и поёрзал, пытаясь убедиться, что печать Его Высочества всё ещё при мне.
– Мой друг не соврал ни в чём, – после недолгой паузы ответил Корвус. – Он просто не сказал, что по старой привычке зовёт меня так, как должен был звать во время последней битвы при Харроудэйне. Вы помните такую?
– Я сражался в двенадцатом полке.
– Мой отец был в третьем.
– Том, что попал под обвал?
– Так точно.
Я смотрел на Корвуса и удивлялся: как ему удалось сохранить самообладание? Тем более, сейчас. Я помнил третий полк. Я даже знал, о ком он говорит. Фобас Арен был отцом его лучшего друга, Салема. Они попали в засаду, двигаясь на север. Горцы встретили их на перевале и завалили горную тропу. Она просто рухнула вниз. Корвус был ещё совсем юн тогда – лет двенадцать, не больше. Горячее стремление сына вступить в армию и пойти в бой Его Высочество принял с гордостью, но не позволил наследнику рисковать жизнью на передовой, поэтому они с Салемом остались в тылу, служили оруженосцами. Весть о гибели Фобаса заставила Салема покинуть службу и вернуться к матери. Больше они с Корвусом никогда не встречались.
Лаэрт испытующе посмотрел на нас.
– Вы странные люди, – проговорил он. – Но из уважения к вам и вашему прошлому я отпущу сеньора Рано. Что до вас, Корвус…
– Это серьёзная проблема, не так ли? – Спросил вдруг он, перебивая герцога. Я испугался, что терпению Его Сиятельства сейчас наступит предел. – Я имею в виду все эти убийства. Их уже три, и, кажется, нечто, их совершившее, не собирается останавливаться. Нам сказали, нападения начались в середине лета, сразу после празднования Солнцестояния.
Герцог поднял брови: видимо, его удивила наша осведомлённость.
– Слухи разносятся быстро, – устало сказал он. А потом вновь пристально посмотрел на нас.
– Я предлагаю вам свою помощь, Ваше Сиятельство, – уверенно проговорил Корвус. – Я захотел предложить её сразу же после того, как увидел этого юношу в лесу, потому и позволил себе некоторую вольность в распоряжении вашим титулом. Титулом, но не именем. Пусть я не охотник за чудовищами, но если я поймаю зверя, кто скажет иначе? Если я поймаю его, действуя по вашему приказу, будет ли преступлением то, что случилось у ворот? И если я остановлю череду этих бед, сможете ли вы простить мне моё преступление?
Герцог замер на мгновение.
В окна бил солнечный свет, последние лучи увядающего лета. Они плясали на стенах, лились на лицо Корвуса. Он слегка щурился, отчего улыбка его казалась немного лукавой.
– Почему вы это предлагаете? – спросил герцог.
Я уже знал ответ. Во всяком случае, одну его часть.
– Скажем так, – проговорил Корвус медленно. – Я хочу помочь, потому что в моём путешествии нет конкретной цели. Я и мой друг странствуем по миру в поисках. Даже, я бы сказал, Поисках с большой буквы. Если вы спросите меня, чего я ищу, я не смогу вам ответить. Пока я не вошёл в лес, я не знал, почему иду в этот город. Теперь же я вижу, что судьба привела меня сюда не просто так. Каждый её поворот я воспринимаю как личный вызов. Отказаться от него – значит сдаться. Бросить вас в беде, когда вы так нуждаетесь в помощи, было бы с моей стороны отвратительным и недостойным поступком, особенно после того, как я прямо заявил, что намерен помочь вам. К тому же теперь узнать, благодаря кому я попал в темницу, дело чести.
Они посмотрели друг на друга. Догадывается ли Лаэрт? Вряд ли.
– Я не верю вам, Корвус. Особенно вашей истории, – сказал вдруг герцог. – Вас сильно выдают речь и манеры, и я понимаю, что человек вы непростой. Можете скрывать от меня имя, но не происхождение. Однако…
Он вздохнул и после короткой паузы сказал:
– Вы мне нравитесь. Капитан рассказал мне, как вы встали между ним и револьвером вашего… друга. Этот странный поступок его озадачил. Или вы слишком хорошо играете, или и вправду никак не связаны с нападениями.
Корвус кивнул.
– Вы действительно сможете помочь? – вдруг негромко спросил Лаэрт.
– Я брошу на это все силы, клянусь.
И вновь они обменялись взглядами.
– Как скоро?
– Буду действовать так быстро, как только смогу. Если ваши люди не будут чинить мне и моему другу препятствий.
Герцог кивнул, а затем прошёл по комнате и вернувшись за стол, взял с него свиток.
– Знаете, что это?
– Что?
– Это отказ. Очередной отказ. Я пригласил гостей, важных гостей. Многие отказываются ехать с тех пор, как начала происходить эта чертовщина. Слухи расходятся быстро, и где-то они уже говорят, что город проклят. Если бы у меня не было дочери, брак которой я должен устроить, я, быть может, не обращал на них внимания. Если вы, Корвус, действительно способны найти тварь, что убивает людей, я не только прощу вам вашу вольность. Я вас награжу. А моя репутация и репутация моего города стоят дорого. Я бы сказал, что они бесценны.
Наступила тишина. С лица Корвуса не сходила лёгкая дипломатическая улыбка. Он кивнул.
Герцог вздохнул и позвал стражу.
– Освободите этих господ, – проговорил он. Капитан посмотрел на нас с недоумением и неприязнью. – Эти люди будут действовать от моего имени, чтобы найти убийцу. Помогайте им, чем сможете. Но если заподозрите в измене…
Мы переглянулись.
– Кара будет суровой, – закончил герцог.
Капитан коротко кивнул и звякнул связкой ключей. Через пару мгновений Корвус потирал опухшие и покрасневшие запястья.
– Не самое приятное ощущение, – проговорил он, с интересом разглядывая ссадины. – Полагаю, мы свободны от всяческих обвинений?
Капитан дождался одобрения герцога и кивнул.
– С чего вы начнёте, Корвус? – спросил Лаэрт.
– Для начала, – задумавшись, проговорил мессир, – я бы хотел принять ванну и хорошенько отдохнуть. А после – узнать имена и личности всех погибших.
Герцог снова кивнул.
– Я прикажу выделить вам комнаты…
– О, благодарю, но нас заждался хозяин таверны. «Драконья голова», кажется? – с прежней мальчишеской улыбкой сказал Корвус. – Если мы не вернёмся в ближайшее время, он продаст наших лошадей.
Когда мы вошли в таверну, хозяин приветствовал нас так, будто мы вернулись с того света. Впрочем, наверное, так оно и было: нас увели под конвоем, Корвус разрешил продать лошадей. Что ещё можно подумать?
Пока я заедал пережитое потрясение куриным пирогом, Корвус отправился проверить наших коней.
В спальню мы поднялись уставшие настолько, что едва дотащили ноги до дверей.
– Как ты думаешь, – спросил Корвус, застёгивая, наконец, чистую рубашку, – что это могло быть? Там, ночью?
Он стоял у окна и смотрел на гаснущие понемногу огоньки.
– Не знаю, мессир, – я повалился на кровать и был готов повторить свою речь о том, что ничто не сдвинет меня с этого места. – Но мне очень не нравится, что мы ввязались в это дело. Очень не нравится.
– Алви, друг мой, перед нами – очередное приключение, где мы должны, ни много ни мало – спасти прекрасную даму от жуткого чудовища! Не это ли испытание для настоящего принца?
– Главное, чтобы принца самого потом не пришлось спасать, – пробурчал я засыпая.
