Мария Петрова
Вишенка на торте
Глава 2. Убежище.
Дома был мистер Джонс. Вскоре он уехал, и ребята остались одни. Он принес им из «Радости» шарлотку и коктейли, которые не лезли в горло.
Все сидели, чинно опустив руки на колени как в готическом сериале при трапезе, но это большое было похоже на семейку Адамс.
Казалось бы, всего-то мертвая птица, но настолько мертвая… что даже слов описать этого не хватало.
Говорить начали все одновременно, перебив друг друга и сразу же остановившись.
– Вероника, давай ты.
– Нет, пусть Дон говорит.
– Лотти?
Снова молчание.
Через пять минут Рони достала из пакета шарлотку. Началось хоть какое-то движение, но поддерживать его не хотел никто.
– Будешь?
Шарлотта помотала медленно головой.
– И правильно. – Веро подошла к мусорному баку и выкинула яблочный пирог. – Что будем делать?
– Избавимся от ноута.
– Сначала нужно понять, что или кто разорвал на поляне птицу, вдруг это не связано с ноутом?
– Тебе так интересно узнать, что там?
– Тебе ведь тоже.
Вероника притупилась.
– Ладно, мы все равно сделали бы это.
У всех замедлилось сердцебиение. Дети собрались ближе к Дону. Он достал из сумки ноутбук и, стараясь не дрожать руками, быстро открыл ноут.
Слава Богу, там был пароль.
– Попробуй шесть нолей.
– Подошло…
Их пытались остановить, но если Вероника чего-то хочет… ну, вы понимаете.
Перед ребятами открылся совершенно обычный рабочий стол всего с одной программой. Ни ворда, ни хрома, ничего. Просто одна игрушка с нелепой аватаркой.
– Посмотрим, что там?
Все кивнули. Дональд нажал мышкой на приложение и вот уже все приготовились, что их затянет в Джуманджи, как ничего вдруг не случается.
– О, ничего страшного. – сказала Лотти облегченно.
– Подойдите ближе к экрану. – сказал механический женский голос. У всех сразу все внутри свернулось. Дети были в ступоре и не могли ни думать, ни говорить, ни бежать.
Из камеры показался сине-зеленый луч и обвел подростков сверху вниз. Наступило молчание. Компьютер что-то думал.
– Бежим!
Ребята бросились в рассыпную, но было уже поздно. Их затянуло. Как только мистер Джонс открыл входную дверь, он увидел закрывающийся сам собой ноутбук и кучу разбросанных по столу коктейлей.
Мужчина хмыкнул и принялся убирать стаканчики в холодильник, вдруг испортятся?
***
Рони почувствовала вкус асфальта у себя во рту. Она перевернулась, не открывая глаз. И правда, она лежала на асфальте. В Нью-Йорке. Среди кучи застывших как статуи людей. Тишина. Над городом летит самолет, с которого через секунду начнется бомбардировка. Рони ударила кулаком по асфальту. Глухой звук отдался в уши, припечатанный болью. Била Рони сильно.
Она любила бродить по Нью-Йорку с давних лет, когда они с родителями еще ездили туда. Яркая реклама, цветные постеры, разные люди, какими бы они не были, они несут позитив. Даже самая скучная и бесчувственная улыбка могла поднять ей настроение.
Рони зашла в переулок Дароу, ее любимая улица магазинов и бутиков, где она впервые попробовала шоколад и шоколадный коктейль, от которого у нее не было аллергии. Столько воспоминаний, от самого первого, счастливого, где они идут с родителями за руку и вместе искренне радуются вечернему солнцу, а потом идут в отель и читают там вместе «Золушку» до самого последнего, печального, где Веро уже не радуется происходящему и Дароу, родители на грани развода, а брат – задира и полнейший урод. Ей было стыдно за своих близких. Это был единственный раз, когда она закатила истерику и все же добилась отдельного номера. Она никогда не простит этого себе, потому что не простит и Нью-Йорк.
Первый раз – лучший раз. Иногда нам нужно переноситься в него, чтобы ежедневная рутина не была такой карательной. Веро пользовалась этим, так как не приезжала в Нью-Йорк два года. Она открывает легкую и по ручке знакомую дверь «Брони-Дони». Этот запах… навсегда застывший в ее воздухе, являющемся ей по ночам, и каждый раз с новой силой врезающийся в память, оставляя болезненные следы о тоскующем прошлом. Черт, запах в «Радость» почти не отличается от этого. Бедняга Тони. Не нашел инструкцию от мозгов, хотя она наверняка была в наборе. С этими мыслями Рони подошла к стойке и откусила шоколадку из рук чудесного продавца Тома. Когда ей было пять, он только начинал тут подрабатывать. Ничего такой, прикольненький. Потом она берет из рук стоящей рядом девушки коктейль и по вкусу понимает, что это тот самый шоколадный коктейль. ТОТ САМЫЙ! Как хорошо, что некоторые вещи никогда не меняются.
Глянув в лицо девушки, она сначала не понимает, а потом узнает в этом язвливом взгляде себя. Взрослую Веронику, успешную бизнеследи, судя по всему. Но одинокую. Мама наверняка все еще расстраивается.
«Совпадение» – мысленно надеется Рони и выходит из магазина, с коктейлем. Вдруг приятная чарующая жидкость сменяется липкой и гадкой. Веро моментально выплевывает ее на асфальт. Похоже на смолу. Хотя погодите ка. Смола движется, поднимается. Дальше Рони не видит. Она бежит по тротуару с диким визгом. За ней кто – то гонится, она чувствует это спиной, оно бесшумно отталкивается от земли и прыгает на длинные дистанции. У нее нет шансов. Вдруг Рони запинается и всем весом падает на твердый асфальт и перед тем, как удариться и быть сожранной, она замирает и в итоге падает на пол в комнате Рода. За ней вылетает Дон и попутно поддает ей кроссовкой по голове, прежде чем поцеловать ковер.
Ноутбук захлопывается и встает как абсолютно нормальный на тумбочку. Рони, даже еще не успев твердо встать на ноги, кидается к ноутбуку, что бы разбить его об острый угол тумбы, но ее останавливает Дон.
– Даже не думай! Остальные еще не вернулись!
Лотти была там дольше всех. Она пришла через полтора часа после Вероники. Растрепанная, местами в крови.
– Ну и что это было? – спросил Дон, когда все пришли в себя и привели внешний вид в порядок.
– У меня есть одна теория, но она очень безумна.
– Мы слушаем.
Род откашлялся.
– Ноут может иметь свойство пускать нас в альтернативную реальность, созданную нашими мыслями. То, о чем мы чаще всего задумываемся, может повлиять, на то, куда мы попадем в следующий раз. То, что мы видели там… Это не только наши мысли, это наш страх и ночной кошмар.
– Не думаю. Мне кажется, оно живет там.
– Может быть. Но оно реагирует на движения и наши прикосновения к неживому. Все мы делали какое – то действие, прежде чем оно появилось.
– Я пила.
– Я гладила кролика.
– А я танцевал.
Все посмотрели на Дона.
– Ладно, у меня было немного другое. Но факт остается фактом, если мы не будем прикасаться не к чему, оно, возможно, нас не тронет. Но… есть один вопрос, который мы не будем решать в одиночку. Мы вернем ноутбук?
– Ты дурак?
– Я был лучшего мнения о тебе, Род.
Род непонимающе смотрел на друзей.
– Нет?
– Нет! Потому что мы не знаем, кому его возвращать! Поэтому отнесем его в полицию.
Все посмотрели на Рони.
– Ладно, это была шутка. Я пошутила. Мы оставим его себе. Только где будем его держать? У меня братец.
– Мои гаджеты родители проверяют.
– В мой дом нельзя ничего пронести без папиного контроля.
– Тогда у нас только один выход.
В школе была одна комната потерянных вещей, но дело не в ней, дело в потайном месте за картиной, о котором не знают даже учителя и уборщицы. Туда можно положить все что угодно и не волноваться.
– Хорошо, так мы и сделаем.
Все разошлись по домам в ожидание утра. Завтра они встанут новыми людьми.
Глава 3. Кошмары Красной Ведьмы.
Утром Лотти никак не могла нормально проснуться. Будильник прозвенел раньше времени, но это не помогло ей полноценно проснуться. Что она там видела? В отличие от остальных ребят у нее было плохое воспоминание. О нем ей приходилось вспоминать всегда, когда оно само напрашивалось. Это был самый страшный, ненавистный и часто появляющийся ночной кошмар. Дремучий темный лес. По нему разбросаны сломанные в разных местах одинаковые куклы, обязательно в голубых детских платьишках. Не зная зачем, Шарлотта подходят к одной из них, и берет в руки. Тут же боль пронзает руку или ногу, которую сломали кукле. Кукла заливается механическим недобрым смехом и на этом моменте Лотти просыпается. Но не от страха, а от жуткой боли, заставляющей срываться на крик.
Местные врачи не могут найти объяснений боли, появляющейся в сонном состоянии. Они утверждают, что Шарлотта сама верит в то, что боли нельзя прекратить и верит в это. Но все не так просто. Это случается редко, но Лотти знает и помнит каждый раз, что будет дальше. Страх победил в ней ее саму. Теперь остается бороться за выживание, скоро может не стать и его.
– Завтрак, – поставила на стол тарелку старшая сестра Джейн. – Шарлотта?
– У меня нет времени на твои поганые вафли! – крикнула Лотти ей в открытое окно и еще быстрее пошагала от дома. Все семейство переглянулось друг с другом. Джейн сжала губки.
В семь утра Лотти уже знала, что никто из ее друзей не спит, поэтому сразу пошла к Дону. Он сидел на качелях возле своего дома с унылым и слегка раздражительным лицом. Около качели стоял портфель, в котором Лотти точно знала, лежит ноутбук.
– Что за лицо? У меня иногда и то веселее бывает.
– Моя сестра рассталась с парнем… – протянул Дон, стекая на траву и ложась на ней. – Вчера отец был занят поиском ружья, и мне удалось пронести ноут в дом.
– Почему они расстались?
– Потому что дебилы. Как можно встречаться с кем-то в 16 лет и после этого учить меня жизни? Извините, но у меня мозги пока на месте.
– У моей сестры три года как никого не было. После Дэна ей не с кем не хочется встречаться.
– Фу, это так все сопливо. – Дон сделал непонимающие глаза и посмотрел ими в небо. – Как можно сначала любить, потом не любить, потом опять любить и так по кругу? Люби однажды и всю жизнь.
– Это философия четырнадцатилетнего мальчика. Мы слишком молоды, чтобы понимать наших братьев и сестер. Надеюсь, мы никогда их не поймем.
– Хочешь сказать, мы не доживем до этого времени?
Лотти засмеялась, хотя смешного было мало.
– Может быть и да.
– Почему?
– Я все еще чувствую боль во сне. Я пытаюсь ее отрицать, но она есть и я не могу с этим бороться.
– Да? И что сегодня?
– Шея. – сухо сказала Лотти. – Чем чаще это происходит, тем меньше я чувствую себя той самой Шарлоттой.
– Да, ты изменилась. Но, может это не зависит от снов? Может, это взросление.
– Говорят, люди не меняются, но ломаются. Видимо, у меня второе.
– Лучше бы.
Ребята еще долго сидели и смотрели кто куда.
– А сколько ты был там?
– Полчаса, ли минут сорок.
– И что ты видел?
– Поле. Пустое поле. Без ветра и насекомых. Просто голая земля без рельефа и дали. Но я не был в таком. Я часто представлял такое себе, когда хотел очистить мысли. Видимо, доочищался. У тебя было…
– Да. И куклы. Повсюду. Но боли, на удивление, не было. Я даже к деревьям прикасалась. Они были, а боли не было.
– Хорошо сказано. Оно тоже там было?
– Да, длинное, высокое и долговязое.
– Странно, у меня тоже. У тебя оно откуда появилось?
– Из-за дерева.
– У меня издалека. Такое…
– Прыгающее. Я знаю.
Дон встал с травы и надел рюкзак на плечи.
– Надо лечить тебя, а мы тут фигней страдаем. Пошли.
Полночи оно стучалось в дверь подсознания Дона. Прыгало, бежало к нему. А он пытался убежать. И так ни разу и не убежал.
Вероника шла вместе с Родом. Он был молчаливым временами, и разговорить его было трудно.
– О чем думаешь? – спросила она.
– О васильках, Рони! – он с сарказмом всплеснул руками. – Конечно, о вчерашнем. Что у тебя было?
– Лес. – соврала она.
– А у меня мама.
Мать Рода умерла, когда ему было семь. Он редко о ней говорил.
– Мы разговаривали.
– И… скоро он пришел?
– Пока я не взял хлеб.
– Странно, у меня все было застывшим.
Род посмотрел на Веронику.
– Серьезно?
– Да. И оно пришло, как только у меня произошел контакт с тем миром. Странно… – она вдруг сменила тему. – Ты не заметил, что Шарлотта стала более замкнутой. Еще более замкнутой!
– Ты бы еще больше с ней зубатилась.
– Нет, серьезно. Мы нормально общаемся без вас. И она почти не улыбается, не смеется, не говорит с сарказмом. Мне кажется, это все из-за ее кошмаров.
– Тех, о которых она нам говорила тогда?
– Ага. Она сама на себя после них не похожа.
– Надо ее лечить.
– Кому?
– Эй, Род, – Рони отвела его в сторону от толпящихся школьников, – ты помнишь, что у нас есть?
– Дерьмовая жизнь?
– Кроме.
Род задумался.
– Ноутбук, Род, у нас есть волшебный ноут исполнений всех желаний! Ты понимаешь, что если мы захотим, мы можем оказаться где угодно и при любых обстоятельствах.
– Но он найдет нас!
– А если сделать так, чтобы он нам не мешал? Ты не думал о том, что все зависит от силы наших мыслей.
– Маловероятно… хотя, возможно.
– Вот именно, что возможно. Ты хоть раз пробовал чего-то захотеть? По-настоящему сильно, с надеждой, что это сбудется.
– Нет.
– Вот и я нет. Предоставим это ванильным мечтателям.
Вероника двинулась к школе.
Вскоре подошли Дон и Лотти. Как только прозвенел звонок на урок, они, не теряя ни секунды, бесшумно пошли в кабинет потерянных вещиц.
– Сегодня после уроков в восемь вечера, когда никого уже не будет, мы придем сюда и попробуем снова, но уже вместе.
– Ясно.
Дон повесил картину на место и тут дверь открывается и в комнату входит самая надоедливая и злая учительница во всем Смиттауне миссис Вордо. Сначала все думали, что она итальянка, но ровно до тех пор, пока она не высказалась об Италии своим не лучшим мнением. Ох, знали бы вы, какой скандал после этого закатили Монтеги… родители Рони были явно недовольны не то чтобы мнением учительницы, а просто тем, что она раскрыла рот!
– Мы… ищем хомячка Рони… – после долгой паузы сказал Род.
– Не видела я тут никакого хомячка, – толстая женщина прошла, шатаясь, к столу. – чего стоите? Звонок давно был.
– Оу, а мы уже уходим.
– К Вашему сведенью, мадам, мы будем идти на уроки тогда, когда сами этого захотим, и Вы нам уж точно не указ. – круто повернулась Вероника.
– Характер твой меня не пугает.
Вероника остановилась. Она улыбнулась, как учил ее брат – высокомерно и злостно.
– До свидания.
Ребята вышли.
– Иногда мне хочется размазать ей мозги по стенке. – фыркнула Шарлотта.
– Не тебе одной. – Рони толкнула дверь ногой и вошла в класс. Все смотрели только на них. – Вы продолжайте, продолжайте, мы вас не отвлекаем. – сказала она учительнице по алгебре, примиряя ее взглядом. Женщина дернула головой и продолжила урок.
***
После уроков Лотти рассказала Веро о новом кошмаре. Вероника, впервые за многое время была искренне расстроена.
– Я хотела поговорить с тобой без мальчиков потому что это ну… не их ума дело. – сказала Шарлотта. – Дон уже готов вести меня к психотерапевту, судя по нездоровому интересу к моим снам, у Рода и так проблем достаточно.
– Ты и в том мире это видела?
– Да. Почему то он не гнался за мной. Не стремился меня убить.
В «Радости» играла все та же музыка шестидесятых.
– Где Тони? Тони!
Тони не было. Зато из кухни вышел красный с испариной на лбу запыхавшийся Роджер.
– Простите, ребята, но Тони сегодня не будет.
– А что с ним?
– Я дал ему выходной, он сегодня плохо выглядел.
Лотти искоса посмотрела на Веронику.
– Будете коктейли?
– Только ей. Я не буду.
Роджер кивнул и ушел к горящим котлетам. Наступило долгое молчание. Рони задумчиво кусала внутреннюю сторону щеки.
– Будешь еще на людей гавкать?
– Вы все такие одинаковые; ты, мама, Найджел, теперь еще и Род. Тебе мораль зачитать, что я хочу и что я не хочу?
– Слушай, Вероника, это уже не очень смешно. Ты знаешь, что он может с собой сделать?
– Знаю.
– Нет, ты не знаешь.
– Нет, это ты не знаешь.
Пауза.
Вероника откинулась на спинку дивана.
– Знаешь, раньше мне было не наплевать на окружающих меня людей, а теперь мне пофиг на всех. Серьезно. Мир изменился. Всем пофиг на меня и мне пофиг на них. Я живу только для себя. Потому что я себя не в питомнике воспитывала. Каждый день я встаю и знаю, что они меня не стоят, но я стою того, чтобы жить. Ты думаешь, мне хорошо жить? Нет, у тебя хотя бы семья есть. И даже не название, а семья, а у меня есть путь. Дорога. Дорога по горящим углям и поленьям. С любой проблемой можно справиться, но с тем, что сделал из меня Смиттаун – нет.
