Михаил Самарский
Кот Сократ. Невероятные истории
– Думаешь? Откуда ты знаешь? – Димка заметно оживился.
– Говорю же, что не первый день на свете живу, – засмеялась Татьяна Михайловна. – На самом деле, сынок, всё просто. Это чистейшей воды психология.
– В смысле? – не понял Дима.
– Если женщина при разговоре с мужчиной отводит взгляд, это первый признак её неравнодушного к нему отношения. Если бы ты был ей безразличен, она смотрела бы прямо тебе в глаза и вела бы себя с тобой, как со всеми остальными. Вот скажи, как она держится с остальными мальчишками? – спросила мама.
– Да вроде нормально со всеми, кроме меня, – задумался Дима. – И что мне теперь делать, мам?
– Если хочешь завоевать симпатию девушки – улыбайся, когда подходишь к ней. Флиртуй, не бойся, девушки любят флирт. Не стесняйся сделать комплимент, только не грубый, не навязчивый.
Мама подошла к сыну и ласково погладила его по голове.
– Прояви внимание к девушке, и увидишь, как всё изменится.
– Мам, как хорошо, что мы с тобой поговорили, – улыбнулся Димка. – Теперь я знаю, что делать!
Он вышел из-за стола и, крепко обняв Татьяну Михайловну, поцеловал её в щёку.
– Спасибо, мамуль, ты у меня самая лучшая!
Я всегда знал, что моя хозяйка – мудрая женщина. Это ж надо, в два счёта парня расколола, да ещё и наставления дала.
Димка уже хотел было убежать к себе в комнату, но Татьяна Михайловна его остановила.
– Сынок, ещё пару минут удели мне, я ещё не закончила, – Татьяна Михайловна опустилась на стул.
– Слушаю, мам. – Димка сел напротив мамы.
– Сын, любовь – это прекрасно. Она окрыляет, даёт силы и веру в себя. А я чувствую, что ты влюбился в эту девушку. Береги эту любовь, она может оказаться единственной. Некоторые легкомысленно рассуждают, мол, всё впереди, будет ещё любовь, да не одна. Нет, дорогой, бывает так, что первая любовь оказывается настоящей и остаётся на всю жизнь.
Дима задумчиво посмотрел на маму.
– Первая любовь – это волшебство, и скажу прямо, в ней не всегда есть место логике. Самое главное, не теряй голову. Не забывай об учёбе, это очень важно. Ты мужчина, и в будущем тебе придётся нести ответственность за твою будущую семью. Будет с тобой Настя или другая девочка, но именно ты должен будешь заботиться о ней, о семье, детях и близких тебе людях.
– Мам, здесь ты можешь за меня не переживать, я всё держу под контролем. В школе проблем нет, в спорте тоже, – уверенно заявил Дима.
– Это очень хорошо, – улыбнулась Татьяна Михайловна. – Сынок, я всегда знала, что ты умный мальчик. Я горжусь тобой, мой малыш.
Татьяна Михайловна засмеялась, а Дима закатил глаза.
– Мам, только при друзьях не называй меня малышом, а то ведь ребята засмеют!
– Могу тебя заверить, сын, что твоих друзей их мамы тоже наедине называют малышами и мальчиками. Конечно же, Дмитрий, я никогда при людях тебя так не назову. Ты у меня уже настоящий мужчина.
Глава 10
Как-то вернулась моя Катерина из школы грустная. Смотрю, на ней лица нет, думаю, кто-то обидел. Проходя мимо кухни, она скинула на ходу обувь и буркнула: «Привет, мам…» – и прямиком направилась к лестнице на второй этаж.
Татьяна Михайловна, едва заметив дочь, крикнула уже ей вслед:
– Катюш, ты что так быстро ушла? Даже не поздоровалась с матерью нормально.
Катерина её уже не слышала или сделала вид, будто не слышит, поэтому вопрос остался без ответа.
Мы с хозяйкой практически всегда были дома, она иногда отлучалась либо в магазин, либо по каким-то семейным делам. Поэтому хозяйство всё было на нас. Такое положение дел мне очень даже нравилось.
Я постоянно крутился рядом с ней, и мне частенько что-нибудь перепадало. Иногда вкусное, а порой и нагоняй случался, как мне всегда казалось, совершенно напрасно. Мы с хозяйкой частенько вели философские беседы, правда, она иногда забывалась и вдруг ни с того ни с сего начинала меня воспитывать или читать мне лекцию о здоровом образе жизни. Это была её любимая тема. В таких случаях я всегда вставал и демонстративно уходил из кухни, а она говорила мне вслед:
– Вот видишь, дорогой котик, ты тоже не хочешь вести здоровый образ жизни, вы с Александром Петровичем два сапога пара. Вам бы только поесть. Ты думаешь, я не знаю, что вы ночами на кухне промышляете? Кухня, между прочим, – это моя территория, я здесь знаю всё: что, где и как лежит.
Татьяна Михайловна стояла, уперев руки в бока, и качала головой.
Надо же, а я об этом как-то и не подумал. Она, оказывается, запоминает, куда что положила. Хитрая женщина. Я думаю: что она там печатает на своём компьютере? А она, видимо, заметки делает. Вот и попробуй стащить что-нибудь со стола, сразу вычислит.
Я, если честно, горжусь своей хозяйкой. Когда она работала, то каждый день вставала в шесть утра только для того, чтобы час потратить на спорт. Вы представляете? Летом занималась на улице, а зимой в доме. У неё всё для этого было: гантели, гири, турник, различные тренажёры, скакалки. Она часто говорила, что её любимый магазин – тот, где продаётся всё для спорта.
Я всегда думал: ну что ей не спится, повалялась бы лишний час в кровати, так нет, надо вставать и мучить себя и своё тело. Вот я бы на это ни за что не согласился, ни к чему мне всё это! Но, вы, люди, не умеете жить в своё удовольствие. Вам непременно надо устраивать себе разные надуманные испытания. То голодные марафоны устраиваете, то спортивные состязания. Как говорит Татьяна Михайловна, это закаляет характер. При чём здесь характер, не пойму. Не скажу, что я бесхарактерное создание, но такой ерундой заниматься никогда не стану. Ещё чего не хватало! Надо же, голодный марафон! Это что получается, вы испытываете себя, отказываясь от еды, то есть решаете вопрос: кто кого одолеет, вы еду или она вас?
Но всё-таки мне кажется, дело тут не только в характере: зачастую люди идут на какие-то испытания, например, ради денег или славы.
Я как-то смотрел по телевизору передачу, не помню название… Вы бы видели, что там только не вытворяют. Лазают по каким-то канатам, бьются о перекладины, падают с высоты в воду, и всё это ради чего? Ради главного приза, то есть из-за денег.
Правда, в таких шоу участнику, получившему главный приз, достаётся ещё и слава. Представляете, человек на протяжении долгого времени не вылезает из телевизора, естественно, его будет знать вся страна. Не зря же вы говорите: деньги и слава всегда идут рядом.
Я заметил, что у вас, у людей, всё сводится к деньгам: какой разговор ни заведи, он непременно перейдёт к теме денег или их недостатка. Вам вечно их не хватает. Сколько ни дай, всё равно будет мало. Вот и мои хозяева тоже часто о них говорят. Слышал как-то разговор Александра Петровича и Татьяны Михайловны:
– Саш, Диме кроссовки нужны, они у него прямо горят, не успеешь купить, уже порвались.
– А как ты хотела? – ответил Александр Петрович. – Это мы с тобой на машине ездим, а дети пешком ходят. Ты посмотри на наши дороги, зимой снег и слякоть, осенью дождь и грязь непролазная. А что творится возле нашей школы, там на бульдозере не проедешь, а как детям в кроссовках пройти? Хотя бы тротуар сделали, а то дети ходят по проезжей части, куда только администрация смотрит? Сколько жалоб писали, всё бесполезно. Ждут, пока президент приедет и наведёт порядок.
– Коммуналка опять подорожала, какие-то налоги пришли, не пойму, с чего они их рисуют? – вздохнула Татьяна Михайловна. – Где на это всё денег взять?
– Ты заметила, зарплата вроде стала больше, а денег всё равно не хватает? И чем больше появляется денег, тем больше возникает проблем, – заключил хозяин.
Татьяна Михайловна, почувствовав, что с Катей творится неладное, пошла за ней. Я тоже не остался в стороне. К то-то же должен знать, что в доме происходит. Вместе с хозяйкой я прошмыгнул в комнату, забрался под письменный стол и притаился, чтобы случайно не обнаружили, а то ещё выгонят. От них всё что угодно можно ожидать.
– Катюша, что случилось? – озабоченно спросила мама.
– Мам, всё хорошо, ничего не случилось, – раздражённо отмахнулась Катя.
Ага, по тебе видно, что всё просто замечательно. Сидишь, голову опустила, глаза от слёз ещё не просохли.
– Катя, не надо меня обманывать, – сказала хозяйка. – Ты моя дочь, и я прекрасно понимаю, когда всё хорошо, а когда случилось что-то плохое. Меня не обманешь, – твёрдо заявила Татьяна Михайловна и, присев на кровать, предложила: – Давай поговорим!
Катя сидела молча за рабочим столом и, опустив взгляд, смотрела на свои руки.
– Доченька, ты же знаешь, что мне можешь сказать всё. Я пойму тебя и всегда поддержу. Не бойся, поделись, и мы обязательно что-нибудь придумаем.
Татьяна Михайловна подвинулась ближе к Кате, так что они оказались друг напротив друга, и взяла её руки в свои.
– Мы же с тобой подруги, а подруги всегда всем делятся, тем более ты знаешь, я никогда никому ничего не скажу.
Хозяйка поглаживала Катю по руке.
– Задолбали они меня все, – в гневе вскрикнула девочка, и из глаз брызнули слёзы. – Сколько можно меня обзывать? Ну да, я толстая, так что мне теперь, умереть, что ли?
Вот оно в чём дело! Нашла из-за чего плакать. Да и не толстая ты вовсе, так, слегка упитанная.
– Катенька, милая моя, во-первых, успокойся, а во-вторых, чтобы я больше не слышала никаких разговоров о смерти, – произнесла Татьяна Михайловна. – Мы решим с тобой эту проблему, вот увидишь. Сейчас тебе четырнадцать лет, у многих девочек в этом возрасте появляется лишний вес. Я тоже была упитанной, сейчас смотрю на свои школьные фотографии и смеюсь: неужели это я! Ты не видела мои детские фотографии?
Татьяна Михайловна взяла дочь за подбородок и посмотрела в глаза.
– Нет, – помотала головой Катя, глядя на маму.
– Я тебе как-нибудь покажу, у нас в кабинете лежит мой школьный фотоальбом. Это у вас сейчас всё в телефоне, а у нас раньше фотографии были только на бумаге, – улыбнулась хозяйка.
– Они меня как только не дразнят: и жирдяй, и поросёнок, и хряк, и толстуха. Я ненавижу эту физкультуру, только выйду в спортзал, и начинаются идиотские смешки, хихиканья, издевательства, подколы. Я больше не буду ходить на физру, пусть мне ставят двойку, наплевать! – отрезала Катя.
Ах, Катя, говорила же тебе Татьяна Михайловна: не ешь конфеты, ешь поменьше сладкого. А ты не слушалась, даже ночью вставала и втихаря на кухне жевала. Это же надо, встать ночью, чтобы сделать бутерброд с маслом, добавить сверху варенья и съесть его. Даже я ночью не ем, вернее, стараюсь не есть, разве только иногда, и то за компанию с твоим папой.
– Девочка моя, запомни одно: оскорбляют недалёкие люди, и зачастую у них полно своих комплексов, они сами в себе не уверены. Умный человек никогда не опустится до оскорблений. Ему просто не до этого. – Татьяна Михайловна погладила Катю по голове.
– Получается, у нас в классе нет умных людей, потому что обзывают меня все, – грустно заметила Катя, – кроме Верки.
– Ну и бог с ними! Со временем ребята изменят отношение к тебе, вот увидишь, – сказала мать, – а сейчас надо постараться просто не обращать внимания на их выпады. Все эти клички и прозвища прилипают только к тем, кто на них реагирует. А перестанешь огорчаться – вот увидишь, им станет скучно, и всё само собой прекратится.
– Легко тебе говорить, мама. Ты стройная, красивая. Ещё говорят, что я на тебя похожа. Чем? Нисколько не похожа, посмотри на себя и на меня? Я какой-то гоблин, – грустно вздохнула Катя. – И как я могу не расстраиваться, когда весь класс хихикает надо мной.
– Никакой ты не гоблин, прекрати говорить ерунду. А на меня ты похожа, ещё как похожа! И, между прочим, такая же упрямая, как и я, – улыбнулась Татьяна Михайловна. – Катюш, мы решим твою проблему буквально за несколько месяцев, но при одном условии, – добавила она.
– При каком? – вскинула брови Катя.
– Условие очень простое: будешь выполнять всё, что я велю. Согласна? – спросила Татьяна Михайловна.
– А что я должна делать? – поинтересовалась Катя и посмотрела маме в глаза.
– Всё, что я скажу, – ответила Татьяна Михайловна и погладила Катю по щеке. – Я не потребую от тебя ничего сверхъестественного, всё будет в меру твоих сил, но при условии непременного выполнения всего, что я велю. Если согласна, начнём работать прямо сейчас.
– Хорошо, мама. Согласна! – твёрдо ответила девочка.
– Мы изменим твой образ жизни, питание, вкусовые привычки, и через три-четыре месяца ты будешь любоваться на себя и гордиться. Но если ты согласна, то я не приемлю никаких споров, нытья и хныканья. Ты уже взрослая девочка, и пора привыкать трудиться над собой. А работа над собой – это самый тяжёлый труд. На свой выпускной вечер ты будешь самой красивой девочкой в школе, обещаю. Правда, тебе до него ещё далеко.
Татьяна Михайловна улыбнулась и встала с кровати.
– А сейчас переодевайся, мой руки и приходи обедать.
– Мам, ты как думаешь, я справлюсь? – спросила Катя и грустно вздохнула.
– Если сомневаешься, то считай, что уже проиграла. Отбрось все сомнения, и у тебя всё получится! Знаешь, как говорил Эрнест Хемингуэй[6]: «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить».
Ох, и умеешь ведь ты, Татьяна Михайловна, убедить! И какого-то мужика сюда приплела. Вон и Катю уже на свою сторону перетянула. Чувствую, скоро и до меня доберёшься. Всё, Катерина, конец пирожкам, булочкам и вечерним конфетам. Готовься к утренним пробежкам, тренировкам и здоровому образу жизни. Это ж надо, угораздило меня попасть к такой хозяйке. Живут ведь некоторые коты, посмотришь, такие толстые, холёные. Только мяукнул – уже еда в миске. А тут, чтобы покормили, приходится чуть ли не польку-бабочку танцевать.
Глава 11
В тот день Татьяна Михайловна и Александр Петрович остались дома вдвоём: Димка ушёл с друзьями по своим делам, Катя с Дашей отправилась в приют для животных.
В выходной день, когда Александр Петрович отдыхал от работы, они с хозяйкой все домашние дела делали вместе. Такое у них правило было заведено, и я считаю, очень дельное, полезное правило.
Он пылесосил, она следом мыла пол, на кухне они готовили вместе, а потом объявляли детям, что авторами блюда являются Смирновы Александр Петрович и Татьяна Михайловна. Дети отмечали, что совместные блюда всегда получались намного вкуснее, чем когда их готовил кто-то один, на что родители отвечали: это потому, что в них вложили удвоенную любовь.
После всех переделанных домашних дел хозяева заваривали чай и устраивались на диване.
– Саш, я думаю, может, тебе стоит в школу сходить, поговорить с учителями? Не нравится мне вся эта история, боюсь, доведут нашу Катю до беды, – тяжело вздохнула Татьяна Михайловна. – Ты же знаешь этот возраст, какие необдуманные поступки могут совершать подростки.
– Татьяна, если люди с педагогическим образованием сами не додумались прекратить эту вакханалию, неужели ты думаешь, мой визит что-то поменяет в их сознании? Это вызовет обратную реакцию, понимаешь? Ещё больше всех настроим против Катерины, ещё больше будут дразниться. Подростки могут быть безгранично жестоки, и самое печальное, что они не умеют останавливаться и не понимают, когда наступает предел. Мы с тобой грамотные люди, и только мы можем и должны ей помочь. Самой ей будет тяжело, она ещё молодая и не совсем правильно всё понимает. Нужно ещё учитывать возраст… Ей хочется погулять, поспать, что-то вкусненькое слопать. Ты у нас психолог и непременно справишься. – Александр Петрович обнял жену и поцеловал в щёку. – А я буду тебе помогать, всячески поддерживать и подбадривать нашу Катерину.
– У тебя такая же проблема, как у Катерины, и ты тоже должен своим примером показать ей, что всё можно изменить. Прошу тебя, будь сдержан в еде, я за твоё здоровье тоже переживаю. Ты думаешь, что твоё высокое давление ни с чем не связано? Нет, дорогой мой, в основном это напрямую связано с неправильным питанием и лишним весом. Ты не Катя, ты взрослый человек и прекрасно понимаешь, к чему это может привести. – Татьяна Михайловна посмотрела мужу в глаза. – Ты вроде при мне ешь то, что я даю, а ночью с Сократом колбасу тайком на кухне жуёшь, – смеясь, сказала Татьяна Михайловна. – Говорю тебе, не покупай колбасу, ничего в ней нет хорошего и полезного.
– Танечка, каюсь, грешен, – улыбнулся Александр Петрович. – Обещаю, возьму себя в руки. Курить бросил, пить бросил, а вот бросить есть оказалось труднее всего! Но и с этим справлюсь.
Открылась входная дверь, и Катя с порога закричала:
– Мама, папа, вы дома?
– Мы здесь, на кухне, – хором ответили родители.
– Вы не представляете, где я сейчас была, – радостно объявила она, скидывая обувь.
– Так рассказывай, мы слушаем, – улыбнулся отец и подмигнул Татьяне Михайловне.
– Нет, сначала небольшой перекус. Мам, ты должна мной гордиться, меня Даша сейчас в «Макдональдс» тянула, а я гордо заявила, что такую еду не ем, – с улыбкой заявила Катя.
– Я всегда горжусь своими детьми, – сказала мама. – С этого и начинается работа над собой, вот с таких маленьких побед.
– Да и зачем мне есть непонятно что, если дома меня ждут котлетки на пару и мой любимый греческий салат, – потирая руки, сказала Катя.
– Я, пожалуй, тоже от котлетки не откажусь, – засмеялся Александр Петрович.
Если бы ты, Александр Петрович, отказался от котлетки, я бы очень сильно удивился.
– Ну давай, рассказывай, – сказала мама, когда все уселись за стол.
– Мы сегодня с Дашей были в приюте для животных, – сообщила девочка, хрустя салатными листьями.
– Это очень хорошо, – сказал папа. – Молодцы, девочки!
– Знаете, какие там классные собаки, кошки, я бы их всех забрала домой, – засмеялась Катя. – Там был один алабай, такой огромный, у него голова, как наш телевизор. А ещё немецкие овчарки и дворняжки всех мастей.
– А чей это приют, кто хозяин? – спросила Татьяна Михайловна.
– Ой, даже не знаю, говорят, какая-то известная женщина им помогает, – ответила Катя.
– Так давайте и мы поможем, – предложил Александр Петрович.
– Пап, это ты здорово придумал! – воскликнула Катерина, подбежала к отцу и обняла его за шею.
– Осторожно, задушишь, – улыбнулся папа. – Предлагаю завтра купить корм для собак и кошек и отвезти им. Они же наверняка принимают и такую помощь?
– Конечно принимают, – закивала Катя. – Мне девушка-волонтёр сказала, что, если есть возможность, можно приносить с собой корм для животных, лекарства, витамины и всякое такое. Они только рады будут.
– Вот и замечательно. У них там только кошки и собаки? – спросил Александр Петрович.
– Ещё хорёк есть, – засмеялась Катя. – Его нашли возле мусорных баков. Он такой классный!
За что я люблю Катьку, так это за её душу и сердце. Она всех любит, ей всех жалко. Не представляю, как можно обижать такого человека!
– Значит, купим корм и для хорька, – улыбнулся Александр Петрович.
– А у Даши там есть своя любимица, собачка, так на нашу Пуху похожа, как будто они сёстры. – Катя тарахтела без остановок. – Она часто навещает её, носит ей всякие вкусняшки. Та уже привыкла к ней и не отходит от неё, даже ревнует к другим собакам, если она с кем-то из них играет. Даша мечтает забрать её, даже имя придумала – Триша. Собачка на него откликается. Но родители не разрешают завести собаку, – вздохнула Катька. – Как только она их не уговаривала, всё бесполезно!
Татьяна Михайловна и Александр Петрович переглянулись. Знаю, что мои хозяева любят животных и не представляют свой дом без них.
Оказывается, по исследованиям учёных, у детей, которые выросли вместе с домашними животными, более крепкое здоровье, и физическое, и психическое. Они более уверены в себе, менее агрессивны и лучше приспосабливаются ко взрослой жизни. Вот как! Это я из телевизора услышал.
– Мы же не знаем, почему не разрешают. – Хозяин пожал плечами.
– Да потому что, по их мнению, в квартире будет неприятный запах! – возмущённо ответила Катя. – Сами целый день на работе, а девочке даже поговорить не с кем.
– Разные ситуации бывают, не нам судить, – уклончиво ответил хозяин.
Я-то знаю, что он на самом деле имел в виду. Если бы со мной разговаривал, то сказал бы, что родители девочки в вопросах воспитания абсолютно безграмотные люди, раз не слышат собственного ребёнка.
Глава 12
Хозяин мой тот ещё юморист. На дрессировке Пухи он не остановился, этого ему показалось мало, и он решил свои интеллектуальные способности испробовать на мне.
Надо отдать ему должное, Пуху он воспитал, та стала понимать команды: «Сидеть!», «Лежать!», «Можно!», «Стоять!» (на задних лапах), «Граница!». Теперь её проще было угомонить, когда на неё вдруг нападала чрезмерная игривость, особенно если это происходило в доме. Представляете Пуху, которая носится как сумасшедшая? Она хоть и маленькая собачка, но всё равно больше меня.
Однажды я наблюдал за её играми. Правда, Катерина тоже принимала участие. О на-то и организовала всё это безумие. Я знал, что добром игры не закончатся, сужу по собственному опыту. Сколько бед я натворил, сколько я всего испортил и разбил. Стыдно до сих пор! А в тот день во время игрищ разбилась напольная ваза и, самое обидное, статуя кошки. Как же она мне нравилась! Очень напоминала Бэллу – сидит, окутав лапы хвостом, такая же грациозная.
Когда мне бывало грустно, когда я долго не видел свою подружку, я ложился у ног этой статуи и мечтал о любви. Не знаю, как уж так у Пухи получилось, но ваза и скульптура кошки, стоявшие рядом на полу, столкнулись, и обе разлетелись на куски.
Что касается моего воспитания, тут Александр Петрович решил приучить меня есть по команде. В молодости, когда я был очень голодным, начинал хватать куски из миски прежде, чем хозяин наполнял её. Ему это очень не нравилось, и он раздражённо корил меня:
– Сократ, ну неужели нельзя секунду потерпеть? Ты, я вижу, за еду и Родину продашь!
Продам я Родину за еду или нет, я как-то не задумывался. Надо поразмышлять на досуге. А вот когда хочется есть и урчит в животе, тут уж не до терпения.
Расскажу вам о своём позоре. От этих воспоминаний и стыдно, и горько, и обидно.
В тот день с утра на кухне велись приготовления в ожидании каких-то важных гостей. В гости к хозяевам должны были приехать друзья. Дружили они очень давно. Как говорил в шутку Александр Петрович, это была дружба со времён Ивана Грозного. Кто такой Иван Грозный, я узнал потом. Димка как-то читал книгу об этом герое и поведал мне такую историю:
– Представляешь, Сократ, Иван Грозный с детства очень любил читать и читал всё подряд. У него была самая крупная в Европе библиотека, он слыл очень образованным человеком и мог по памяти цитировать Евангелие. А ещё он увлекался охотой.
Надо же, прямо как я! Оказывается, Иван Грозный был царём всея Руси и правил очень-очень давно. Раз мы с ним оба любим охоту, значит, я тоже царь, правда, кошачий.
Утром Александр Петрович уехал на рынок и спустя какое-то время появился дома с кучей пакетов. Вскоре с кухни потянулись головокружительные запахи.
Я лежал на своём диване с закрытыми глазами и представлял смачный кусок мяса, уже чувствовал его вкус во рту. Мне всегда покупают либо «Вискас», либо «Кити-кет». Неужели нет других кормов? «Вискас» ещё ничего, а «Кити-кет» просто отвратительный! Ешь его и давишься. Чуть слёзы не текут, а ведь ем, иначе придётся ходить полсуток голодным – кормят-то меня строго по часам: в семь утра и в семь вечера. А хозяин, словно издеваясь, стоит над душой и приговаривает: «Ешь, дружочек, ешь!»
Потом я увидел рекламу по телевизору. «Кити-кет», оказывается, дешевле «Вискаса». Вон в чём дело-то! Так вы значит, господа Смирновы, экономите на мне? С друзьями так не поступают!
Пришлось хитрить, а что делать? Иначе с вами, людьми, нельзя. Так вот, когда мне накладывали дешёвый «Кити-кет», я подходил к миске, нюхал корм и демонстративно, гордо подняв голову, отходил в сторону. Татьяна Михайловна возмущалась:
– Сократ, почему не ешь? Тебе что, не нравится?
Потом она обращалась к мужу:
– Саша, надо перестать покупать ему «Кити-кет», он ему не нравится, я уже давно это заметила.
А когда мне накладывали «Вискас», я нарочно, с показным аппетитом уплетал за обе щеки и облизывался.
– Вот видишь. Этот корм, значит, хороший. Кот ест его с удовольствием, – в другой раз обратилась хозяйка к Александру Петровичу.
– Жрать захочет – всё съест, – резко ответил хозяин.
Оно и понятно! Когда очень хочется есть, можно что угодно слопать. Я даже помню историю, которую приятель Александра Петровича рассказал однажды про своего кота:
– Представляешь, как-то уехал я неожиданно в командировку. Времени до поезда оставалось мало, я торопился и забыл положить еды коту. Вспомнил про него, только когда уже спать ложился в поезде. Так стыдно стало, ты не представляешь. Обычно соседку прошу заходить, когда уезжаю, а тут всё вылетело из головы, ещё неприятности всякие на работе были в тот день, вот и закрутился.
Лежу на полке и сам себя успокаиваю, мол, ну ладно, через два дня домой, за два дня ничего не случится. Животные долго могут обходиться без еды и воды.
И вот второй день командировки подходит к концу, уже собрался было домой. Звонит шеф и говорит, что нужно задержаться. Я попытался отговорку придумать, но бесполезно. Шеф орёт, говорит, уволю, если не задержишься. Серьёзные вопросы пришлось решать, ну никак не мог бросить. Да и работа мне эта важна и интересна. Понимаешь, я этим проектом занимался долго, бросить означало поставить крест на нескольких годах жизни. Я, естественно, остался, а за кота всё равно душа болит. Спать ночами не мог. И ключа от моей квартиры не было ни у кого. В общей сложности пробыл я в командировке почти две недели. Назад полетел самолётом. С аэропорта мчусь домой, таксиста тороплю. Сам думаю об одном: жив кот или уже умер. Сердце разрывается от боли. И что ты думаешь, – тут рассказчик рассмеялся во весь голос, – открываю дверь, захожу, а мой Веня жив-здоров, сидит на задних лапах, в одной лапе луковицу держит, куснёт лучок, а другой слёзы вытирает. Возле холодильника на полу стояла корзина с луком.
Хозяин мой долго смеялся над этой историей, но я, если честно, не очень поверил рассказчику. Ерунда какая-то. Хотя и не исключаю, что такое возможно. Ещё неизвестно, что бы стал есть я, оставшись на две недели в квартире без еды.
Ну а мне пришлось пойти на хитрость, чтобы приучить хозяев покупать мне более-менее вкусный корм.
Как бы ни был хорош «Вискас», а всё равно иногда хочется, как говорит хозяин, употребить чего-нибудь вредного, особенно сырого мяса. Здесь, видимо, сказываются гены моих предков-хищников.
К приезду гостей всё было готово. Во дворе дымился мангал, осталось только положить мясо на решётку и пожарить. Даже не могу спокойно говорить об этом, представляю кусок мяса на решётке, и сразу слюнки текут! У Татьяны Михайловны уже был накрыт стол, расставлены бокалы, тарелки, приборы, всё красиво и со вкусом. Моя хозяйка весьма трепетно относилась, как она выражалась, к культуре питания и всегда ругала детей, если те ели без ножа и вилки. Еда на столе была настолько аппетитной, что я с удовольствием попробовал бы некоторые блюда.
Ближе к вечеру раздался звонок в домофон, и хозяин пошёл встречать гостей. На пороге появился седой мужчина и рядом с ним женщина, улыбающаяся во весь рот. Если бы я не знал, что они муж и жена, подумал бы, что, если не брат и сестра, то, во всяком случае, родственники, – настолько они походили друг на друга. Я встал и уселся на диване на задние лапы, наблюдая за обычными человеческими любезностями, поцелуйчиками, обнимашками и т. д.
– Дети, как вы выросли! – воскликнула женщина и обняла по очереди Димку и Катю. – Давно не виделись. Встретила бы вас на улице – не узнала бы! Танюша, – обратилась гостья к хозяйке, – ты, как всегда, красавица!
Она обняла подругу и похлопала её по спине.
– Коля, Оля, – Татьяна Михайловна обратилась к гостям. – Проходите, чего же мы в прихожей стоим.
Я не раз замечал, что люди, которые долго живут вместе, часто становятся похожи не только внешне, но и жестами, мимикой. Недаром в России есть такая пословица: «Муж и жена – одна сатана». Думаю, такое происходит не только в счастливых семьях, где отношения складываются благополучно, где есть любовь и взаимопонимание. Люди невольно начинают копировать повадки, манеры друг друга, подражают, и всё это происходит неосознанно. А у наших гостей ещё и имена созвучные.
Кстати, мои хозяева тоже словно брат и сестра.
– Подождите, мы не одни к вам приехали, – сказала Оля и достала из кармана, вы не поверите… собаку!
От удивления я чуть язык не проглотил. Собака, которая помещается в кармане! Вы видели таких? Лично я увидел подобное чудо впервые.
Катя, естественно, заверещала от восторга:
– Ой, какой хорошенький!
Другого комментария я от неё я и не ожидал. Это же добрейшей души человек, у неё все хорошенькие и сладенькие.
– Это девочка, её зовут Фрэнсис, – гордо заявила гостья.
Катька с Димкой принялись гладить «великаншу».
Офигеть можно! Что творит природа-мать! Если это собака, то я, выходит, просто леопард! Да ещё и имя у неё, умереть и не встать, – Фрэнсис! Это же надо такое придумать. Его не сразу и выговоришь, язык сломать можно.
Компания расположилась на диване. Я вам уже говорил, что кухня у нас – самое тусовочное место в доме. Так вот, она поделена на две зоны: одна зона для приготовления пищи, вторая, можно сказать, гостиная. Там стоят большой угловой диван, кресло и телевизор.
– Оля, ну присаживайся, рассказывай, как поживаете? – попросила хозяйка. – Какая у вас удивительная собачка. – Татьяна Михайловна погладила дрожащее чудо по головке. – Она ещё маленькая, сколько ей месяцев?
– Нет, она уже взрослая. Ей два года, это порода такая, – улыбнулась Оля. – Сейчас очень модно таких собачек иметь.
Я как-то слышал выражение: выдумал чёрт моду, а сам в воду. Вот уж точно! Люди на всё моду придумывают, даже на домашних питомцев.
Мне любопытно другое: а если бы не было модно, она завела бы её?
– У нас тоже собачка появилась, – сказала Татьяна Михайловна и улыбнулась.
О нашей собачке могла бы и промолчать, чего говорить об обыкновенной дворняжке.
– Какой породы? – спросила Ольга.
– Двортерьер, – рассмеялась хозяйка. – Сашка на улице подобрал, она совсем маленьким щенком тогда была.
– Да ты что? Это же, наверное, опасно – брать бродячую собаку в дом? Мало ли какие у неё гены?
– Да брось ты, Оль! – махнула рукой Татьяна Михайловна. – Здесь не гены важны, а в какой семье она воспитывается. Если собаку обижать, она и вырастет жестокой и злой, а если с любовью к ней относиться, то тут никакие гены не повлияют, она души не будет чаять в своём хозяине и своей семье.
– Да, наверное, ты права. Знаешь, когда у нас появилась Фрэнсис, я поначалу не воспринимала её всерьёз. В моём понимании собака – это, например, алабай. Такая, как наша Дуся, ну или, на худой конец, какой-нибудь пудель, а это что? – Она погладила по голове собачку и улыбнулась. – Потом привыкла, а сейчас очень рада её появлению. Знаешь, с ней очень удобно, можно взять с собой куда угодно, хоть в магазин, хоть на выставку, даже в театр. Никто её не заметит, сидит себе в кармане и сидит.
