Михаил Гинзбург
Иерусалим 2.0
Часть 1: О Хрене, Пирамидах и Неудобствах Межзвездных Переговоров
Эпиграф:
«Возможно, – предположил раввин Элиэзер 'Эли' бен Гадоль а'Косми, чей голос, искаженный помехами и легким эхом (поскольку раввин в тот момент материализовался не совсем там, а точнее, совсем не там, где планировал – а именно, в прачечном отсеке сортировки особо деликатных носков), доносился из динамика, – все наше Великое Путешествие сквозь звезды – это лишь изощренный способ Вселенной научить нас ценить прошлое. Не для того, чтобы вернуться – ибо река времени, как и, к сожалению, система корабельной канализации, течет преимущественно в одну сторону, – а чтобы осознать несколько фундаментальных истин: где бы ты ни оказался, гравитация по утрам все так же неприятна¹, бюрократия все так же непобедима², а найти по-настоящему хороший синтетический кофе почти так же сложно, как убедить шаббатний лифт³, что тебе действительно нужно на другую палубу прямо сейчас, а не через три остановки и два часа».
Глава 1: О Неудобстве Конца Света и Важности Хорошего Хрена
Ибо когда великое будет отнято, малое обретет вес свой, и корень горький станет дороже злата в глазах ищущих⁴.
Вселенная, как известно любому, кто хоть раз пытался собрать шкаф из IKEA или понять смысл налоговой декларации, обладает чувством юмора. Черным. Очень черным, как дыра, в которую иногда проваливаются целые звездные системы или здравый смысл политиков. Человечество, например, в редкий момент просветления договорилось о едином стандарте электрических розеток, что само по себе было чудом, сравнимым разве что с обнаружением разумной жизни в телерекламе. Отпраздновав это событие так, как умеет только человечество – то есть Третьей Мировой Войной, – оно эффективно превратило свою уютную голубую планету в облако очень горячей пыли с легким привкусом радиоактивного сожаления. Очень по-человечески. Типично, можно сказать.
К счастью, или, возможно, по привычке (ибо история этой конкретной части человечества – это, по сути, длинная череда поисков Земли Обетованной, перемежающихся строительством временных убежищ и спорами о том, кто съел последний кусочек мацы), удалось построить Ковчег. Не совсем тот, что с парами животных, но принцип похож. "Иерусалим 2.0" – исполинских размеров звездолет, чья форма, по слухам, была результатом компромисса между комитетами по аэродинамике, ритуальной эстетике и любителями утюгов, – стал новым, шумным, вечно ломающимся домом для выживших. Собранный из суперсплавов, нервных клеток инженеров, молитв и стратегических запасов синей изоленты марки "Машиах Фикс"⁵ (которая, по заверениям Отдела Технического Обслуживания и Каббалистического Ремонта, удерживала корабль от распада на атомы лучше любого силового поля), он плыл сквозь бархатную пустоту космоса. Пустоту, где звезды – это просто очень далекие и очень горячие штуки, а единственное развлечение – это слушать споры очередного комитета или ждать, когда сломается что-нибудь еще.
Жизнь на борту этого чуда техники и бюрократии была, мягко говоря, нескучной. Представьте себе нечто среднее между Бруклином, ешивой, научно-исследовательским институтом и огромным, слегка протекающим круизным лайнером, где капитан вечно не выспался. Коридоры пахли озоном после очередного короткого замыкания, вчерашним чолнтом⁶ и легким налетом экзистенциального отчаяния. Комитеты – о, эти комитеты! – вроде Подкомитета по Галахически Верной Траектории Выбрасывания Мусора или Комиссии по Борьбе с Антигравитационной Пылью⁷ (главный враг порядка после майора Эйтана Коэна) – управляли буквально всем, от расписания молитв до выбора цвета салфеток в столовой (спойлер: бежевый, всегда бежевый, после трех лет дебатов). Древние традиции отчаянно пытались ужиться с футуризмом: кошерные пищевые синтезаторы периодически устраивали забастовки⁸, требуя улучшения условий труда (или хотя бы новой прошивки); виртуальные миквы имитировали воду иерусалимских родников с точностью до ионов (иногда добавляя легкий привкус хлорки из системы жизнеобеспечения); а автоматические шофары⁹, призванные трубить по праздникам, нет-нет да и сбивались на блюзовые импровизации. Как сказано в Комментариях Раши к Исходному Коду¹⁰: "И вывел Он народ Свой из Дома Сбоев на Земле, дабы скитались они в Пустыне Сетевых Ошибок, питаясь манной цифровой и жалуясь на пинг".
И вот в этом организованном хаосе, в этом раю регламентов и традиций, случилась Катастрофа. Не астероид, не вторжение враждебных репликантов-антисемитов. Хуже. Закончился Синтетический Хрен "Шрай Мега-Ядрен 9000". Да, вы не ослышались. Хрен. Для цивилизации, чье кулинарное разнообразие сводилось к выбору между тремя видами безвкусной питательной пасты ("Радость Нутриентов", "Наслаждение Протеином" и "Бежевое Нечто с Витаминами"), потеря единственной острой, ядреной приправы, способной придать хоть какой-то вкус этому существованию, была равносильна потере последнего сезона любимого сериала – то есть, почти апокалипсису. Комитеты запаниковали (что, впрочем, было их перманентным состоянием, просто теперь они паниковали с привкусом горечи – и без хрена). Моральный дух экипажа упал ниже уровня плинтуса на палубе G. Запахло бунтом и гефилте фиш без хрена.
Глава 2: Поиски Обетованного Корня (И Первый Звонок от Врага)
И сказал Он: встань и иди в землю, которую Я укажу тебе, хоть и туманны пути ее, и враг поджидает за поворотом туманности, и роуминг там – грабительский¹¹.
В центре этого вселенского горя (или, по крайней мере, горя районного масштаба, охватившего один отдельно взятый звездолет) оказался наш герой. Герой поневоле, конечно, как и большинство настоящих героев. Капитан Шломо Гольдштейн, сорока пяти лет от роду, обладатель слегка помятого вида, коллекции саркастических замечаний и должности командира этого плавучего недоразумения. Основная его работа заключалась в том, чтобы лавировать между требованиями двадцати трех комитетов, бороться с корабельной плесенью, которая, казалось, обладала собственным разумом и стратегическими планами, и изредка вспоминать, что он вообще-то капитан звездолета. Его хобби – футуристическая каббала, попытка найти божественное в блок-схемах и смысл жизни в системных логах – мало помогало в решении насущной хреновой проблемы. "Ой, вэй," – подумал Шломо, глядя на очередной отчет о запасах приправ, – "Дожили. Конец света пережили, а хрен нас добьет".
Совет Старейшин, проведя экстренное заседание (с чаем, разумеется, но без хрена, что добавляло трагизма), после долгих часов изучения "Цифрового Ветхого Завета" (огромной базы данных, содержащей все – от священных текстов до инструкций по эксплуатации кофеварки) извлек на свет божий древнее, пыльное и крайне сомнительное пророчество о мифической "Планете Гефилте"¹². Месте, где, по слухам, росли гигантские хреновые деревья, а в реках плавала уже готовая фаршированная рыба. «Планета Гефилте?!» – Шломо чуть не выронил кружку с остывшим синтетическим кофе (который и горячим-то был не ахти). – «Ави, ну это же кулинарный фольклор! Бабушкины сказки! Ее же не существует!» – возмущался он, связавшись со своим Первым Помощником, Ави Когеном, бывшим раввином, сохранившим невозмутимость даже после того, как провел три года в Комитете по Этике Искусственного Интеллекта. «Возможно, капитан, возможно», – Ави погладил свою аккуратную бороду, в которой поблескивали редкие серебряные нити (или это была антигравитационная пыль?). – «Но Комитет по Праздничным Застольям и Подкомитет по Моральному Духу настаивают. Говорят, народу нужна надежда. И хрен». Тут же в разговор вклинился майор Эйтан Коэн, военный консультант корабля и человек, который видел шпионский заговор даже в том, как закипает чайник. «Ловушка! Я вам говорю, это ловушка! Нас заманивают! Подсунут синтетический шпинат вместо хрена!» Шломо тяжело вздохнул. Опять выбирать между абсурдом и катастрофой. Классика жанра. «Ладно», – сдался он. – «Курс на Планету Гефилте. Название экспедиции – 'В Поисках Утраченного Хрена'. Эйтан, удвойте караул у складов с мацой. Ави, помолитесь. На всякий случай».
"Иерусалим 2.0", кряхтя всеми своими переборками, начал медленный, величественный разворот, устремляясь в Сектор 7-Хет-Далет – область космоса, известную своими живописными туманностями, похожими на пролитый борщ, и полным отсутствием каких-либо приличных кафе. И в ту же самую минуту, словно по сценарию плохого космического ситкома, консоль Шломо издала тихий, но крайне раздражающий звук. На экране появилось сообщение: «Внимание! Обнаружена попытка несанкционированного доступа к системе климат-контроля камбуза №5 (секция замороженных куриных окорочков). Источник: неустановленное устройство, использующее ОС Windows 98. Рекомендуемое действие: 1. Игнорировать. 2. Надеяться на лучшее. 3. Выпить еще кофе?». Поиски начались весело.
Глава 3: Размышления о Вечном и Засорившейся Пасте
И воззвал муж к Небесам, вопрошая о тайнах Великих, но голос свыше ответил: 'Сначала прочисти трубу засорившуюся, ибо из малого строится путь к великому, особенно если это труба от унитаза'¹³.
Есть моменты, когда даже капитану огромного звездолета, несущего на борту остатки цивилизации, удается урвать минуту покоя. Ну, или почти покоя. Капитанская каюта Шломо была его личной берлогой, его крепостью тишины посреди вечного корабельного гвалта. Иллюминатор во всю стену открывал вид, от которого у любого нормального человека должно было бы захватить дух: бездонная чернота, пронзенная мириадами звезд, похожих на рассыпанную бриллиантовую пыль; далекие туманности, переливающиеся цветами, для которых в человеческих языках просто не существовало названий; полное, абсолютное, космическое величие. Идеальное место для размышлений о высоком.
Здесь Шломо, уединившись от комитетов и звонков мамы, предавался своему тайному увлечению – футуристической каббале. Он выводил на большом голографическом дисплее сложные, многомерные диаграммы Сфирот, пытаясь нащупать скрытые связи между теорией струн, рецептом идеального кугеля и вечным вопросом: "Почему опять не работает телепорт?". В тот конкретный момент он как раз размышлял над интригующей гипотезой: не является ли темная энергия на самом деле суммарным накопленным раздражением всех разумных существ во Вселенной от бюрократии и плохой музыки? Гипотеза казалась многообещающей и объясняла многое.
Именно в этот момент глубоких метафизических прозрений его бесцеремонно вернул на грешную палубу сигнал вызова с мостика. Проблема? О, сущая безделица по сравнению с судьбами Вселенной. Просто засорился распределитель питательной пасты "Мана-Делишес" на пятой палубе. Опять. Скорее всего, кто-то пытался синтезировать чолнт¹⁴ не по инструкции. Паста отказывалась поступать, вызывая локальный продовольственный кризис и массовое недовольство в секторе "Гимель". «Великие тайны подождут», – Шломо стер со вздохом сияющую диаграмму Божественных Эманаций. – «Сначала паста». Такова уж доля капитана звездолета: вечно отвлекаться от поисков смысла бытия ради прочистки забившихся труб. В конце концов, какой толк в понимании Вселенной, если у тебя команда голодная и злая?
Глава 4: Нежелательные Соседи и Трудности Межзвездного Общения
Ибо голос чужой придет из пустоты, и голос материнский раздастся в неурочный час, и смешается важное с суетным на путях твоих, и счет за роуминг превысит бюджет миссии¹⁵.
Сектор 7-Хет-Далет, носивший неофициальное, но меткое прозвище "Зона Повышенной Странности и Пониженной Ответственности", встретил "Иерусалим 2.0" не только живописными туманностями (одна из которых, по мнению Шломо, подозрительно напоминала профиль его тети Розы), но и незваными гостями. Сенсоры ближнего радиуса действия засекли группу неопознанных объектов. А вскоре их стало видно и на главном экране. Шесть уродливых, асимметричных конструкций, собранных, казалось, из мусорных баков, старых кондиционеров и чьих-то несбывшихся надежд, неуклюже ковыляли в пространстве, приближаясь к "Иерусалиму". Они были похожи на продукцию сумасшедшего сантехника, решившего заняться ракетостроением. «Мутанты 'Хезболлы'!» – немедленно поставил диагноз майор Эйтан Коэн, чья паранойя работала быстрее любого сканера дальнего действия. – «Готовность номер один! Огонь на поражение!» «Эйтан, ша!» – остановил его Шломо, вглядываясь в экран. – «Спокойно. Они же не атакуют. Один даже фарами мигает… или это у него короткое замыкание? Давайте попробуем связаться. Запросите их стандартным пакетом первого контакта». Ответ не заставил себя ждать. Из динамиков раздался душераздирающий рев, который корабельный ИИ-лингвист, слегка заикаясь, интерпретировал как одну из трех (или все сразу) вещей: 1) Отчаянная просьба поделиться топливом (желательно высокооктановым); 2) Нецензурное упоминание ближайших родственников капитана "Иерусалима" в контексте их гастрономических пристрастий; 3) Срочный поиск ближайшего общественного туалета, желательно с бесплатным Wi-Fi. Дипломатия, как всегда, обещала быть увлекательной и совершенно непредсказуемой.
И тут, как будто проблем было мало, раздался персональный вызов. От мамы. Шломо закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти на идише. Это был единственный язык, на котором счет до десяти занимал достаточно времени, чтобы немного успокоиться. «Шломочка! Сынок! Ты покушал?! А то ты на голограмме такой прозрачный, ну просто как бульон без кнейдлах¹⁶!» – голос Ривы Гольдштейн, усиленный межзвездной связью, легко перекрыл рев мутантов и гул систем жизнеобеспечения. – «Я тебе супчик приготовила, в холодильнике оставила! И этих хулиганов, что там летают, ты их тоже супчиком угости, может, подобреют! И еще, Шломочка, ты когда уже женишься на Леечке из навигационного? Такая хорошая девочка, и гефилте фиш готовит почти как я!» «Мама!» – Шломо попытался вклиниться в монолог. – «У меня очень некстати! У меня тут первый контакт!» «Контакт-шмонтакт! Главное – чтобы ты покушал и женился! Не будешь же ты один одинешенек эту Вселенную бороздить! Всё, сынок, не мешаю, у меня начинается мой любимый сериал про того симпатичного андроида, который влюбился в ребецн!» Связь оборвалась так же внезапно, как и началась. Шломо устало потер переносицу. Он повернулся к офицеру связи, молодому лейтенанту Гольдбергу, который старательно делал вид, что ничего не слышал. «Лейтенант, передайте этим… джентльменам… стандартную пиктограмму 'Мир'. И спросите, не нужно ли им случайно немного топлива. Очень вежливо спросите. И предложите скидку».
Глава 5: Опасности Понедельника и Преимущества Устаревших Технологий
Не презирай сосуд старый и треснувший, или систему на Win98, ибо в час нужды и они могут послужить щитом против стрел врага нового, особенно если у врага система еще древнее¹⁷.
Как часто бывает в дипломатии, особенно межзвездной, мирные инициативы и предложения скидок были восприняты неадекватно. В ответ на пиктограмму 'Мир' (изображавшую, по последнему консенсусу Комитета по Межвидовым Коммуникациям, улыбающийся смайлик, протягивающий оливковую ветвь и ваучер на бесплатный анализ ДНК) уродливые аппараты мутантов отреагировали… ну, скажем так, недружелюбно. Они начали плеваться самонаводящимися сгустками чего-то вязкого, зеленоватого и слегка светящегося. Оно напоминало испорченный хумус, который кто-то разогрел в микроволновке вместе с фольгой. Сгустки летели к "Иерусалиму", оставляя за собой мерзкий фосфоресцирующий след. Сирены на мостике вежливо, но настойчиво взвыли, информируя экипаж о том, что ситуация перешла из разряда "странная" в разряд "ой, вэй". «Я же говорил! Это заговор! Они целятся в наши синтезаторы кугеля! Хотят лишить нас стратегического запаса углеводов!» – немедленно завопил майор Коэн, хватаясь за свой личный бластер (который он всегда носил с собой, даже в душ). «Лея, уходим! Маневр 'Змейка Рабби Акивы', петля номер три!» – скомандовал Шломо, пытаясь перекричать сирены и панические выкрики майора. – «Оружейный отдел – предупредительный залп! Что-нибудь громкое, чтобы испугать, но нелетальное! Используйте генератор шума 'Тёща Приехала'!» «Интересно, – задумчиво пробормотал раввин Коген, наблюдая за приближающимися сгустками, – испытывают ли снаряды экзистенциальный ужас перед аннигиляцией? Или им все равно?» «Мирьям!» – Шломо переключился на канал главы кибербезопасности, Мирьям Леви, женщины, которая могла взломать тостер и заставить его признаться в любви кофеварке. – «Наш старый знакомый с Windows 98 все еще дергает за ниточки этих марионеток?» «Еще как, капитан!» – отозвался голос Мирьям, спокойный и деловитый. – «Сигнал управления слабый, шифрование – как у детского пейджера, но наглости – на целую армию. Но у меня есть идея. Помните 'Атаку Синим Экраном'? Древняя, почти забытая техника времен зарождения интернета. Если их бортовые системы такие же дырявые, как и операционка их кукловода, мы можем вызвать у них фатальную системную ошибку. Это будет цифровой эквивалент чтения им вслух налогового кодекса – мозг вскипит». «Атака Синим Экраном?» – недоверчиво переспросил Коэн, явно предпочитавший более традиционные методы – например, большой лазер. «Именно», – кивнул Шломо. – «Мирьям, действуй. Удивим их классикой». Пока Мирьям колдовала над своей консолью, вызывая к жизни древние заклинания хакеров прошлого, один из зеленых сгустков попал точно в антенну, транслировавшую на весь корабль популярнейшее шоу "Талмуд для домохозяек". Передача прервалась на самом интересном месте – на разборе вопроса, кошерны ли генетически модифицированные омары. По мостику пронесся коллективный вздох вселенского разочарования и скорби. «Мирьям, ну шо ты там возишься?» – поторопил Шломо. – «Это уже не просто атака, это культурный вандализм!»
Глава 6: Синий Экран Возмездия и Последствия
И падет враг не от меча острого, но от ошибки в основании своем; и прах его (или зависшие процессы) останется пред вратами твоими, вопрошая о дальнейшей участи и требуя перезагрузки¹⁸.
«Запускаю 'Подарок Билла Гейтса', версия 2.0, пропатченная и дополненная!» – сообщила Мирьям с ноткой зловещего удовлетворения в голосе. Узконаправленный луч, несущий в себе концентрированный хаос из самых известных ошибок Windows 98, устремился к флотилии мутантов. Секунда напряженного ожидания… И началось. Это было даже красиво, в своем роде. Космо-мопеды мутантов (как их мысленно окрестил Шломо) внезапно охватила паника. Один начал беспорядочно вращаться на месте, словно пытаясь поймать собственный хвост (которого у него не было). Другой врезался в своего соседа, издав при этом звук, похожий на предсмертный хрип старого модема. Третий просто завис, его двигатели издали жалобный стон и заглохли. Оружие отключилось. Системы навигации, судя по хаотичным подергиваниям, пытались одновременно проложить курс на Альфу Центавра и заказать пиццу. «Таки сработало!» – Мирьям позволила себе легкую улыбку. – «Предсказуемая ненадежность Windows 98 – это единственное, на что всегда можно положиться в этой Вселенной». Раввин Коген философски заметил, что любая, даже самая сложная система, в конечном счете, падет из-за фундаментальной ошибки в ее ядре, будь то ошибка программирования или грехопадение. Майор Коэн только недовольно хмыкнул – победа без взрывов и стрельбы казалась ему какой-то ненастоящей. Атака была отбита. Враг повержен… или, по крайней мере, временно выведен из строя. Но теперь перед "Иерусалимом 2.0" беспомощно дрейфовали пять с половиной (один развалился не до конца) космо-мопедов с, предположительно, все еще живыми (хотя и крайне дезориентированными) мутантами внутри. «Итак», – Шломо оглядел свой мостик. – «Шо мы делаем с этими… э-э-э… пленными? У нас есть варианты: а) Сдать в утильсырье? б) Попытаться взять на борт для допроса и изучения? в) Оставить им инструкцию к Windows 98 и посмотреть, шо будет?» Вопрос повис в воздухе, такой же неуютный, как тишина после семейной ссоры. А где-то там, в глубинах киберпространства, Гитлер 2.0 наверняка уже перезагружался и готовил ответный ход. Возможно, с помощью Ctrl+Alt+Delete.
Глава 7: Пельмени как Ключ к Неизвестности
И придет знак не в громе и молнии, но в слове о хлебе (или пельмене), и ключ сокрытый откроется просящему пищи, особенно если пароль 'qwerty'¹⁹.
Прежде чем Комитет по Обращению с Военнопленными (состоящий из одного майора Коэна и двух очень нервных юристов) успел выработать хотя бы предварительную резолюцию, один из зависших космо-мопедов сделал нечто неожиданное. На его обшивке, там, где раньше был иллюминатор (или что-то похожее на него), загорелся примитивный текстовый экран. И на нем появилась надпись, выведенная крупными пиксельными буквами: «ПЕЛЬМЕНИ?». Да, дорогой читатель, вы не ослышались. Не "Сдаюсь!", не "Требуем адвоката!", не "Где тут туалет?". А именно – «ПЕЛЬМЕНИ?». Одно слово. С вопросительным знаком. Космическая дипломатия становилась все более и более сюрреалистичной. «Ну вот, опять двадцать пять», – вздохнул Шломо. – «Первый контакт начинается с кулинарных претензий. Они шо, думают, мы служба доставки?» Мирьям Леви, однако, отнеслась к этому серьезнее. Ее пальцы забегали по консоли. «Капитан, анализ спектральной сигнатуры этого мутанта показывает острый дефицит питательных веществ, характерных для белкового концентрата 'Пельмень-Прайм 7'. Кроме того… эта надпись… она содержит странные артефакты, похожие на фрагменты кода из той самой Win98! Возможно…» «Это пароль?» – закончил за нее Шломо. Идея была дикой, но в этом уголке Вселенной возможно было все. – «Стоит попробовать?» «Риск есть, но…» – Мирьям колебалась. «Терять нам особо нечего», – решил Шломо. – «Передай ему кодовую фразу: 'Пельмень-Прайм 7: Авторизация Омега'. Посмотрим, шо из этого выйдет». В конце концов, "Не доверяй говорящему кусту, если он просит обновить Adobe Flash Player, ибо это может быть Змей Цифровой"¹¹, – как предостерегает Мидраш Рабба по Лог-Файлам Бытия. Но про пельмени там ничего не сказано.