Маша Малиновская
Училка и медведь

Полная версия

9

Впуская Богдана в свою квартиру, я чувствую себя странно. Из мужчин тут бывали только отец и Коля. Ну да ещё фельдшер скорой как-то, что приехал на вызов, когда Коля гриппом заболел и ему совсем худо было.

Рыжий скидывает в прихожей туфли и осматривается внимательно. Да так, что мне даже становится немного стыдно за свой простенький ремонт и отодранный снизу у обувной полки кусочек обоев. Наверняка же Богдан привык видеть более шикарное жильё. Катя говорила, он работает у Макарского начальником службы безопасности всей его сети магазинов по стране, а «Орешки» у нас есть везде. Да и вроде бы своя даже какая-то охранная фирма есть. То есть человек он обеспеченный, ну а я что – простая учительница, да и Колька мой (ой, не мой уже совсем!) – просто менеджер среднего звена в сети мобильных операторов. В общем шиковать и делать евроремонты нам было особо не на что.

– Ванная там, чтобы руки помыть, – указываю в направлении уборной. – Резко не открывай, а то бывает напор даёт и может струёй брызнуть сбоку, там кран чуть прохудился.

– Разберёмся.

– А я пока пойду посмотрю, что у меня поесть завалялось.

Про «завалялось» я слегка преуменьшила. Есть у меня такая особенность – я люблю готовить. Сама почти не ем это всё, но руки так и тянутся к кухне, особенно когда нервничаю.

Вчера я нервничала.

Когда Богдан возвращается на кухню, которую находит сам, то я уже успеваю выставить подогретые в микроволновке голубцы, салат с куриной печенью и корейской морковкой и яблочно-вишнёвый пирог. Долго как-то он, кстати, руки мыл.

– Завалялось, однако… – поднимает брови, глядя на стол, а я смущённо улыбаюсь и мне хочется приложить к щекам прохладные ладони.

Богдан, кажется, действительно голоден. Он ест активно и с аппетитом, а мне от этого как-то становится так приятно, что хочется расплыться в улыбке. Коля тоже ел мою еду, но частенько ворчал, что я то недосолила, то слишком много положила специй, то прожарила не так как ему нравится. Я старалась такие моменты сознательно не замечать, но всё же это задевало.

– А сама почему не ешь? – спрашивает, прожевав, и смотрит с прищуром.

– Да не хочется как-то.

– Фигуру бережёшь?

– Типа того, – смеюсь в ответ.

– Она у тебя и так офигенная, можно чутка и поесть.

И вроде бы сказано как бы между прочим, но комплимент так цепляет, что я смущённо опускаю глаза, в который раз удивляясь сама себе, куда это подевалась бойкая и резвая Карина.

Ответить я не успеваю, потому что в дверь раздаётся стук. Точнее громкий и нетерпеливый грохот. Я от неожиданности аж на месте подпрыгиваю и с испугом смотрю на Богдана. Тот тоже замирает, а потом стук снова повторяется ещё более интенсивно.

– Минутку, – подскакиваю, понимая, что кроме Коли так нагло никто ломиться не будет.

И действительно, из-за двери в прихожей слышен его голос.

– Карина, открывай! По-хорошему пока прошу!

– Сиди, – поднимается Богдан, отложив вилку, и кладёт мне на плечо свою огромную ладонь, удерживая на месте. И очень горячую, я это даже через ткань платья почувствовала.

Он выходит из кухни и направляется к входной двери, а у меня внутри всё сжимается и начинает трепетать. Нет, я не за Колю испугалась, он меня реально достал, ещё и угрожать удумал. Просто я не люблю скандалы и боюсь их. Потом соседи будут судачить. До школы дойдёт.

Но, кажется, поделать я уже ничего не могу. Поздно. Решение вопроса на себя взял Богдан.

А я… в сторонке постою, что поделать.

– Чего надо? – Богдан широко распахивает дверь и уставляется на моего бывшего мужа.

Я стою сбоку за спиной Богдана и вижу, как столбенеет Коля, забыв даже после своих возмущений рот захлопнуть. Не ожидал.

– А ты ещё кто такой? – спрашивает он возмущённо, но уже на порядок тише, чем звал из-за двери меня. – И что тут делаешь?

– Смекай быстрее, – абсолютно спокойно и ровно отвечает Медведь. – Что мужик делает ночью у женщины дома? А у тебя есть возражения?

Я снова ловлю волну смущения. Понимаю, что он хочет отбрить моего назойливого бывшего мужа, но…

– Ахринеть, – кривляется Коля. – Ещё как есть! Это, вообще-то, мой дом! Я тут живу.

– Больше нет, – пожимает беспристрастно плечами Богдан и просто захлопывает дверь перед ошалевшим Колей.

Но тот снова начинает возмущённо царапаться из-за двери, и, кажется, терпение у моего рыжего защитника заканчивается. Богдан снова открывает дверь резко, хватает одной рукой за грудки ошалевшего Колю и буквально приподнимает его над полом. Одной рукой!

– Слушай сюда, чмо, – говорит приглушённо и отрывисто. – Хата не твоя. Женщина тоже. Ты сейчас разворачиваешь свои тщедушные оглобли и пиздуешь отсюда хоть галопом, хоть иноходью. Усёк?

Коля молчит, глядя на Богдана выпученными глазами, а я втягиваю голову в плечи.

Ой-ой. Вот это конкретика.

Но… я Богдана, почему-то, совершенно не боюсь. Мне он не кажется опасным. Для меня, по крайней мере.

Мистер Медведь встряхивает бывшего мужа и спрашивает ещё раз.

– Ты оглох или прикинулся?

И только когда Коля кивает, Богдан его отпускает. Хлопком приглаживает куртку на груди и мило улыбается.

– А теперь давай дёргай отсюда. И помни: увижу хоть в пяти метрах от Белочки – яйца оторву.

Коля пятится, бросает на меня острый взгляд, полный презрения и ненависти, а потом разворачивается и бегом спускается по степеням. А Богдан закрывает двери и поворачивается ко мне.

– Все мы ошибаемся, Белочка, не расстраивайся. Ты была замужем за мудаком, а я женат на шлюхе. Такое бывает. Забей.

Я сначала даже не знаю, как реагировать на эту его откровенность. И приятно понимать, что он не осуждает по типу “куда же твои глаза смотрели, когда такое выбирали”. И свои болезненные ошибки признаёт.

– Спасибо тебе, – улыбаюсь, глядя в его чистые голубые глаза.

У Богдана очень светлый, открытый взгляд, пусть и немного тяжёлый. Он притягивает как магнит. А ещё я вдруг испытываю сильное желание прикоснуться к его рыжей бороде. Интересно, она колючая или мягкая и шелковистая на ощупь? Пахнет шампунем? Колет при поцелуе подбородок?

От собственных мыслей у меня по рукам бегут мелкие мурашки.

– Иди уже ко мне, Белочка, хватит там стоять стесняться.

Он не настаивает, не напирает. Раскрывает руки, приглашая, и смотрит в глаза. И меня этим взглядом приманивает, как магнитом. Я закусываю губы и делаю к нему сначала несмелый шаг, а потом и более уверенный.

Мне просто очень-очень хочется потрогать его бороду…

10

Он ждёт, пока я не подойду к нему совсем вплотную, а потом обхватывает своими огромными лапищами всю и сразу. Одной ладонью скользит по спине от затылка до самой задницы и с заметным выдохом легко сжимает ягодицу. Не особенно осторожничает, сразу будто ставит в известность, чем мы будем тут сейчас заниматься.

Второй рукой Богдан обхватывает мой подбородок. Точнее всё лицо по его линии помещается ему в ладонь. Чуть запрокидывает мою голову и смотрит в глаза. И только лишь от этого его взгляда у меня по всему телу в момент пробегает волна возбуждения.

Это будто какой-то древний инстинкт – оказаться в руках у большого, сильного мужчины. В его полной власти. Это даже своего рода страх, а точнее трепет. Он ведь такой сильный, его глаза горят желанием, он может сделать со мной всё что захочет.

И пусть делает.

Я каким-то внутренним чувством понимаю, что вреда он мне не причинит. Просто знаю и всё.

– О чём ты там меня тогда за клубом просила? – спрашивает негромко, а голос такой бархатный, рокочущий что мне кажется, я его даже тактильно чувствую. – Трахнуть тебя так, чтобы ноги подкашивались, когда домой идти будешь.

О-о! Я и правда такое ляпнула? Была слишком поражена ударом мужа, слишком пьяна. Как стыдно.

Но Богдан тогда всё понял. Понял и не воспользовался. Однако, без внимания не оставил.

И всё же мне становится стыдно, и я опускаю глаза. Голову опустить не получается, потому что Богдан всё ещё удерживает меня за подбородок.

– Ладно тебе, Белочка, – мягко усмехается, и я смущённо поднимаю на него взгляд. – Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.

– Спасибо, что не воспользовался тогда, – всё же отвечаю ему, когда он отпускает моё лицо.

– Да ты и так на ногах не стояла. Эффект был бы неясен, – снова улыбается и меня тоже тянет на улыбку. – Я выждал. Так вкуснее. Иди уже сюда.

Богдан обхватывает меня за талию, давая импульс, и я запрыгиваю на него, обхватив ногами за туловище. Он подхватывает меня под ягодицы и прижимает спиной к стене. Держит на себе так, будто я пушинка и ему это ничего не стоит.

– Ну держись, Белочка, я слишком сильно тебя всё это время хотел.

А потом Богдан меня целует. Никаких осторожных касаний, никаких знакомств. Сразу напористо и с языком. И так это вкусно, так приятно, что я обмякаю в его руках, полностью расслабляюсь, давая понять, что готова к нему, к его страсти, к его желанию. Я и сама не уступаю. Хочу его, дрожу от ожидания того, что между нами всё случится сейчас.

А такого я давно не испытывала. Чтобы только при поцелуе ладони потели. Наверное, последний раз такое было ещё когда в универе училась и была девственницей. Парень целует, а у меня коленки слабеют. Так и сейчас.

Секс вообще мне нравится, но в последнее время он с Колей у нас был чем-то вроде ритуала перед сном пару раз в неделю. Типа потрахались, галочку поставили и спать можно.

Сейчас с Богданом всё иначе. Я таю от одного только поцелуя, чувствуя, как внутри нарастает волна желания. Мне хочется ещё теснее вжаться в него, почувствовать его тело, его возбуждение, то, как сильно он меня хочет.

И я чувствую. Его внушительная твёрдая эрекция упирается мне между ног через джинсы и будоражит фантазию. Но всё по порядку, у меня был план.

Когда поцелуй прерывается, чтобы мы могли вдохнуть порцию воздуха, я мягко прикасаюсь к его усам и скольжу пальцами вниз к бороде, огибая губы. Глажу её, перебирая в пальцах. Она мягкая, ухоженная, приятная на ощупь. Медведь явно следит за ней. А ещё говорят, что женщины на своих волосах помешаны.

– Первое, что я хотела сделать, когда увидела тебя, – признаюсь. – Мне было интересно, она мягкая или колючая.

– Это об этом ты думала прямо в тот момент, когда поняла, что за твоим стриптизом наблюдают? – усмехается рыжий.

– Нет, – смеюсь, вспоминая свой позор. – Чуть позже.

И, кстати, целоваться эта борода совсем не мешает. Посмотрим на неё в других действиях.

И мы снова целуемся. Бешено, горячо, нетерпеливо. Между ног у меня просто пожар, а я их даже сдвинуть не могу, сжать, чтобы получить желаемую разрядку.

Богдан пытается расстегнуть на мне блузку, но мы оба слишком нетерпеливы.

– Я тебе потом новую куплю, ладно? – спрашивает, но ответа не ждёт и дёргает ткань в стороны, которая с треском поддаётся, а пуговицы со стуком прыгают по полу.

А мне не особо и жалко эту рубашку, её Коля дарил и потом сказать не забыл, сколько она стоила без скидки бы.

Медведь на секунду застывает, уставившись на мою грудь, потом сдёргивает в стороны лямки лифчика, стягивает и его вниз и снова смотрит.

– Охрененные сиськи, – выдаёт достаточно грубо.

А я сама себе удивляюсь, что совершенно не чувствую себя оскорблённой. Просто он вот такой сам по себе – жёсткий, твёрдый, грубоватый, будто из камня вытесанный. Настоящий медведь.

Мало того, я даже возбуждаюсь ещё сильнее от такого рубленного комплемента, потому что сам он смотрит на мою грудь с таким искренним восхищением, с таким бешеным возбуждением, что у меня кровь закипает. Ведь это приятно – когда тебя хотят так искренне и откровенно.

– Где кровать?

– Там, – указываю пальцем на спальню.

Богдан несёт меня в спальню и укладывает на кровать на спину, нависает сверху, вытянувшись на руках. Мне нравится вот так лежать под ним – таким большим и сильным, это кажется каким-то правильным, что ли, естественным.

И он не ждёт. Не играет в секс-знакомство. Ласкает так, будто знает меня всю не первый день. Там, где надо и так, как надо. Напористо, грубовато, не особенно интересуясь можно или нельзя.

Но всё оказывается идеально. Его ладони, пальцы, губы – всё так, как я люблю. И более того, как даже не подозревала, что люблю.

Мне всегда нравилась прелюдия, потому что сам половой акт ей уступал по ощущениям. Да, я испытывала оргазм, и часто, но в основном при дополнительной стимуляции. И это из любовных романов и интернет-статей “он вошёл, и я взорвалась умопомрачительным оргазмом” мне было непонятно. Для меня все ощущения концентрировались именно до.

Но сейчас тело жаждет именно вторжения. Мне хочется почувствовать его в себе.

А ещё я тоже хочу ласкать его. Скольжу руками по плечам, целую, прикусываю кожу, втягиваю в каком-то необъяснимом желании оставить свой след. Хочу прикоснуться к его плоти, ощутить гладкость его сильного члена в ладони, но едва пытаюсь это сделать, Богдан убирает мою руку.

– Не сейчас, Белочка, ладно? Позже. Сейчас я сильно хочу в тебя. Можно?

Этот вопрос сейчас после крышесносных откровенных ласк, после моей смазки на его пальцах, кажется немного странным. А ещё это мило – что он всё же спрашивает.

– Нужно! – подаюсь бёдрами к нему.

И тогда Богдан подтягивает меня за бёдра чуть ближе, направляет себя и входит. Мягко, по влажному, внедряется осторожно, но у меня всё равно перехватывает дыхание. Потому что… медведь оказывается медведем… хм… во всём.

11

– Белочка, ты в норме? – Богдан замирает и внимательно вглядывается в моё лицо. – Что-то не так?

– Всё так, – отвечаю чуть сдавленно, выравнивая дыхание. – Привыкнуть надо к тебе. Ты… большеват для меня.

– Комплимент принят, – он ухмыляется и утыкается своим лбом в мой, а я чувствую, в каком он напряжении, что вынужден сдерживаться. Аж вена на лбу вылезла и заметно пульсирует. – Продолжаем?

– Естественно, – улыбаюсь и целую его.

Я плавно подаюсь ему на встречу, всё ещё испытывая некоторый дискомфорт, но возбуждение и осторожность Богдана быстро помогаю расслабиться и принять его в удовольствие.

Ощущение от столь тугой и плотной наполненности такие невероятные, что я сама не сразу осознаю, что с каждым движением мужчины громко стону, почти кричу. Очень хочется кричать, да, но ведь соседи…

– Ты что делаешь? – спрашивает Богдан, приостановившись, когда замечает, что я закрываю свой рот ладонью.

– Слишком громко получается, – отвечаю надсадным шёпотом, изнывая от того, что он остановился. Пусть продолжит!

– И что?

Я даже как-то зависаю. Что ответить? Не рассказывать же сейчас про соседей и то, что Коле всегда было стыдно, если я громко вела себя в сексе.

“Как актриса в дешёвой порнухе” – говорил он.

– Белочка, это либо ларингит, и ты бережёшь горло, либо комплексы. Если первое – к лору, а второе я из тебя и так вытрахаю.

Я и ответить ничего не успеваю, как Медведь вытаскивает член, переворачивает меня и подтягивает к себе мои бёдра повыше, а потом втискивается одним глубоким толчком. Не резким – помнит, что я его пока туговато принимаю, но всё же довольно мощным, достаточным, чтобы я вскрикнула и прогнулась.

– Вот так уже лучше, – басит сзади.

Он плавно выходит и повторяет манёвр, и я снова непроизвольно вскрикиваю. И всё повторяется снова. Глубоко, насыщенно, с оттяжкой. Толчок за толчком Богдан заставляет меня испытывать невероятные ощущения, и тут уже не получается сдерживать крики.

И мне это нравится!

Проявлять своё удовольствие так как хочется – нравится!

Я полностью подчиняюсь ему. Растворяюсь в ощущениях, наслаждаясь. Позволяю трахать себя так, как ему заблагорассудится и при этом сама несказанно кайфую.

Я чувствую, что ему тоже хорошо, и он этого не скрывает. Дышит громко, а когда вбивается особенно глубоко, аж рычит. Ну точно медведь.

От оргазма у меня темнеет в глазах – настолько он яркий и мощный. Наверное я действительно кричу во весь голос. Выгибаюсь, когда Богдан максимально вжимается в меня и сминает грудь. А потом быстро вытаскивает член, и горячая сперма несколько раз брызгает мне на спину и ягодицы.

Я точно сумасшедшая! Трахалась с едва знакомым мужчиной без защиты. Ну не дура ли?

Но сейчас эти соображения весьма туманны, потому что голова плывёт, и всё, чего мне сейчас хочется – это развалиться на кровати и отдышаться.

Что я и пытаюсь сделать. Богдан тоже распластывается рядом, дышит громко. А через минуту я вдруг чувствую, как он пальцем размазывает у меня по спине свою сперму.

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – усмехается.

– На художества спермой на моей спине, – тоже хихикаю.

– Так и есть, – отвечает Богдан с нотками веселья. – Мне нравится, что она на тебе.

Ничего более пошлого я ещё не слышала. Вроде бы обычные слова, но смысл и представившаяся картина заставляют сильно смутиться. И это после того, как он только что оттрахал меня как сам пожелал.

– Я бы и по лицу размазал, но не всё сразу, Белочка, – добивает окончательно. – Нам спешить некуда.

– Ты… – утыкаюсь носом в постель. – Ты просто… пошляк, блин.

– Как можно быть не пошлым, когда рядом ты? – ведёт пальцами по моему позвоночнику до самого копчика, запуская кучу нервных импульсов. – Знаешь, всё о чём я думал в тот вечер в клубе, это как и где тебя развернуть. Дома еле уснул, уже думал дрочить, представляя, как сжимаю твои огненные кудри в ладони.

– Ты очень прямолинейный, – мне кажется, у меня сейчас даже волосы запылают от смущения.

– Тебя смущает слово “дрочить”? – он уже откровенно ржёт надо мною. – Карина, все дрочат. И ты тоже, даже можешь мне не втирать обратного. А по поводу смущения… К чему оно, если мы лежим в постели голые после секса, твоя спина и задница в моей сперме, а на моей бороде твой охрененный запах?

Всё, ладно. Он прав. Да, точно прав. Но это не отменяет того, что дымиться подо мной от смущения уже скоро начнёт и матрац.

Мне непривычна такая прямая откровенность. Такое открытое выражение своих мыслей и желаний. Я о многом в постели Колю попросить стеснялась. Мне хотелось в моменте, чтобы он где-то коснулся или поцеловал, погладил или наоборот надавил, но мне было страшно, что он посчитает меня слишком развратной.

А Богдан более открытый, к тому же называет вещи своими именами.

– Эй, ну ты чего там?

Он пододвигается ближе, запускает пальцы мне в волосы и мягко вынуждает повернуть голову к нему. Я поворачиваюсь, но зажмуриваюсь, как-то оказываюсь не готова сейчас посмотреть ему в глаза. Но, кажется, Богдана это совсем не устраивает.

– Открой глаза, – просит, и я всё же открываю. Сначала осторожно один, потом второй. Закусываю губы, но всё же смотрю в его глаза.

– Мне хочется найти твоего бывшего муженька и открутить ему башку за то, что загнал в тебя столько комплексов, – произносит совершенно серьёзно. – Ты – пожарище, Карина. Проходишь мимо, и у мужиков слюни текут, понимаешь? У меня встал в первую же минуту, когда я тебя увидел, и дело не в стриптизе, который ты ненамеренно устроила. Просто ты… охуенная. Вся. Полностью. Не только телом и лицом, оно в глазах, понимаешь? Огнище.

Ещё один комплимент по-медвежьи. Но я, кстати говоря, после этих его слов всё же расслабляюсь и даже улыбаюсь, когда он склоняется и целует меня. Не очень удобно получается, учитывая, что всё ещё лежу на животе, но это мелочи.

– Так, подъём, – командует Богдан после поцелуя. – Я уже хочу на второй заход, так что пошли в душ.

12

Богдан

Карина тихо сопит на моём плече. Хочется выйти покурить, но будить её жалко. Вымоталась Белочка, устала. На щеках до сих пор румянец. Спи, маленькая, спи.

Ну и женщина. Огнище же. Ирка моя (бывшая – надо не забывать добавлять) вечно ломалась в постели.

“Так не хочу, так вид некрасивый, так только шлюхи делают”

А оказывается, что не это совсем показывает – шлюха ты или нет.

Карина вздыхает во сне и переворачивается на спину, открывая мне офигенный вид на её маленькую грудь. Да и вся она как с картинки – невысокая, миниатюрная. Сама хоть и рыжая, а на коже ни пятнышка – идеальная молочная белизна. Рот маленький, губы пухлые, аккуратные. А глазищи какие! Чистая голубая вода. Ну и волосы, конечно. Ярко-рыжая кудрявая копна до самой задницы.

И трахать её оказалось удовольствием не меньшим, чем представлять этот процесс. Она оказалась вкусной, горячей и податливой, хотя и слегка закомплексованной. Надо же, рот себе затыкала, чтобы не стонать громко и не кричать. Но вопрос решили.

А ещё в ней было поначалу тесновато. И прикольно, но и не разгонишься же, вдруг больно. Но и это решили. Пока приноровились друг к другу, Белочка и расслабилась.

Четыре раза – четыре кайфа с ней. Устала, бедняга. Ну пусть поспит, позже ещё разбужу. А сейчас всё же надо выбраться покурить да Женьке набрать. Нашли они того пидора, что нас с Костяном подрезал или нет? Должны были уже, ниточки мы железные обнаружили. А там и заказчика быстро вычислим.

Я аккуратно вытаскиваю руку из-под шеи девушки, а потом не без сожаления прикрываю её. Оторваться от картины напряжённых от прохлады в комнате сосков непросто. Но ей же холодно.

На бедре тоже замечаю красные пятна в форме своих пальцев. Кажется, перестарался, натягивая её на себя. Увлёкся, громила, блин. Девчонка-то нежная, мелкая. Осторожнее надо.

Теперь буду. Точно.

Я иду в ванную умыться и взять пачку сигарет в штанах. Долбанный “гусак” на кране снова начинает отваливаться. Неужели её недомужу было западло кран поменять?

Раскручиваю соединение, пытаясь разобраться, в чём там дело. Снова сползла прокладка, мать её, тут бы инструменты надо, но что-то мне кажется, у этого чистоплюя тут не было нихрена.

Подтягиваю пальцами как получается. Вроде бы не течёт. Надо в следующий раз из машины пассатижи хотя бы прихватить да нормально подтянуть тут.

Выхожу на балкон и закуриваю. Отзваниваюсь Жеке, и тот сообщает, что подсекателя нашли и он уже “поделился” информацией, кто такой негостеприимный оказался в Волгограде и совсем не рад нашим “Орешкам”.

Ну и славно. Утром сам с гадом пообщаюсь, а Костю дёргать не буду. Он наконец затащил к себе в берлогу свою вредную училку.

Докурив, я возвращаюсь в спальню. Наверное, Белочке стало жарко, и она раскрылась. Зря. Теперь у меня точно не выйдет дать ей поспать ещё.

Ложусь рядом на кровать. Член уже готов. И будить жалко, и сил терпеть нет. Прости, Белочка, ну а зачем ты такая сексуальная?

Провожу пальцами по её коже от шеи по плечу и ниже. Скольжу по бедру, оглаживаю ягодицу. Она вздыхает во сне и приоткрывает губы, чуть переворачивается. Выгибается и тихонько стонет, когда аккуратно касаюсь её между ног, но всё ещё не просыпается.

Когда-то я попытался так ласкать Ирину, за что потом получил нагоняй. Сказала, что нечего лезть к ней, когда спит.

Но Карина меня ругать, кажется, не собирается. Она приоткрывает глаза и сонно улыбается, а потом расслабляет бёдра, приглашая ласкать её смелее.

Карамелька, а не женщина.

Я стараюсь сдерживаться и не торопиться, чтобы быстрее оказаться в ней. Ласкаю пальцами медленно, ориентируясь на её частое дыхание. Мне нравится, что она становится такой мокрой. Льстит мне это.

Я делаю ещё всего несколько движений, а потом Карина хватает меня за запястье, притормаживая и выгибается. Так красиво кончает – засмотреться можно.

Сам я уже давно наготове, но пытаюсь дать ей хоть несколько секунд отдышаться. Сколько уж получается, извини, Белочка.

Переворачиваю её на живот, подложив под бёдра подушку и, наконец, внедряюсь внутрь.

Кайф.

Узкая, горячая, мокрая. Кажется, что двинусь пару раз и кончу. Но я хочу растянуть удовольствие, поэтому двигаюсь медленно, смакуя каждый сантиметр. И так до самого конца – медленно. Но зато финал такой, что просто космос. И не только у меня, судя по впившимся в простыню острым красным ногтям и каплям пота на женской спине.

– Интересно, я когда-нибудь перестану тебя так зверски хотеть? – отваливаюсь от неё и падаю на подушку.

В ответ Карина что-то нечленораздельно мычит в свою подушку и лежит долго-долго без движения, что мне даже кажется, что она опять уснула. Но потом она всё же сползает с постели, заворачивается в простыню (смешная) и уплывает в душ. Мне хочется сфоткать её в таком виде, особенно это рыжее кудрявое облако на её голове, чтобы потом пялиться и кайфовать. Но, думаю, она прикола не поймёт.

Из душа она возвращается уже причёсанной и приглаженной. Облако свою свернула в какую-то дудку на макушке, сама запаковалась в милый плюшевый светлый халатик.

– Кофе хочешь? – спрашивает, присев на край кровати. – Уже утро почти.

– Я лучше тебя.

– Ну нет уж, – хихикает. – Я и так едва хожу, а мне ещё на работу.

Прикольное чувство гордости от её “едва хожу” копошиться в груди. Богдан, ты как пацан, ей Богу.

– Тогда давай хотя бы кофе, – потягиваюсь до хруста в позвонках.

Как же хорошо тут у неё. В плане ощущений. Нет никакого напряга, витающего в воздухе, как было с Иркой часто после секса. Типа получил дань – отвали.

Дышится легко. Расслабленным себя можно почувствовать.

– А у тебя ещё остались те голубцы? – переворачиваюсь на бок и подпираю голову рукой. Интересно, не сильно нагло?

– Нет, – улыбается Белочка. – Ты вчера все съел.

– Упс.

– Но я могу что-нибудь приготовить, если есть хочешь.

– Зверски.

– Тогда минут двадцать подожди.

Она уходит на кухню, а я тащусь в душ, размышляя.

Хорошая девчонка эта рыжая лапочка. Открытая, милая, без понтов этих бабских ужимочных. И вкусная. Нравится мне.

Моя, короче, будет. Я так решил.