Мариэтта А. Роз
Посеявшие бурю
– Вот уже который день бьюсь над твоей загадочной личностью, – начала она. – Тебя нет в Сети.
– И что? – не понял Джарет.
– Здесь все есть в Сети!
– Я – не все.
– Знаю, – Мариэтта облизала губы. – Даже я есть в Сети. Если раньше виртуальность была придатком реальности, то сейчас наоборот: реальность – придаток виртуальности. Почта, странички в социальных сетях, форумы, чаты, ещё много чего. Через Сеть рассылаются приглашения на родительские собрания, и проходят они в Сети. На Земле вообще половина детей на дистанционном обучении – домашку отправляют учителям по почте, урок отвечают по скайпу. Некоторые вообще годами не выходят из дома – по Сети общаются, знакомятся, делают покупки.
– И что?
– Но тебя нет в Сети. Это странно. Был бы ты вольным торговцем, другое дело, но ты… Я перепробовала всё. Даже поиск по фотографии. Он такую чушь выдал!
– И к какому выводу ты пришла? – спросил Джарет.
– Что ты из другого мира, – сказав это, Мариэтта спрятала глаза.
«Умница», – мысленно похвалил её Джарет.
Мариэтта продолжила:
– Ну, есть один фильм, очень старый, «Лабиринт»…
– Ненавижу его! – скривился Джарет. – И какие мысли у тебя возникли после просмотра?
– Ты ведь… Кстати, с острыми ушами ты смотришься совсем иначе. Симпатичнее, что ли.
Джарет удивлённо вскинул брови. Мариэтта не выдержала, воскликнула:
– Но ведь ты не можешь быть им!
– Кем?
– Королём домовых!
– Почему это? – возмутился Джарет. – Если ты не веришь, что я Король домовых, это вовсе не мешает мне им быть!
* * *
– Девочка моя, – Джарет вновь постучал по двери ванной. – Ну, давай поговорим так, если хочешь. Прошу тебя!
Мариэтта не ответила.
Когда он подтвердил догадку, молодая женщина вдруг вспыхнула, глаза наполнились слезами. «Только не это!» – успел выдохнуть Джарет, как она сорвалась с места и заперлась в ванной. И вот уже минут десять он пытается уговорить её выйти. Бесполезно! Не отвечает. Не ломать же дверь, в конце концов!
– Думаешь, это так просто! Если бы это было просто, я бы давно тебе уже всё сказал, ещё в нашу первую встречу. Мариэтта! Хотя бы оцени мою деликатность. Открыть дверь для меня – пара пустяков. Всё-таки я волшебник!..
Джарет вздохнул. Вот что ещё ей сказать?
Но тут дверь открылась. Причем так внезапно, что он чуть не ввалился в ванную. Мариэтта дрожала, глаза были воспалены.
– Это ты… – вымолвила она. – Это всё время был ты! Там, в Эльсидории, в моих снах! Ведь так?
– Так.
– Почему? – Мариэтта провела ладонью по его лицу, рука её оказалась холоднее, чем обычно. Повторила: – Почему?
– Ты мне всегда очень нравилась, – признался Джарет. – Просто я не мог быть рядом, потому что я – самый большой дурак в Эльсидории.
Мариэтта улыбнулась сквозь слёзы. Внезапно приподнялась на носках, впилась ртом в его губы с такой яростью, что дыхание у Джарета остановилось. А когда способность дышать вернулась, сердце короля билось так быстро, так больно…
* * *
Америка восьмидесятых! Наилюбимейший период Джарета. Экономика, правда, не радовала, зато рок-стиль очаровывал. Именно отсюда – страсть Короля домовых к узким брюкам, пышным причёскам и массивным манжетам.
А ещё Америка восьмидесятых запомнилась Джарету благодаря фильму «Лабиринт».
Конечно, он не мог пройти мимо! Ну ещё бы! И естественно, что фильм снимался на его деньги. И естественно – об этом знала вся Эльсидория. Ещё естественно, что Джарет так достал всю группу, что его кое-как, но всё-таки удалось отпихнуть от съёмок.
Наконец фильм вышел. Джарет посмотрел, побагровел, после составил крайне неприятный разговор с Дэвидом Боуи и Джимом Хенсоном, ушёл, хлопнув дверью.
Но было поздно! Фильм вышел в прокат, и его посмотрела большая часть Эльсидории. Все хохотали от души, потому что более жёсткой пародии на Короля домовых до этого не было и уже не будет.
Кстати говоря, Джарет всё-таки после помирился с Боуи, они вообще неплохо ладили. А вот Хенсона он так и не простил.
Глава 6. Джарет и Мариэтта. Часть третья
Но сама Елена, чересчур поглощённая бесплодными мечтами, не желала замечать всех тех перемен, что происходили с Джаретом. Она обманывалась. Причем добровольно. На правах родственницы и будучи вот уже много лет влюблённой в Короля домовых, была абсолютно уверена, что умеет читать оттенки самых разных чувств в разноцветных глазах. Его меланхолию, внезапную весёлость, таинственную улыбку объясняла самыми прозаичными вещами.
Между тем день сменялся днём, и вот уже настал Новый год.
* * *
Мариэтта не радовалась. Кому нравится работать 31 декабря? Хотя, впрочем, это ерунда по сравнению с тем, что Джарета не будет. Он клятвенно пообещал, что появится, как только придёт в себя после бала в Альфаре. Это когда, интересно?
Мариэтта решила провести новогоднюю ночь дома, пусть даже и в одиночестве. Это всё-таки лучше, чем в каком-то баре в непонятной компании.
Накануне купила шампанское, курочку-гриль. Ей вполне хватит. А мудрить не хочется. Лишь бы только Джарет появился первого, ну или хотя бы второго января, пока выходные.
Смена закончилась неожиданно рано. Да и смысл ожидать наплыв покупателей 31 декабря в магазине одежды? Кто хотел – обзавёлся обновкой заранее. В пять вечера рабочий день закончился.
Не торопилась. Зачем?..
Размышляла. Может, конфет ещё прикупить? Или пирожных? А может, лучше найти другого парня, кого-нибудь попроще, не Короля домовых? Эх!..
Ехать через праздничную Москву оказалось крайне неприятно. Огни угнетали, смех раздражал. То и дело поздравляли незнакомые люди, старательно улыбалась в ответ. Не портить же людям праздник только из-за того, что в эту ночь будет одна?
Но стоило переступить порог квартиры, как замерла – принюхалась. Вспыхнула яркими красками. Кинулась в комнату.
– Джерри!
Это действительно был он. Король домовых стоял у открытого окна и с улыбкой смотрел на неё.
– Ну вот! А я хотел сделать сюрприз.
– Сперва смени одеколон, – Мариэтта расцеловала его. – Но как ты здесь? Почему?
– Ну, если честно, я всё никак не мог забыть выражение твоего лица, когда сказал, что буду на Новый год в Альфаре. Оно было такое… ну, как тебе сказать…
– Джерри! – рассмеялась Мариэтта.
Совсем даже не обиделась. Он здесь – и это главное.
– А! – вдруг опомнилась. – У меня ведь только… а магазины уже…
– Нашла чем удивить! – съязвил Джарет. – Когда у тебя в последний раз в холодильнике хоть что-то было? Так что я взял на себя смелость и обо всём позаботился. Сегодня у нас – салат, жаркое, сыр, фрукты и сладкое, специально для тебя. Всё позаимствовано со стола его величества Тима. Но, думаю, гости голодными не останутся!
Мариэтта суетливо принялась накрывать стол. Нервничала. Бокалов хороших нет, тарелки – так себе. Ну почему она до сих пор не обновила посуду? Ладно, он их уже видел. Кстати, где скатерть?
Джарет тем временем занимался украшением комнаты. Первым делом наколдовал ёлку. Дерево получилось пушистым, смолянистым. После украсил её своими шарами, сферы засияли на дереве матовым золотистым цветом, словно настоящие игрушки. Затем Джарет протянул к окну ладони, сложенные лодочкой. Что-то прошептал – далекие мерцающие огоньки отделились от небосклона и упали в руки короля. Джарет подождал немного, пока ладони наполнятся звездной крошкой, подбросил – огни послушно взлетели и прикрепились к потолку квартиры.
– Как чудесно! – воскликнула Мариэтта, войдя в комнату. – Даже больше, чем просто чудесно!
Прижала к груди бокалы, которые в это время держала в руках. Увидев их, Джарет возмутился:
– Надеюсь, ты не заставишь меня пить вот из этого!
Мариэтта смутилась: других в хозяйстве нет.
– Ладно, – горестно вздохнул Джарет, – тащи всю посуду, которую думаешь поставить на стол. Только пока без продуктов.
– Но! – удивилась Мариэтта.
– Тащи.
Молодая женщина послушно принесла.
– А теперь закрой глаза, – сказал Джарет.
Мариэтта закрыла глаза, а когда открыла их, то увидела на столе не старую пожелтевшую посуду, а изящный фарфоровый сервиз, хрустальные бокалы.
– Обалдеть, – выдохнула женщина. – Всё никак не могу привыкнуть к тому, что ты волшебник.
– Тебе ещё одеться надо, – напомнил Джарет. – Ты же не будешь Новый год со мной встречать вот в этом.
– Конечно! – засуетилась Мариэтта.
Ближе к полуночи всё было уже готово. Стол накрыт. Сама она одета, накрашена. Джарет открыл шампанское.
– Знаешь, дорогая, я не успел приготовить тебе подарок, – вдруг сказал он. – Я же не планировал сегодня появляться. А соображать что-то наспех не захотел. Так что твоим подарком на эти три праздничных дня, которые думаю с тобой провести, буду я.
– В каком это смысле? – удивилась Мариэтта.
– Можешь повелевать мной, как хочешь, – пояснил Джарет. – Конечно, в рамках разумного.
– И ты всё-всё-всё сделаешь? – Мариэтта с сомнением покосилась на короля.
– Всё-всё-всё, – заверил её Джарет, – и даже больше.
Звучало соблазнительно!
Мариэтта закусила губу, прошлась по комнате.
– Можно начинать, да? – с легким придыханием промолвила женщина.
– Начинай.
– Тогда! – Мариэтта привстала на носках. Выпалила: – Тогда на колени!
И Джарет – в своём роскошном бальном одеянии – послушно опустился перед ней на колени. Мариэтта замерла от восторга. Ещё бы! Не всякая женщина может похвастаться, что сам Король домовых был у её ног.
– Что дальше? – спросил Джарет.
В миндалевидных глазах вспыхнули разноцветные бесенята. Он провёл ладонью по ноге женщины. Начал с пальчиков, затем – по лодыжке, рука немного задержалась на колене и после юркнула под подол платья.
– Интересно только, зачем я одевалась? – Мариэтта едва дышала.
Он здесь. На коленях. А его рука… Женщина слабо вскрикнула.
– Повелевай мной, – повторил Джарет. – Ну же! Скажи мне, что ты хочешь.
– Я… – Мариэтта облизала пересохшие губы. – Я хочу… хочу… Джерри, хватит издеваться! Ты же знаешь, чего я хочу.
Она ослабла, дрожала, руки мужчины жгли раскалённым железом.
– Скажи это, – не унимался Джарет. – Повелевай мной.
– Да, да! – вскричала женщина, не выдержав. – Возьми меня! Прямо сейчас!
– Слушаю и повинуюсь, – с улыбкой произнёс Джарет.
Он подхватил на руки обессиленную женщину и отнёс её в постель.
* * *
Вечером третьего января Джарет вдруг признался:
– Ты всерьёз поверила, что я без подарка?
В это время он стоял у зеркала в коридоре, критично оценивал, какой ущерб его красоте нанесли излишества последних дней. Нашёл, что всё не так уж и трагично. Мариэтта стояла рядом, с улыбкой наблюдала.
– Ты сам – лучший подарок, – ответила женщина.
Отдав всего себя якобы в рабство, Джарет ни на секунду не пожалел. Он действительно делал всё то, что она хотела, был на удивление мил. Мариэтта в ответ обрушила на него шквал страстей. В общем, если они и планировали куда-либо сходить на праздники, то в итоге все три дня провели дома и ничуть об этом не пожалели.
– Ну, значит, этот подарок я преподнесу тебе на следующий Новый год, – сказал Джарет.
– Какой подарок? – оживилась Мариэтта.
– Тот, который у меня в кармане. Руки, руки! – тут же воскликнул король. – Ещё не хватало, чтобы ты у меня по карманам шарилась.
– Между прочим, ты обещал быть моим рабом до конца этого дня.
– Я много чего могу пообещать, – заверил её Джарет.
Но Мариэтта уже залезла в карманы камзола. Разочарованно вздохнула.
– Не в этих, – заметил Джарет. – У меня много карманов.
Мариэтта не слушала. Она шарила по его телу в поисках карманов. Карманов, действительно, оказалось на удивление много.
– Это мне такая жестокая месть? И за что только? – вздохнул Джарет. – В кармане брюк, милочка. О, чёрт! Зачем я это сказал? – Тяжело вздохнул.
Маленькая коробочка нашлась в правом переднем кармане. Открыв ее, Мариэтта ахнула: там оказался золотой кулон с изумрудом.
– Мне?
Джарету захотелось съязвить, но он решил благоразумно промолчать.
– Цепочка у тебя уже есть, так что я подумал, что маленькая безделушка не помешает. Но твоя месть всё равно оказалась жестокой, – вздохнул он. – Я буду мучиться весь вечер.
– А ты не уходи, – ответила Мариэтта, любуясь украшением.
– Мне нужно. Но если ты поедешь со мной, – вдруг сказал он, – то всё можно будет поправить.
Мариэтта смутилась. Никак не ожидала, что он скажет такое! Ответила:
– Нет, я пока не хочу возвращаться.
Джарет вздохнул ещё раз, спросил:
– Но однажды?
– Однажды.
Глава 7. Эльсидория. Часть первая
Ореховые глаза властителя Альфара с тревогой наблюдали за тем, как стремительно развивается роман Короля домовых. Всё его смущало: и выбор девушки, и та страсть, с которой Джарет бросился в новый роман. Но больше всего благородного эльфа тревожили подёрнутые поволокой чёрные очи собственной супруги. Рано или поздно Елена узнает о ней. И что будет? Отреагирует спокойно? Зальётся слезами? Самое ужасное – Тим понимал, что его терпению приходит конец.
Он устал от необходимости блюсти приличия, от баллад, от косых взглядов свиты на Джарета.
Устал от одиночества.
Впрочем, так должно было однажды случиться. Пока Елена металась в слезах, в очередной раз обвиняя Джарета в «измене», Тим все силы души бросил на поддержание статуса королевского дома. Желание помчаться утешать супругу овладело им не сразу.
Оно зрело постепенно, наливаясь горьким соком, как вдруг… его остановила улыбка. Робкая, застенчивая. Юная дева, впервые пришедшая на бал, с восхищением смотрела на своего короля.
Набравшись смелости, свойственной лишь молоденьким девушкам, она пригласила благородного эльфа на вальс. Тим принял приглашение. И, закружившись в ритмах музыки, вдруг остро четко осознал, что если бы рядом с ним была вот такая восторженная, влюблённая в него женщина…
Но всё-таки через некоторое взял себя в руки и ушёл к жене. Та обвинила мужа в чёрствости, равнодушии, даже швырнула в него книгой. Тим выслушал обвинения молча. Да и что он мог сказать? Разве он виноват, что Джарет сбежал? Да, это грубое нарушение этикета и всё такое, но ведь Король домовых засел сейчас не в трактире, он помчался в объятия своей женщины – Тим прекрасно понимал его. Сейчас – даже острее, чем обычно. Поэтому просто проигнорировал вопли супруги и вернулся в зал, где его ждали восхищённые глаза юной девы.
Жирную точку в его воистину королевском терпении поставил Весенний бал.
* * *
Светский сезон Эльсидории расписан согласно установившимся традициям и особенностям всех королевств. Так с целью поддержания добрососедских отношений ежегодно проходят семь больших балов, где присутствует всё дворянство. С размахом празднуются дни рождения королей, королев, инфантов. Далее – Новый год, годовщина династии и прочие даты, но список приглашённых здесь уже составляется, исходя из политических, экономических интересов и по принципу «нравится – не нравится».
Идею проводить Весенний бал в апреле предложили эльфы. Королевств же в Эльсидории – шесть, число не сильно удачное, надо единицу добавить. А для того, чтобы седьмой бал не лёг бременем только на одну страну, опять же эльфы предложили соблюдать очередность. То есть один год – в Альфаре, другой – в Гномлии, и так далее, по кругу.
В этом году очередь была как раз Лонглии, но в силу недавних громких событий Тим и Ульрих, король Гномлии, решили внести некоторые корректировки в очередность, то есть предложили Джарету взять на себя Весенний бал.
– Ты ведь всё понимаешь! – говорил Тим. – Лонглия ещё толком не оправилась после войны, им сейчас только Весеннего бала не хватает.
– То есть я должен за Роберта подумать о его народе? – не унимался Джарет. – А, собственно говоря, почему я?
– Мы не можем, – Тим говорил спокойно, таким тоном взрослые обычно объясняют детям очевидные вещи, например, почему по утрам нужно чистить зубы. – В прошлом году Весенний бал проходил в Гномлии, в позапрошлом – у меня.
– Есть ещё и Ричард, Эдгар, предложите им!
– Эдгар ни за что не согласится, – тем же тоном продолжил Тим, – ты же его знаешь! С Ричардом мы уже говорили, он отказался.
– То есть я крайний? – обиделся Джарет. – Мало того, что я выиграл для него войну, накормил его народ, так ещё и бал должен за него провести!
– Не прибедняйся, тебе это не идёт, – рассердился Тим.
Повисло молчание. Джарет сидел, насупившись, пыхтел. Тим и Ульрих ждали. Король домовых мысленно подсчитывая расходы на бал, совсем расстроился:
– Вы хоть знаете, во сколько мне обойдется каждый гость?
– Джерри! – простонал Тим. – Только не говори, что у тебя экономический кризис!
– Будет! – Джарет сощурился, повторил жестче, злее: – Будет. Не хочу!
– Ну, соседушка, – решил подать голос Ульрих, – люди совсем не знают толк в увеселениях! А вот вы – мастер. Ваш бал – это каждый раз событие. Уж потешьте…
– А может, мне колпак с бубенчиками завести? – Джарет скрестил руки на груди. Бросил в сторону: – Не хочу.
Впрочем, брыкался только для вида: после Лонглии как раз шла очередь Сюррии. Так что, собственно говоря, какая разница, в каком году – сейчас или позже – всё равно придется заняться треклятым балом! К тому же…
Решился.
– Отлично! – обрадовался Тим. – Теперь, пожалуйста, напиши письмо Роберту, что ты предлагаешь поменяться очередностью.
– Я ещё и уговаривать его должен!!!
– Джерри! Не начинай! Ну, пожалуйста! – чуть не плача, взмолился Тим.
Ещё полчаса они спорили, ругались. Помирились.
Но когда Тим и Ульрих ехали в карете в Деревню, чтобы оттуда уже по радуге разъехаться по домам, король эльфов вдруг сказал:
– Это была плохая идея.
– Даже не пригласил нас отобедать! – вздохнул гном.
– Вот увидите, Ульрих, он что-то задумал! Только поэтому и согласился, – Тим даже закрыл лицо рукой. – Я не знаю, что он сделает! Но это будет скандал. Скандал на всю Эльсидорию.
– Не стоит так переживать! – добродушно возразил гном. – Что такого нового Джерри может выкинуть? Дать по морде Эдгару при всём честном народе – так он это регулярно делает. Прямо посреди танцев соблазнить чужую жену – и без этого не обходится. Ну, устроит он дождь из лягушек!.. – Ульрих фыркнул в бороду. – Кстати, было очень смешно.
– Надеюсь, будет смешно и в этот раз.
* * *
Ох, как несладко пришлось всему окружению Короля домовых! Он только и делал, что причитал по поводу Весеннего бала. Какие будут расходы на то, на это, на третье, на десятое. Что половину гостей он на дух не переносит, причем взаимно. И вообще!
Чем ближе апрель, тем несноснее становился Джарет, тем чаще Тим вздыхал: «Это была дурная идея». Впрочем, ничего изменить уже нельзя – вся Эльсидория готовится к балу. Шьются туалеты, обновляются кареты, чистятся фамильные драгоценности.
Увы, предчувствия благородного эльфа подтвердились. Где-то за неделю до бала светлую голову Короля домовых посетила идея, с его точки зрения, очень даже удачная. По крайней мере, такого ещё не было.
* * *
Проведя очередную ночь на Грани, уже за завтраком Джарет как бы невзначай сказал:
– Я тут подумал, пока брился…
– Ты имеешь обыкновение думать, когда бреешься? – не сдержалась Мариэтта.
– Очень смешно, – заметил Джарет. – В общем, я решил, что тебе пора взять отпуск, а ещё лучше – с последующим увольнением.
– Не начинай! – отмахнулась Мариэтта.
– С сегодняшнего дня, – Джарет совершенно не обратил внимания на восклицание. Указал на телефон: – Звони.
– Я не буду звонить! С какой это стати? Мне нравится моя работа и вообще…
– Что вообще? Вообще я хотел предложить тебе стать моей дамой на Весеннем балу.
Мариэтта обомлела. Хотела ли она этого? Ещё как! Потанцевать на настоящем сказочному балу – это же мечта детства! И вот она может стать реальностью. Мариэтта явственно представила себя в роскошном платье, Джарет рядом – еще прекраснее, чем обычно, а на них смотрит всё дворянство Эльсидории… На этом розовая мечта рассыпалась. Поэтому последовал ответ:
– Нет.
– Как это нет? – изумился Джарет абсолютно искренне.
– Ну, так – Мариэтта уныло поковыряла в тарелке яичницу. – Как ты меня представишь? Думал об этом? «Дорогие гости, вот женщина, с которой я сплю, она полукровка, но не обращайте на это внимания». Спасибо!
Джарет стрельнул разноцветными глазами.
– Они ничего не скажут. Поверь мне. Не рискнут.
Конечно, не рискнут! При нем точно. А за спиной? Но тут подоспели еще аргументы:
– К тому же у меня нет платья, я не умею танцевать вальс, мазурку и что там ещё танцуют на балах. Я не знаю манер, не умею вести светской беседы.
– Всё это наносное, девочка моя! – взмолился Джарет. – Платье я куплю, найму учителей. За неделю освоишь, всё это не так уж и сложно. Я тебя очень прошу! Подумай только, ты отведёшь от всех беду!
– О чём это ты?
– Ну, без тебя я напьюсь, буду балагурить и приставать к скучающим светским львицам.
– Ещё чего! – возмутилась молодая женщина.
Джарет рассмеялся. Опустился перед ней на колени, повторил:
– Решайся, – погладил её лодыжки.
– Ненавижу, когда ты так делаешь, – вздохнула Мариэтта.
Попыталась кольнуть его:
– Секс – это женское оружие.
– Но ведь ты им не пользуешься, – парировал Джарет, – а кто-то должен. Ты вообще не пользуешься той властью надо мной, что тебе дана. – Он уже активно шарил под полами её халата. – Между прочим, мне обидно.
Джарет перенёс её на пол. Спросил:
– Поедешь?
– Нет.
– Твёрдое «нет», или ты сомневаешься?
Мариэтта рассмеялась.
– Твёрдое «нет».
Впрочем, уже не была в этом слишком уверена: противостоять натиску Короля домовых не так-то просто!
– Скажи мне «да», – нашёптывал он ей на ушко, бесстыдно используя весь арсенал ласк.
Мариэтта невольно подумала: «А есть ли в мире женщина, способная отказать ему?» Попыталась собрать волю в кулак. Впрочем, Джарет пока ещё дразнит, он не перейдёт к активным действиям, пока не сорвёт с её губ согласие. Можно, конечно, попробовать его перехитрить, но с каждой минутой Мариэтта терялась всё больше и больше.
– Скажи… ну! Разве это так сложно? Это ведь такое маленькое словечко! – в глазах Джарета скакали разноцветные бесенята. Он прекрасно знал, что делает. – Ты поедешь со мной. Ты будешь моей. Скажи мне…
– ДА!
* * *
– Это было нечестно, – вздохнула Мариэтта, глядя в окно кареты и кутаясь в любимый старый эльфийский плащ.
– Если тебе станет легче, то да, это было нечестно, – ответил Джарет из своего угла кареты. Он дремал, но это совершенно не мешало ему вести светскую беседу.
– Вот увидишь, – с жаром заявила молодая женщина, – однажды я научусь тебе отказывать!
– Никогда. – Джарет улыбнулся. – Этого не будет никогда. В этом и есть вся прелесть.
– Я тебя ненавижу! – Мариэтта отвернулась.
– Если ты будешь всегда ненавидеть меня точно так же, как сегодня на кухне, то ничего против не имею.
Да, они ехали в Сюррию в обычной почтовой карете. Так захотел Джарет. Пояснил, что в Деревне множество дел, а сейчас он слишком утомлён, чтобы ими заниматься. Удивленная столь своеобразной логикой, Мариэтта не стала возражать. Они сели в Альфаре в пустую карету и поехали.
Вскоре появились попутчики. Джарет в своём углу оказался зажат телесами почтенной матроны, рядом сел мальчик лет десяти. Места около Мариэтты заняли девушка лет двадцати и пожилой священник. Матрона тут же развернула многочисленные свертки, начала всех потчевать холодной курицей и домашними пирогами. Без умолку трещала, что едет на свадьбу племянницы. Девушка рассказала, что только что выучилась и получила место в каком-то там доме, где будет заниматься с двумя девочками. Священник читал, Джарет спал, Мариэтта смотрела в окно.
Молодая женщина всё ещё никак не могла унять дрожь после того скандала, который произошёл в квартире на Грани. Когда Джарет решает что-либо сделать, ему неинтересны чувства других людей.
Не успела Мариэтта толком осмыслить согласие, как услышала, что Джарет говорит по телефону с её начальницей! Да ещё таким тоном, что назад её точно не возьмут. Рассвирепела. Но Джарет лишь отмахнулся: он уже собирал её вещи, при этом высказывая такие эпитеты относительно гардероба, что Мариэтта не выдержала – разбила об него пару тарелок. Но вот скандал утих, багаж собран – и она здесь, в почтовой карете.
Зачем она едет? Почему позволила себя уговорить? Страшно! Впрочем, Джарету это не объяснить. Да и прав он: скорее всего, гости на балу промолчат, не захотят связываться. Но ведь оскорбить можно не только словом…
«Мысли позитивно, – утешала себя Мариэтта, – зато ты будешь с ним на балу, это дорогого стоит!»
Внезапно карета остановилась. Молодая женщина выглянула: разбойники. Человек шесть. Уже стаскивают узлы, чемоданы, вываливают содержимое на землю. Один из разбойников распахнул дверцу кареты.
– Выходите!
Мариэтта вышла первой. За ней – девушка-гувернантка, священник, матрона с сыном. Джарет остался в карете, словно происходящее его не касалось. Собственно говоря, он всё ещё спал. Или делал вид, что спит.
– Прошу добровольно отдать всё ценное, что имеете, – объявил разбойник. По всей видимости, атаман. – Поверьте, ваша жизнь для вас дороже. Кстати, пуговицы мы тоже берём.
Матрона тут же полезла в потайные карманы, достала кошелёк, какие-то брошки. Священник забубнил что-то про милосердие. Гувернантка и Мариэтта не шелохнулись. У первой просто и так ничего нет, а вторая не желала подчиняться какому-то дураку с большой дороги.
– Ты? – атаман ткнул пальцем в Мариэтту. – Выглядишь странно. Почему в мужской одежде? Не эльфийка же, – присвистнул: – Бесстыдница! А ну выворачивай карманы, сумку давай.
– Ещё чего! – возмутилась Мариэтта.
В дорожной сумке лежат подарки Джарета и золотой браслет в виде змейки, так просто она их не отдаст.
– Сперва вот его обыщите! – дерзко выпалила, ткнув пальцем в карету.
– Кого его? – удивился атаман.
Заглянул и увидел мирного спящего Джарета. Удивился, приказал:
– Выходи!
Джарет приоткрыл синий глаз.
– Разве приехали? – спросил он.
– Нет, – ответил атаман.
– Тогда катись, – посоветовал Джарет и закрыл синий глаз.
Атаман растерялся. Заорал:
– Вылазь, это ограбление! – Зачем-то добавил: – Честное слово.
Джарет не отреагировал. Тогда по приказу атамана разбойники выволокли Короля домовых из кареты.
– Можно было и поаккуратнее, – проворчал Джарет, вставая и отряхиваясь. – Слушаю вас.
– Грабим! – заорал атаман.
– Подумаешь! – всплеснул руками Джарет. – Вас это не оправдывает.
Его окружили все шесть разбойников, заржали. Король смотрел на них спокойно, даже с некоторым интересом.
– Плащик, пожалуйста, – сказал один из разбойников с чёрной повязкой на глазу.
Джарет послушно снял плащ.
– А камзольчик-то! – ахнули бандиты.
Камзол короля действительно хорош, как и все его камзолы. Данный – из чёрного бархата с золотыми пряжками.
– А ты чего в таком да в почтовой карете да без охраны?
– Как-то в охране не нуждаюсь.
– Украл, поди? – понимающе закивал атаман. – А пуговицы-то! Поглядите-ка! А ну снимай!
Джарет послушно снял камзол. Рубашка произвела на разбойников не меньшее впечатление.
– А на белье у тебя какие пуговицы? Тоже золотые или всё-таки серебряные? – оживился атаман. – Покажь!
– Ещё чего! – вдруг возмутился Джарет.
– Как это чего? – заорал одноглазый. – Атаман велел – значит, раздевайся!
– Поправьте меня, если я вас неправильно понял, – сказал король звонким от холода и злости голосом. – Вы хотите, чтобы я разделся до исподнего прилюдно да ещё по такой погоде?
Разбойники закивали, заржали. А Джарет вдруг как заорал:
– Живо вернули всё!! А то… – усмешка расцвела на тонких губах Джарета, в разноцветных глазах мелькнуло что-то страшное, словно молния.
– Батюшки! – вдруг повалился на колени атаман. – Не признал! Не губи, Хозяин!
Вслед за атаманом на колени рухнула вся шайка.
– То-то же! – смилостивился Джарет. – Теперь проваливайте, пока не передумал.
Когда, наконец, вещи были вновь упакованы и погружены, карета тронулась дальше. Джарет и Мариэтта сели вместе.
– Испугалась? – тихо спросил король, осторожно прикасаясь губами к виску женщины.
Он совершенно не обращал внимания на любопытствующие взгляды попутчиков.
– Всё в порядке, – ответила Мариэтта. – Ты – это самое страшное, что может вообще случиться.
