Мерседес Рон
Слоновая кость
Логан повернулся ко мне, когда я закрыла за собой дверь. Встал и, поприветствовав коротким: «Доброе утро, сеньорита Кортес», пододвинув стул, чтобы могла сесть.
Отец оперся локтями о стол и серьезно посмотрел на меня.
– Мы говорили о том, что произошло. Единственный вывод, к которому пришли, – это то, что тебя похитили и привезли сюда, не потребовав ничего взамен, для того, чтобы передать сообщение. Предупреждение, напоминающее, как легко было до тебя добраться и что они могут сделать это снова. В любой момент.
Никакого «Как ты себя чувствуешь, дочка?». Отец сразу перешел к делу, как всегда. Крепко сжала руки, стараясь не показать, как сильно пугает мысль о том, что подобное может повториться.
– Но почему? Чего они хотят этим добиться?
Отец откинулся на спинку кресла, на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Многие ненавидят меня. Желают зла и хотят причинить боль через тебя.
Логан все еще стоял у окна и повернулся к нам с серьезным выражением лица.
– Пока не выясним, кто это был и чего хотели добиться похищением, необходимо, чтобы рядом с вами находился кто-то, кто защищал бы вас и позаботился о том, чтобы подобное не повторилось.
Только не это…
Отец опередил прежде, чем успела открыть рот.
– Ты умоляла не прикреплять к тебе охрану, и я был глупцом, когда согласился на это. Проигнорировал предупреждения службы безопасности, и посмотри, что произошло. Они могли убить тебя… или изнасиловать!
Я сглотнула, чувствуя, как кровь в венах сходит с ума.
– Но…
Отец встал и подошел к мини-бару.
– Никаких «но», Мар, – отрезал он, открывая бутылку виски и наполняя бокал. – На такой риск я пойти не могу.
Посмотрела на Логана, затем на отца. Оба были серьезны и непреклонны.
– Я не смогу вести нормальную жизнь, если по пятам будет ходить телохранитель.
– Хочешь, чтобы тебя снова похитили?
Веских аргументов не нашлось, и я возненавидела себя за молчание.
– Пока не выясним, кто они и что им нужно, будешь находиться под защитой, двадцать четыре часа семь дней в неделю. Я уже усилил охрану, Габриэлла будет под постоянным присмотром, когда вернется домой на каникулы. В школе она в безопасности. Больше не позволю никому добраться до вас.
– Хочешь круглосуточно держать нас под колпаком?!
Логан подался вперед и ответил за отца:
– Лишь на время, пока идет расследование, сеньорита Марфиль. Этим делом занимаются лучшие частные детективы.
Частные детективы?
– А чем плоха полиция? Почему похищение расследуют не они?
– Полиция работает медленно, дочка, у них полно дел и без нас. Я предпочел заплатить за некоторые услуги, чем ждать, пока полицейские дойдут до этого дела.
Мне нечем было оспорить, и я промолчала. Не желала, чтобы подобное повторилось. И все же столько сил потратила на то, чтобы убедить отца не нанимать охрану, а теперь во всем этом не было смысла.
– Мы уже наняли одного из лучших людей. Он прослужил в военно-воздушных силах пять лет и был награжден почетными званиями. Большая удача, что он согласился на эту работу.
Я вздохнула, понимая, что эта битва проиграна.
– Не хочу, чтобы на факультете знали, что у меня телохранитель, – предприняла попытку отстоять хоть что-то.
– Мы обо всем позаботились. Никто не узнает, в чем заключается его работа, если только ты сама не скажешь. Карла уже проинформировала деканат. Он будет под прикрытием, выдавая себя за студента. Тебе не придется ни о чем беспокоиться. Обещаю.
Это несколько смягчило негодование, хотя сомневалась, что парень, отслуживший в армии, останется незамеченным в среде студентов.
– В твоей квартире есть часть, отведенная для прислуги. Я уже распорядился, чтобы ее подготовили для сеньора Мура.
Проклятье! Моя танцевальная студия!
Неудивительно, что я испытывала разочарование и даже немного злилась на отца. Не то чтобы не ценила, что он для меня сделал, но совсем не хотелось находиться под круглосуточным надзором. Я не хотела жить в страхе от ходячего напоминания, что снова могут причинить вред или по крайней мере попытаться, но понимала, что при сложившихся обстоятельствах ничего не могу поделать.
– Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы выяснить, кто за этим стоит?
Отец снова сел.
– Не знаю, но уверяю, это станет главной задачей.
Я кивнула. Мне просто не терпелось поскорее оказаться в другом месте.
– Могу идти?
Отец отрывисто кивнул и снова уставился в монитор компьютера.
«Сеньор Мур, кем бы ты ни был… Ты мне уже не нравишься».
3
Марфиль
Отец организовал все так, чтобы на следующий день Логан летел со мной в Нью-Йорк, где меня встретит сеньор Мур. На частном самолете отправиться не могли, так как отец рано утром улетал в Пуэрто-Рико.
Я чувствовала себя в безопасности, когда Логан сидел рядом в салоне первого класса. У меня была аэрофобия, но совместный полет успокаивал. Осознала, что, помимо боязни полетов, все еще не отпускал страх того, что случилось, ибо мысли об этом никак не хотели покидать голову. Просто хотела вернуться домой, чтобы все было как раньше, но, вспомнив, где удалось меня похитить, поняла, что город, который я так люблю, стал опасен.
Выйдя из самолета и включив мобильник, получила сообщение от Лиама: он писал, что ужин этим вечером будет за его счет, и обещал, что позаботится обо мне, как если бы была его девушкой. Иногда спрашивала себя, почему, черт возьми, мы не вместе, но, как только вспоминала о прекрасной дружбе, которая нас связывала, любая мысль о том, чтобы выйти за рамки, тут же улетучивалась из головы.
У меня не было особого желания делить квартиру с незнакомцем, но перенесла бы это куда спокойнее, если бы Лиам был рядом. Я понимала, что друг не сможет находиться все время со мной, но попросила его остаться хотя бы до тех пор, пока вновь не почувствую себя комфортно. Наличие телохранителя совсем не дарило чувство безопасности, наоборот, было постоянным напоминанием – вот-вот произойдет что-то плохое.
Когда убили маму, отец помешался на безопасности. Не выходил никуда без сопровождения Логана. У нас с Габриэллой было больше свободы: в стенах школы-интерната мы не нуждались в телохранителях. Кроме того, в отличие от известного отца, всегда были скрыты от глаз общественности.
Когда я переехала в Нью-Йорк, все изменилось; здесь было не так, как в Англии, даже отец оказался снисходительнее, чем мне думалось. Но теперь, после похищения, никто не смог бы убедить его не приставлять ко мне охрану, что одновременно бесило и… успокаивало. Не стану врать, я не могла избавиться от тревоги, и еще больший страх вселяло осознание того, что ничего не известно: мотивы похищения оставались загадкой, и что-то подсказывало, что самое страшное еще не произошло. Дальше будет только хуже.
Постаралась отбросить эти мысли и последовала за Логаном по длинному коридору нью-йоркского аэропорта. За такой короткий промежуток времени произошло столько всего, что внезапно захотелось принять горячую ванну, закутаться в одеяло и уснуть, чтобы на следующее утро быть разбуженной лучами ласкового солнца, которые бы успокоили: это был всего лишь кошмар.
– Сеньорита Марфиль, я не смогу сопроводить вас до квартиры. Самолет вылетает через два часа. За вами будет присматривать сеньор Мур.
Присматривать за мной? Мне что, три с половиной года?
Я лишь молча кивнула. Мы подошли к автоматическим дверям, которые открылись, пропуская в вестибюль аэропорта, заполненный родственниками, встречающими и хорошо одетыми мужчинами с табличками с написанными от руки фамилиями. Я начала искать табличку со своим именем, пока не увидела… его.
Почему сердце забилось как сумасшедшее при виде человека, который отныне должен был всюду меня сопровождать, осталось за пределами логики и здравого смысла. Логан вышел вперед и пожал ему руку, будто они уже были знакомы. Мне же казалось, что из легких вышел весь воздух.
Никогда при встрече с мужчиной не испытывала ничего подобного. Никогда. Думаю, не нашлось бы верных слов, чтобы описать это чувство.
– Мисс Кортес, – сказал он, протягивая руку, – Я Себастьян Мур. С этого момента отвечаю за вашу безопасность.
Не сразу пожала его руку, но в момент прикосновения ощутила, как в животе порхают бабочки. Это то, о чем столько раз твердил Лиам? Это чувствовали мужчины, когда видели меня?
Все это было так неловко, что почувствовала себя маленькой и ничтожной… Чувство, которое прежде было незнакомо. Себастьян смотрел так, будто видел не меня, а скамейку в общественном парке, с полным безразличием.
Я поспешила спрятать глаза под солнцезащитными очками. Нужно было собраться с мыслями и прежде всего не показать, как сильно встреча с ним потрясла.
– Оставляю вас в надежных руках, сеньорита, – сказал Логан, прежде чем еще раз пожать Себастьяну руку.
Себастьян… о, черт возьми. Почему даже имя у него невероятно сексуальное?
Видела, что Логан что-то сказал ему на ухо, но это мало волновало. Все мысли занимал Себастьян Мур.
Он был высоким, из тех парней, которые могут поднять на руки словно пушинку, из тех, кого нужно целовать, встав на цыпочки, таким, как Лиам, хотя Себастьян был выше Лиама на пару сантиметров. Одет в строгий костюм и вполне мог сойти за одного из многочисленных миллионеров Нью-Йорка, которые жили в районе, вот только был слишком молод.
Сколько ему лет? Двадцать пять? Двадцать шесть? Внезапно захотелось выяснить про него все, что только можно.
У него были светло-каштановые волосы, квадратная челюсть и небольшая бородка – наверняка будет немного колоться, если его поцеловать, – спортивная, хорошо сложенная фигура, а под пиджаком угадывались натренированные мышцы…
«Боже правый, Марфиль, о чем ты думаешь?!»
Себастьян жестом пригласил последовать за ним к парковке аэропорта. Когда была с отцом, нас всегда возил частный шофер, но в Нью-Йорке я обычно ездила на такси или с помощью услуг компании «Убер», иногда на метро. Вместо этого Себастьян проводил меня к черной «Ауди».
Себастьян обогнул машину и подошел к водительскому месту, а я приготовилась сесть спереди, но, прежде чем успела открыть дверь, он бросил через капот:
– Желательно, чтобы ты села сзади.
Я застыла на месте и моргнула пару раз. Первая причина: он не обратился ко мне на «вы», что было приятно, но немного странно; вторая – он не открыл передо мной дверь машины. Я не была избалованной принцесской или что-то в этом роде, просто настолько привыкла к протоколу, существовавшему между мной и людьми на службе у отца, что несоблюдение застало врасплох. Люпита была единственной, кто время от времени забывал о формальностях, и то только когда оставались наедине.
Я сделала, как он просил. Наблюдала за ним со своего места и через отражение в зеркале заднего вида. Похоже, ему не составило труда сориентироваться, и уже через три минуты выехали из аэропорта на магистраль Гранд-Сентрал-Парквей в сторону Манхэттена. Нам все еще нужно было проехать через весь Квинс, что заняло бы полчаса с хвостиком.
Он собирался заговорить со мной?
– Я хотела бы знать, какие именно приказы отдал отец… – не выдержала после пятнадцати минут гробовой тишины.
Себастьян оторвал взгляд от дороги и на мгновение задержал его на моих солнцезащитных очках.
– Приказы?
Это слово неожиданно разрезало воздух, словно оскорбление.
– Ну… указания, распоряжения, поручения. Называй, как хочешь.
– Я обязан защищать тебя и держать твоего отца в курсе любых непредвиденных обстоятельств, которые могут возникнуть, пока ты со мной.
«Пока ты со мной…» Не наоборот.
Продолжать «разговор» больше не хотелось. Во-первых, потому что холодность начинала действовать на нервы, а во-вторых, потому что бархатный баритон вызывал стаю мурашек.
Добрались до моей улицы в рекордно короткие сроки. Стало ясно, что скорость не подпадала под требования безопасности, за которые он собирался отвечать. Но лишь когда оставили машину на стоянке и вместе направились к лифту, окончательно осознала: он будет жить в моей квартире.
Вот черт!
Тишина в маленькой кабине лифта сводила с ума. Наверное, за всю жизнь я не молчала так долго в чьей-либо компании. Лиам бы мной гордился.
Когда вышли из лифта, Себастьян опередил и достал из кармана ключи. Открыл дверь и пропустил меня. Не затерялось рыцарство в веках, но погодите… У него что, есть копия ключей от квартиры? Он уже бывал здесь?!
Квартира выглядела как обычно: в последний раз, когда я была здесь, думала лишь о зачете и о том, позвонить ли парню из бара, чье имя уже забыла. Вот только всего в нескольких кварталах отсюда меня похитили по бог знает какой причине. А значит, «как обычно» уже не будет.
Оставила сумку на кухонном столе и, чувствуя себя неуютно, повернулась к новому «соседу».
– Это очень странно.
Себастьян снял пиджак и повесил его на вешалку у двери. Заметила, что на поясе у него висит пистолет, из тех, какие носят полицейские.
– Притворись, что меня здесь нет.
Ну да, конечно! Будто не он занял полквартиры.
– Слушай, не знаю, как тебе, но мне необходимо кое-что знать, раз уж ты должен жить здесь и торчать со мной круглые сутки…
– Можешь спрашивать обо всем, что имеет отношение к тебе и безопасности.
– Сколько тебе лет?
«Молодец, Марфиль, не могла придумать другой вопрос?!»
Себастьян слегка нахмурил брови.
– Это не имеет отношения к тебе и безопасности.
– Ты не ответишь?
– Нет.
Досадливо поджала губы.
– Так странно иметь телохранителя. Предупреждаю, мне будет сложно привыкнуть.
– Привыкнешь.
Нас разделяло несколько метров. И тут до меня дошло, что я все еще в солнцезащитных очках. Сняла их, и наши взгляды встретились. У Себастьяна были карие глаза, окаймленные бахромой черных ресниц…
Смутилась, но сдержала порыв отвести взгляд.
– Значит, делать вид, что тебя здесь нет?
Он удовлетворенно посмотрел на меня.
– Именно. Просто дай знать, когда соберешься выйти на улицу.
Ну класс!
– Не знаю, видел ты или нет, но в комнате рядом с…
– Твоя студия осталась нетронутой, будь спокойна.
– Я провожу там много времени. Знаю, что та комната находится в крыле для прислуги и, чтобы туда попасть, придется пройти через малый зал, но хотела бы продолжать заниматься.
– Комната в твоем распоряжении.
Это было уже что-то, я боялась не только того, что отец мог приказать ликвидировать студию, но и что Себастьян выберет ее в качестве спальни. Понимала, что он в некотором роде делал одолжение: вторая комната была совсем крошечной и из-за меня ему, вероятно, будет не совсем удобно, но не собиралась отказываться от любимого уголка. В конце концов, это моя квартира.
– Ну… тогда пойду к себе.
Не стала дожидаться ответа – все еще чувствовала себя неуютно в присутствии Себастьяна, – поэтому отвернулась и пошла в спальню.
В комнате царил бардак: в тот день перед пробежкой не удосужилась прибраться.
Уж не знаю, что послужило тому причиной – осознание, что в квартире не одна, или невозможность разлечься на диване в гостиной, как привыкла, – но принялась наводить порядок с маниакальным рвением, не оставляющим места мыслям. Носилась по спальне словно помешавшаяся и убиралась (подчеркиваю – убиралась!), пока комната не стала безупречно чистой.
Экран мобильника на прикроватной тумбочке засветился – Лиам прислал сообщение, что приедет через час. По крайней мере, сможем отвоевать гостиную. Приняла душ и переоделась в удобную одежду: надела любимые джинсы и белую хлопчатобумажную футболку. Поймав в зеркале отражение, задержалась на пару лишних секунд, чтобы рассмотреть себя.
Какой меня увидел Себастьян?
Сколько себя помню, окружающие всегда льстили, засыпали комплиментами или заискивали. Девчонки в школе либо ненавидели, либо боялись. Потребовалось время, чтобы с этим смирились и одноклассницы, и монахини, но последние были хуже всех: «О, искушение, ниспосланное на грешную землю!» – причитали они всякий раз, как проходила мимо. Не замечавшая собственной красоты, я ничего не осознавала, пока не встретила Лиама, который открыл мне глаза.
– Ты понимаешь, что нельзя быть красивой такой? – спросил он меня однажды. Мы лежали в моей постели – я в трусиках и рубашке с длинными рукавами, он – в спортивных штанах – и впервые дарили друг другу ласки.
– Ты же знаешь, я не хочу, чтобы обо мне судили лишь по внешности, – ответила тогда я, совершенно не польщенная его словами.
Да, я была хорошенькой, но если люди не способны увидеть ничего, кроме смазливого личика, то красота не благо, а с моим характером тем более.
Позже научилась пользоваться в своих интересах преимуществами, которые давала красивая внешность. Если мужчины относились ко мне лишь как к объекту, а не как к мыслящему человеку, решила отплачивать им той же монетой.
Бесшумно босиком скользнула за дверь, словно подросток, сбегающий из дома на вечеринку. И так проторчала в комнате дольше, чем могла выдержать моя неугомонная натура. Не терпелось снова увидеть Себастьяна. Интересно, он все еще в гостиной?
В гостиной его не застала, но, заметив тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери в другом конце коридора, поняла, что именно там он будет проводить большую часть времени.
Вздохнув, подошла к холодильнику. А ведь могла сходить за покупками еще два дня назад… В холодильнике мышь повесилась, в квартире ничего не было, да и туалетная бумага заканчивалась. Вернулась в комнату, чтобы проверить время, и, надевая кроссовки, составляла мысленный список того, что нужно купить. На улице было тепло, поэтому оставила куртку на вешалке, взяла сумочку и… застыла у входной двери. Нужно ли предупредить Себастьяна, что иду в магазин? Супермаркет всего в одном квартале от дома…
Интуиция говорила «да».
Вновь прошла по коридору и нерешительно постучала в дверь.
Произошло неожиданное – он открыл моментально. Себастьян был в белой рубашке, закатанной до локтей, увидела, что его правая рука полностью покрыта татуировками, он был в очках с черной оправой, в которых выглядел настоящим интеллектуалом. От этого вида в голове замкнуло.
«Так, Марфиль, сосредоточься!»
– Мне нужно сходить в магазин.
Себастьян кивнул.
– Секунду.
Не удержавшись, заглянула в комнату. Ничего себе! Небольшая кладовка изменилась до неузнаваемости. Через дверной проем разглядела черный кожаный диван и красивый белый ковер. Себастьян на секунду присел на диван перед раскрытым ноутбуком, что-то быстро набрал и с недовольной гримасой захлопнул крышку.
Я помешала чему-то важному?
– После тебя, – сказал он, пропуская меня. И как тут не очароваться прекрасными манерами?
Повернувшись, направилась к выходу из квартиры. Когда вышли на улицу, вновь почувствовала себя неловко из-за того, что он идет рядом. Телохранители, сопровождавшие отца, всегда следовали за ним или шли впереди. Себастьян же шагал вровень, будто мы были друзьями, вышедшими прогуляться.
– Теперь так будет всегда? – спросила я под звук открывающихся дверей супермаркета.
– Как так, Марфиль?
Мое имя, произнесенное бархатистым голосом, отозвалось мириадами различных эмоций, которые я не могла проигнорировать, хоть и силилась говорить и вести себя так, словно плевать на его присутствие. Будто он случайный парень в супермаркете, рассматривающий витрину с шампунями, косметикой и тампонами.
Тампоны… Черт, а они ведь мне нужны. Неужели придется покупать их у него на глазах?
Вот я попала!
– Ходить с тобой даже в магазин за углом.
– Да.
Бросила в его сторону раздосадованный взгляд. Как у него все просто!
Забив на тампоны, покатила тележку к секции с алкогольными напитками. Взяла бутылку белого вина и поставила в тележку. Протеста от Себастьяна не последовало, так что опустила в тележку еще и коробку пива «Хейнекен», а затем направилась к отделу с фруктами. Выбрала клубнику и, пока рассматривала яблоки, задумалась о том, что Себастьяну вообще-то тоже нужно есть.
Обернулась к нему и заметила, что он пристально смотрит в сторону входа. Проследила за его взглядом: в магазин вошли двое парней примерно его возраста.
– Хочешь чего-нибудь? – окликнула я, привлекая его внимание.
– Что? – переспросил он, повернувшись ко мне. Он казался немного сбитым с толку.
– Ну, из еды. В квартире нет продуктов, предпочитаю заказывать готовую еду.
Себастьян покачал головой.
– Не волнуйся за меня.
Пожала плечами и продолжила покупки: туалетная бумага, шампунь (предыдущий как раз заканчивался!), картофель фри, оливки, молоко, сахар и яблочный пирог с аппетитной корочкой, уже готовый – только разрежь, и можно наслаждаться!
Когда подошла очередь платить, украдкой взглянула на Себастьяна. Он шел за мной, «сканировал» помещение – казалось, его глаза ни на секунду не оставались без движения – и привлекал больше внимания, чем любой из папиных телохранителей. Кассирша бросила на него недоверчивый взгляд; это для меня он был спустившимся с Олимпа греческим богом, а для остальных – немного со странностями. Слишком сильно выделялся в черных классических брюках и белой рубашке.
Ну как, скажите на милость, потащу его в универ в таком виде?
Оплатила покупки черной картой «Центурион», привязанной к папиному счету; Себастьян взял сумки в правую руку, оставляя левую свободной. Купила не так много, но, учитывая бутылки, сумки были довольно тяжелыми.
Предложила помощь, но он отклонил предложение, покачав головой.
В мозгу роилось столько вопросов. Так много хотелось спросить, узнать, поговорить. Поэтому и не любила телохранителей: ну разве можно идти рядом с человеком и даже не завязать с ним беседу? Когда была маленькой, многочисленные няньки сменяли друг дружку по несколько раз на дню, потому что не могли вытерпеть меня больше часа… По крайней мере, так рассказывал отец, когда объяснял, почему отправляет учиться так далеко.
– Марфиль, ты даже не замечаешь, какой надоедливой можешь быть. Прощаю тебе лишь потому, что ты девочка, – это в твоей женской природе, – но держи рот на замке, когда находишься в моем обществе.
И я научилась молчать… но не всегда.
– Ты левша?
Он нахмурился.
– Переносишь весь вес на правую руку… но не потому, что правша. Хочешь освободить левую, чтобы достать пистолет, если понадобится, я права?
Он слегка наклонил голову, и, клянусь, увидела, как уголки губ едва заметно дрогнули в полуулыбке… Повторюсь: едва заметно.
– Я амбидекстр, одинаково владею обеими, но предпочитаю работать левой.
Амбидекстр… Взглянула на его руки: левая свободна, расслаблена, в правой – сумки; Себастьян нес пакеты с такой легкостью, будто в них были перья, а не бутылки.
В голове без предупреждения возникли картины: эти сильные руки сжимают в объятиях, ласкают, поглаживают спину, бедра…
Нацепила солнечные очки и игнорировала Себастьяна весь остаток пути домой.
–
К счастью, ради моего душевного спокойствия, Себастьян скрылся на своей половине квартиры, оставив меня на кухне разбирать сумки. Не то чтобы он не предложил помочь (он предлагал!), просто было необходимо побыть одной.
Едва закинула продукты в холодильник и зашла в спальню, чтобы убрать в шкаф куртку, раздался звонок в дверь. Я знала – это Лиам, и мне не терпелось обнять его. Чуть ли не выбежала из комнаты, подстегиваемая эмоциями, которые и не подозревала, что сдерживала, пока не поняла, что лучший друг ждет за дверью – только открой, и все будет как прежде, – но не успела пересечь коридор, как столкнулась с неожиданной преградой: сильные руки схватили меня за запястья, останавливая на полпути к двери.
– Кого-то ждешь?
Крепкая хватка на запястьях вызвала мурашки по всему телу, будто электрический импульс пробежал от макушки до пят. Себастьян отдернул руки, словно обжегся, и повернулся к двери.
– Это мой друг. Пришел проведать, – сказала я, подавшись вперед, чтобы открыть дверь.
Себастьян снова помешал сделать то, чего желала больше всего на свете. Будучи намного выше, уперся рукой в дверь поверх моей головы.
Повернувшись, бросила на него взгляд, каким можно убить.
– Кто это? Почему не позвонил в домофон?
– У него есть ключи.
Себастьян сжал губы и слегка наклонился ко мне:
– Даешь ключи от квартиры кому попало?
– Даю ключи от моей квартиры лучшему другу.
– Эй, Мар, открой, ради всего святого! Меня удар хватит, если сейчас же тебя не увижу! – раздалось с той стороны двери.
Себастьян выпрямился и упер руки в бока.
– Как его зовут?
Закатила глаза, не скрывая негодования.
– Лиам.
– Твой отец ясно дал понять: никаких мужчин в квартире.
Издала смешок.
– Ну да, а ты у нас Тинки-Винки.
Себастьян на мгновение растерялся.
– Из «Телепузиков», – объяснила я, не получив ответа. Покачала головой, отвернулась и рывком открыла дверь, не обращая внимания на «надсмотрщика» позади.
Лиам не дал и секунды, чтобы взглянуть на него, – бросился ко мне, подхватил на руки, отрывая от земли, и крепко прижал к себе. Лишь вдохнув знакомый аромат кожи, впервые за все время подумала: «Я дома».
– Ты напугала меня до чертиков, Мар.
К глазам подступили слезы. Сдерживала себя в Луизиане, а вернувшись в Нью-Йорк, почувствовала, будто жизнь, как и квартира, больше мне не принадлежит. Теперь же, когда Лиам был здесь, все, казалось, вернулось на круги своя, а покой, в котором так нуждалась, окутал вместе с его объятиями.
– Все еще не могу поверить в то, что произошло, – прошептала я, обхватив руками его шею и не желая отпускать.
Лиам уткнулся носом в мои волосы, провел кончиком вниз по шее, но через несколько секунд напрягся. Осторожным движением опустил меня на пол и уставился на Себастьяна.
– А это кто?
Огорченная тем, что Лиам больше не прижимал меня к себе, повернулась к Себастьяну.
– Мой новый телохранитель.
Себастьян внимательно рассматривал Лиама, словно прощупывая, и когда закрыла за другом дверь, температура в прихожей, казалось, упала на несколько градусов.
Себастьян не стал ходить вокруг да около:
– Покажи удостоверение личности.
Лиам бросил на него недоверчивый взгляд.
– Тебе недостаточно, что Мар сказала, что мы дружим?
Себастьян даже глазом не моргнул.
– Удостоверение личности, пожалуйста.
Лиам порылся в кармане и вытащил черный кожаный бумажник, достал оттуда права и протянул их Себастьяну. Тот изучил карточку и через пару мгновений отдал ее.
– Вынужден попросить вернуть ключи от квартиры. По соображениям безопасности мы не можем никому доверять. Кроме того, тебя могут обокрасть, чтобы проникнуть сюда.
Что?! Это уже слишком! Зачем им пробираться сюда? Предупреждение отцу они сделали!
Лиам сверкнул глазами то ли недовольно, то ли восхищенно.
– Я бы никогда не подверг Мар опасности. Ключи в целости и сохранности. Они у меня на случай, если возникнет чрезвычайная ситуация и я буду нужен.
– Если возникнет чрезвычайная ситуация или Марфиль понадобится помощь, у нее есть я.
С минуту парни сверлили друг друга взглядами.
– Отдай их, Лиам, – устало сказала я. – Его нанял отец, и меньше всего на свете хочу давать ему повод забрать меня домой или к другому безумству.
Лиам перевел дыхание и повернулся ко мне. Посмотрел на меня странно, словно с опаской, затем сделал то, о чем просил Себастьян. Получив ключи, телохранитель ушел в свою комнату, но не раньше, чем напомнил предупредить, если решим выйти погулять.
– Хочешь пива?
Лиам кивнул и сел на диван, продолжая смотреть в сторону коридора, где исчез Себастьян.
– До сих пор не верю в то, что случилось, Мар.
Он согнулся, положил локти на колени и зарылся пальцами в волосы.
Села рядом, протянула бутылку холодного пива и сделала глоток из своей.
– Я тоже… Настолько жутко и мерзко, что сложно поверить, что это не какой-то кошмарный сон, а реальность, и все же… я почти все время провела без сознания, а потому кажется, будто это произошло не со мной, а с кем-то другим.
– Но почему?! Зачем похищать тебя?
Хотя было очевидно, что я из состоятельной семьи, никогда не поднимала эту тему: меня это смущало, да и Лиам не спрашивал. Он был сыном преподавательницы начальных классов и владельца зоомагазина. Поступил в Колумбийский университет благодаря стипендии и достиг всего благодаря незаурядному уму. По ночам работал в городских клубах, чтобы иметь возможность оплачивать учебу, поскольку стипендия покрывала только половину. Искренне восхищалась Лиамом и ценила нашу дружбу, потому что, чем бы ни занималась в жизни, для многих останусь лишь очередной «мажоркой», которая получила все только потому, что родилась в богатой семье.
У отца было так много предприятий, что не смогла бы назвать все. Он был владельцем банка «Кортес», одного из крупнейших в стране с филиалами во всех странах Латинской Америки, и разводил лошадей Аппалуза, уникальной, некогда находившейся на грани исчезновения породы, что сейчас была третьей по востребованности в мире. Это, наряду со многими другими инвестициями, сделало его весьма влиятельным человеком, и неудивительно, что люди завидовали его богатству.
По этой причине отец держал нас с Габриэллой вдали от своего мира. Мы не посещали званые ужины, не были знакомы с бизнес-партнерами. Отец и о делах с нами не разговаривал. Мы болтали лишь о лошадях: отец с детства привил любовь к ним, много о них рассказывал, научил ухаживать.
– Не знаю… Никто не знает. Отец считает это предупреждением. То, что ничего не потребовали взамен и не оставили записки, даже хуже, чем само похищение.
– И теперь этот типчик должен сутками тебя охранять?
Кивнула, закусив губу.
Лиам погладил меня по щеке и поставил бутылку на стол.
– Твой отец сделал все правильно, Мар. Тебя похитили в Центральном парке. И сделали бы это снова, если бы им было нужно. Особенно если следят за тобой и знают, где предпочитаешь проводить время.
Мы еще долго обсуждали и спорили, но ни к чему не пришли. А еще до меня дошло, что нужно будет рассказать об этом Себастьяну и попросить ничего не говорить отцу.
– Такое больше не повторится, я буду осторожна. Просто боюсь за отца… и за сестру…
– Габриэлла в Лондоне, с ней ничего не случится.
– Ох, ты не знаешь, как рвутся на свободу те, кто учится в закрытой школе… Черт, должна предупредить ее, чтобы она не покидала школу в одиночку!
Подскочила, будто ужаленная, и c бешено колотящимся сердцем ринулась в комнату за мобильником. Если у нас была половина десятого, в Лондоне – полпятого утра; сестра наверняка спала.
Оставила ей сообщение:
Не вздумай сбегать из школы. Кое-что произошло.
Когда проснешься, позвони.
Сестра ничего не знала о похищении. Отец не хотел ее тревожить, но ему было невдомек, что от меня Габриэлла узнала о четырех способах покидать интернат незамеченной. Самый простой – через окружающий школу лес в близлежащую деревню.
Если с ней что-то случится, виновата буду я!
Выходя из комнаты с телефоном в руке, увидела, что дверь в коридор открыта. Ко мне приблизился Себастьян, будто прочитал мои мысли и понял: что-то не так.
