Мартин Селигман
Как научиться оптимизму. Измените взгляд на мир и свою жизнь
Глава 4
Крайний пессимизм
Когда мы находимся в пессимистичном, подавленном состоянии, мы переживаем легкую форму распространенного психического расстройства – депрессию. Депрессия – это логическое продолжение пессимизма, его углубленная, развившаяся версия. Таким образом, чтобы лучше понять пессимизм, полезно будет исследовать его преувеличенную, гипертрофированную форму. Подобную технику использует автор и иллюстратор собственных книг Дэвид Маколей, чтобы показать нам, как устроены небольшие повседневные приборы и устройства. Так, в одной из своих популярных книг он объясняет функционирование наручных часов, изображая их механизм в очень большом масштабе, так что все детали можно подробно и хорошо рассмотреть, увидеть, как все это работает изнутри. Точно так же изучение депрессии поможет пролить свет на природу пессимизма. Депрессия сама по себе заслуживает тщательного исследования, но может также дать много пищи для размышлений тем, кто интересуется особым взглядом на жизнь, который мы называем пессимизмом.
Почти всем из нас приходилось испытывать депрессию, и мы знаем, как она отравляет жизнь. У некоторых подобное состояние возникает редко, только когда разом рушатся все надежды. Многие из нас хорошо знакомы с ним, так как оно поражает нас при каждой неудаче. А есть и такие, которых оно сопровождает постоянно, омрачая любое радостное событие и вызывая состояние полной безысходности из-за малейшей неприятности.
Еще недавно депрессия была полной загадкой. Кто ей подвержен в большей степени, как она возникает, как от нее избавиться – одни вопросы. Сегодня благодаря усилиям сотен психологов и психиатров всего мира, на протяжении 25 лет занимавшихся интенсивными исследованиями, нам известны ответы на эти вопросы.
Существует три вида депрессии. Первый – это так называемая обычная депрессия[11], с которой хорошо знаком каждый из нас. Она возникает как результат болезненных переживаний и потерь, являющихся частью человеческого бытия. Мы не получаем того, к чему стремимся. Мы несем финансовые потери. Нас отвергают любимые нами люди. Мы теряем наших близких. В своей деятельности мы не достигаем намеченных результатов. Мы стареем. Когда происходит что-то подобное, мы реагируем привычным и предсказуемым способом. Мы погружаемся в печаль и состояние беспомощности. Мы становимся пассивными и вялыми. Возникает стойкое убеждение, что нас ждет безрадостное будущее, и мы не способны ничего изменить. У нас опускаются руки, работа дается нам тяжело и мы пытаемся ее избегать. Что бы мы ни делали, мы не испытываем радости и удовлетворения, как прежде, и теряем интерес к пище, дружеским компаниям и сексу. Мы теряем сон.
Но проходит время, и мы необъяснимым образом, словно по милости природы, начинаем приходить в себя. Обычная депрессия чрезвычайно распространена, это своего рода простуда среди психических недугов. Я пришел к заключению, что в каждый момент времени примерно 25 % людей пребывают в состоянии обычной депрессии, по крайней мере в ее легкой форме.
Два других вида депрессии относятся к аффективным расстройствам: это монополярная и биполярная депрессия. Они входят в сферу внимания клинических психологов и психиатров. Разница между этими видами депрессии заключается в наличии или отсутствии маниакальных состояний. Мания – это психологическое состояние с комплексом симптомов, внешне противоположных депрессии: беспричинная эйфория, многословие, претенциозность, повышенная активность, двигательное возбуждение, гипертрофированная самооценка.
Биполярная депрессия всегда включает маниакальные эпизоды, в связи с этим ее также называют маниакально-депрессивным психозом[12] (мания – это один полюс, депрессия – другой). В случае монополярной депрессии маниакальные эпизоды отсутствуют. Другое различие между ними состоит в том, что биполярная депрессия носит преимущественно наследственный характер. Если у одного из однояйцевых близнецов обнаруживается биполярная депрессия, то с вероятностью 72 % она будет обнаружена и у второго. (В случае двуяйцевых близнецов такая вероятность составляет всего 14 %. Двуяйцовые близнецы связаны друг с другом не больше, чем любые другие дети одних родителей, но они рождены одновременно и воспитаны одними родителями в одних и тех же условиях. Таким образом, сравнение двух типов близнецов помогает отличить, что наследуется, а что приобретается.) Биполярная депрессия прекрасно поддается лечению «чудо-лекарством» – карбонатом лития. Более чем в 80 % случаев биполярной депрессии карбонат лития оказывает значительный лечебный эффект на маниакальную симптоматику и несколько меньший – на депрессию. В отличие от обычной и монополярной депрессии, маниакально-депрессивный синдром считается эндогенным[13] заболеванием и лечится медикаментозно.
Возникает вопрос: есть ли связь между монополярной депрессией, которая также признана психическим расстройством, и обычной депрессией. По моему убеждению, это одно и то же, разница заключается лишь в количестве симптомов и степени их тяжести. У одного человека может быть диагностирована монополярная депрессия, и он будет считаться больным, тогда как другой, страдающий от острых приступов обычной депрессии, может не быть отнесен к таковым. При этом различия между этими людьми с точки зрения их состояния будут незначительными. Разница может заключаться лишь в том, насколько охотно они обращаются к врачу или покрывает ли их страховка случаи монополярной депрессии, а также насколько комфортно они себя чувствуют, когда их начинают считать больными[14].
Моя точка зрения радикально отличается от преобладающего в медицинских кругах мнения, что монополярная депрессия – это заболевание, а обычная депрессия – временное деморализующее состояние, не представляющее клинического интереса. Такой подход является доминирующим, несмотря на полное отсутствие доказательств того, что монополярная депрессия представляет собой нечто большее, чем тяжелая форма обычной депрессии. Между ними не установлено каких-либо существенных различий, какие установлены, например, между карликами и обычными низкорослыми людьми.
Решающим аргументом, на мой взгляд, является тот факт, что и обычная, и монополярная депрессия диагностируются одним и тем же способом. Они обе включают четыре вида негативных изменений: в мышлении, настроении, поведении и физических реакциях.
Я вспоминаю одну из своих студенток. Софи, назовем ее так, поступила в Пенсильванский университет, имея отличные школьные показатели. Она была президентом класса, активисткой, членом команды чирлидеров. Ей все давалось легко. Она без труда получала высокие отметки, мальчики соперничали между собой за ее внимание. Она была единственным ребенком в семье, ее успехи были для родителей их триумфом, а ее неудачи – их болью. Друзья прозвали ее Золотой Девочкой.
Когда мы впервые встретились на терапевтическом сеансе, она уже не была Золотой Девочкой. Еще на младших курсах она столкнулась с неприятностями как в личных отношениях, так и учебе, и оказалась в совершенно подавленном состоянии. Как большинство людей, она обратилась за помощью к терапевту не после первого травмирующего события, а лишь после серии досадных и разочаровывающих эпизодов, впечатления от которых накапливались в течение нескольких месяцев. Она сказала, что чувствует «пустоту». По ее словам, ей было не на что надеяться, поскольку она была «непривлекательной», «бездарной» и к тому же «неудачницей». Занятия в университете были скучными, система обучения в целом направлена на подавление ее творческих способностей, а ее феминистская деятельность – «бессмысленным притворством». В последнем семестре она получила две неудовлетворительные оценки. Она не могла приступить ни к одному из своих проектов. Садясь за выполнение домашней работы, она не могла решить, какой из завалов следует разгрести в первую очередь. После пятнадцатиминутного созерцания кучи книг и бумаг она впадала в отчаяние и включала телевизор. В настоящее время она жила с молодым человеком, исключенным из университета. Сексуальная жизнь, прежде приносившая огромное удовлетворение, теперь почти вызывала отвращение; ей казалось, что ее используют, и она презирала себя за это.
Ее специализацией была философия, и ее особенно привлекал экзистенциализм. Из него она почерпнула идею абсурдности жизни, и это еще больше усугубило ее состояние.
Я напомнил ей, что она была способной ученицей и привлекательной девушкой, и она, расплакавшись, воскликнула: «Вас я тоже одурачила!»
Как я уже отмечал, одним из четырех признаков депрессии являются негативные изменения в мышлении. Ваш образ мыслей в состоянии депрессии отличается от обычного стиля мышления. Возникает мрачное представление о самом себе, о мире и о будущем. Будущее Софи рисовалось ей безнадежным, и она объясняла это своей бездарностью.
Оказавшись в депрессии, вы даже небольшие затруднения воспринимаете как непреодолимые препятствия. Вам кажется, что все, к чему вы прикасаетесь, обращается в прах. У вас всегда найдется множество объяснений, согласно которым любой ваш успех становится поражением. Стопка бумаг на столе представлялась Софи горой.
У Аарона Бека, психотерапевта с мировым именем, был пациент, который, пребывая в состоянии глубокой депрессии, умудрился оклеить обоями кухню. Однако он счел это достижение неудачей.
Терапевт: Почему вы не согласны с тем, что, оклеив кухню обоями, проявили определенное мастерство?
Пациент: Потому, что цветы на обоях не выровнены.
Терапевт: Вы довели работу до конца?
Пациент: Да.
Терапевт: Кухня ваша?
Пациент: Нет, я помогал соседу с его кухней.
Терапевт: Большую часть работы сделал он?
Пациент: Нет, на самом деле почти все сделал я. Он раньше никогда не клеил обои.
Терапевт: Может, вы еще что-то сделали неправильно? Вы клей не проливали? Может, испортили часть обоев? Навели большой беспорядок?
Пациент: Нет, единственная проблема в том, что узор не совпал.
Терапевт: И насколько большим оказалось расхождение?
Пациент: Примерно таким (разводит пальцы на 3–4 мм).
Терапевт: На каждой полосе?
Пациент: Нет… На двух или трех.
Терапевт: Из скольких?
Пациент: Из двадцати, двадцати пяти.
Терапевт: Кто-нибудь еще заметил это?
Пациент: Нет. На самом деле сосед считает, что получилось здорово.
Терапевт: Можно заметить этот дефект, если отойти и посмотреть на стену целиком?
Пациент: В общем, нет.
Пациент считал хорошо сделанную работу неудачной, потому что, по его мнению, он просто не способен ничего сделать правильно.
Пессимистичный стиль объяснений является основой депрессивного мышления. Негативные представления о будущем, о себе и о мире вытекают из обычая воспринимать причины негативных событий как устойчивые, универсальные и внутренние, а причинам позитивных событий приписывать противоположные характеристики. Например, моя студентка Софи, находясь в состоянии депрессии, считала причиной своих бед собственную бездарность, непривлекательность и бессмысленность существования. Человек, клеивший обои, видел в небольшом несовпадении рисунка доказательство ничтожности его жизни в целом.
Второй признак как монополярной, так и обычной депрессии – это негативное изменение настроения. Находясь в состоянии депрессии, вы чувствуете себя отвратительно: уныние, бессилие, упадок духа, полное отчаяние. Может быть, вы плачете не переставая, а может оказываетесь не в состоянии заплакать. Софи в моменты, когда ей было особенно тяжело, до обеда оставалась в постели и рыдала. Жизнь обретает горький привкус. Все, что, что раньше доставляло радость, кажется нелепым и жалким. Шутки оказываются не смешными, а нестерпимо саркастичными.
Депрессивное настроение не остается неизменным, а меняется в течение суток. Самое скверное состояние обычно бывает при пробуждении. Мысли о ваших прошлых утратах и поражениях, которые, несомненно, принесет новый день, могут навалиться тяжким грузом, пока вы лежите в постели. Если вы остаетесь в кровати, это состояние окутывает вас, словно липкая бумага. Когда вы встаете и начинаете день, становится легче, настроение постепенно, в течение дня, улучшается. Некоторый спад отмечается, когда вы подходите к низшей точке своего основного цикла покоя – активности[15], обычно в промежутке от 15 до 18 часов. Вечером, как правило, настроение бывает наименее подавленным за день, а максимально тяжелым – с трех до пяти часов утра (если вы бодрствуете).
Уныние – не единственная характеристика депрессии, она часто сопровождается тревогой и раздражительностью. Но когда депрессия становится очень глубокой, тревога и враждебность исчезают, и человек становится опустошенным и оцепеневшим.
Третий симптом депрессии связан с поведением. В состоянии депрессии люди демонстрируют три поведенческих симптома: пассивность, нерешительность и суицидальные импульсы.
Депрессивные люди часто оказываются не способны начать что-то делать, кроме самых привычных, рутинных задач, и они легко пасуют перед малейшими трудностями. Писатель не может подобрать первое слово. Когда ему, наконец, удается начать, он может легко бросить работу, например, из-за того, что компьютер перешел в режим ожидания, и после этого не возвращаться к ней целый месяц.
В состоянии депрессии люди не могут сделать выбор в пользу той или иной альтернативы. Студент заказывает по телефону пиццу, и когда его спрашивают, простую или с дополнительной начинкой, он оцепенело смотрит на телефонную трубку. После 15 секунд молчания он ее вешает. Софи никак не могла приступить к домашнему заданию, так как не могла решить, с чего начать.
Охваченные депрессией люди думают о самоубийстве и даже предпринимают попытки. При этом обычно они руководствуются одним из двух мотивов (иногда обоими). Первый – это завершение; перспектива продолжать такую жизнь кажется невыносимой, и они хотят покончить с ней. Второй – манипулирование. Люди хотят вернуть любовь, или отомстить, или оставить за собой последнее слово в конфликте.
Четвертый симптом депрессии связан с физическим состоянием. Депрессия часто сопровождается неприятными физическими симптомами; чем тяжелее депрессия, тем больше симптомов. Снижаются потребности организма. Вы не можете есть. Не можете заниматься любовью. Софи столкнулась с тем, что секс, который раньше был кульминацией ее отношений с молодым человеком, стал ей отвратителен. Даже сон страдает; вы просыпаетесь очень рано, ворочаетесь, безуспешно пытаясь уснуть. Наконец звенит будильник, и вы начинаете новый день не только подавленным, но и истощенным.
Эти четыре симптома – негативные изменения мышления, настроения, поведения и физических реакций – указывают на депрессию, монополярную или обычную. Чтобы диагностировать ее, не обязательно наличие всех четырех симптомов, ни один из них не является обязательным. Однако чем больше у вас симптомов и чем сильнее выражен каждый из них, тем больше вероятность того, что ваша проблема – депрессия.
Пройдите тест на депрессию
Насколько подавленным вы чувствуете себя прямо сейчас?
Я хочу предложить вам широко известный тест, разработанный Ленорой Радлофф в Центре эпидемиологических исследований при Национальном институте психического здоровья. Этот тест, названный «Шкала депрессии CES-D», охватывает всю актуальную симптоматику. Отметьте кружком те ответы, которые лучше всего характеризуют ваше состояние в течение прошлой недели.
На прошлой неделе:
1. Я беспокоился о том, что обычно меня не беспокоит.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
2. Я не испытывал удовольствия от еды, у меня был плохой аппетит.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
3. Я чувствовал, что не могу избавиться от тоски даже с помощью родных и друзей.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
4. Я чувствовал, что хуже других.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
5. Мне было трудно сосредоточиться на том, что я делал.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
6. Я чувствовал себя подавленным.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
7. Любое дело, за которое я брался, требовало от меня больших усилий.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
8. Будущее казалось мне безнадежным.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
9. Я думал о том, что моя жизнь сложилась неудачно.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
10. Я чувствовал себя напуганным.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
11. Я беспокойно спал ночью.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
12. Я чувствовал себя несчастным.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
13. Я разговаривал меньше обычного.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
14. Я чувствовал себя одиноким.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
15. Окружающие люди были настроены недружелюбно.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
16. Я не испытывал радость от жизни.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
17. У меня были приступы плача.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
18. Я чувствовал грусть.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
19. Мне казалось, что люди испытывают ко мне неприязнь.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
20. Я не мог включится в деятельность.
0. Редко или ни разу (менее одного дня).
1. Иногда (1–2 дня).
2. Часто или значительную часть времени (3–4 дня).
3. Постоянно (5–7 дней).
Обработка результатов очень проста. Сложите все числа, которые вы отметили. Если вы не смогли определиться и отметили два ответа на один вопрос, учитывайте большее число из двух. Полученный результат будет находиться в диапазоне от 0 до 60. Прежде чем вы перейдете к интерпретации результатов, обратите внимание, что получение высокого балла не является диагнозом депрессии. Для полноценного диагноза необходимо учитывать и другие факторы, например, как давно возникли симптомы, и он может быть поставлен только после серьезной беседы с квалифицированным психологом или психиатром. Тест же показывает, причем довольно точно, частоту симптомов депрессии в настоящее время.
Если вы набрали от 0 до 9 баллов, у вас нет депрессии; результат ниже, чем в среднем у взрослых американцев. Показатель от 10 до 15 баллов соответствует легкой депрессии, от 16 до 24 – умеренной депрессии. Если вы набрали свыше 24 баллов, вероятно, у вас тяжелая депрессия.
Если результат соответствует тяжелой депрессии или же, независимо от того, сколько набрано баллов, вы убеждены, что убили бы себя, если бы имели возможность, я убедительно прошу вас незамедлительно обратиться к специалисту. Если ваш результат указывает на умеренную депрессию, и вдобавок к этому вы думаете о самоубийстве, вы должны срочно встретиться со специалистом. Оказавшись в категории умеренно депрессивных, повторите тест через две недели. Если результат будет тем же, договоритесь о встрече со специалистом.
Этот тест поможет определить, страдаете ли вы или кто-то из ваших близких от этого получающего все большее распространение недуга, и как регулярно это происходит. В настоящее время уже не удивительно, что любой человек, даже если он не испытывает депрессию, обязательно знает того, кто страдает от нее, потому что Соединенные Штаты переживают настоящую эпидемию депрессии. Джеральд Клерман, будучи директором правительственного Агентства алкогольной, наркотической зависимости и психического здоровья, характеризуя нашу эпоху, использовал выражение «век меланхолии».
В конце 1970-х годов учреждение Клермана финансировало два крупных исследования распространенности психических заболеваний в Америке и получило неожиданные результаты. Первое исследование, носящее название Epidemiological Catchment Area (ЕСА, эпидемиологическая зона обслуживания), было направлено на то, чтобы выявить, сколько человек в Соединенных Штатах страдают психическими заболеваниями. Исследователи опросили 9500 взрослых американцев. С ними было проведено диагностическое интервью, подобное тому, которое проводят профессиональные психологи и психиатры со своими пациентами.
Благодаря тому, что исследование охватило большое число взрослых людей разных возрастов, которые, в частности, дали ответ на вопрос, когда они испытывали те или иные выраженные симптомы, была получена беспрецедентная картина распространенности психических заболеваний на протяжении многих лет. Стало возможным проследить изменения, которые произошли в этой области в течение XX столетия. Одно из наиболее значимых изменений было связано с таким показателем, как распространенность заболевания (в данном случае депрессии) в течение жизни, который отражал процент населения, хоть раз в жизни пережившего депрессию. Очевидно, чем вы старше, тем больше шансов, что вы столкнетесь с тем или иным нарушением здоровья. Распространенность в течение жизни такого, например, явления, как перелом ноги, повышается с возрастом, поскольку, чем старше человек, тем больше вероятность сломать ногу.
Все, кто интересуются проблемой депрессии, предполагали, что чем ближе к началу XIX столетия родился человек, тем выше частота столкновения с депрессией, то есть тем больше случаев депрессии должно приходиться на его жизнь. Если бы вы родились в 1920 году, у вас было бы больше шансов пострадать от депрессии, чем в том случае, если бы вы родились в 1960 году. До того как были получены результаты исследования, медицинские статистики готовы были утверждать, что если к моменту исследования вам исполнилось 25 лет, то вы с вероятностью 6 % хотя бы однажды испытывали тяжелую депрессию; если вам от 25 до 45 лет, то вероятность серьезного депрессивного случая должна возрасти примерно до 9 %.
Когда же статистики получили результаты, они обнаружили нечто очень необычное. Люди, родившиеся в 1925 году, которые в силу своего возраста имели больше шансов столкнуться с депрессией, почти не страдали от этого расстройства. Не 9 % из них, как ожидалось, а лишь 4 % испытали хотя бы один депрессивный эпизод. Когда же обратились к данным по людям более старшего возраста, родившимся до Первой мировой войны, увидели еще более поразительную статистику. Распространенность депрессии в течение жизни опять оказалась ниже, чем ожидалось, она снизилась до 1 %!
Эти результаты, вероятно, не являются следствием забывчивости или предвзятости в подготовке отчетов. Так что мы можем утверждать: вероятность того, что люди, родившиеся во второй трети нашего столетия, сталкивались с депрессией, в десять раз выше, чем у тех, кто родился в первой его трети.
Однако одно исследование, даже такое тщательное, как ЕСА, не позволяет сделать вывод о наличии эпидемии. Но сложилось так, что в то же время Национальный институт психического здоровья проводил другое исследование, которое было посвящено изучению родственников. Оно было построено по схожей модели и тоже охватило значительное количество людей. В отличие от первого исследования людей выбирали не случайным образом, были отобраны те, кто имел родственников, госпитализированных с тяжелой формой депрессии. Для начала опросили 523 человека, уже перенесших депрессию. После этого исследователи провели интервью с их ближайшими родственниками, получив данные от 2289 человек, среди которых были отцы, матери, братья, сестры, сыновья и дочери ранее опрошенных людей. Цель состояла в том, чтобы узнать, возникала ли также тяжелая депрессия и у родственников, и определить, не подвержены ли родственники лиц, перенесших тяжелую депрессию, этому расстройству в большей степени, чем население в целом. Это помогло бы выяснить степень влияния генетических факторов и факторов среды на возникновение депрессии.
Как и ранее, результаты обследования оказались очень неожиданными. Они показали более чем десятикратное увеличение количества случаев депрессии в течение столетия.
Рассмотрим данные, касающиеся женщин. Те из них, кто родились в период Корейской войны (это значит, что на момент проведения исследования ЕСА им было около 30 лет), были примерно в десять раз более подвержены депрессии, чем женщины, родившиеся во время Первой мировой войны, которые были старше (ко времени проведения обследования им было по 70 лет) и с большей вероятностью должны были столкнуться с депрессивным расстройством.
Когда женщинам из поколения Первой мировой войны было по 30 лет (столько, сколько во время обследования было женщинам времен Корейской войны), только 3 % из них имели дело с тяжелой депрессией. Иначе складывалась судьба женщин, родившихся в период Корейской войны – 60 % пришлось пережить тяжелую форму этого расстройства (двадцатикратный рост).
Статистика, полученная в этом исследовании по мужчинам, показала столь же значительное изменение. Хотя мужчин, страдающих от депрессии, оказалось примерно вдвое меньше, чем женщин (важный факт, который мы будем рассматривать в следующей главе), процент мужчин, испытавших депрессию, также значительно возрос в нашем столетии.
Тяжелая форма депрессии стала не только более распространенной в наши дни, теперь ее жертвами все чаще становятся молодые люди. Если вы родились в 1930-е годы, и имеете родственника, пережившего депрессию, то ваша первая депрессия с большой вероятностью посетила вас в возрасте 30–35 лет. Если же вы родились в 1956 году, то ваша первая встреча с депрессией скорее всего произошла в возрасте 20–25 лет, то есть на десять лет раньше. Поскольку тяжелая форма депрессии имеет свойство повторяться примерно у половины из тех, кто перенес ее хотя бы однажды, эти дополнительные десять лет потенциальной уязвимости перед депрессией могли обратиться океаном страданий.
И этот океан, вероятно, не единственный, потому что эти исследования касались лишь тяжелой формы депрессии. Скорее всего, среди тех, кто испытал депрессию в более легких формах, – а таких людей большинство – наблюдаются те же тенденции, то есть страдающих становится намного больше, чем раньше. Американцы в среднем стали более подвержены депрессии, и она случается в более раннем возрасте, чем когда-либо прежде. Это беспрецедентное психологическое бедствие национального масштаба, разворачивающееся на фоне беспрецедентного процветания и роста уровня материального благосостояния.
Таким образом, у нас более чем достаточно оснований для того, чтобы закричать: «Эпидемия!»
Последние 20 лет я посвятил попыткам выяснить, что является причиной депрессии. И здесь я изложил свои соображения.
Биполярная депрессия (маниакально-депрессивный психоз) – это болезнь тела, имеет биологическое происхождение и поддается медикаментозному вмешательству.
Некоторые монополярные виды депрессии, особенно самые болезненные из них, также носят отчасти биологический характер. Некоторые из них являются наследственными. Если один из двух однояйцевых близнецов страдает от депрессии, то второй оказывается подвержен ей в большей степени, чем в том случае, если бы близнецы были разнояйцевыми. Этот вид депрессии может быть излечен медикаментозно, хотя не столь успешно, как биполярное расстройство; часто его симптомы могут быть устранены электрошоковой терапией.
А вот случаи наследственной монополярной депрессии составляют меньшинство. Это вызывает вопрос: что является причиной большинства случаев депрессии, составляющих картину эпидемии в этой стране? Я спрашиваю себя: неужели человеческие существа претерпели на протяжении этого века физические изменения, которые сделали их более уязвимыми перед депрессией? Думаю, нет. Весьма сомнительно, чтобы биохимические процессы нашего мозга или наши гены подверглись радикальному изменению в течение жизни двух последних поколений. Таким образом, десятикратный рост случаев депрессии вряд ли объясняется биологическими факторами.
Я подозреваю, что за эпидемическим распространением депрессии стоят психологические причины. Мое предположение заключается в том, что в большинстве случаев депрессия берет начало в наших жизненных проблемах и особенностях нашего образа мыслей, в том, как мы осмысляем эти проблемы. Таковы были мои предположения, когда я начал свои исследования депрессивных состояний 20 лет тому назад. Но тогда я понятия не имел, как можно доказать, что причина большинства депрессий является психологической.
Каков психологический механизм превращения людей в депрессивных больных? Аналогичный вопрос: как летают птицы? Со времен древних греков вплоть до конца XIX века велись дискуссии об этом удивительном и поразительном процессе. Не составляло никакого труда понаблюдать за полетом птиц и сочинить теорию, но не было никакого способа узнать, какая из них правильная. Вопрос был решен раз и навсегда в 1903 году, и решение пришло из неожиданного источника.
Уилбур и Орвил Райт построили аэроплан, которому удалось полететь. Затем физики прибегли к моделированию, испытанному временем способу разрешения научных разногласий. Моделирование заключается в создании логической модели, обладающей свойствами явления, которое представляет собой загадку: полет для братьев Райт или депрессия для нас. Если логическая модель обладает всеми свойствами реального объекта, то процесс, благодаря которому она работает, расскажет нам, как функционирует реальный объект.