Майя Медич
Иголки и кружева
Глава 5. Защип
– Слушаю тебя.
Вид у Аделины был такой бесстрастный, будто это не она только что прошла через неприятный разговор с угрозами и сомнительными требованиями.
Тея оценила самообладание хозяйки, даже подумала, что неплохо было бы перенять эту способность, но думать об этом плотно было не время и не место. Пройдя в кабинет и сев на стул, Тея не стала тянуть и начала с главного.
– Его можно остановить, – заявила она и без тени смущения посмотрела на Аделину.
– Кого остановить? И в чём? – уточнила та.
– Фламанга, – уверенно ответила Тея. – Совсем немного усилий, и мы добьёмся того, что он больше не будет подозревать Вас и нас непонятно в чём. Да и своих родственников навязывать не станет.
– Так ты подслушивала, – догадалась Аделина и едва не улыбнулась.
– Да. И ничуть не жалею.
На лице Теи появилась нахальность, но на Аделину это не произвело впечатления.
– Тебе было мало того, о чём мы говорили утром? – строго спросила хозяйка ателье. – Я надеялась, что хоть что-то изменится к лучшему. Однако твоё поведение оставляет желать лучшего, Тереза.
– Не зовите меня так, – отрезала Тея, в её глазах вспыхнула искра недовольства.
– Тебе не нравится, когда тебя зовут твоим настоящим именем? И ты настаиваешь, чтобы тебя звали так, как ты хочешь… Но к чужим просьбам вести себя правильно ты не прислушиваешься. Не чувствуешь в этом противоречия?
– Ладно… – вздохнула Тея. – Сейчас речь не об этом. Давайте вернёмся к главному. Имена подождут. Пока надо что-то сделать с Фламангом. И лучше побыстрее.
– Я разберусь с этой ситуацией сама, – голос Аделины стал холодным. Таким, каким он был во время разговора с предыдущим визитёром. – Твоя задача – продолжать делать своё дело и перестать нарушать правила мастерской.
– Я могу сделать гораздо больше.
– Вот как… – протянула Аделина, но продолжить не успела.
– Фламанг всё время давит на репутацию, – заговорила Тея. – Видимо, она для него и его окружения много значит. Этим стоит воспользоваться. Бить нужно именно по слабому месту. Если уничтожить его репутацию, он в мастерскую больше не придёт. Да и вообще потеряет свою власть. Думаю, не только мы, но ещё и половина города вздохнёт с облегчением.
– Ты не слишком много на себя берёшь, говоря от лица половины города?
– Нет, не слишком. Мне даже кажется, что половина – это скромно. Поговорите с людьми. Фламанг известен многим. И всем, кому он известен, он противен. Некоторым больше, чем мне и Вам. И ненависть к нему не на пустом месте растёт. Вы всё верно ему говорили. Есть люди, которым не дают шанса. Их истории даже не пытаются услышать. Только город не совсем причём. Шансов не оставляют Фламанг и ему подобные. Простые горожане понимают это. Им страшно. Ведь любой из них может оказаться в сложной ситуации, из которой выбраться будет почти невозможно.
– И что же ты предлагаешь? – Аделина знала, что ответ на этот вопрос ей не понравится.
– Сделаем так, что Фламанга застанут за непристойным поведением.
– За непристойным поведением? – мрачно уточнила Аделина.
– Ага, – огонёк в глазах Теи снова зажёгся. Но вместе злости показался азарт. – Он вполне может оказаться в постели с женщиной. Лёгкого поведения, разумеется.
Хозяйка ателье внимательно посмотрела на свою работницу.
– И этой женщиной лёгкого поведения будет…
– Этой женщиной буду я, – спокойно ответила Тея.
Аделина посмотрела на неё ещё внимательнее.
– Только не надо прожигать во мне дыру взглядом, – Тея не смутилась. Она легко выдержала натиск. – Вы же знаете, кто я. И что мне даже притворяться не придётся.
– Выброси эти мысли из своей головы, – попросила или, скорее, приказала Аделина. – Фламанг не достоин того, чтобы ты из-за него жертвовала своей честью.
– Нет у меня никакой чести, не говорите ерунды, – Тея усмехнулась. – И не было никогда. Меня это не печалит, кстати. Моё прошлое – это моё прошлое. От него никуда не деться. И раз уж оно у меня есть, им надо воспользоваться.
– Такие необдуманные поступки способны разрушить настоящее. Ты только начала выбираться из своего прошлого. Шанс у тебя есть, но он не безграничен. Один большой неверный шаг, и тебя снова начнут считать кем-то, кто не достоин уважения.
– Тоже мне страх какой, – почти рассмеялась Тея. – Мнение людей меня мало интересует.
– Но при этом ты хочешь помочь городу, как ты сказала, вздохнуть с облегчением, – на лице Аделины тоже появилась усмешка.
– Согласна, – кивнула Тея. – Я не слишком последовательна в своих убеждениях и желаниях. Но что тут поделать. Какая есть, такая есть. Но повторюсь, этим можно воспользоваться. Я готова лечь под Фламанга, чтобы он отстал от Вас, мастерской, меня и других девушек. Больше того, для меня это не будет каким-то мучением.
– А я думала, что ты сбежала из своей прошлой жизни как раз из-за того, что тебе не нравилось ложиться под тех, кто тебе неприятен…
На это Тея не сразу смогла ответить. Несколько секунд она обдумывала услышанное, потом взвешивала свой ответ. Всё это время она и Аделина не сводили друг с друга взгляда, словно пытаясь угадать, какие мысли скрываются за словами.
– Это была одна из причин, – ответила в конце концов Тея. – Вы правы. Но были и другие причины. По одной они не сдвинули бы меня с места, но все вместе смогли. Только это не имеет отношения к нынешнему моменту. Тогда речь шла об образе жизни и профессии. А тут это всего на один раз. Не более. Такое я переживу. Это ведь для благой цели.
– У тебя поразительное понимание слов «благая цель», – не могла не заметить Аделина.
– Возможно, – пожала плечами Тея. – Никогда об этом не думала, если честно.
– А стоило бы.
– Обещаю подумать это в свободное от других мыслей время.
Обещание прозвучало больше как попытка увернуться от темы. Тея по-прежнему хотела обсуждать то, что считала отличным планом. Однако Аделина по-своему видела продолжение беседы.
– Кстати… – она заговорила чуть менее строго. – Раз уж мы заговорили о твоём прошлом…
– Да?.. – с напряжением во взгляде отозвалась Тея.
– Ты не рассказала мне свою историю до конца.
– Ну и что с того?
– А то, что я не Фламанг, – напомнила об очевидном Аделина. – И мне важно знать всё о людях. Тем более о тех, кто у меня работает.
– Может, вернёмся к этому не сегодня? – угрюмо предложила Тея. Она к такому повороту разговора оказалась не готова.
– Почему не сегодня? – Аделина не позволяла отступиться от открытой темы. – Мне кажется, очень подходящее время. И насколько я помню, срочной работы у тебя сейчас нет. Весьма подходящий момент, чтобы вернуться к воспоминаниям.
– Но Вы же хотели дать урок шитья Софи, – Тея вспомнила об этом обещании Аделины и зацепилась за него.
– И я этот урок обязательно дам, – Аделина была непреклонна. – Но позже. Не переживай.
– От Вас так просто не уйти, как я вижу, – Тея почти смирилась.
– И заметь, ты сама ко мне сейчас пришла, – пустила в ход ещё один аргумент хозяйка мастерской. – Я тебя к себе не вызывала.
– Это точно…
– Так давай больше не будем тянуть, – предложила Аделина. – Если мне не изменяет память, мы остановились на том месте, когда ты проработала в борделе год.
– Да, мы остановились на этом месте…
Прошло чуть больше года после того, как родители продали меня в бордель, чтобы заплатить по своим долгам.
Честно говоря, к тому моменту я уже и обиды не чувствовала. Что бы дала мне жизнь в трущобах, если бы я осталась при родителях? Вечные поиски пропитания? Отсутствие постоянного места хотя бы для сна? Сплошное беспросветное выживание… А в борделе всегда была крыша над головой, еда и хоть какое-то ощущение, что ты не на дне жизни.
Понимаю, что для многих это звучит странно. Как так… Публичный дом и не дно жизни. Но я знаю, о чём говорю. Я бывала в ситуациях и похуже.
Я привыкла и поняла, как всё устроено в этом заведении, довольно быстро. Это был отдельный мир со своими законами и своими местами для каждого. И хотя на понимание много сил не требовалось, сдвинуться с места было чертовски тяжело.
По большей части бордель состоял из девочек вроде меня. Они либо только начали работать, поэтому всего боялись, либо ничего из себя толком не представляли, а потому не имели перспектив.
А я как раз из себя что-то представляла. И я это прекрасно знала. В некотором роде мне повезло. Я была недурна собой, как лицом, так и фигурой. Да, не идеал, но большинству клиентов я нравилась. К тому же некоторых из них возбуждала не только моя внешность, но и мой характер. Моя дерзость, видимо, заразна. А где дерзость, там задор, там больше жизни, больше эмоций и ощущений. Моя способность дать клиенту больше как раз и выделяла меня среди других девочек, находившихся внизу местной карьерной лестницы.
А наверху были более элитные… ночные бабочки. Они обладали привилегиями. Пока мы искали клиентов на улице, они ждали, что те придут к ним сами. У них всё было налажено. К ним ходили одни и те же мужчины. Как правило, состоятельные. Женатые, конечно. Они ценили скрытность, а ещё то, что их обслуживают не мрачные девицы, а ухоженные, по-настоящему красивые девушки.
И мне очень хотелось взобраться наверх, в эту самую элиту. Меня жутко раздражало, что приходится ублажать непонятно кого. Ведь чтобы зарабатывать, приходилось спать с любым, у кого в кармане было несколько монет. Встречались жуткие пьяницы, выжившие из ума бродяги, обрюзгшие, плохо пахнущие и просто отвратительные мужчины. С некоторыми даже стоять рядом было неприятно. Меня выводила из себя эта ситуация, хотя я знала, что многим другим девочкам всё равно. Они так легко не обращали внимания, с кем спят, что я порой даже завидовала. Но только порой. Большую часть времени мне было от этого странно.
Окончательно повысить себя до следующего уровня я решила после одного случая… Как-то ближе к утру после того, как я уже пришла со… со смены и собиралась лечь спать, неожиданно явилась наша Мадам. Так мы звали женщину, управлявшую борделем. Так забавно сейчас думать об этом. Я даже имени её никогда не знала. Просто Мадам и всё…
Так вот Мадам сказала, что один мужчина забрёл к нам и желает получить наши услуги. Я ответила, что устала, у меня за ночь и так было много клиентов. И я не соврала.
– Примешь его прямо сейчас, – отрезала хозяйка. Быть строгой она умела. Некоторые девочки даже не пытались с ней спорить.
И в тот момент спорить с ней было бесполезно. Она почти силой притащила меня в комнату, где поджидал клиент.
Он мне сразу не понравился. Он был трезв, но лучше бы был пьян. Взгляд его ясно намекал на то, что мужчина из тех, кто не считает других людей за людей. С такими работать сложно. Они себя совсем не контролируют. Они непредсказуемы и грубы. До противного грубы.
Мадам всё это было безразлично. Она толкнула меня на кровать, а сама вышла.
– Лицо ничего, но грудь я бы предпочёл побольше, – сказал мужчина и принялся расстёгивать штаны.
Не самое плохое начало, но это ещё не значило, что всё и дальше пойдёт нормально.
Я не стала сопротивляться. Это было бы глупо с моей стороны. Меня бы сломили силой и причинили бы боль. Так что я молча сняла лишнюю одежду, легла и попыталась убедить себя, что это всего на несколько минут, а потом всё – можно будет расслабиться и в конце концов поспать.
Но всё оказалось не так просто. Мужчина оказался крепким. Нескольких минут ему не хватило. По-моему, ему нравился на только процесс, но и то, что он в нём как бы господин. Кажется, он получал удовольствие и от того, что и как он мог говорить. А говорил он о том, что легко мог бы задушить меня. Обзывал меня самыми грязными словами, переворачивал так, что у меня потом остались синяки. Несколько раз он схватил за волосы, а сам при этом повторял, что я никчёмная девка, и что он может раздавить меня одним пальцем.
Я уже знала, что в таких случаях надо делать вид, что мне страшно. Показывать недовольство нельзя. Будет хуже. Клиент получает услугу, и он должен остаться довольным, а не доведённым до бешенства. В противном случае бордель потеряет репутацию.
Странно, наверное, думать, что у борделей есть репутация, но она есть. И она имеет значение не меньше, чем для менее сомнительных заведений. Кто ублажает лучше, к тому идут клиенты. А клиенты – это деньги. Если говорить языком ведения дела, всё строилось на правилах и дисциплине. Как и в любом другом деле.
Так что я изображала страх и слабость, а мужчина смеялся и ругался сильнее. В один из моментов я заметила на его руке татуировку. Просто число и ничего больше. Я знала, что это означает. Мой клиент сидел в тюрьме. Возможно, только вышел, и свобода опьянила его. Он несколько раз ударил меня с каким-то диким смехом.