Мария Папаянни
Золотые вёсла

Полная версия

Уже смеркалось, когда сестры вернулись домой с пакетом свежайшей красной клубники. На кухонном столе их дожидались две тарелки: дедушка накрыл их крышками, чтобы еда не остыла. Из подвала вновь доносился шум. Девочки поели и побежали в свою новенькую кровать, в детскую комнату, которая когда-то принадлежала их маме. На кухонном столе они оставили дедушке пару красных ягод.

Золотая ветвь

Томас оказался в деревне, потому что его папа – тот самый католик – обожал Грецию.

– Он даже умеет разговаривать по-гречески, как всамделишный древний грек! – восхитилась Иро.

– Опять выдумываешь всякое? – буркнула Леда.

Но Иро настаивала.

– Ничего я не выдумываю! Хочешь, сама спроси Виргинию. Это она рассказала, что папа Томаса изучал древних. А точнее их автографы⁷.

Последнее предложение Иро произнесла со всей напыщенностью, какую смогла из себя выдавить, но эффект получился обратный, и Леда покатилась со смеху.

– Леда, ну почему ты такая зазнайка. Не смейся, если не разбираешься.

Иро помчалась к дому Виргинии.

– Вот увидишь! – крикнула она на бегу.

Леда поспешила за ней, чтоб сестра не дай бог не ляпнула ничего, чтоб ей насолить. Хотя что такого она могла бы сказать? Что они, к примеру, называют Виргинию «главой разведслужбы»? Вот только когда девочки вошли на кухню, они и вовсе язык проглотили. В кресле у окна сидел Томас. Завидев сестер, он встал и вежливо их поприветствовал. В одной руке он держал очки с круглой оправой, а в другой – книгу в черной обложке, толстую как кирпич.

– Томас, это моя сестра, Леда. Она жесть какая душ-ни-ла!

– Привет, Леда! Очень рад познакомиться! Иро постоянно о тебе рассказывает.

– Мне радоваться или переживать?

В дверях показалась Виргиния.

– Глазам своим не верю! Собрание всей молодежи общины – и на моей кухне!

– Община – это деревня? – уточнила Иро. Такая уж она девочка: ни одна непонятка мимо нее не проскочит.

– Что-то вроде того, но чуть повыше по официальному статусу. Скажем, в деревне есть зеленщик, мясник, цирюльник, но нет супермаркета, – ответила Виргиния.

– Ага, но ведь у нас тоже нет супермаркета? – продолжила допытываться Иро.

– Верно, моя умничка, нет. Я хотела тебя подловить. Зато у нас есть органы управления общиной, а еще… книжный магазин.

– Книжный магазин? Здесь? Книжный? Я не знала! – с восторгом воскликнула Леда.

– Вот только это, конечно же, не совсем обычный книжный. Я бы даже сказал, исключительный, – объявил Томас.

– Это магазин одной полоумной, которая, по ее словам, хочет нести свет в местные массы. Когда-то в нашей деревне жили ее бабка с дедом. Так вот она пять лет назад сюда приехала, повыгоняла из дому всех духов и устроила там книжный.

– Так в деревне и духи есть, и книжный? – поразилась Иро.

– Иро, ты что, невнимательно слушаешь тетю Виргинию? Она же, как всегда, преувеличивает.

– Ничего я не преувеличиваю. Разве полоумная не посреди ночи в деревню заявилась? Эй, Томас, подтверди.

Никто не осмеливался перебивать Виргинию, когда она говорила. Та принялась рассказывать, как все было, с самого начала.

– В ту ночь, когда она появилась, на площади оставалась от силы пара человек. Михалис это отлично помнит: он убеждал Поливиоса пойти наконец домой, а тот требовал подать ему еще рюмашку. Тогда-то она и приехала – ну, Оливия – в небольшом закрытом фургончике, вымазанном, что твои цыплята.

– Это как? – удивилась Иро.

– Кругом желтый. Она припарковалась на площади и спросила Михалиса с Поливиосом, где тут особняк Лулидов⁸. Поливиос, как только услыхал эту фамилию, так сразу сорвался с места и ускакал за горизонт. Испугался, видите ли, как бы духи не пробудились. А Михалис и рад: выпроводил наконец последнего посетителя. Он, чем мог, постарался помочь приезжей. В итоге Оливия ночевала в кофейне, потому что дом ее стариков – ту самую усадьбу, про которую она спрашивала, – заполонили летучие мыши и пауки.

– И духи?

– Всем в деревне известно, что в доме Лулидов водятся призраки. С тех самых пор, как их всех убили немцы. Понимаете, Лулиды были коммунистами и прятали в подвале евреев.

– Коммунисты – это евреи?

– Боже, Иро! Прекрати эти свои шуточки.

– Но я правда не понимаю, что значит «коммунисты».

– Говорят, после гибели они вернулись в деревню призраками и вновь обосновались в своем старом доме. Некоторые клялись, что видели, как их младшенькая Агафи бегает и играет в том дворе. Но с тех пор много воды утекло.

– А раз их всех убили, как тогда появилась Оливия? Чей она ребенок? – спросила Леда, и Томас взглянул на нее с восхищением.

– Агафи, о которой я вам рассказала…

– Призрак? – перебила Иро.

– Хоть некоторые и говорят, будто она по сей день бегает по двору, в тот злополучный час Агафи играла со старшими в прятки, залезла в бочку и надвинула крышку. Когда поднялся шум, она спросила брата, который был поблизости: «Василис, мне выйти?» – но он строго-настрого велел ей не высовывать носа, что бы она ни услышала. Мол, так она точно победит в прятках.

– И что дальше? – хором спросили ребята.

– Она не вышла из укрытия и там заснула. Деревенские нашли ее, когда все уже случилось. Потом Агафи выросла, уехала из деревни и больше сюда не возвращалась. Ой и разное о ней болтали! Одни говорили, что она стала умницей-красавицей. Другие – что родила ляльку, а потом сошла с ума, и ее упекли в психушку. Во всяком случае, до приезда Оливии мы не знали наверняка, как сложилась судьба Агафи.

Томас сказал, что Оливия – само очарование и умеет рассказывать захватывающие истории. Он предложил девочкам прогуляться и заглянуть в книжный. Сестры возразили, что у них нет денег на покупки, но Томас убедил, что в этом нет ничего страшного: Оливия совсем не против, чтобы дети сидели на балкончике и листали книжки.

Иро с Ледой согласились, и они все вместе отправились в путь. Прошли по каменистой дорожке за кофейню господина Михалиса. Поодаль ветер покачивал деревянную табличку: сверху вырезана веточка, а снизу написано «Золотая ветвь». Под табличкой был припаркован красный велосипед.

– Скажу маме с папой, чтоб подарили мне такой на Рождество, – размечталась Иро, пока Томас толкал входную дверь.

Когда ребята вошли, их окутало чудное благоухание. Девочки глядели во все глаза и не могли насытиться. Высокие-высокие полки, аж до самого верху – и все ломились от книг. Фиолетовый столик, а рядом два стула. На одном из них сидела женщина, погрузившись в чтение. «Динь-дон!» – прозвенел колокольчик над дверью. Каждый раз, когда кто-то входил в магазин, он извещал хозяйку о посетителе. Похоже, Оливия уже давно привыкла к его звону.

– Иду-иду, уже заканчиваю, – крикнула она, не отрываясь от страниц.

– Не беспокойся, это мы.

– А, Томас, это ты. Я тут нашла кое-что невероятное. На Руси был один обряд для хорошего урожая. Присядь, пока я дочитаю. Они срубали дерево, одевали его ствол в женскую одежду и заносили в дом, как дорогого гостя. Разговаривали со стволом, оберегали его, а спустя два дня бросали в реку.

– Рубить деревья – плохо. Не нравится мне эта традиция, – выкрикнула Иро, и только тогда Оливия оторвала взгляд от книги.

– Опачки. Кто это тут у нас нарисовался? Две девчушки. Ваши гостьи, Томас?

Иро перепугалась от такой манеры речи. Оливия расхохоталась. Томас, тоже посмеиваясь, подтвердил, что это самые обычные девочки, а вовсе не разнаряженные древесные стволы. И закидывать их в речку уж точно не стоит.

– Здравствуйте, меня зовут Леда, а это – Иро. Мы живем у нашего дедушки, господина Адрахтаса.

– Я бы очень хотела однажды познакомиться с этим загадочным героем, господином Адрахтасом, – бросила Оливия, утекая в одну из соседних комнат.

Она вернулась с подносом, на котором несла печенюшки и стаканы с соком. Оливия рассказала детям о многом: о прочитанных книжках, о прогулках по деревне, горам и ущельям в окрестностях. Когда Оливия говорила, она вся приходила в движение, вскрикивала, смеялась, а потом и вовсе запела. Если в магазин заглядывал посетитель, дети поднимались на верхний этаж. Леда всё пожирала глазами бесконечные полки с книгами. Прошло много времени, прежде чем она смогла наконец выбрать одну-единственную, самую-пресамую интересную книжку. Взяв ее с полки, Леда подошла к остальным – Томас с Иро утонули в уютных темных кожаных креслах. Леду эти удобства не волновали. Она где стояла, там и села. Раскрыла книгу. Но совсем скоро отвлеклась. Буквы выпрыгивали из текста, бежали наперегонки и складывались в совсем другие слова: «Я бы очень хотела однажды познакомиться с этим загадочным героем, господином Адрахтасом».

Ее дед – загадочный герой? Прямо как те герои, которые живут в книжках?

Железный рыцарь

Иро скакала по зеленой тропинке, которая вела от деревни к дому дедушки. По дороге она все время о чем-то болтала – или, скорее, размышляла вслух, потому что Леде по большей части ни словечка не удавалось вставить.

– Ох ну и крутая же эта Оливия! Мне она жуть как понравилась. Мы столько дней уже торчим в деревне и ни разу ее не встречали. Чудно, да ведь, Леда?

Старшая шла рядом, мусоля во рту травинку. Она смотрела вверх и следила, какими дорожками бродят по небу облака. Полушепотом Леда напевала мелодию, которую они часто пели дома с мамой.

– Эй, Леда! Ты чего не отвечаешь?

– На что конкретно мне надо ответить в первую очередь? Ты который час трещишь без умолку. «Бывают ли деревья-гиганты⁹? Живут ли деревья семьями? Кто у деревьев папа, а кто мама?»

– Именно! Это же такой восторг! Откуда она только все это знает? Ну, Леда, скажи, что тебе тоже понравилась Оливия, да ведь? Все, о чем она рассказывала, – это та-а-ак круто! Это даже лучше, чем сказки, лучше, чем…

– А может, это просто очередная бредятина, придуманная теми, кто рассматривает наросты на деревьях и пытается по ним гадать?

– А пусть бы и так! Значит, дерево и правда пыталось им что-то сказать.

– В такое верили дикари.

– Какие еще дикари?

– Те, что жили много лет назад где-то очень далеко, я даже толком не знаю где.

– А я знаю.

– Что?

– Деревья взаправду разговаривают. Помнишь, мама рассказывала об одном дереве, с которым она делилась своими тайнами?

– Да, помню.

– У меня тоже такое есть. Каждый день я хожу к нему и шепчу ему свой секрет.

– Какой такой секрет? Расскажи!

– Не могу. Это что-то вроде желания: если рассказать, не сбудется.

– Ну ладно, храни свой секрет. Не очень-то и хотелось.

– Даже не выпытывай.

– А где это твое дерево растет? Пойду найду его. Может, оно мне само выдаст, что ты там ему нарассказывала.

– Леда, ну хватит дразниться.

Иро убежала вперед. С недавних пор она многое утаивала от Леды. Например, непонятное чувство на душе. Она скучала по маме с папой, но в то же время отлично проводила время в деревне. Да и дедушка вовсе не был чокнутым. Иро не раз замечала, как по вечерам он заглядывал к ним в комнату. Она тогда прикидывалась спящей. Дедушка подходил поближе к кровати, словно хотел убедиться, проверял, все ли в порядке, а затем уходил.

Леда поравнялась с Иро. В последнее время они мало говорили друг с другом. Раньше Иро шагу ступить не могла без Лединого совета, а сейчас, чуть что, сразу неслась то к Виргинии, то к Томасу, то на площадь. Болтала со всеми подряд. Пока Леда погружалась в мир «Гарри Поттера», Иро пропадала где-то снаружи. Леде приходилось разыскивать сестру по всей деревне, чтобы дедушка не заметил, как долго младшей не было дома.

Дед этот пугал Леду до мурашек. Однажды ночью она проснулась и услышала за окном голоса. Выглянула и увидела деда верхом на Молнии, они были едва различимы в кромешной тьме. Леде показалось, что он ее заметил. Дед пришпорил лошадь и унесся в темноту. Куда ж он поскакал в такой час? На следующий день его берцы в налипших комках грязи отмокали в раковине, а Молния стояла изнуренная ночной вылазкой.

Иро снова прилично обогнала Леду, но развернулась и побежала обратно к сестре. Было видно, что ей не терпится еще чем-то поделиться.

– И чтоб ты знала, я маме скажу, пусть она позовет Ольгу сюда, к нам в деревню. Вот увидишь, ей Оливия понравится не меньше, чем мне самой!

– Да что на тебя нашло опять?

– Помнишь, как Ольга нам рассказывала про всякое древнее? Например, про то место – как же оно там называлось… – что-то вроде маргаритки.

– Ага, и что?

– Ну так как оно называлось-то?

– Мадагаскар.

– Точно, на Мадагаскаре девочки и мамы постоянно танцевали, чтобы послать силу мужчинам на войне.

– Да-да, я помню, и что?

– Ольга и Оливия точно подружатся, потому что им нравятся вот такие старинные истории.

– Уф, Иро, а ты ведь сейчас не шутишь, да?

– И если тебе вдруг интересно, я в то место тоже поеду. Потому что мне нравится танцевать и нравятся древние истории.

Иро ринулась вперед, чтобы успеть во двор первой. Леда последовала за ней, обдумывая слова этой мелкой козявки, ее сестры. По правде сказать, Леду Оливия тоже впечатлила. Она совсем не походила на тех женщин, которых Леда знала до сих пор. И ее истории про деревья были на самом деле интересными. Вот только Леда не понимала, какие науки изучала Оливия. Все эти ее невероятные истории – точно не сказки. Но ведь и не правда же. Или это правда иных эпох? Впрочем, неважно. Главное, что у них в деревне – книжный магазин. И Оливия, что ищет деревья. И Томас, не похожий ни на каких других мальчишек. Леду вдруг окутало счастье оттого, что она именно здесь. В их деревне.

Сестры распахнули дверь кухни: стол был уже накрыт. Они удивленно переглянулись – посреди в небольшой бутылочке стоял прекрасный букет цветов. В дверях показался дедушка, сегодня он выглядел как-то иначе. Да, он улыбался. Девочки поспешили вымыть руки и через миг уже ели: втроем за столом, с букетом цветов по центру.

– Дедуль, а мы сегодня в книжном были.

– Ого, у нас в деревне есть книжный?

– В миллион раз лучше, чем те, в которые мы ходили с мамой.

– Возможно, это лучший книжный на планете.

– Вот это новости! А кто ж его открыл? Поливиос или Агафоклис?

– Дедуль! – возмутилась Иро. – Не смейся. Это магазин Оливии.

– А кто такая эта Оливия? Что-то не припомню никого с таким именем.

– Она издалека приехала, дедуль. Ее бабушка здесь жила.

– Всю их семью немцы поубивали, и только бабушка Оливии осталась жива: она уснула в бочке.

– Агафи, – сказал дедушка и вперил взгляд в тарелку.

– Оливия наполовину англичанка, наполовину гречанка.

У дедушки пропал аппетит. Он поставил свою тарелку в раковину и сообщил, что пойдет вздремнуть. Без дедова присмотра девочки угостили Мойру и Ивана вареной картошкой, которая собакам пришлась совсем не по вкусу, а потом поднялись к себе в комнату.

Железную двухъярусную кровать для девочек дедушка сварил сам. В первый день, когда он впервые показал ее внучкам, Иро забралась на верхний ярус и провозгласила на весь свет, что отныне будет спать в небе. Леда согласилась и все же каждый раз перед сном переживала, как бы небо не свалилось ей на голову.

– Я ее потому из железа и сварил, чтоб поустойчивей была. Она вас обеих выдержит.

– Спасибо, – только и выдавила в ответ Леда.

– Дедуль, ты нам мощную спальню сделал. Тара-та-та! Это не кровать, а настоящий железный рыцарь. Будет нас оберегать.

В комнате стояли деревянный шкаф, письменный стол и прикроватный столик. Из окна открывался вид на гору. Рядом с домом высился дуб, что так и норовил забраться ветками внутрь комнаты. Окошко располагалось в нише, и на подоконнике было удобно сидеть. Девочки забирались на него: Леда с одной стороны, Иро с другой – и глядели наружу. Отсюда было отлично видно, кто приближается к хозяйству, что происходит в стойлах и даже шастает ли Виргиния по их огороду. Отличный наблюдательный пункт. А вечерами по комнате скользили тени: девочки смотрели на них и сочиняли истории.

* * *

Ставни с размаху хлопнули по окну, и оно распахнулось. Порыв ночного ветра ворвался в комнату. Леда почувствовала холод и укуталась в одеяло, но его не хватило, и она все еще мерзла. Очень не хотелось открывать глаза, вставать и шлепать к окну: Леду страшили пляшущие на стенах тени. Она лежала и слушала жуткий грохот, с которым створка билась о раму. Наконец собралась с духом, открыла глаза и тут увидела его – он сидел на краю ее кровати. Железный. С ног до головы. Одетый в железные доспехи. Леда натянула одеяло повыше, пытаясь спрятаться. Это сон, всего лишь сон, совсем скоро она проснется, и все будет как раньше. Она в своей кроватке, Иро сверху в небе, а железный рыцарь испарился. Леда зажмурилась как можно крепче, но, когда вновь открыла глаза, железный рыцарь никуда не делся: так и сидел на ее кровати. Леда вжалась в стену. Однозначно, это самый кошмарный кошмар за всю историю кошмаров. Леда бы что угодно отдала, лишь бы он сгинул с глаз долой и можно было наконец проснуться.

Леда не стала ничего говорить. Поднялась и тоже села на кровати в полной уверенности, что это – всего лишь сон. Только спина, казалось, оставалась в реальном мире: слишком уж зябко было от ледяной стены.

– Меня зовут Морфей¹⁰, – сказал железный рыцарь. – Много лет назад тут спала другая девочка. Я рассказывал ей истории.

* * *

– Леда, Леда, проснись.

Леда распахнула глаза. Впервые в жизни она так сильно обрадовалась, что Иро рядом.

– Ты звала во сне маму и перепугала меня.

– Мне привиделся кошмар.

– Что там было?

– Не помню. А ты почему не спишь?

– Смотри, что я нашла в шкафу.

Только теперь Леда заметила, что Иро держит в руках старый блокнот.