Михаил Васильевич Гудаев
Канина Земля
Карта водного пути Чижа-Чёша Бестужева и Михайлова
В 1741 году капитан 2 ранга (из штурманов) Евтихий Бестужев и мичман Петр Михайлов были командированы на судах Малыгина и Скуратова для описания Канинского острова и губы, отделяющего его от материка. Они произвели первую опись Канинского берега Белого моря и твердо установили, что Канин – не остров, а полуостров. Бестужев астрономически определил устье р. Кии (первое астрономическое определение на Канине).
“Бестужевская карта долины Чижи-Чёши, найденная Литке „между карт Госуд. Адмиралт. Департамента“, дает, помимо промеров устья р. Чижи, довольно правильные, в общих чертах, соотношения водных путей в этом месте, и „бифуркацией, доселе неслыханной в гидрографии, она кажется только потому, что весь водный путь от Чёши до Белого моря назван Чижею, и нигде не указано стрелками направление течений”.
Рукописная карта Канина Беляева. 1770 год
Через пятнадцать лет, в 1756 году, была назначена новая экспедиция для описи восточного берега Белого моря, под начальством штурмана Беляева.
Беляев (имя неизвестно) – штурман, исследователь Белого моря. В 1756-57 гг. был начальником первой правительственной экспедиции (на одномачтовом боте) по описи Белого моря. Описал (вместе с штурманом Толмачевым) о. Моржовец, Мезенскую губу, Канинский берег и весь Зимний берег. Вел подробный журнал и составил точную карту описанных берегов, использовав также материалы описи 1741 г., произведенной Е. Бестужевым.
Сергей Григорьев о журнале и рукописной карте Беляева:
“Есть в журнале Беляева отдельные сведения и о Канине: города Мезени тогда еще не было, – в устье р. Мезени лежали только две слободы: Кузнецова и Окладникова (будущий город), но существует уже селение Сёмжа (4 двора) и „вокруг растет разный мелкий лес”; у Мглы береговая отмель „обнажается на 10 верст”, у Неси „на 18 верст“ а от Кривой, Яжмы и Ольховки „при описи с высоких мест и в ясное время воды не было видно”; в бухте Каменная корга есть изба и „сальные ямы“ (ямы для вытапливания ворвани)”.
“Около 1770 года появилась, рукописная карта восточной части Белого моря, пользовавшаяся одно время большим распространением среди беломорских мореходов. Карта эта комбинировала Зеефакел с русскими съемками: в ней южная часть Канинского берега – Мезеньская губа – нанесена по съемкам Толмачева – Беляева, а севернее – по Бестужеву”.
От карбаса до морских кораблей
Прежде чем рассказать про научные экспедиции на полуостров Канин, которые в основном проводились уже с XVIII века на морских судах, хочется напомнить о том, что поморы и раньше плавали “по морям океанам”. Ходили они по морю на построенных своими руками карбасах, без всяких карт, по звездам, компасу и приметам.
Одно из первых упоминаний о карбасе встречается в описи Соловецкого монастыря. В 1549 году за Соловками числилось «четыре лодьи со всеми запасами – с якори и с парусы, да карбасов больших и малых пятнадцать”.
В Поморье любое небольшое парусное судно местного производства часто называют карбасом.
Поморский карбас до середины XX в. имел свои характерные особенности. Он достигал длины до 40 футов, ширины до 7 футов и глубины до 5 футов. Грузоподъемность поморского карбаса при осадке до 2 % фута составляла около 500 пудов. Строились карбаса в Холмогорах и на Летнем берегу.
Поморский карбас имел палубу, внутреннюю и внешнюю обшивки, 2 мачты и бушприт (без кливера). Передняя мачта ставилась к голове стема, к которому и прикреплялась. На этой мачте поднимали носовой парус (прямой рейковый). Вторая мачта устанавливалась почти по середине судна (чуть ближе к корме) и также вооружалась прямым рейковым парусом. Судно снабжалось 2 помпами и якорем – кошкой весом до 8 пудов.
Подводная часть поморского карбаса (как внутренняя, так и внешняя) смолилась, надводная же часть и мачты красились в красный цвет. Верхняя часть бортов – в черный или зеленый. Команда судна составляла не более 3 человек.
Карбасы отличались по месту их строительства и району плавания, что привносило в их конструкцию характерные для тех или иных условий плавания особенности. По месту строительства карбасы разделялись на холмогорские, долгощельские, койдинские, мезенские, пустозерские и пр.
Холмогорские или двинские карбасы были самыми крупными. Имели каюту на корме и два шпринтовых паруса. Строились они в основном в Холмогорском уезде.
Обычно длина кормовой надстройки-каюты для кормщика (болок) не превышала трети длины корпуса. Карбас имел по две пары весел, два шпринтовых паруса. У холмогорских карбасов имелась внутренняя обшивка и один якорь-кошка весом 3-4 пуда с пеньковым канатом длиною 8-10 саж. На таких грузовых карбасах доставляли в Архангельск уголь, дрова, смолу, известь, булыжный камень и другие строительные материалы.
Долгощельские карбасы отличались от пользующихся успехом койдинских и мезенских.
Койдинские карбасы имели плоскую (обрезную) корму, а долгощельские – заостренную. Причем носовые скулы разводились чуть больше кормовых. Кроме того, утяжеленный киль долгощельских карбасов делал его более остойчивым в море, тогда как койдинские не знали себе равных при плавании вблизи «отмелых» берегов.
Мезенский карбас шили без киля. Это связано с заиленностью местных берегов. При наличии киля карбас было бы тяжело вытянуть «на угор» (на берег). Однако, отсутствие киля не позволяло судну идти круто к ветру.
По назначению карбасы подразделялись на промысловые, разъездные, почтовые, грузовые, таможенные, лоцманские и т. д. Например, на извозных карбасах перевозились богомольцы в Соловецкий монастырь. На таких судах, как правило, размещалось до 45 человек «пассажиров». Команда карбаса составляла 5 человек.
На карбасах, предназначенных для перевозки почты и пассажиров, устраивалась гуйна – место под временным навесом для предохранения от дождя и ветра.
На русском мореплавание, в том числе и на Белом море, самым существенным образом отразилось царствование Петра Первого (1689-1725).
В 1693г. Петр, осматривая в Архангельске иностранные корабли, заложил на устроенной близ города Соломбальской верфи один 24-пушечный корабль (“Апостол Павел”), а другой, 44-пушечный (“Святое пророчество”), велел купить в Голландии
Так было положено начало строительству сначала торговых, а потом и военных судов в Архангельске. В 1694 г. Петр снова посетил Архангельск и совершил плавание по Белому морю уже в отряде из трех кораблей: два были построены в Архангельске и один приобретен в Голландии.
Архангельск был выбран далеко не случайно. Во-первых, он достаточно удален от соседних государств. Белое море издавна являлось полностью внутренним русским морем. Во-вторых, в бассейнах рек, впадающих в Белое море, особенно в бассейне Северной Двины, было много строевого лесу. Вблизи Архангельска гнали смолу, сеяли лен и коноплю – словом, было все необходимое для постройки больших кораблей. В-третьих, беломорцы издревле были привычны к судостроению и на Белом море легко было найти мастеров для постройки флота.
Итак к XVIII веку у промышленников, путешественников и исследователей Канина были три пути посетить полуостров, особенно его северную часть: сухопутный, с оленеводами на оленьих упряжках; морской на карбасах, договорившись с местными мореходами и на морских судах.
