Марта Зиланова
Истории Китежа
Нянюшка
«Приди!» – раздалось повеление хозяйки в голове Агафьи. Она медленно распахнула веки и еще миг смотрела в потолок. Каменные своды, сырой воздух, приятная глазу темнота. Как долго она спала?
«Агафья!» – нетерпеливо повторила хозяйка.
Агафья медленно, тяжело поднялась. Одеревеневшие мышцы едва слушались, каждое движение давалось ей с трудом. Она медленно села, с минуту смотрела на бортик своего каменного ложа с откинутой крышкой посреди усыпальницы, опасаясь, что не справится с преградой на пути зова. Но холодная густая энергия магии постепенно наполняла ее залежалое тело: иссохшие руки набухли и налились силой. Вот теперь Агафья готова эту преграду и перепрыгнуть, и даже проломить.
Проламывать, конечно, не стала. Это удобный гроб, привычный. Столько времени уже с ней, пригодится еще. Да и хозяйка гневаться будет. Перепрыгнула, как в забытой жизни не скакала, встала, нашла глазами дверь и пошла на зов. Хозяйка больше не торопила, но все еще сидела внутри головы. Всегда сидела.
Хотя тело наполнилось силой, ноги Агафьи все равно высоко не поднимались. Шаркая на все подземелья поместья Вампиловых, она поднималась вверх по лестнице, в покои господ. Агафья и в забытой жизни, воспоминания о которой лишь изредка всплывали в ее служении хозяйке, никогда не могла быстро ходить. Кажется, даже когда за мамкину юбку держалась всё ногу приволакивала… Или это приснилось в многолетних снах?
Серые камни сменились темным резным деревом и обоями приятно-кровавого оттенка. Агафья отошла от лестницы, остановилась на мраморных плитах. Это холл. Хозяйка не наверху. Прислушалась к ней, почувствовала ее волю – в малой гостиной. Туда.
Но кроме воли и силы хозяйки, Агафья почувствовала и кое-что еще. Сладкий, кружащий голову с долгого сна запах – невольно даже ускорилась, поспешила. Заметив хозяйку, остановилась в отдалении, потупила взгляд. Вот столько веков уже при ней была Агафья, а все так не научилась переносить ее черные без белков глаза. Агафья продолжала осматриваться из-под бровей, так хотелось узнать, что же в мертвом доме пахнет так сладко.
Хозяйка сидела на кресле с посеребренными черепками на подлокотниках. Как и в их прошлую встречу, она была вся в белом. Только теперь и ее волосы, с легкой проседью при последней встрече и совершенно черные при обращении, стали совершенно белыми, бесцветными. Значит, долго спала Агафья.
Хозяйка же будто не заметила появления Агафьи. Она сидела неподвижно, глядела в другую сторону и только крепко сжимала подлокотники кресла тонкими костистыми пальцами.
Агафья чуть повернулась. И запах манил, и за взглядом хозяйки проследить хотелось. Там сидели люди, живые. Агафья впилась взглядом в синюю выступающую вену на толстых лодыжках и кое-как подавила в себе желание облизнуться. Воля хозяйки держала крепко все ее действия.
Подняла взгляд чуть выше, чтобы вена не так манила. Юбки, ткань. Еще лодыжка, маленькая, тонкая, сладкая. Это ее Агафья еще на лестнице почуяла. Высохший рот наполнился слюной.
Женщина держала на руках ребенка. Она сидела прямо, почти не дышала, Агафья слышала, как колотилось ее сердце. Но рукой женщина поглаживала по плечам ребенка, мальчика лет четырех. Черноволосый, как хозяйка когда-то, он жался к груди женщины и немигающим взглядом смотрел на хозяйку Агафьи. А хозяйка смотрела только на него, все крепче сжимая черепки на подлокотниках.
– Вы можете идти, София Павловна, – наконец тихим голосом сказала хозяйка. – Я более не нуждаюсь в ваших услугах.
У Софии Павловны сердце на миг остановилось, а затем заколотилось еще быстрее. Она неверяще смотрела на хозяйку Агафьи, опустила взгляд на мальчика, чьи глаза наполнились слезами и он еще крепче вцепился тонкими руками в кофту женщины.
София Павловна смотрела на мальчика и прерывисто дышала, будто не могла найти в себе сил вдохнуть полной грудью. Наконец, она подняла взгляд, посмотрела прямо на хозяйку и дрогнувшим голосом сказала:
– Госпожа считает, что я сделала что-то не так? – а потом торопливо добавила. – Александр здоров и, как вы велели, учится играть на пианино, у него, для его возраста, есть успехи… – София Павловна продолжала всматриваться в пустой черный взгляд хозяйки Агафьи и голос женщины постепенно затихал. – Я думала, мы можем продемонстрировать…
– Мальчик слишком привязан к вам, – холодно сказала Маргарита. – Он – Вампилов. Привязанности не для него.
– Но, госпожа, он же ребенок! Это же так естественно!
– Можете идти. Вас рассчитают.
– Но… госпожа…
– Ступайте.
София Павловна посмотрела на мальчика, порывисто прижала его к себе и шепнула:
– Все будет хорошо, Сашенька. – потом сняла мальчика с рук, поставила перед собой и чуть повернула его к хозяйке Агафьи и неестественно-бодрым голосом сказала. – Иди к маме, Саша. Вот твоя мама. Она по тебе очень соскучилась.
Мальчик посмотрел на хозяйку Агафьи, слез в его глазах стало только больше. Он рванулся к Софии Павловне, вцепился в ее ноги и спрятал лицо в ее юбках.
– Не надо. Пожалуйста, – сквозь всхлипывания простонал ребенок.
– Ну же, Сашенька. Это же мама, все будет хорошо. Тебе приведут новую няню, все будет нормально.
– Агафья! – коротко обратилась хозяйка. «Уведи наследника в его комнату. Второй этаж, третья дверь справа от лестницы. И не выпускай, пока не прекратит выть».
Агафья медленно направилась к мальчику. Тот вцепился в ноги няни крепко, но что он мог против силы упыря? Ничего. Пальчики его разжались, он выпустил ткань юбки, и Агафья понесла его к лестнице. Пах он божественно, сухой рот так и наливался слюной. Но воля хозяйки держала крепко, нового Вампилова трогать нельзя. Однажды он станет новым хозяином Агафьи.
А он выл, вырывался, молотил маленькими ручками – Агафья почти не ощущала. Несла его легкое тельце по ступенькам и несла. Но что-то скреблось глубоко внутри . Что-то проступало ни то из забытой жизни, ни то из многолетних снов. Как она сама держалась за мамкину юбку. Как держался за ее юбку кто-то маленький, хрупкий и такой важный. Волосы только соломенные, да глаза… голубые… Даже вздохнуть захотелось от нахлынувшего образа, только незачем.
– Отпусти меня! Отпусти! – кричал мальчик, роняя злые слезы ей на грудь.
Агафья открыла дверь в комнату, заперла за собой и поставила мальчика на ноги. Он тут же метнулся обратно, но Агафья должна была не пускать его. Должна. Поэтому отстранила мальчика, поставила перед собой. И зачем-то нагнулась к нему и заглянула в темные, полные отчаяния глаза.
– Я. Тебя. Не. О-би-жу. – еле ворочая тяжелым языком, сказала она. – Всё. Будет. Хорошо.
Мальчик снова стиснул зубы. Губы его задрожали, он рухнул на пол. А Агафья стояла над ним и только натянувшийся поводок хозяйки не позволял ей нагнуться к мальчику и погладить его по голове.
