Михаил Альбертович Вильдт
Край
–Чую я, ты у ляхов учился? – спросил он с прищуром, и медленно потянул из ножен кривую, длинную, тяжёлую, сверкающую серебром, быструю, как смерть, турецкую саблю.
– Почему у ляхов? – глупо спросил Серёжа, зачарованно глядя на много раз битый пулями чужой шляхетский герб на кирасе.
– Бегаешь быстро, – со смехом сказал старик и положил саблю на плечо. – Ну, догнал ты меня. Дальше что?
–Ты как здесь? Кто ты здесь? – задавал глупые воросы Серёга, оглядываясь по сторонам, чувствуя,что допустил какую-то ошибку непоправимую.
–Живу я тут, – грустно ответил старик, который стал вдруг совсем не старик.
– И давно?
– С тех пор, как сына убил- безжалостно отчеканил слова воин в кирасе, – не пускают меня ни в рай, ни в ад. Так и живу на этом кургане. И всё спать не могу.
–За что ты его? – почти закричал Серёга, в голове которого вдруг, сквозь внезапный ужас и тоскливый страх собственной смерти, проступила смутная, невероятная догадка. -За что ты его?– закричал он снова, чувствуя, как слёзы градом, против всяких его желаний и чувств, хлынули по щекам.
– За то, что предал, из-за выгод быстрых и ради бабы смазливой и Родину, и брата своего, и всех нас, паскуда, – А любил я его, больше всех.
– Ты Тарас? – не веря своим словам крикнул Серёга, озвучивая то, в чём не оставалось уже ни капли сомнений.
Получилося клёкот вместо слов. Но его поняли.
–Для тебя, собака, пока ты живой ещё – я полковник Бульба. – ответил Тарас с презрением.
– Пане полковныку, я ж свій! – внезапно, потеряв себя от ужаса, перешёл на мову Серёга. – Я ж козак! Як всі мои побратими!
–Не там ти побратимів шукав, хлопче, – ответил Тарас, качая головой. – Не там…
И ударил наотмашь Тарас своей турецкой саблей, а Серёга закрыл свои глаза, чтобы хоть час свой последний достойно встретить. Боли он не почувствовал, а глаза открыл почти сразу.
Открыл от внезапного грохота, и уже не увидел полковника Бульбу а, увидел горящий КрАЗ, воронки и побратимов своих, лежащих где попало.
Потом оглох от взрыва, за несколько секунд перед уходом в вечность.
Он ещё успел увидеть, что Андрий лежал совсем рядом, растрепав свои белокурые волосы. Казалось, он спит, хорошим сном почти мальчишки, и уже не сердится на кого-то, не спорит с ним, а думает, наконец-то, о чём-то хорошем и спокойном.
В руке его, немыслимым образом, оказался военный билет с трезубцем.
Внезапной бурей начинался ливень, яростный, неуёмный, как всегда на юге. Порывом ветра военник вырвало из теплой ещё руки и он, пролетев под горящей сосной, упал, под просто стоявшим огромным, диким камнем, какие часто ставили теперь, вместо разбитых скульптур.
