Мария Рутницкая
Кототерапия, или Зачем нужны собаки
ТАЙНЫ … КОШАЧЬЕЙ ПСИХОЛОГИИ
– Шура!!! – жаркую тишину летнего полдня нарушил крик нашей соседки по даче тети Тани.
– Чего? – отозвалась моя бабушка.
– Дашь взаймы вашего Барсика? У меня мышь в коридоре.
– Конечно, – сказала бабушка, и пошла искать кота.
А надо отметить, мышей ловить Барс действительно умел. И часто утром приносил пойманную добычу под входную дверь, видимо благодаря за возможность пожить на даче и погулять в свое
удовольствие. Ведь в городской квартире его на улицу не выпускали. А может быть, наоборот – чтобы ценили и не забыли, когда будем возвращаться в город.
Кто его знает, что у него было в голове, но слава мышелова (не без бабушкиного участия, которая всем с удовольствием расписывала заслуги своего любимца) за ним закрепилась.
И вот Барсик под мышкой у бабушки отправился на новые подвиги – спасать соседку от нашествия мыши. Я, конечно, увязалась за ними, хотя мышей боялась до визга. Но интересно же.
Мы вошли в коридор.
– Ну, где твоя мышь? – поинтересовалась бабушка у тети Тани.
– Да вот здесь, за калошницей. Отпускай кота.
Кот был посажен на пол, но совершенно не торопился начинать охоту. Задумчиво посмотрел по сторонам и начал вылизывать лапу.
– Может, ему нужно ее увидеть? – предположила соседка и начала стучать по стене в надежде испугать мышь.
Мышь действительно выбежала и, напуганная явно враждебной обстановкой и нашими криками, юркнула в самое ближайшее убежище.
Под сидящего кота.
Мы в шоке замолчали и переглянулись. Кот продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. Бабушка взяла с тумбочки газету, свернула ее в кулек и попросила у тети Тани веник. Затем, раздраженно оттолкнув Барсика ногой, замела находящуюся в шоке мышь (до той, видимо тоже дошло, где она спряталась) в кулек и вытряхнула на улицу.
Потом подхватив кота, который с интересом пронаблюдал всю процедуру поимки, мы отправились домой, сопровождаемые причитаниями и благодарностями соседки.
– Что же ты нас опозорил?! – пристыдила бабушка Барса, но кот испытывать стыд отказался,закрыв глаза и притворяясь спящим.
А утром мы обнаружили двух мышей у входной двери. Вторая, видимо была для бабушки. От охотника к охотнику.
Кошачья психология… Чтоб ее.
ХИТРАЯ СТРАТЕГИЯ
Он уверенно стоял, опираясь передними лапами на забор. Редкие прохожие посматривали на рыжего зверя в черном жилете, кто со смехом, кто с легкой опаской – все-таки пес был большим, но не решались подходить. Хотя он знал, что многие с удовольствием бы угостили его печеньем или сухариком, или что там еще из вкусного люди таскают с собой. Потому что он был тут такой один красивый на всю деревню. Пес слышал, как об этом говорили все те, кто проходил мимо. Ему это было приятно, но стоял он тут не для этого.
Ему было просто интересно. А еще – это давало возможность изображать служебное рвение, что очень ценилось людьми, проживающими в доме. Они не были его хозяевами, но он их знал и относился, в общем-то, неплохо. А вот на хозяев он обижался уже третий день, с тех самых пор, когда Главный Человек в его жизни привез его сюда и сказал:
– Френд, побудешь пару недель здесь, а то хулиганы повадились по ночам шастать в сад за яблоками.
Потом выяснилось, что проблема совсем не в яблоках, а в том, что ретивые сборщики чужого фруктового урожая при попытках добраться до деревьев, топтали аккуратные грядки с какими-то полезными овощами типа морковки или картошки. Морковку пес, кстати, уважал, поэтому его обида не была такой уж острой, какой могла бы быть при других обстоятельствах. Если бы не одно «но».
Короче, его, эрделя, породистого домашнего любителя валяться на диване, понизили до обычного деревенского сторожа. И вот за это он обижался очень сильно. Потому что здесь его на диван не пускали. И заставляли ночью выходить на обход территории, а ночи в конце августа – мокрые и холодные. И предыдущие ночи пес добросовестно оббегал по периметру забора всю территорию огорода.
Но сегодняшний эксперимент с демонстрацией служебного рвения навел его на замечательную мысль, которую нынешней же ночью он собирался проверить. За те кусочки кабачка, которыми его угощали после пробежки, он готов был изображать активность, но никак не бегать. Вот если бы это было овсяное печенье или мясо, тогда бы он, может быть, еще и подумал бы, однако сейчас его решение было твердым – никаких забегов по темноте и мокроте.
