Мехтап Фырат
Путеводная звезда
Мустафе было плевать на мои слова. О чем, черт возьми, я говорила?
– Ну что с того, если она красива? Что, если она испорченная внутри? Ты меня не слышал.
Кажется, я сказала: «Она спала с Демиром». Может, я и говорю ерунду, но это очевидно. Айбюке спала с твоим родным братом.
Мустафа, возможно, и был любопытен, но он не мог игнорировать этот факт.
– Я не копаюсь ни в чьем прошлом, Ниса. Прошлое остается в прошлом. Кроме того, я не хочу, чтобы ты думала, что сама чистенькая. Мы видим, что получилось из твоей добродетели. Мне кажется, ты слишком остро реагируешь. Все совершают ошибки.
Ошибки? Как он мог счесть такую ситуацию ошибкой?
Он никогда не разговаривал с Айбюке, у него не было ни одного нормального разговора с Демиром. Он даже не знал, ошибка это или нет, но так уверенно заявлял, что это была ошибка.
Он был так уверен в себе.
– Вы только посмотрите на него! Он защищает девушку, которую видел всего несколько секунд. Ты сводишь меня с ума?
Вместо того чтобы сдерживать себя дальше, я ущипнула его за руку достаточно сильно, чтобы оставить след. Впервые за долгое время это сработало в мою пользу. Я ущипнула его. Когда он вскочил со своего места, я была рада это видеть. Его лицо стало грустным. Он похлопывал себя по руке и ныл: «Да ты кусок от меня пыталась оторвать, девочка!» Я изобразила его с открытым ртом. Конечно, я не хотела ему навредить, но вдруг в моей руке завибрировал телефон, и мне пришлось отвлечься.
Мустафа сказал:
– Ответь на звонок.
Я похлопала его по руке. Опустив взгляд на телефон и увидев имя на экране, не знала, что делать. Я не знала, что делать с тем, что произошло в школе, и с тем, что она сказала.
Я никогда не думала, что она позвонит мне позже.
– Это Бахар, – прошептала я, когда Мустафа похлопал его по руке.
Он быстро подошел ко мне, и на его лице появилось неописуемое выражение. Появилась улыбка.
– Это Кудряшка.
– Да, это та самая…
Когда он закончил мое предложение, сказав: «Которая похожа на нашу маму». Я была поражена, что он вообще знал. Он ничего не упустил. Он знал, что Бахар напоминает его мать.
– Ну же, возьми трубку. Смотри, как она настойчиво звонит. Даже мне любопытно.
Я разделяла его чувства, любопытство по поводу того, зачем она звонит, не давало мне покоя.
Я нажала на зеленую кнопку и поднесла телефон к уху.
– Да, Бахар?
Как только я ответила на звонок, тут же услышала шум в трубке.
Я услышала, как будто там что-то взрывается. Где она была?
– Ниса, где ты? Где ты?
Эти кричащие голоса сзади. Что это, черт возьми, такое?
– Я гуляю. Что случилось?
Я пыталась понять, что происходит. В то время как я отвечала на вопрос Бахар, я снова услышала голоса сзади. Что там за суматоха.
– Кажется, это конец. Ну… Демир…
Пока она невнятно говорила, беспокойство охватило все мое тело. Он вышел из школы в такой ярости. И в голову пришло самое худшее. Может быть, это как в субботу вечером. Как тогда, когда он превысил скорость и… Нет, нет. От одной мысли об этом у меня сжалось сердце. Я не должна была думать о плохом.
Не думай о плохом, идиотка!
– Что случилось с Демиром?
Мой голос был низким, словно я была напугана.
Мустафа, который был рядом со мной, когда она вышла, нервно взял трубку.
– Не волнуйся. Это было…
– Что случилось, Бахар? Не сходи с ума и скажи мне!
– Он пьян.
Вот этого я точно не ожидала. Как этот мальчик умудрился напиться?
– Что?
Мустафа, который был свидетелем всего происходящего, рассмеялся от радости прямо у меня на глазах.
Я подала знак, чтобы он заткнулся, а он просто даже не удосужился послушать.
– Да, этот сумасшедший, тот парень, с которым мы постоянно тусовались, он пил в этот раз как зверь. Батухан был с ним. Когда он понял, что происходит, он уже не смог его остановить. Сейчас мы у него дома. Эмре и Бату пытаются его отрезвить, но, похоже, ничего не получается. Что ж, у нас есть еще время, и нам нужно отвезти Гекче домой. Ты можешь приехать и остаться на некоторое время. Даже если тебе на него плевать, ты сможешь присмотреть за ним ради меня? Ну, знаешь, кроме тебя, они никого не будет слушать.
Боже, в чем я согрешила, что Ты испытываешь меня этим? Нет, все. Почему я через это прохожу?
Этот парень, должно быть, очень глуп или что-то в этом роде. Он никогда не протрезвеет быстро средь бела дня. Пьян? Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Я сошла с ума. Еще одна вещь, которая меня озадачила, – почему Бахар оставила Гекче у себя дома? Гекче была очень здравомыслящей девушкой. Я забыла обо всем, о самом странном. Как получилось, что Гекче сейчас в доме Демира? Ситуация становилась все хуже, и она – единственный способ распутать этот запутанный клубок.
Это было похоже на разгадывание загадки.
– Хорошо, я приду.
Когда я сразу согласилась, ничего не спрашивая, Бахар поблагодарила меня, сказала, что пришлет координаты, и повесила трубку. Я продолжала держать телефон в руках и уставилась в пустоту.
Я повернулась к Мустафе, который все еще смеялся у меня на глазах.
– Поздравляю, твой брат пьян, – саркастически пробормотала я.
Мустафа пожал плечами и продолжил смеяться.
– Он влюблен. Что ты собираешься делать?
Когда я продолжила смотреть на него, он обнял меня за плечи и заставил идти.
– Пойдем, я тебя подвезу.
На мгновение я подумала: «Откуда ты знаешь, где живет Демир?»
Я уже собиралась задать этот нелогичный вопрос, когда поняла, что Мустафа же расследовал все о своей семье, так что ничего необычного в том, что он знает адрес Демира. Я знала. Демир был его братом. Неудивительно, что он знал о нем все.
Когда я пробормотала: «Я попрошу тебя тоже прийти», – Мустафа перевел взгляд на меня.
Он был прав. Поскольку остальные не знали Мустафу как следует, будет странно, если он придет. Я подняла свою сумку со скамейки и увидела, что Мустафа дошел до места, где была припаркована его машина. Мы сели в машину и быстро поехали в направлении улицы, где находился дом Демира.
По дороге мы с Мустафой почти не разговаривали. Я старалась переварить полученные сведения. Я не могла предугадать, что произойдет дальше. Как мне удастся скрыть всю правду?
Белый «Фольксваген» встал на правой стороне улицы, прямо напротив здания.
Когда он остановился, я отстегнула ремень безопасности и потянулась к двери, чтобы выйти из машины, но Мустафа внезапно потянулся к моей двери и удержал мою руку.
Мне пришлось отпустить ручку. Я повернула голову в его сторону и увидела, что он стал совсем другим. От того мальчика, смеявшегося на пляже, не осталось и следа. Он выглядел более обеспокоенным и пугал меня. Он боялся меня и тех секретов, которые, как он думал, я не смогу сохранить.
– Обещай мне, Ниса. Обещай, что ничего ему не расскажешь.
Это оказалось не так просто, как я думала. Я смотрела на него, и это как будто был не он. Я как будто смотрела в глаза Демиру. Я пыталась понять, как мне следует себя вести. Я всегда буду винить себя за то, что скрывала от него подобное.
– Мустафа…
Как я была беспомощна, когда пробормотала его имя.
Мне хотелось, чтобы он понял это по моему тону, но я кое-что забыла – что он был в таком же отчаянии, как и я.
– Обещай мне, ворчунья, – настаивал он, и я отмахнулась от него.
Сейчас было не время говорить об этом, но я знала, что мы еще вернемся к этому разговору. До тех пор я собиралась держать рот на замке.
– Пожалуйста, давай поговорим об этом позже. У меня было много времени подумать. Ты дал мне кое-что. Мне нужно время, и я обещаю тебе, что на этот раз я буду держать рот на замке.
Улыбаясь, он взял меня за руку и обнял меня. Я знала, что он верит в меня, доверяет мне.
Он никогда бы не отпустил меня.
– Тогда иди. Отрезви этого парня, – улыбнулся он.
И я кивнула головой в знак согласия. Демир, кто знает, в каком состоянии он был? Когда моя рука снова легла на ручку двери, я открыла глаза, чтобы посоветоваться в последний раз.
Я снова повернулась к Мустафе:
– Ну и что мне теперь делать?
По блеску в его глазах я поняла, что он знает. Его губы скривились.
Расстегнув ремень, он схватил меня за плечи и встряхнул.
– Когда твое сердце уже верит в него, отбрось логику и мысли о мнении других людей. Отпусти все это, Ниса. Не заботься ни о ком, даже о Сенем, если понадобится. Не думай ни о ком, кроме себя и него. Открой свое сердце и посмотри, куда оно будет направлено, а затем действуй. Согласна?
Взяв мой нос между двумя пальцами, он сжал его и отпустил.
Я ничего не сказала, только слегка поцеловала в щеку и, взяв свои вещи, вышла. Мустафа снова завел машину и, не теряя времени, поехал прочь от меня. Я расправила плечи, смотря ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Я глубоко вздохнула. Может быть, пришло время выйти из кокона. Пришло время помочь Демиру.
Глава 2
Хотя с момента отъезда Мустафы прошло всего несколько минут, для меня как будто прошла вечность, и я была не в силах пошевелиться. Я была ошеломлена и не могла набраться смелости сдвинуться с места. В моей душе возникло чувство дежавю: то же голубое небо, то же здание, и оно мешало мне войти. Не знаю, сколько прошло дней или недель с прошлого раза здесь.
Я не помню этого, но я не осознавала, насколько волнуюсь. Воспоминания о том дне, приправленные ревностью, уже наводнили мой разум. Впервые я побывала на этой улице благодаря Бахар. Я была здесь всего несколько раз. Я думала о том, как я смогу оставаться рядом с ним. Бахар убеждала меня пойти к нему. Она сказала, что это необходимо, и я согласилась.
Я набралась храбрости и подошла к двери со всей своей смелостью и волнением. Но тут все мужество, которое я с таким трудом собирала в себе, внезапно испарилось. И на смену ему пришло новое чувство. Ревность. Я не знала, какие чувства испытываю к Айбюке и как мне следует к ней относиться. А она, в свою очередь, в последнее время еще и удивляла меня своим меняющимся отношением ко мне. Раньше я почти ненавидела ее и то, что она делала, но в последнее время ее хорошего поведения по отношению ко мне было достаточно, чтобы сбить меня с толку.
Но это не отменяло некоторых фактов. Во-первых, она все еще была так же красива, как и до этого. Она даже привлекла внимание Мустафы. Она была крутой. Всегда была уверена в себе. Она была решительной. Она не была непостоянной, как я, она делала то, что хотела. Если она чего-то хотела, то боролась за это. Она не была похожа ни на кого из окружающих нас людей. Иногда одно ее высказывание не совпадало с другим. Мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы разобраться в этом. И последнее, хотя мне казалось, что временами я бывала очень несправедлива к ней, я не могла сдержать свой язык и игнорировать реальную ситуацию, которая поселилась в моем сознании.
Ведь никакое хорошее поведение не могло изменить того факта, что она переспала с Демиром. И уж тем более не поможет мне стереть его из памяти. Как бы я хотела, чтобы у меня был выключатель, чтобы я могла выкинуть весь этот мусор из своей памяти. Но его нет, и я боюсь, что мне придется просто смириться.
В тот проклятый день, когда я оказалась впервые перед этим зданием, я столкнулась с Айбюке. Она выходила от него. Это воспоминание было как нападение затаившегося хищника. Было ощущение, что в мою кожу как будто вонзались клыки. Ревность ядом разливалась по моей крови. Ревность вперемешку с гневом. Это словно заполнило меня целиком. Куда бы я ни посмотрела, я видела его, за какой бы угол я ни сворачивала, мой путь вел прямо к нему. Я начала делать шаги по направлению к его дому. Мне было страшно. Даже сейчас мне кажется, что я снова переживаю то же самое. Пока я шла, образ выходившей Айбюке из той двери был перед моими глазами. Казалось, что она вот-вот спустится вниз передо мной. И весь мой энтузиазм снова оказался на дне. Я хотела остановиться и сделать шаг в другую сторону. Хотела уйти в последний момент. Хотела сдаться, но бояться больше не было смысла. Не было больше ничего, что могло бы быть хуже того раза. Я так устала. Пришло время быть храброй. Как сказал Мустафа, пора расправить крылья и быть собой. Я должна была освободиться от ревности, злости и всех этих негативных чувств. Я снова расправила плечи, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Чувствовала себя готовой, и эта уверенность придавала мне сил. Я собиралась помочь ему.
Перейдя дорогу и направившись к зданию, я на мгновение замешкалась и споткнулась, но постаралась не обращать на это внимания и продолжала идти. И когда я вошла в калитку, то увидела четырехэтажное светло-голубое здание.
В здании нет лифта. Ну, в каждом здании есть лифт. Такого не могло быть. Я стала подниматься, ориентируясь на то, что мне рассказала Бахар. Когда я поднялась на этаж, напротив меня было две квартиры. Я направилась к двери справа и увидела надпись «Демир Гюрсой» прямо под звонком.
На моем лице появилась странная улыбка. Бинго! Я выбрала правильную дверь. Я впервые войду в его дом, а может быть, и в его настоящую жизнь. Это слишком нервировало.
Дотронувшись до дверного звонка, я одновременно с наслаждением поджала губы. Не прошло и нескольких секунд, как раздался звук дверного звонка.
Бахар открыла дверь быстро, словно ждала за ней.
– О боже, слава богу! Наконец-то!
Не дожидаясь моей реакции, она быстро схватила меня за руку и помогла снять обувь. Не дав мне и шанса, она начала тащить меня по коридору. Мы быстро продвигались по коридору со стенами кремового цвета. У меня не оставалось возможности осмотреть дом.
– Я рада, что ты пришла, Ниса, – пробормотала Бахар.
Навалившаяся усталость была предвестником того, что ситуация весьма серьезна. Когда мы пересекали узкий коридор, из комнаты, в которую нам предстояло войти, донесся знакомый голос. И я отчетливо услышала и другие голоса.
– Заткнись, мать твою! Я заклею тебе рот! Хватит!
Гекче. Разве это не ее мятежный голос? Да, да! Это точно была она.
Мы вошли в небольшую комнату. Гекче выхватила черную подушку и швырнула ее прямо в голову Демиру. Я была свидетелем этого. Пытаясь расшифровать происходящее передо мной, я перевела взгляд на Демира, сидящего на двухместном диване.
– Демир?
Я точно брала свои слова обратно и произносила его имя как раньше. Я обращалась не к пьяному парню в кресле, а к моему Демиру. Но этот человек не имел ничего общего с тем Демиром, которого я знала.
Казалось, того Демира больше не существует.
«Грех мой, преступление мое![1]
Это я все устроил, это мой сон.
Это моя взятка самому себе.
Не трогай, у меня в руке мечта»[2].
Он полулежал в кресле, упершись ногами в пол, даже не сняв обувь. Его голова покоилась на стеклянном журнальном столике и была обращена к флуоресцентной лампе на потолке. С закрытыми глазами он качал головой из стороны в сторону и напевал ту песню, которая мне не очень нравится. Ради всего святого! Что это было, черт возьми?
Я продолжала наблюдать за пьяным поведением Демира с широко открытыми глазами, Эмре стоял над ним, бормоча, что ему пора заткнуться. Батухан же в этот момент довольно резко отвесил Демиру подзатыльник. Удачи тебе, Батухан. Ударь его за меня!
«Грех мой…»
Он уже собирался снова начать припев песни, как вдруг, открыв глаза, увидел меня. Широко улыбаясь и пытаясь сесть в кресле, он закричал:
– Анааа! Ниса, любовь моя. Она здесь! Почему ты не сказала мне? – ошеломленно пробормотал он, закатив глаза. Эмре и Батухану, видимо, это настолько надоело, что оба не выдержали и одновременно стукнули Демира по голове. И по случайности ударили друг друга. Я не смогла подавить хихиканье.
Мне было интересно, как он умудрился напиться до такого состояния.
– Что с ним случилось?
Когда я, наконец, выразила свое удивление хихиканьем, Гекче взяла в руку еще одну подушку и бросила ее в сторону Демира. Я без всякой причины желала, чтобы Кан был здесь. У него есть отличные способы улаживать такое.
– Ну а как ты думаешь, дорогая?
Мне жаль, что Гекче так расстроилась из-за этой неприятности. Я не могла на нее сердиться, хотя и была немного раздосадована тем, как она с ним обращалась. Я не знала, на что здесь нарвусь. Я была виновата в том, что она вообще здесь оказалась: если бы она не дружила со мной, ее бы здесь не было.
В это время Демир пытался встать, испытывая головокружение от встречи со мной. Тут Батухан и Эмре оставили Гекче в покое и кинулись поддержать Демира. Уйти они не успели. Они подхватили Демира и поставили его прямо передо мной, а затем усадили на единственное свободное место рядом.
Он уставился на Гекче.
– Ай! Иногда ты такая невыносимая, Гекче. Даже твои голубые глаза не спасают тебя. Хорошо, что у Эмре ничего не получилось с тобой. Нам очень повезло. Так повезло! Такая девушка, как ты, – зло.
Демир, должно быть, не думал, что говорил. Говорить на эту тему в такой ситуации? Он что, хотел ссоры с Гекче? Кроме того, Бахар тоже была тут! Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет! Это было уже слишком!
– Я собираюсь…
Я не знала, как долго Гекче пробыла здесь. Но по ее голубым глазам было понятно, что ей это надоело. Она больше не могла сдерживаться и готова была наброситься на Демира.
В это же время Эмре быстро поднялся со своего места. Закатив глаза, он с силой схватил Демира за футболку и вернул его на место. Бахар не придала значения случившемуся.
Когда он подошел ко мне, я все еще притворялась, что не поняла, о чем речь.
– Ниса, мы отвезем Гекче домой и вернемся. Пока мы не приедем, присмотришь за этим идиотом?
Я перевела взгляд на Демира, сидящего прямо за мной. Не уверена, что справлюсь с ним. Кто знает, что он выкинет? Что он еще может сделать, чем будет способен нас разозлить? Я только что поняла, что, как только Эмре и Батухан уедут, я останусь наедине с выходками пьяного Демира. Почему им нужно ехать всем вместе? Эмре или Батухан могли бы остаться со мной и помочь мне.
– Вам обязательно уезжать обоим? – Они посмотрели друг на друга и промолчали. Затем Бахар кивнула головой в знак согласия, как бы отвечая на мой вопрос. Это немного странно, но меня это не смущало. Это другая ситуация. И мне была нужна помощь.
– Ну ладно. Постараюсь справиться, – пробормотала я, разворачиваясь и продолжая что-то бормотать себе под нос.
Я с подозрением посмотрела на Демира, который пел. Закрадывались сомнения, что не справлюсь с ним, но у меня не было выбора. Я должна была попробовать. То, что со мной случилось, нужно было пережить.
Сказав: «Мы вернемся через полчаса», Бахар быстро развернулась и пошла к выходу из комнаты, а я последовала за ними и остальными к двери и оставила Демира на некоторое время одного.
– Пойдем, удачи тебе, девочка.
Батухан надел на ноги туфли. Мы встретились взглядами, когда он выпрямился, опираясь на ноги. Он широко улыбнулся, показав свои ямочки. У меня открылся рот.
– Что ты уставилась, девочка? Ты же настоящая невеста этого парня, наша девочка, – ошарашил он меня. Невеста? Неужели? Я не помнила, чтобы он раньше так обращался к Сенем.
– Да поможет тебе Бог, Ниса, – сказал Эмре, похлопав меня по плечу.
Батухан последовал за ним вниз по лестнице. Спасибо тебе, красивый мальчик. Слегка поцеловав меня в щеку, Бахар обняла меня и вышла вслед за ребятами. Она оставила меня наедине с Гекче. Я молча ждала, пока та закончит одеваться.
Завязав шнурки и встав, она положила руку мне на плечо. И когда она потянулась за сумкой, я схватила ее за руку, помешав уйти. Может, это было не время и не место, но я должна была извиниться перед ней. Я не хотела откладывать это.
– Мне очень жаль, что так получилось сегодня утром. Прости, что я вела себя так безрассудно. Я наговорила глупостей.
С глазами, сверкающими, как глубокое синее море, она с нежностью посмотрела в мои обычные темно-карие глаза. На ее лице появилась улыбка, и, прежде чем я поняла, что происходит, она обвила руками мою шею и крепко обняла меня.
– Если бы это был кто-то другой, поверь, я бы знала, что делать. Я ничего не могу поделать, когда это ты. Когда я думаю о том, через что тебе пришлось пройти, я готова простить тебе все что угодно.
Все это время она с такой зрелостью прощала мне любые глупости. Я удивлялась тому, как она так быстро могла меня прощать. Гекче не была похожа на меня. Она была настоящим другом. Она была одним из тех редких людей. С того самого момента, как я появилась в ее жизни, она никогда не оставляла меня одну, даже когда я была неправа, в школе, дома – и даже сейчас, в этой ситуации с Демиром.
Я никогда не смогу отплатить ей за это.
– Ты моя любимая, – прошептала я ей на ухо.
Она похлопала меня по спине, как бы показывая, что поддерживает меня еще больше, как раз когда я хотела открыть рот и поблагодарить ее за все. Голос в конце коридора помешал нам.
– Ниса! Ниса! Ну давай же! Мне так скучно здесь, иди сюда.
Я закатила глаза, покидая объятия Гекче, а она указала мне на коридор. Я не знала, как вести себя с Демиром. Пока не знала.
– Иди, пока этот сумасшедший пьяница не разорался на весь дом.
Я быстро покачала головой, пытаясь улыбнуться. Гекче слегка поцеловала меня и вышла из дома. Я закрыла за ней дверь.
Первое, что я сделала после, – сняла туфли. Я оставила их вместе с вещами в гардеробе с правой стороны. Размяв плечи, я нерешительно вошла в комнату, где находился Демир. Я все еще пыталась понять, смогу ли я справиться с этим большим ребенком. Взвешивая свои силы, я встала перед ним и сложила руки на груди, подняв брови вверх и стараясь выглядеть строгой. Пока я смотрела на него, губы Демира растянулись в улыбке, и следом он неожиданно икнул. Это еще один признак того, что маленький джентльмен навеселе. Он продолжал смотреть на меня с озорным блеском в глазах. Я не могла на него сердиться.
Он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги на журнальный столик перед собой, как и до этого. Вид у него был такой, что нельзя было с уверенностью сказать, пьян он или трезв.
– Как дела, любовь моя?
Мои глаза широко раскрылись в ответ на его вопрос. Я не смогла удержаться и разразилась смехом. Такие смущающие слова. Я была бы гораздо счастливее, если бы ты не использовал их, Демир. Пожалуйста, не надо. Не произноси эти слова. Они совсем ни к чему.
– Что это за выходки, ради всего святого, Демир?
Он выглядел как непослушный ребенок. Он пожал плечами и на несколько секунд растянулся в кресле, а потом открыл свой большой рот и на этот раз переделал другую песню на свой лад.
– Я ел раки, я пил вино. Я ел раки, я пил вино. Я пил, я пил, я мечтал о тебе. Смотри, как складно. Я написал тебе песню. Как тебе нравится? Нравится?
Ха! Песни Ибрахима Татлысеса[3] были неплохи, но это было неуместно.
На самом деле, если бы мы сейчас были в другой ситуации, я бы не смеялась над ним за то, что он такой невежественный, я бы считала его невероятно милым. Но у нас были важные проблемы, которые нужно было решить. Мы не могли справиться с ними таким образом.
– Ты отвратителен, – пробормотала я, и он прижал палец к губам с озорством в глазах, как бы делая знак, что готов молчать.
Я не смогла удержаться от улыбки. От него пахло спиртным, и я скорчила недовольную гримасу.
– Ты разбиваешь мне сердце, но послушай, – сказал он, не обращая внимания на мою реакцию на неприятный запах.
Я немного отошла.
– Я тебе врежу, – перебила его я, но он просто прикрыл мне рот рукой и прижался ко мне.
Прежде чем у меня появился шанс высвободиться, он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.
– Ты можешь это сделать, любовь моя. Моя сияющая, яростная звезда.
Чем больше я старалась не смеяться, тем больше Демир, казалось, ставил меня в еще более сложную ситуацию. Он вел себя странно: с озорным выражением лица, словно пытался вывести меня на эмоции. Если он снова назовет меня любимой, я этого не вынесу. Так же, как Батухан и Эмре.
Какое безэмоциональное, надуманное слово! Моя любовь! Ты и есть моя любовь!
Когда я освободила свой подбородок от его пальцев, он начал играть с прядями волос, спадавшими мне на глаза. Я почувствовала его близость, запах, который привлекал меня, смешивался с запахом выпивки и вызывал дрожь в теле. Мне было не по себе. Нет, ну как можно было столько выпить?
– Ну, как насчет этого? – тихо проговорил он, и я с любопытством подняла брови.
Я подняла голову и повернулась к нему: кто знает, какую чушь он сейчас наговорит?
– Мои внутренности горят, мои внутренности кровоточат… Это…
Ай! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Из моих ушей сейчас кровь пойдет. Это слишком для меня. Я не хочу терять слух в таком нежном возрасте.
Я не хотела больше подвергаться этой пытке, поэтому я быстро повернулась и закрыла ему рот рукой.
– Замолчи! Хватит!
Несколько секунд я держала руку на его губах, а он просто смотрел на меня, моргая глазами и не издавая ни звука. Вот и все. Ничего хорошего не предвещало то, что мы были так близко друг к друг. Внезапно я почувствовала, как он прижимает свои губы к моим пальцам, быстро убрала руку от его рта и села. Потом не спеша поднялась.
– Пойдем, вымоем тебе лицо и руки. Возьми себя в руки. Я больше не могу тебя терпеть.
В ответ на мои разглагольствования он лукаво усмехнулся, и мне показалось, что тишина, которая была минуту назад, превратится в ураган. Я сразу это почувствовала. Когда он бездарно пошутил, сказав: «Давай включим музыку, любовь моя». Мне захотелось выругаться и заткнуть уши.
– Ладно, ладно, ладно. Это было ужасно, – и на этот раз, когда он продолжил.
Я не стала сдерживаться. Ты должен это знать!
– Так… Ты собираешься меня ограбить? – спросил он с сарказмом.
Я больше не могла сдерживаться и отвесила ему подзатыльник. Я взорвалась. Это было слишком!
– Демир!
Шипя сквозь зубы, я топнула ногой по плитке.
Бессильно падая на пол, я подняла обе руки вверх, как бы делая вид, что сдаюсь. Он поднял меня, обнял за шею и тут же повис на ней. Здорово (!). Боже, ты делаешь это специально? Ты специально испытываешь меня? Я попыталась освободиться из его рук и подать сигнал, чтоб он шел за мной, но Демир лишь повис на мне еще сильнее. Мне казалось, что в таком состоянии Демир ничем не отличается от вола. Нет, не так. Возможно, я даже была несправедлива к животному. Вол был на что-то годен, а Демир был ни на что не годен.
– Где здесь ванная?
Выходя из комнаты, в которой мы находились, измученный, он жестом указал мне направо. Он указал на закрытую белую дверь в верхней части коридора. Ха, неужели она в самом конце коридора? Это же прекрасно! О чем еще я могу просить?
Попросив у Бога терпения, я начала идти вместе с ним к нужной двери. То, что Демир был на две головы выше меня, не облегчило мне задачу. Напротив, мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.
– Почему ты такой высокий?
– Чтобы мне было удобнее тебя обнимать.
Вот это парень! Даже в такой ситуации он находил поводы для шуток.
– Ай, нет! Отныне тебе категорически запрещено пить!
– Ты такая милая, когда злишься. Мне хочется укусить тебя за щеку.
– Демир, я не пощажу тебя, клянусь, я оставлю тебя одного.
Его бессердечие так разозлило меня, что на мгновение я подумала, что брошу его и оставлю на кафельном полу. Но, к сожалению, коридор закончился, и мы уже дошли до двери. Когда я быстро открыла ее, передо мной оказалось не то, что я ожидала. Это была ванная комната? С большой двуспальной кроватью в центре? Когда мы вошли, я в ярости положила руки на талию и уставилась на него.
Я посмотрела на Демира. Он привел меня в спальню, чтобы принять ванну!
– О боже! Что ты за наказание? – Он всхлипнул в ответ на мой вопрос и внезапно разразился хохотом.
И тут началось. Он что, сходил с ума?
– Готовься к неприятностям! Двойным неприятностям! Демир и Ниса, вместе, против ваших грязных трюков, Сенем!
Я готова была сойти с ума. Мне хотелось вышвырнуть его вон. Наверное, это была единственная цель этого парня – разозлить меня.
Я начала нервно смеяться, осматривая глазами его комнату и увидела, что внутри есть еще одна дверь, вероятно в ванную. Ну что ж, значит, он не обманул, и это была моя ошибка. Я подошла к нему, взяла его за руку и попыталась поставить его на ноги. С некоторым трудом, но мне это удалось. На этот раз я не позволила ему обхватить меня за шею. Прежде чем ему это удалось, я быстро положила руку ему на талию и подтолкнула в сторону ванной. У меня получилось увести его в нужном направлении. И когда мы наконец добрались до ванной, я горячо выдохнула. Слава богу! Я выскользнула из его объятий и встала перед ним, жестом показывая на кран сбоку от себя, но он отодвинулся.
Он долго смотрел на меня с тупым выражением лица, не двигаясь ни на дюйм.
– Я хочу поцеловать тебя, Ниса.
О нет! Откуда это взялось?
– Я думаю, ты хочешь быть побитым.
Поскольку у меня не было больше ни терпения, ни выдержки, я пошла в ванную и потянула его за собой. Он все еще что-то бормотал, когда я начала запихивать его в кабину. В кабинке он поскользнулся и упал на пол. Нет, этого недостаточно, чтобы он оказался на земле. Я не сдержалась и рассмеялась. О боже, дай мне терпения. Аминь. Я надеюсь, это последний раз, когда мне приходится его поднимать, я наклонилась рядом с ним, чтобы помочь, но он схватил меня за талию и притянул к себе.
– Позволь мне поцеловать тебя хотя бы раз. Пожалуйста.
Когда от тебя так воняет? Ни за что! Что ты пил? Пиво? Вино? Виски? Или, не дай бог, пока пил, то, может быть, проливал все на себя, как бездомный, выливая себе на голову содержимое всех бутылок, которые попадутся под руку?
– Ты видишь это? – я подняла одну руку в воздух.
Я показала ему все пять пальцев, как будто тыкала ими ему прямо в глаза. Посмотрев на мою руку, а затем на меня, он сказал:
– Что я могу сделать?
Он пожал плечами и скорчил гримасу.
– Хи-хи! Понятно, ничего такого я не делал. Бог создал тебя, чтобы ты постоянно делала мне больно. О Аллах! Как будто он велел тебе дать мне пощечину, и ты делаешь это снова и снова. Я не могу насытиться твоими пощечинами. Так ты скоро сделаешь из меня отбивную.
Сколько бы я ни боролась со своим самолюбием, от этих слов невозможно было не засмеяться. Наконец я не выдержала и рассмеялась так сильно, что звуки моего смеха эхом отдавались от стен ванной. На этот раз мой смех подействовал ему на нервы. Он смотрел на меня, нахмурившись.
– Над чем ты смеешься, девочка? Разве это так смешно?
Я решила, что стоит смеяться еще громче, и это будет отличным ответом.
Эта идея показалась мне более привлекательной.
– Ты превратилась в соседского мальчишку.
– Это ты так на меня влияешь.
Он схватил меня за руку и потянул к себе, но мне удалось извернуться и наконец-то засунуть его голову под душ.
– Демир, пожалуйста, прекрати болтать. Клянусь, я не в том настроении, чтобы смеяться. Так что, умоляю, заткнись.
