Мельник Влад
Когда земля рязанская дрожала
Не сгорит дом! Не сгорит! Не сгорит…
Павел Андреевич уснул далеко за полночь. Но и во сне мужчине не было покоя. Ему снилась объятая пламенем деревня. Между домов носились горящие овцы, а он стоял посреди всего этого и не мог сдвинуться с места. Вдруг в окне своего дома он увидел Тамару.
Мужчина побежал вперёд, но дом не приближался, а отдалялся всё дальше и дальше. В один момент картина полностью поменялась, и на месте горящих домов остались лишь одни дымящиеся пепелища, будто бы случился конец света. Возле одного из пепелищ лежало тело. Павел Андреевич снова увидел жуткую рану на голове жены. Он побежал в дом за ключами от машины, но тут же остановился, ведь бежать было некуда. Дом полностью сгорел…
8 октября
Павел Андреевич проснулся поздно, когда уже во всю светило солнце.
Первым делом мужчина спросил у дочери, как дела у Тамары. Катя сказала, что мама жива, но состояние её не изменилось.
Тем временем ситуация на военных складах заметно улучшилась. Взрывы раздавались примерно каждые полчаса. Движение по федеральной трассе было восстановлено. Сапёры приступили к разминированию ближайших к месту происшествия сёл и деревень. Более того, Катя узнала, что людей как бы неофициально пропускают в деревню, чтобы они смогли забрать вещи и оценить ущерб. Поэтому было решено сначала съездить в больницу, а затем в Шелемишевские Хутора, чтобы узнать, уцелел ли дом.
На этот раз внуков взяли с собой. Им рассказали о случившемся. Уж слишком много они задавали вопросов.
А почему дедушка и Мишка живут теперь с нами? А где бабушка? А куда вы постоянно уезжаете? И так далее.
Скорее всего, Тамара Ивановна ещё долго будет лежать в больнице. Конечно, все надеялись, что она поправится как можно скорее, но нездоровым оптимизмом родственники не страдали и всё понимали. Поэтому и дальше скрывать от внуков, что их бабушка «заболела» бессмысленно. Тем более дети чувствовали, что произошло что-то плохое.
Жена Павла Андреевича всё так же неподвижно лежала на больничной койке.
Дети одновременно с любопытством, страхом и жалостью смотрели на свою бабушку. Они не понимали, чем же таким она могла «заболеть», что лежит сейчас, будто мёртвая.
– Мам, а бабушка поправится? – спрашивали дети по пути из больницы.
– Конечно, поправится, – отвечала Катя. Она прокручивала в голове слова врача, который говорил, что никаких прогнозов делать нельзя. А на вопрос, какие у Тамары шансы, он спокойно ответил, что пятьдесят на пятьдесят, словно это была какая-то игра. Игра, ставка в которой человеческая жизнь.
Но врачей можно понять, всё-таки они лечат пациентов каждый день и часто сталкиваются со смертью. Для обычных же людей серьёзное ранение твоего близкого – это страшная катастрофа. А уж смерть… Смерть близкого человека выжигает на сердце шрам, который остаётся до конца жизни. Со временем он, конечно, затягивается, но не исчезает. С этими шрамами приходится смириться и жить дальше.
В деревню решили поехать на «шестёрке». Если вдруг какой-нибудь осколок проколет колесо или случится что-то пострашнее, то «Рено» будет жалко, а на «шестёрке» и ремонт дешевле выйдет, да и не жалко её. Павлу Андреевичу было сейчас не до машины. Его волновали только две вещи: здоровье жены и состояние дома.
Катю с трудом удалось уговорить остаться в квартире с детьми и собакой. Она рвалась в деревню, хотела увидеть всё своими глазами. Павел Андреевич понимал, что если дом сгорел, то это будет ещё один сильный удар для дочери. К тому же ей лучше не видеть, что случилось с овцами.
Павел Андреевич сел за руль, а Сергей занял переднее пассажирское сиденье.
Они покинули Скопин и, проехав через село Вослебово, в местную школу которого также производилась эвакуация людей, и поэтому в селе было необычное для этих мест оживление, выехали на трассу. Вдалеке виднелся дым от пожаров, но уже не такой густой, как вчера.
На повороте на Шелемишевские Хутора автомобиль остановили люди в военной форме.
– Местные?
– Да, – ответил Павел Андреевич.
– Двигайтесь только по дороге. Если увидите осколки от снарядов, то не приближайтесь к ним. Иногда ещё бахает, но до деревни уже ничего не долетает.
Они поехали дальше. В деревне их сразу же встретил сгоревший дом. Затем второй. Третий. Четвёртый… Считать дальше уже не имело смысла. Возле некоторых пепелищ возились люди – земляки Павла Андреевича. Около одного из сгоревших домов сидела рыдающая женщина. Её муж стоял рядом, не зная, как успокоить любимого человека. Они потеряли всё, что у них было…
Но в то же время в деревне было много уцелевших домов. Их было больше, чем сгоревших. Большинство из уцелевших домов были повреждены: где-то выбило окна, где-то осколки посекли фасад или крышу. Но всё это можно было отремонтировать. У Павла Андреевича появилась надежда, что его дом тоже остался цел. До него оставалось совсем чуть-чуть. Сейчас должна показаться крыша…
Но он так и не увидел крышу. Она исчезла, словно её никогда и не было. Дом в каком-то смысле был цел. Ведь он был обложен кирпичом, а значит, он не может полностью разрушиться от огня, в отличие от деревянного. Но, видимо, горящий осколок попал внутрь, где огонь разбушевался вдоволь и уничтожил всё, оставив лишь одно кирпичное основание.
В этот момент Павлу Андреевичу стало очень обидно и больно. Сергей молчал, понимая, что в такой момент лучше ничего не говорить.
Машина остановилась напротив дома, вернее, напротив того, что от него осталось. Павел Андреевич вышел из автомобиля и медленным шагом направился к пепелищу, от которого ещё шёл слабый дым. Осколки от стекла были разбросаны по всему участку. Белый кирпич, которым был обложен дом, почернел. Повсюду было полно копоти.
Павел Андреевич заглянул внутрь дома через одно из сгоревших окон. Как раз тут была их с женой комната. Теперь же здесь не осталось даже стен. Огонь уничтожил всё: кровать, шкаф, тумбочки, телевизор, обои, ковёр и все вещи. На полу теперь валялась чёрная обгорелая груда.
Сергей подошёл к Павлу Андреевичу. Он не знал, как сказать о сгоревшей овчарне.
– Знаю, – сказал мужчина. – Я возвращался, чтобы спасти животных.
Сергей вначале удивился, а затем молчаливо кивнул.
– Только Кате не говори о том, что случилось с овцами.
– Хорошо, – ответил Сергей.
Павел Андреевич прошёл мимо курятника, в котором лежало несколько мёртвых птиц. Вчера многим курицам удалось убежать, но без человеческой помощи они не выживут, став едой для лисиц и других хищников.
Овец постигла более страшная участь. Теперь виднелись их обгорелые туши под обломками овчарни. Павел Андреевич взглянул на труп овцы, которая выбралась из-под горящих завалов и билась в агонии у него на глазах. В голове молнией пронеслась жуткая картина вчерашних мучений, и мужчина подумал, что лучше бы животное погибло под обломками вместе с остальными овцами.
Собачью будку насквозь пробило осколком. Если бы Павел Андреевич не вернулся вчера в деревню, то пёс, скорее всего, погиб бы.
Из всех построек невредимыми остались гараж, сарай и курятник. Но это нисколько не успокаивало Павла Андреевича, ведь самое главное – дом, – был полностью уничтожен.
Мужчина смотрел на пепелище. Неужели все его труды оказались напрасны? Всего за один день его жизнь перевернулась с ног на голову. Всё, что он так любил и что было ценно для него – погибло в пламени. Именно погибло, ведь дом для Павла Андреевича был как живой, со своей собственной душой, которая создавалась десятилетиями.
Павел Андреевич и Сергей зашли в гараж и забрали самые ценные инструменты: болгарку, бензопилу, триммер для покоса травы и некоторые другие вещи. Всё это они погрузили в багажник и на задние сиденья автомобиля.
Затем мужчины пошли в сарай. Взяв оттуда лопаты и перчатки, они направились за огород и выкопали большую яму, в которую скинули два десятка обгорелых овечьих туш и несколько мёртвых птиц из курятника. Павел Андреевич не мог уехать, оставив трупы животных на улице.
Мужчины сели в машину и поехали обратно. Смысла находиться здесь больше не было. Да и к тому же всю деревню, словно утренний туман окутывал дым, который неприятно щипал глаза и горло.
Когда автомобиль выезжал из деревни, то раздался взрыв. Правда, он был не таким громким, как вчерашние взрывы, но Павел Андреевич и зять невольно вздрогнули от неожиданности.
***
И всё-таки дом не уцелел. Жаль. Очень жаль. Но ничего уже не поделаешь. Былого не воротишь. К тому же сейчас самое главное, чтобы Тамара поправилась. Жильё на первое время найти можно, а вот жизнь в случае чего не вернуть. А если ещё и жена…
Додумывать страшную мысль Павел Андреевич не стал. Ему было обидно, что он ничем не может помочь Тамаре. Всё, что ему оставалось делать – это ждать и надеяться.
Автомобиль подъехал к многоэтажке. Павел Андреевич и Сергей зашли в квартиру. Катя сразу же всё поняла по их лицам. Пока они рассказывали о визите в деревню, девушка ещё сдерживала слёзы, но потом заплакала. Более того, пока Павел Андреевич гулял с собакой, девушка выпытала у мужа, что случилось с овцами. Узнав правду, она заревела так сильно, что Сергею даже стало страшно за неё. Но как раз к приходу отца Катя успокоилась.
Тем временем люди продолжали нести вещи в пункты временного размещения эвакуированных. Помощь оказывали не только жители Скопина и ближайших городов. Люди ехали из соседних регионов и других областей России, преодолевая сотни километров, чтобы помочь пострадавшим. Был организован денежный сбор, баланс которого рос с каждой секундой. Деньги отправляли не только из России, но и из других стран.
Всё-таки, когда случается что-то плохое, то люди в большинстве своём объединяются, чтобы помочь попавшим в беду. Многие остаются неравнодушными, когда у другого случается горе. И пока такое происходит, то для мира ещё не всё потеряно, ведь получается, что в нём ещё живут Люди. И их довольно много. Хотя порою кажется, что зла в мире больше, чем добра, и что всем на всех всё равно. Но это не так. По крайней мере, пока.
Вечером родственники проведали Тамару Ивановну в больнице. Никаких изменений. Врачи по-прежнему не давали прогнозов.
В эту ночь Павел Андреевич снова уснул поздно. Но на этот раз ему приснился совершенно другой сон. Это был даже не сон, а воспоминания. Воспоминания о том, как он впервые увидел Тамару в сельском клубе. Ему было двадцать три года, а ей восемнадцать. Он уже успел отслужить в армии, получить специальность водителя грузовика и почти год отвоевать в Афганистане. Там он был ранен осколком в руку и отправлен домой. После восстановления он устроился работать в полях на уборочные.
