Марк Рабинович
Эпоха для кабанов
Когда кабаны окончательно затерроризировали Город, в мэрии наконец вспомнили про меня. Моя должность называется "релайтер" или, более длинно, "менеджер по связям с общественностью". Как по мне, так название сие идеально подходит для синекуры. В известной степени она, моя должность, и есть синекура. Хорошо хоть, что я оформлена на полставки – все таки не так совесть мучает. Но, тем не менее, существует и общественность, существуют и связи. Однако и те и другие у меня весьма необычные. Даже более чем необычные. Но об этом позже. Пока в Городе все спокойно, про меня не вспоминают. Однако, если на него нападают степные кочевники, наполеоновские армии или дикие кабаны, то сразу призывают к ответу "менеджера по связям". Впрочем, ни кочевников, ни Наполеона я не помню, ведь в этой должности я всего лишь последние три года. А вот сама должность существует в нашем городе с незапамятных времен. Ну а теперь именно от меня потребовали найти решение, потому что ситуация с кабанами начала выходить из-под контроля. Мне это было, разумеется, далеко не безразлично, ведь я люблю свой Город.
Нигде в мире, от вершин Анд до джунглей Суматры, нет еще одного такого города. Попросите меня назвать самое необычное, что есть в Городе и я назову лестницы и Гору. Немало есть на свете городов, раскинувшихся на склонах, но такая Гора есть только у нас. Она хранит немало тайн, многие из которых известны лишь упертым краеведам и таким-же упертым экскурсоводам. А есть и такие тайны, что известны одной мне. По крайней мере – одной мне из живущих на поверхности. Я считаю, и у меня есть на то основания, что наш Город и наша Гора неразрывно связаны. Когда-то, в незапамятные времена, произошли неведомые тектонические сдвиги и Гора врезалась в море под острым углом подобно огромному утюгу. Севернее Горы образовался обширный залив – прекрасное убежище для кораблей. А вот по другую сторону Горы море спокойно накатывается на пологий берег, который неторопливо тянется на юг вплоть до развалин замка крестоносцев. Город же наш растекается по обоим склонам Горы и спускается к воде густой сеткой дорожных серпантинов и пересекающих их крутых лестниц. По улицам ездят машины и автобусы, а вот мне ходить по улицам и скучно и долго. Совсем другое дело – лестницы. Это длинные цепочки щербатых ступенек, которые катятся вниз с Горы в десятках разных мест. Многие из лестниц имеют имена, и я знаю немало домов, выглядывающих своими окнами на лестницу и не имеющих представления об улицах. Поэтому, тот, кто любит наш Город, любит и спускаться по его лестницам. Надо лишь найти ничем не примечательные ступеньки, начинающиеся откуда-нибудь от верхнего променада с видом на бухту и корабли, и смело ступить на них. Вот и все, дальше лестница поведет тебя сама, только знай считай ступеньки. Вначале, стиснутая с обеих сторон зарослями олеандров и алеппских сосен, она неторопливо ведет тебя вниз, пересекая не слишком широкие улицы над которыми переплетают свои ветки те-же сосны, огромные акации или лавры. И вот, ступеньки ведут тебя все ниже, a дома смыкаются все ближе и начинают уже нависать над лестницей. Сосен больше нет, их сменили бугенвиллии и огромные фикусы, у которых непонятно где корни, а где стволы, настолько и те и другие переплелись. Потом появляются неопрятные, лохматые пальмы и начинает явственно пахнуть розмарином от стелющихся под пальмами кустов. А лестница все идет и идет вниз, периодически превращаясь в улицу с магазинами и автобусными остановками и снова становясь лестницей. Наконец, лестница врывается в веселый Нижний Город и заканчивается портом с огромными кранами и разноцветными кораблями. Я знаю все лестницы нашего Города и часто их навещаю. Лемуры тоже любят спускаться по лестницам, но они делают это изнутри и спускаются они не вниз, а вверх. Как именно? Не спрашивайте, я все равно не смогу объяснить, хотя однажды сама это видела.
Но сейчас мне самой надо было подниматься вверх на Гору, а подниматься по ступенькам это совсем не то что спускаться – на это я решаюсь не так часто при всей моей любви к лестницам. Поэтому пришлось воспользоваться подземным фуникулером, который мы гордо зовем "метро". На самом деле это три небольших вагона, пол в которых тоже представляет из себя лестницу, потому что вагоны поднимаются круто вверх. Поднимаются они не сами, их тянут вверх "за веревочку". И все же здесь есть многое из того, что ожидаешь встретить в порядочном метро: платформы (правда – весьма короткие), электронные табло, турникеты и даже небольшой эскалатор. Перед выходом в Город я позвонила по одному, известному только мне, номеру. На звонок ответила старушка, живущая на самом краю Горы с видом на море. Разговор был всего лишь о здоровье, но я знала, что после моего звонка она сразу пойдет в монастырь неподалеку. Там, посередине монастырской церкви, она найдет старинный колодец. Считается, что его выкопали еще первые христиане, спасаясь в катакомбах от преторианцев. Потом над колодцем построили церковь, которую неоднократно разрушали мамлюки и турки и которая каждый раз возрождалось на том-же месте. На самом же деле колодец значительно старше, но знаю это одна я. Старушка бросит в колодец маленькую монету. Любой нумизмат, увидев ее (монетку, а не пожилую даму) сошел бы с ума от зависти, ведь это медный обол страшно подумать каких времен. Но старушка этого не знает и лишь подозревает, что совершает грех. Раз в месяц она кается в нем своему исповеднику, который с доброй улыбкой отпускает ей грехи, списывая историю с монеткой на возрастные фантазии. Сама же монетка подобно пластмассовому жетону в питерском метрополитене всегда возвращается ко мне… В середине дня народу в подземке мало, и в нашем вагоне не было никого, кроме меня и глуховатой бабули. Поэтому я не удивилась, когда по крыше вагона постучали. Через пару секунд осторожный стук повторился. Похоже, сегодня меня будут рады видеть…
Но давайте, пока мой вагон медленно ползет вверх, вернемся к нашим кабанам. Всемирная эпидемия коронавируса, не обошедшая стороной и наш город, удивительным образом улучшила экологическую обстановку. Во время тотального карантина столь же тотально опустели улицы и эту нишу не замедлили заполнить братья наши меньшие. Например, в одном курортном городе дикие серны повадились ходить на пляжи, закусывать газонами и прятаться от солнца под пляжными зонтиками. А в нашем городе объявились кабаны. До сих пор в городских палисадниках копошились мангусты, ежи, одичавшие кошки и прочая мелкая живность. Кабаны же жили себе мирно в глубоких оврагах, рассекающих районы нашего города и густо заросших мелким дубняком и разными вкусными корешками. Казалось бы, что еще надо: живи себе спокойно, никого не трогай, плоди поросят. Мы не ходили в их непроходимые заросли, а они не появлялись в наших "асфальтовых джунглях" и все были довольны. Но вот, какой-то свинский первопроходец забрался в опустевший город и вкусил от прелестей мусорного контейнера. И понеслось…! Первопроходцы доложили по инстанции, и хрюкающий народец потянулся к благам цивилизации. Вскоре хрюшки подсели на пищевые отходы так, как иной наркоман – на тяжелые наркотики. Вначале они приходили ночью, опасаясь собак и бдительных старушек, но вскоре окончательно обнаглели. Я своими глазами видела здоровенного хряка, который разлегся на газоне около школы и чуть ли не храпел, не обращая ни малейшего внимания на щелканье фотоаппаратов. Поначалу общение между горожанами и кабанами обходилось без агрессии. Многие воспринимали хрюшек как еще одну городскую достопримечательность, вроде обосновавшихся в городском парке хиппи. Некоторые даже говорили о санитарной функции кабаньего народа, подчищающего мусор и отходы. Особенно старательно поддерживали эту версию в санитарной службе мэрии, плохо справляющейся с вывозом мусора. Но когда на газонах стали появляться кабаньи мамаши с выводком полосатых поросят и начали приучать свое потомство к благам мусорных бачков, знающие люди насторожились.
До поры до времени кабаны нас не трогали. Но животным, подобно людям, свойственно наглеть. И вот однажды молодой секач попытался отобрать коробку с бутербродами у девочки, мирно идущей в школу. Девочка, к счастью, оказалась крепким орешком и так просто не сдалась. Не долго думая, она накостыляла наглому животному по пятачку школьным рюкзаком, под завязку набитым тяжелыми учебниками, и обратила грабителя в постыдное бегство. Однако, как показало время, покушение на бутерброды было лишь первым в цепи дальнейших недоразумений. Надо заметить, что недоразумениями подобные происшествия придумали называть у нас в мэрии, чтобы не создавать паники в народе и не портить статистику. В дальнейшем последовали следующие "недоразумения":
➢
Наглый кабан отобрал у старушки любовно оберегаемый пакетик с пастилой. При этом сам кабан был деловит и молчалив, а вот старушка визжала подобно стаду кабанов.
➢
Банда хрюшек повадилась ходить по палисадникам и жрать луковицы гладиолусов и цикламенов. Собак они уже не боялись, и запуганные псы лишь тихо повизгивали, не решаясь лаять.
➢
Какой-то лихач, несущийся с недозволенной скоростью в навороченной тачке по безлюдной улице, врезался в полтонны жесткого мяса, застывшей в ступоре в лучах фар. Машину пришлось списать, сам лихач попал в больницу, а судьба кабана была печальной. Правда, лихач получил весьма солидную компенсацию от страховой компании. А вот семья покойного кабана не получила ничего и некоторым это показалось несправедливым.
➢
Кабан упал в пустой общественный бассейн и не смог самостоятельно выбраться. Бедолагу выручали специально обученные люди, одного из которых спасенный благодарно покусал.
