Мария Найденко
Капля
Я взмахнула руками, подцепляя радугу за края, и завернулась в нее, как в одеяло, продолжая скользить вниз.
Свист ветра в ушах – и я врезалась в доспехи, с грохотом расшвыряв их в стороны. Одновременно перестала существовать радуга, в результате чего я прокатилась по полу и впечаталась в камень за пределами пещеры третьего испытания.
Сознание с ослепительной вспышкой померкло.
3
Моя голова… аааааааааа…
Попытавшись поднять голову, я зашипела от резкой боли. Засохшая кровь с неприятным хрустом отдиралась от камня. Я создала водяное зеркало. Ничего себе! И откуда столько крови? Глядя в поблескивающую зеркальную поверхность, я мановением руки полила голову струйкой воды. Некоторые струпья крови и грязи пришлось отдирать. Защипало ссадины на щеках. Я в ужасе уставилась в зеркало. Грязь подсохла и покрыла все тело отвратительной коркой. Останками одежды можно было бы разве что топить костер, если бы они не были настолько задубевшими от ненормальной грязи тоннеля. Ссадин и ран – хоть всю одежду раскрои, на повязки все равно не хватит.
Кстати, где я?
Последнее воспоминание – как я, расшвыряв доспехи, влетела сюда… значит, это пещера дракона!!! Мне уже не раз приходилось благодарить скорость реакции за спасение моей жизни. Вот и в этот раз, увидев оранжевый отблеск в водяном зеркале, я резко упала на камень и откатилась в сторону. Сгусток огня пронесся в дюйме от моих волос и вылетел в пещеру третьего испытания. Раздался ужасающий рев, от которого заложило уши. А я прижалась к камню, дрожащими пальцами нашарила в кармане Крик, вытащила и прижала к шее.
Громоподобный рык тут же превратился во вполне осмысленную речь:
– … человек! Кто же ты такая?!
Как правило, драконам наплевать, понимают их речь или нет. Они разговаривают скорее сами с собой. Я сильнее вдавила Крик в шею и закричала во всю мощь легких:
– Мое имя Рита Нартленд! Я пришла говорить! У меня есть право на слово!
– Надо же, букашка разговаривает! И у нее есть право на слово! – больше похожий на взрыв смех потряс стены.
– Да, есть!
– Покажись.
Разведя руки в стороны, я вышла из-за камня. И увидела дракона. Гигантская рептилия с чешуей песчаного цвета, мощными лапами, перепончатыми крыльями, длинным хвостом, жуткой мордой и желтыми глазами диаметром с мой рост каждый ухмыльнулась.
Кошмар…
Дракон, шурша чешуей, лег на камни и наклонил огромную голову, разглядывая меня.
– Как, говоришь, твое имя?
– Рита Нартленд!
– Надо же, какие гости пожаловали! – он снова расхохотался.
– Ты знаешь, кто я такая?!
– Кран-пель пожалела меня и тайком от остальных ведьм сбрасывала мне книги. Там и о тебе были.
– Но… зачем ей это?
– Чтобы мне не было скучно и я не вылез, чтобы повеселиться.
Я представила дракона, который двумя когтями удерживает крошечную книгу у своего зрачка и пытается читать, и едва удержалась от смеха.
– И откуда у тебя право на слово?
Я многозначительно улыбнулась. «Право на слово» получает тот, кто убил дракона, либо тот, кто спас дракона. Я в свое время спасла одного дракона, убив другого. Но то были ручные зверюшки по сравнению с сидящим передо мной чудовищем.
– Ты права, это не имеет значения. Итак, Имеющий… Имеющая Право На Слово, что привело тебя ко мне?
– Дело.
– Только дело? – удивленно осведомилось чудовище. – Неужели тебе не интересно твое собственное будущее?
Вот тут он угадал. Мое любопытство когда-нибудь сведет меня в гроб. Драконы, наверное, самые загадочные существа во вселенной – они могут видеть отрывки будущего и прошлого мага или иного живого существа, на которого посмотрят. Это же шанс узнать, чем все закончится! Какое будущее меня ждет, где на пути поджидают засады, когда и где будут происходить стихийные бедствия… Но – нельзя. Я здесь действительно по важному делу. Хотя… если притвориться, что любопытствую…
– Будущее? Ни капли! А вот вы, драконы, крайне интересные создания.
Теперь дракон старался удержаться от смеха – крайне забавное и в то же время устрашающее зрелище.
– Да ну?
– Вы чувствуете магические поля артефактов, даже если он и скрыты, верно?
– Верно. Вот у тебя с собой очень интересная реконструкция роггенхельмовского Крика. А на предыдущем испытании ты истратила Спектр Мысли.
– Не угадал! Ничего ты не чувствуешь, а Крик просто узнал!
– Ее поведение меня забавляет. Такая самоуверенная, словно не с драконом, а с собственной бабушкой разговаривает. Надо же, ты мне не веришь! Проверить не желаешь?
– Сыграем на желание?
Эта игра была создана в незапамятные времена. Дракон и его собеседник задавали друг другу вопросы. Если дракон выигрывал, то получал право съесть или сжечь – на выбор – своего противника. Если же наоборот, дракон исполнял его желание. Любое. Чудовище расхохоталось. Похоже, у меня дар смешить это странное создание.
– А что, давай сыграем!
– Начинай.
– Как твое истинное имя?
– Я его не знаю. Мне стерли память.
Дракон задумался.
– Это правда, – наконец изрек он. – Так, а какое у меня истинное имя?
О нет!
Сама виновата – собиралась с драконом поиграть! Ха!
Назвать истинное имя! Он его знает – и знает, что я не могу похвастаться тем же. Он хочет, чтобы я сказала фразу, знаменующую конец игры – и мою смерть.
Не собираюсь!
Что-то же я знала об этом драконе… что-то важное…
Я улыбнулась гигантской ящерице, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях, чему очень мешал оскал метровых клыков в опасной близости от меня. Песчаный дракон, пойманный ведьмами, за столько лет… так и не попытался выбраться наружу!
Драконы, как и маги, не защищены от пороков и фобий. Многие маги курят, пьют. Многие драконы не могут устоять перед зовом какого-то цветка с невыговариваемым названием. Я знала могущественных магов, которые боялись темноты или высоты. Так почему бы дракону не…
– Думай, думай, твое время уходит… – от голоса дракона с потолка посыпались мелкие камни.
Я неудержимо расхохоталась. Как же до меня не дошло раньше?! Песчаная рептилия невероятным жестом пожала четырьмя плечами. Мое поведение ее явно забавляло.
– У тебя есть ответ, Рита Нартленд?
– Да, есть! Ты – Игешль’с!
Чудовище опешило. Конечно, по традиции второй вопрос должен быть безответным. Вот дракон и задал, по его мнению, самую сложную задачку – назвать его истинное имя, данное при рождении «в драконьей пещере, под черными ветвями их деревьев и рыжими отблесками полуденного солнца». И мне очень повезло, что я знаю имя единственного в истории дракона, страдающего агорафобией!
– Откуда ты знаешь мое истинное имя?!
– Имею право на слово, имею право на тайну. Жду третьего вопроса.
Дракон еле слышно зарычал.
– Зачем ты пришла сюда?
Вообще традиции говорят – первым вопросом проверить, вторым озадачить, третьим искать выгоду.
– Мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь нужна магу?!
– Да. Очень нужна. Скорее даже не помощь, а… – я отцепила от пояса флягу.
– Вода из реки забвения? Интересно…
– … жидкий огонь.
– Жидкий огонь? Ничего себе у тебя запросы! Жидкий огонь!
– Отказываешься?
– Ты еще не победила.
Драконы вообще считают, что любой от рождения бесправен и должен тихо сидеть в уголке, поскуливая от ужаса. Поэтому они придумали многочисленные Права – на слово, на тайну, на просьбу, на помощь…
– Верно, не имею. Продолжим беседу?
Игешль’су было крайне неуютно находиться со мной в одном помещении, насколько такому чудовищу вообще может быть неуютно. С грохотом надвигающихся друг на друга чешуек он передернул четырьмя плечами. Если бы у него были перья, он бы нахохлился.
– Продолжим, – с неохотой сказал он.
– Итак, мой первый вопрос – я угадала с Совершенной степенью магии?
– С чем?
– С Совершенной степенью. Может, у вас это как-то по-другому называется? Степень магии выше абсолютной, которая очень редко достается магам.
– Да, – теперь дракон боялся сболтнуть лишнего. – Последний из магов, которым все же досталась, как ты ее называешь, Совершенная степень, был… – он замолк.
– Это был Роггенхельм, – я изо всех сил старалась не придать своей речи вопросительную интонацию.
– Зачем ты спрашиваешь, если сама все знаешь о прошлом? Неужели тебе не интересно заглянуть в будущее? – повторила вопрос хитрая и загадочная бестия.
Чуть ли не вся выдержка ушла на то, чтобы не брякнуть «Что со мной будет?» или тому подобную глупость.
– Что случится в моем будущем? Я уверена, что ты имеешь в виду именно это!
Дракон ухмыльнулся с плохо скрываемым торжеством – конечно, ему кажется, что он выиграл у меня вопрос.
– Тебе еще придется убивать. И оплакивать смерти друзей. И побывать на грани жизни и смерти. Твой путь простирается вдаль, и я не вижу, куда он уходит. Тебя ждет в жизни что-то огромное и важное – то ли великая миссия, то ли известная судьба, то ли просто любовь до последнего вздоха.
Любовь? Ха! Тоже мне, ясновидящий! Я, к счастью, не страдаю безнадежным романтизмом! Что до остального – все это я могла бы и сама себе «предсказать»! Убивать мне все равно придется, и у меня слишком много друзей, чтобы я умерла раньше их всех. Про грань жизни и смерти он вообще зря сказал – я на ней, можно сказать, и живу!
Я сделала вид, что задумалась. Что бы такого еще спросить? Даже не знаю…
– Где находится… ммм… Королевская Капля? – я уставилась на дракона с таким гордым выражением лица, словно правда задала ему вопрос, на который у него не может быть ответа. Сердце бешено колотилось. Пожалуйста, пусть ему будет известен ответ!
Рептилия закрыла глаза. Я, ничего не понимая, уставилась на нее. Потом додумалась перейти на Инт-зрение. Зря – я чуть не ослепла. Дракон сиял, как огромное бледное солнце. Похоже, он ищет Каплю. Вернувшись к реальности, я села на камень. Дракон все так же пребывал в оцепенении. Следующие двадцать минут я провела словно на иголках. Казалось, что сейчас – вот прямо сейчас… нет, пронесло – дракон выйдет из транса, и я узнаю, что Капли он не нашел, а чудовище выжжет подчистую всю пещеру. Наконец, когда я уже совсем извелась и была готова смыться в пещеру третьего испытания, раздался грохот. Я рефлекторно скатилась с камня в сторону. Потом осторожно выглянула. Дракон всего лишь встряхивался. Чешуя громыхала. Переведя дух, я вышла на открытую площадку. Чудовище сфокусировало на мне огромные зрачки.
– Королевская Капля находится в катакомбах Роггенхельма. Но ничего в этой жизни не дается задаром.
Интересно, к чему это он? Впрочем, неважно. Меня переполняло ликование. Теперь я знаю, где находится Капля. Моя мечта осуществима! Антелла наверняка почувствует Каплю еще на входе в катакомбы. Мы найдем ее – и если я не смогу ее применить, отдам принцессе. Будет обидно, но я хотя бы узнаю, как она действует.
– Ты не имеешь права меня ни о чем просить. Мы закончили вничью.
Когда я узнала все, за чем пришла, у меня возникло острое желание поскорее убраться из логова дракона. Хуже того, у меня исчезло ощущение, что все непременно обойдется.
– Мой вопрос: какой самый сильный в мире амулет?
– Не знаю. В теории – Капля, но это невозможно доказать – никто не знает ее местоположения, да и к тому же нужна наследница королей Кератра, иначе на амулет нельзя выйти.
– Откуда ты знаешь? – отлично, это уже второй вопрос.
– Я прочла в книге Роггенхельма. Он писал в основном рабочие журналы: смешал то-то, добавил каплю собственной крови и заставил того-то выпить. И только в одной книге он записывал то, что действительно считал важным – пророчества, сделанные его любимой.
– Ваомдл.
– Да. Она предсказала и раздел Кератра, и судьбу Капли, и многое другое.
– Откуда ты знаешь мое истинное имя?
Я надеялась сохранить эту тайну, но, видимо, не выйдет. Если я не отвечу, на что дракон и рассчитывает, могу распрощаться с головой – или что он там откусит первым?
– Однажды я спасла одного дракона от другого. Мы стали друзьями – насколько это возможно для мага и чудовища. Он рассказывал мне ваши легенды. А также о единственном в истории драконе, боящемся открытых пространств.
– Кто это был?! – похоже, на этот раз я привела его в ярость.
На всякий случай я приготовилась выбираться из пещеры.
– Только три вопроса.
Дракон зарычал. Итак, мне нужно задать ему такие вопросы, чтобы он проиграл. Вернее, один вопрос, последний. А что делать с двумя другими? Мне от дракона больше ничего не нужно, только жидкий огонь, который он будет обязан мне предоставить, когда я выиграю.
Я злорадно усмехнулась. Когда еще мне выпадет шанс поиздеваться над драконом?
– Мелькнула тень
И след простыл,
Скажи-ка мне,
Кто это был?
Дракон уставился на меня. До меня запоздало дошло, что на языке драконов рифма теряется, и детская загадка перестает казаться смешной.
Чудовище смотрело на меня.
– Отвечай! – я поняла, что у меня сейчас начнется истерика. Если дракон не сможет ответить на детскую загадку, я лучше сразу убьюсь об стену. А на моем памятнике пусть напишут: «Погублена своим чувством юмора».
– Роббик, – наконец сообразил дракон. Я перевела дух. – А почему такой странный слог?
– Не имеешь права на вопрос.
– Задавай следующий, – дракон подобрался.
Сдерживая порывы истерического смеха, я спросила:
– На каком языке говорят ыремих?
– Кто?
– Не имеешь права на вопрос.
– Ыремих… Ы-ре-мих… Мих-ре-ы… Хи-ме-ры! – победоносно заключило создание. – Так они же не разговаривают!
– Правильно.
– Откуда ты берешь такие вопросы?
– Не имеешь права…
– Да знаю, знаю. Но мне все равно интересно. Задавай последний вопрос.
– Кому предназначена Капля?
Дракон уставился на меня. Тихо заскрежетал когтями – посыпались искры, каждой из которых хватило бы, чтобы поджечь хороший дом. От его взгляда хотелось уворачиваться. Чудовище встряхнулось с жутким грохотом чешуек.
– Не знаю.
Я была готова рвануть в любой момент. Сказать, что мне было страшно – не сказать ничего.
– Твое желание?
Стоит назвать желание, он его выполнит и получит свободу действий. И тут же попытается меня убить. Я подняла флягу, которую, оказывается, все еще держала в руке.
– Жидкий огонь.
– Жидкий огонь? – дракон расхохотался. С потолка посыпались камни. – Что ж, получай свой жидкий огонь…
Чудовище встало на лапы, сложило крылья, задрало морду к потолку, шумно вдохнуло. Дракон не станет так просто выполнять желания людей, даже магов. Он опустил голову и с ненавистью посмотрел на меня. А потом из ноздрей дракона с шипением вылетело синее пламя, больше похожее на струйку воды. Если бы не моя ненормальная реакция, – спасибо магии воздуха! – струя пламени попала бы мне в голову. А так я успела сместиться в сторону и подставить под огонь горлышко фляги. Содержимое стало черным, а сама фляга – хрустальной. Следствие магического превращения.
Я расслабилась – разумом, тело же метнулось в сторону от очередного залпа. Дракон зарычал.
– Так ты хотела разузнать о Капле?!?!
До меня дошло, что я так боялась дракона, что установила блок на своих мыслях. А сейчас, со снятием блока, он прочел у меня в голове все, что ему было нужно. Так вот как он обманывал ведьм! А сейчас обманули его. С ужасающим рыком дракон дохнул пламенем из пасти – уже нормального, рыжего цвета, правда, раскаленным до белизны.
Я едва успела увернуться. Огненный шар пронесся мимо меня и без малейших усилий проплавил широкий проход до поверхности песков примерно в километре от пещеры. Не долго думая, я рванулась в этот проход со всей скоростью, на которую была способна. В стену запоздало ударился драконий хвост. Уже весь пол пещеры был покрыт камнями.
Я услышала шипение клуба пламени, несущегося следом за мной, и едва успела превратиться в воздух и прижаться к стенам новообразованного тоннеля. Огонь пролетел мимо, сквозь и вокруг, не причинив мне никакого вреда. Я же поменялась местами с воздухом за пределами тоннеля, обернулась человеком, тут же утратив ориентацию в пространстве, и свалилась в песок.
Кое-как отдышавшись, я огляделась. Кругом пустыня, тоннель уже засыпает песком, заглушая яростный рев дракона. Выбралась. Так, пещеры ведьм должны быть где-то там, но вход я сама не найду, а если и найду, то уже поджарюсь к этому времени – солнце стоит в зените. Когда это оно успело взойти? Мне показалось, что я пробыла на испытаниях всего несколько часов.
Помотав головой, я пошла вперед, закрыв глаза, разведя направленные ладонями к песку руки в стороны. Большое наполненное воздухом пространство – главный зал – я почувствую. Солнце палило нещадно, грязь второго испытания отвалилась, и кровь запекалась заново, уже в буквальном смысле. Невыносимо жгло плечи.
Внезапно руки обдало холодом.
Нашла!
Но как мне туда попасть?
Я же не дракон, проплавить проход мне не под силу. Зато я могу превратиться в воздух и проникнуть сквозь песок. Звучит по-идиотски, но может сработать! Давно мне превращение в изначальную стихию не давалось так тяжело. В конце концов я стала воздухом. Боль исчезла вместе с телом, способным ее испытывать, зато заныла душа. Я почти физически ощущала, как утекает сила.
Мои надежды оправдались – с точки зрения воздуха в песке было столько пустот, что пробраться в Главный Зал не составляло никакого труда. Несколько мгновений путешествия сквозь песок, удивительное и неприятное ощущение, что тебя растягивает на метры – и снова свобода.
Я заставила себя превратиться в человека и без сил рухнула на пол. Звук гулко отдался в помещении – значит, я здесь одна. Ну да, глупо было ожидать, что Ан, мой ученик и его сестра будут сидеть у входа на испытания и ждать моего появления. Открыв глаза, я осознала нечто еще более странное – в Главном Зале было темно. Почему нет магических огненных шаров?! Оглядевшись вокруг получше, я с облегчением поняла, что нахожусь в старом Зале, а нынешний находится где-то слева от меня. Я с ужасом представила, что сейчас придется подниматься и куда-то идти.
Все тело ныло – бесчисленные раны, ссадины, ушибы. Кровь на щеке запеклась. Под отвалившейся грязевой коркой остались зараженные раны. Перед глазами плыло. Чтоб я еще раз так надрывалась… В конце концов я решила, что лучше израсходовать остаток магии, чем добивать измученное туловище. Не двигая ни руками, ни ногами, я взлетела в воздух и поплыла меньше чем в метре над полом, ориентируясь на пятнышко света. Оттуда доносились злые голоса, так что я поневоле прислушалась. Может, это Антелла что-то с ведьмами не поделила? Нет, говорят на языке ведьм… Поняв, о чем разговор, я тихо опустилась у верхнего края завала и замерла, уставившись в щель между камнями. Четыре ведьмы стояли кругом в центре Зала и ожесточенно спорили. Лица двух, стоящих ко мне спиной, мне видны не были, а вот одну из тех, кого я видела, я узнала.
Кран-пель! О чем Великая Мать может спорить со своими подопечными? Не о том же, как нас провожать, в самом-то деле.
Стоящих ко мне спиной я мысленно окрестила Злой и Доброй, потому что одна все время перечила Великой Матери, а другая сомневалась. Вжав Крик в шею, я прислушалась к разговору.
– Она вернется. Обязательно вернется, – это Кранпель.
– Что за чушь? – ухмыльнулась неизвестная мне ведьма, – оттуда никто не возвращался! Пройдет испытания – дракон ее убьет. Не пройдет – все закончится куда быстрее и безболезненнее.
– Она сильная. Не только как маг, хотя и тут она превосходит иных из нас, но еще и душой. Я знаю ее с детства. Многое изменилось с тех пор, но только не Рита и данная ей сила.
Да, она всегда так говорила. Всегда в меня верила.
– Все это мы от тебя уже слышали, – фальшиво хихикнула Злая, – Но на самом деле ты ведь отправила ее туда, чтобы покончить с ней раз и навсегда?
Добрая молча содрогнулась. Видимо, ей была противна сам мысль о том, что Великая Мать может причинить живому существу зло. Я нахмурилась. «Чтобы покончить с ней раз и навсегда», «все закончится куда быстрее», «никто не возвращался»… Через мгновение кусочки головоломки сами встали на свои места. Ведьмы всегда ненавидели людей. Тулла была исключением, так же воспитала свою ученицу. А все это время среди ведьм назревал бунт. Они задумали запереть меня на испытаниях, чтобы я там погибла. А они бы сказали, что не виноваты – я же сама туда полезла. Потом ведьмы пробрались бы в комнаты Антеллы и наших с ней учеников и перебили их, как горгулий на Совете. Только… зачем было устраивать мою смерть так сложно?
«Она сильнее нас…»
Да они меня боятся! Поэтому и решили, что дракону со мной расправиться будет проще. Это выглядело бы очень даже правдоподобно, если бы не одна немаловажная деталь: Кран-пель должна была самолично отправить меня на смерть.
Нет. Это невозможно. Кто угодно, только не она.
– Как ты смеешь? – с болью в голосе крикнула Великая Мать. – Она – мой друг! Только у вас хватило бы подлости отправить ее умирать!
– Ты забываешься, – прошипела третья ведьма, не получившая у меня в голове ни имени, ни прозвища. – Ты должна помнить, что мы не люди. Мы ведьмы, а люди – наши враги. Они уничтожают пустыню. Нам станет негде жить, новые ведьмы больше не появятся, наш народ погибнет – и во всем этом виноваты люди! Мы должны их убивать ради сохранения собственной жизни, и ни какой подлости тут нет. Эти подлые, мерзкие твари…
– Фер-ди-лайя, не слишком ли ты… – зашипела Добрая.
– Нет! – закричала Кран-пель. У нее в глазах стояли слезы. – Люди не такие! Многие поколения мы ошибались. Рита была добра к нам, Сирена и Жан считают нас своей настоящей семьей! Разве это не доказательство? Если мы не будем каждое посещение людьми наших пустынь превращать в бойню, они перестанут на нас нападать!
Добрая задумчиво покивала.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это мы во всем виноваты?! – зарычала Злая.
– Мы обвиняем тебя в нарушении заветов предков и оскорблении памяти павших в битве с людьми! – торжественно провозгласила Фер-ди-лайя.
Великая Мать шагнула так, чтобы оказаться в центре воображаемого круга. Она была старше, а потому немного выше других ведьм.
– Что за бред? Инара, ты тоже в это веришь? – натолкнувшись на непроницаемый взгляд Злой, она сокрушенно покачала головой и обернулась к Доброй. – Илейу, ты не видишь, они обезумели от ненависти! – Она не глядя указала на Фер-ди-лайю и Инару.
Илейу смотрела ей в глаза и что-то лепетала. Я знаю этот взгляд – на меня так могла смотреть только Тулла. Под таким взглядом не получится соврать ни собеседнику, ни самому себе. Инара потирала руки, а Фер-ди-лайя… в занесенной руке сверкнул кинжал из титана. Я попыталась одновременно вскочить и закричать. Ни того, ни другого толком не вышло. Боль парализовала затекшие мышцы, сдавила горло. Я вытянула руку в сторону Кран-пель, пытаясь как-то дать знак, предупредить… На миг она увидела меня – на ее лице отразился ужас от вида моей грязной, израненной физиономии и непомерное облегчение оттого, что я вернулась живой. Потом она вздрогнула, и в сердце ударила такая боль, словно убивали не ее, а меня.
Великая Мать даже не вскрикнула. Еще один толчок – и из груди Кран-пель показался темный кончик обагренного кровью кинжала.
Она посмотрела на меня, и я предельно ясно услышала ее голос.
«Не смей», – я совсем забыла, что она тоже владеет стихией чтения мыслей… – «Это мое последнее желание».
Великая Мать упала на каменный пол, а ее ведьмы сноровисто отступили в сторону.
– Что ты наделала? – Илейу в ужасе смотрела на тело.
– Я сделала то, что следовало. Теперь мы свободны…
– Если только она не успела назначить преемницу, – буркнула Инара.
– В чем дело, Илейу? Ты с нами, – Фер-ди-лайя указала на тело Кран-пель, – или с ней?
– С в-вами, – она поникла.
– Отлично, тогда идем – предупредим других.
Я вцепилась в камни. Нельзя, нельзя… больше всего на свете хочется рвануться с места и вцепиться Фер-ди-лайе в глотку, но нельзя… это последнее желание, то самое, которое свято. Ведьмы ушли, а я перемахнула через завал – и откуда только взялись силы? – и опустилась на песчаник рядом с Кран-пель.
– Нет… – я почувствовала, что у меня по щекам катятся слезы.
– Я еще жива…
Я дернулась так резко, что повалилась назад.
– Кран-пель! Ты… – ее глаза смотрели прямо на меня, по платью растекалась кровь.
– Скоро умру, – в ее мыслях не было страха. Она не умела бояться за себя – только за других.
Мне пришла в голову гениальная мысль.
– Я сейчас вернусь, – я вскочила, – у меня…
– Энк мне не поможет, Рита.
– Почему?
– Он действует только на людей и магов, а различий между нами нет только с твоей точки зрения.
Я встала на колени рядом с ней.
– Держись…
– Мое время пришло, Рита. Тебе не удержать смерть…
– Не уходи, пожалуйста!
– Все предрешено – она кашлянула кровью. – Я должна тебе кое-что отдать…
– Что?
– Кусочек воспоминаний.
– А разве такое возможно?
– Да – она зажмурилась. Мне показалось, что пятно крови на платье проступило сильнее. – Все.
– Как – все? Но я ничего не почувствовала!
– Потом вспомнишь. А сейчас можешь мне помочь?
– Конечно. – перевернула ее на спину и подняла ее руку над раной.
– Прощай, сестра!
– Прощай…
Она глубоко вздохнула.
– Песок! – ее голос был тихим и слабым, но сделать свое дело древнему ритуалу это не помешало.
Тело Великой Матери рассыпалось песком, который тут же начал разгонять по углам ветер. Я посмотрела на оставшийся валяться на песчанике титановый кинжал, и потоки воздуха переломили его пополам. Не поднимаясь на ноги, я превратилась в воздух и метнулась ледяным порывом на седьмую Ступень, пролетела под дверью в комнату Антеллы и сконденсировалась из воздуха, мельком заметив оставшуюся за моей спиной баррикаду из кусков песчаника – похоже, Антелла выломала из стен кровать и стол.
Сирена и Жан сидели на полу, мой кошель лежал между ними. Принцесса стояла, прижав руку к стене, а из пола рядом с ней рос толстый зеленый побег, выламывающий из стены кресло.
– Рита! – Жан вскочил с пола. – Ты жива!
– Рита, что с тобой? – Сирена в ужасе смотрела на меня.
– Жива и почти здорова, но это не главное.
– Я подслушала разговор на Шестой Ступени. Фер-ди-лайя сказала, что кто-то из нас убил деву песка, – Сирена подняла мой кошель и встала сама, – это правда?
– Что?
– Это ты сделала?
– Нет.
– Почему мы должны тебе верить?
Сирена швырнула мне кошель, Жан покосился на нее, Антелла даже не обернулась.
– Рита!
– Кран-пель мертва. Ведьмам сказали, что это сделали мы.
Жан вздрогнул.
– Пора сматываться.
– Кто это сделал?
– Рита, отсюда есть выходы? – Антелла наконец-то повернулась ко мне лицом.
– РИТА, КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!
– Нельзя.
– Что нельзя? – спросила Сирена, дергая за цепочку висящий на шее кулон.
– Ничего нельзя. Последняя воля.
– А что такое последняя воля?
– Потом расскажу.
– КТО УБИЛ ВЕЛИКУЮ МАТЬ?!
– Жан, заткнись. Нам нужно поскорее убраться отсюда!
– Почему?
– Р-р-р-ри-ри-ри…
– Ан, ты чего?
– Р-р-ри-рита, з-за спиной!
Я резко отпрыгнула в сторону от направления, указанного дрожащей рукой Антеллы, и развернулась туда, занося руки для удара Водоворотом. Из-под баррикады вылезали бледные разноцветные нити с горящими точками на концах.
Нет! Только не Страж Песков!
– Р-рита, что это?!
– Прекрати заикаться, лучше помоги Жану использовать Бур.
– А что такое Бур? – любознательность Сирены, конечно, полезна, но только не тогда, когда под дверью проползают первые щупальца Стража Песков.
– Чертов кулон у тебя на шее!
Сирена стащила через голову кулон и протянула его Жану. Тот схватил похожий на веретено артефакт и уставился на него. Антелла наконец-то очнулась, схватила Жана за сжимающую амулет руку и припечатала к дальней стене комнаты. Я схватила ближайшие нити – желтую и зеленую – и связала сложным узлом, не касаясь огненных точек. Все больше нитей проползало под баррикадой. Там, куда вонзались яркие точки, стены плавились, а завалившие вход камни просто исчезали. Скоро они не смогут его удерживать.
– Все! – Антелла подскочила к проделанному в стене проходу.
– Рита, идем! – Сирена попыталась схватить меня за плечо. Я оттолкнула ее и перехватила подбиравшуюся к ней синюю нить. Не глядя наступила на желтую.
Вытащив из кошеля Око, я сжала артефакт в зубах – руки мне понадобятся. Пространство привычно перестало иметь смысл.
– Рита, что ты делаешь?!
– Бегите! – Антелла вздрогнула и послушно полезла в тоннель. Никто из учеников за ней не последовал.
Схватив правой рукой синюю нить, а левой – красную, я столкнула друг с другом огненные точки. Из-за двери раздался ужасающий рев, а нити растаяли у меня в руках.
– Мы тебя не бросим! – крикнул Жан. Щупальца заполняли комнату.
– Бегите! Сейчас же! – рявкнула я и прыгнула прямо в гущу нитей.
– Неееет! – мой ученик попытался броситься следом, но сестра его удержала.
– Смотри… – оба уставились в мешанину щупалец, которые двигались все быстрее и быстрее.
Я прыгала, перекатывалась по полу, давила ногами, рвала руками и связывала нити. Они шевелились, пытаясь ухватить или хотя бы прикоснуться ко мне огненной точкой.
– Вон!
Одновременно с тем, как созданная мной воздушная волна вынесла Жана и Сирену из пещеры, пронесла по тоннелю и выкинула наружу, дверь исчезла. Вой Стража Песков стал невыносимым. Его бесформенная туша, такая же по цвету и фактуре, как щупальца, едва пролезла через дверной проем. На уровне моего пояса сияли бешеным светом глаза – такие же точки, только раза в три больше. Щупальца набросились на меня с утроенной силой. Я схватила два и стала раскручивать их, как Антелла плеть. Там, где огненные точки касались других щупалец, происходили еле заметные вспышки света – и они исчезали. Страж Песков рывком отдернул все щупальца, скрутил несколько десятков в подобие бура и направил мне в лицо. Я превратилась в воздух за миг до того, как они коснулись бы моей кожи, обогнула свернутые в бур щупальца, сконденсировалась, схватила два других и рассекла бур пополам. Острие исчезло, не коснувшись пола.
Рев монстра рвал барабанные перепонки. Перехватив нити поудобнее, я с размаху воткнула их ему в глаза. Страж исчез с беззвучным взрывом белого света, и его вой затих. Я выдохнула и обнаружила, что у меня в зубах по-прежнему сжато Око. Я решила не вытаскивать артефакт – мало ли, какой сюрприз мне преподнесут ведьмы, которых мне как раз удалось разглядеть за рассеявшейся магической завесой. Мои бывшие соратницы толпились в коридоре. Похоже, их тут не меньше сотни.
– Она… она… – Инара во все глаза смотрела на меня, вяло проталкиваясь назад. Фер-ди-лайя оттолкнула ее с дороги и подошла к дверному проему. С последним шагом что-то в воздухе перед ней шевельнулось. Я молниеносно выставила Щит, и что-то невидимое со слышимым только мне звоном врезалось в него.
– Ты не справишься, мама. Она сильнее, – из-за спины Фер-ди-лайи вышла девочка-ведьма. Я узнала Фели. Мама? Надо же…
– Фели? Доченька, иди отсюда.
– Зачем вы напускаете на ведьму Стража Песков? Ведь было ясно, что она его победит.