Мила Бачурова
Страна цветущего шиповника
Глава 5
Сегодня время тянулось еще медленнее, чем вчера. На пляже Тина поймала себя на мысли, что начинает ждать завтрашнего дня и визита «жениха» с родителями, хоть какое-то развлечение.
Она бродила по берегу, выискивая среди мелкой гальки ракушки, в детстве могла заниматься этим часами. Найденные ракушки обычно тащила матери, та лежала в шезлонге вот под этим самым зонтиком… Но мама никогда не бывала на пляже одна. Ее всегда окружала толпа народа – подруги, кавалеры, кавалеры подруг и подруги кавалеров.
В детстве Тине ужасно хотелось, чтобы все эти люди куда-нибудь исчезли, и мама стала ее. Только ее, и больше ничья! Но такое счастье выпадало редко, Маргарита не терпела пустоты вокруг себя. В обществе одной только Тины быстро начинала скучать.
А вот Эндрю – нет. Ему Тинино общество никогда не надоедало. Отчим с исключительно серьезным видом слушал Тинину болтовню, соглашался играть в пляжный теннис и петанк и терпеливо сносил рисование у себя на спине цветочков карандашами для грима. Это было в последнее лето перед поступлением в интернат, больше Тина в «Шиповнике» не появлялась.
Повзрослев, поняла, что Эндрю всеми силами старался оградить ее от матери, с каждым годом все больше терявшей человеческий облик. Эндрю тратил бешеные деньги на лечение, и иногда Маргариту удавалось привести в чувство. Каждый раз – месяца на три-четыре, потом все начиналось заново.
– Ты была дурой, Маргарита, – сказала Тина и села на песок. Маргарита никогда не разрешала называть ее мамой. Только по имени. – Ты была ужасной дурой. – Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Тина со злостью швырнула в море только что найденную ракушку. – Я никогда не буду такой! Клянусь.
– Чудесная погода, не правда ли? – вежливо окликнули откуда-то справа.
Тина резко обернулась.
Парень стоял неподалеку, шагах в пяти. За условным ограждением, выложенном на песке из крупных камней-голышей, рядом с табличкой «PRIVATE» – покуситься на святое не решился. Оставалось надеяться, что слова Тины заглушил прибой, и незнакомец ничего не слышал.
– Да, хороший денек. – Тина поспешно нацепила на лицо светскую улыбку. Вопросительно подняла брови.
– Меня зовут Брайан, – правильно понял невысказанный вопрос парень, – я сын Альфреда Боровски, мы с вами, можно сказать, косвенно знакомы.
Ах, вот оно что, – насмешливо подумала Тина. Не дотерпел до завтра, явился взглянуть на «невесту»… Ну что ж, она не против. Она в принципе не против знакомств с сыновьями миллионеров.
Тина почувствовала, что настроение у нее улучшается.
– Очень приятно. – Встала и постаралась поизящнее отряхнуть с ягодиц налипший песок. – Проходите, пожалуйста. Ограды, как видите, нет. – Любезно улыбнулась и протянула парню руку: – Тина.
– Брайан… Впрочем, я это уже говорил. – Парень осторожно коснулся Тининых пальцев.
– Хотите колы, Брайан? Правда, боюсь, она нагрелась… Может, попросить, чтобы принесли холодной? Минералки, может быть? – Тина мстительно подумала, как будет здорово, если на ее звонок явится не Роберта, а Ник, он иногда подменял горничную.
– Нет-нет, что вы! – Брайан всплеснул руками. – Не стоит беспокоиться, я ненадолго. Вы, наверное, знаете, что соседний пляж принадлежит моему отцу. Вот, заходил к управляющему, узнать, как дела – и увидел вас. – Он смущенно улыбнулся.
Тина, разглядывая парня, подумала, что на фотографиях он выглядел лучше – нормальное дело для фоток, выкладываемых в сеть. Ну, хоть не совсем крокодил.
Тонкогубый, у висков – россыпь мелких прыщиков, покатые плечи и слишком длинный нос. Зато красивые узкие кисти, аристократические пальцы, смущенный взгляд из-под густых ресниц – вот, для чего парню такие ресницы?! – и аромат «Кензо» последней коллекции.
– Очень рада, что зашли, – ободрила Тина. – Честно говоря, тут ужасно скучно.
– Догадываюсь. – Брайан сочувственно кивнул. – Такая красавица наверняка привыкла к более интересному обществу, чем мистер Кларк и прислуга… Вы ведь учитесь?
– Ага, учусь. Ох, да присядьте же! А то я как-то странно себя чувствую.
Брайан неловко присел на краешек шезлонга.
Тина умела «включать обаяние», освоила это искусство еще в детстве. Если возникала необходимость расположить человека к себе, проделывала это легко и непринужденно, удивляясь, что другие не пользуются таким простым приемом. Ведь, казалось бы, чего проще – перевести разговор на рассказ человека о том, что для него важно. Восхищенно ахнуть, многозначительно покивать, сочувственно улыбнуться… И все, рассказчик твой навеки, со всеми потрохами.
Людям мешает то, что они не умеют слушать друг друга. Рассказывать любят все, а желающие слушать находятся крайне редко – возможно, потому и ценятся так высоко. А уж если ахи, улыбки и кивки производятся красивой девушкой, шансов устоять у собеседника-мужчины немного.
Брайан в очередной раз подтвердил теорию Тины, через десять минут разболтался так, что не заткнешь. Дальше – в этом Тина убеждалась неоднократно – достаточно было всего лишь время от времени «угукать». Брайан, к счастью, оказался неплохим собеседником, слушая его, Тина не скучала.
Вызванная звонком Роберта – до чего ж досадно, что не Ник! – принесла колы со льдом. Брайан рассказывал забавные истории из студенческой жизни, а когда затихал, Тина делилась своими. Через полчаса они хохотали как давние знакомые.
– Я очень рад, что все-таки набрался смелости и зашел. – Брайан улыбнулся. – Знала бы ты, сколько терзался!
– Я такая страшная? – кокетливо расстроилась Тина.
– Ах, ну при чем здесь это?.. Нет, конечно. Просто, знаешь, незнакомой девушке как-то неловко навязываться. Я бы тебя с удовольствием куда-нибудь пригласил вечером, – Брайан посмотрел на часы, – сейчас-то мне идти надо, но тут так не принято. Пока нас официально не представили друг другу – сама понимаешь. Тебя не отпустит мистер Кларк, а мне матушка закатит лекцию о том, как положено себя вести с дочерями старых знакомых.
– Эндрю – не мой отец, – почему-то вырвалось у Тины.
Брайан погрустнел:
– Да, я знаю. Прости.
– Ничего. – Тина улыбнулась. – Тем более, что мою репутацию он охраняет не хуже родного папаши.
– Да уж, верю… Ну, что поделать – традиции. Городок старомодный, представления о хороших манерах тысячу лет не менялись… Ладно, пойду. – Брайан поднялся. – Рад был знакомству. С удовольствием продолжу его завтра.
– Я тоже. Ты молодец, что зашел.
С пляжа Тина уходила, напевая. Как же все-таки поднимает настроение мужское внимание! Пусть даже проявленное парнем, которому в любом случае пришлось бы его проявить.
***
Вечер Тина провела в салоне красоты. Ей обновили маникюр, сделали массаж лица, маску для волос. Выйдя из машины, вернувшаяся Тина увидела Ника: тот стрекотал у бассейна починенной газонокосилкой.
Благоухающая маслами и лосьонами, сверкающая модным педикюром, проходя по дорожке, ведущей к дому, возле Ника Тина специально замедлила шаг. Хотелось, чтобы он упал в обморок от восхищения. Ну, или хотя бы косилку уронил.
Обморока с Ником не случилось. То есть, разглядывал-то он Тину с явным интересом, больше всего внимания уделив ее голым до середины бедра ногам, но восхищенным при этом не выглядел. Прокричал что-то, стараясь переорать работающую косилку.
– Что? – не расслышала Тина.
Попробовала подойти ближе и наступила в лужу. Ногой в изящной открытой туфельке – в ледяную воду. Взвизгнула.
– Говорю же, под ноги смотри. – Ник заглушил косилку. Кивнул на тонкую струйку воды, бьющую из садового шланга: – Не видишь, шланг прохудился.
Раздосадованная Тина, ругаясь про себя последними словами, перешагнула лужу.
Сдался ты мне со своими советами! Больше я к тебе на пушечный выстрел не подойду.
***
На следующий день Тина прямо с утра начала готовиться к предстоящему вечеру.
Перемерила кучу платьев, туфель и украшений. Несколько раз собирала и распускала волосы. Поколебавшись, все же собрала их в сложный узел из нескольких косичек и прядей – с распущенными волосами Брайан ее уже видел, а такая прическа выгодно подчеркивала шею.
В выборе платьев остановилась на новом, купленном только этой весной – его светло-сиреневый шифоновый верх оттеняла тончайшая шелковая подкладка. Платье легким корсетом облегало торс, оставляя открытыми руки. Скромный вырез спереди выгодно подчеркивал линию ключиц и плеч. Зато разрез на спине, начинаясь у горловины, спускался до самой талии, открывая ложбинку позвоночника в обрамлении кружевной вставки в тон шифону. Дальше платье струилось многослойной юбкой – спереди чуть ниже колена, сзади оно удлинялось, ниспадая наподобие шлейфа.
– Вы такая красавица, барышня. – Роберта стояла в дверях, любуясь «молодой хозяйкой». – Только вот на спине сильно вырезано, ажно лифчик видать.
– Лифчик шел в комплекте, – не моргнув глазом соврала Тина. – Видишь, он того же тона, и кружева такие же? Это так надо, чтобы было видно.
Роберта неодобрительно покачала головой, но, судя по всему, пришла к выводу, что барышне лучше знать.
– Мария утром на рынке Микаэля видала, – таинственным шепотом сообщила она. – Он у Боровски шофером служит, за продуктами приехал. Молодой хозяин, говорит, от вас без ума.
– Глупости какие, – фыркнула Тина. – Подумаешь, поболтали пять минут. – Ей было очень приятно.
– Мужчине иной раз и одного взгляда хватит, чтобы голову потерять, – наставительно заметила Роберта, – на то они и мужчины. А вот женщины – другое дело. Женщинам думать надо.
– Не волнуйся, Роберта. – Тина подошла к служанке, погладила по смуглой руке – полной, толщиной в ее, Тинину, лодыжку. – Я не Маргарита. Я умею думать.
Роберту нанимали еще родители Маргариты. В «Шиповнике» прошла вся жизнь горничной: неудачное замужество – супруг оказался пьяницей, «старый хозяин» его выгнал; нянчание первой «маленькой мисс» – Маргариты; похороны, одного за другим, ее родителей – сэр Джозеф скончался от инсульта, леди Барбара пережила его всего на полгода; а потом рождение Тины и порхания вокруг нее – в те редкие дни, когда Маргарита вспоминала о «Шиповнике» и удосуживалась там показаться. Тина знала, что Маргариту Роберта обожала, а «чужака» Эндрю недолюбливала. «Это потому, что я запретил ей сушить абрикосы на парадном крыльце», – шутил Эндрю.
– Не беспокойся за меня, Роберта.
– Ох, барышня, ваши бы слова да богу в уши. – Горничная покачала головой. – Леди Маргарита, тоже – всегда лучше всех всё знала. – Она вздохнула. – Спускайтесь потихоньку, скоро уж гости появятся.
– Да-да, иду.
К платью Тина надела изящный золотой кулон с александритом и серьги из того же гарнитура, подаренного Эндрю на шестнадцатилетие. Сиреневые туфли и клатч бледного золота завершили ансамбль.
Тина еще раз крутанулась перед зеркалом, побрызгалась духами, и, сложив губы в самую любезную из своих улыбок, порепетировала:
– Добрый вечер! Рада вас видеть.
Глава 6
Встреча гостей и ужин определенно удались. По лицу Эндрю было видно, как он доволен. Тину весь вечер донимала расспросами мать Брайана, леди София. Ее интересовало все: в какой школе училась Тина до поступления в колледж, сколько лет занималась гимнастикой, умеет ли она водить машину, какие музеи и выставки посещала в Неаполе и куда ездила на рождественские каникулы.
Брайан время от времени делал попытки прервать допрос, но леди София была не из тех, кого легко сбить с намеченного пути. Тина, незаметно от нее, улыбалась Брайану: все в порядке, пусть спрашивает. Она понимала истинную цель расспросов и пыталась дать понять, что правила игры приняла. Брайан, тем не менее, все больше нервничал.
– Мама, ну ты совсем замучила Тину, – вздохнул он, когда подали десерт.
– Что ты, все в порядке, – поспешила заверить Тина, – мы с леди Софией чудесно беседуем.
– Мисс Тина – приятная собеседница, – подтвердила леди София, поправляя ожерелье на шее – так, чтобы бриллиантовая подвеска-капелька лежала ровно посредине.
– Мисс Тина – весьма снисходительная собеседница, я бы сказал, – вмешался мистер Боровски.
Мать Брайана носила звание «леди» по праву рождения, получив его от аристократических предков. А отец Брайана, мистер Боровски, попросту был богат. Уже тогда, когда тридцать лет назад посватался к леди Софии, был неприлично богатым, по здешним меркам, человеком. Почему, собственно, насплетничал Тине Эндрю, неравный – по мнению родителей леди Софии – брак и сумел состояться.
Брайана воспитывали в лучших традициях местной аристократии, мистер же Боровски почитал правила этикета «блажью», ни на йоту не изменяя себе в привычке говорить то, что думает, тогда, когда ему вздумается.
– Пожалейте бедное дитя! У нее, небось, от жужжания моей прекрасной супруги уже в висках ломит. – Мистер Боровски подмигнул Тине и рассмеялся.
– Я вовсе не… – запротестовала было Тина, но Брайан предостерегающе поднял руку:
– Прости, перебью. Я как раз хотел спросить у мистера Кларка разрешения ненадолго покинуть общество, и предложить Тине составить мне компанию.
– Вот это правильно! – одобрил мистер Боровски. – Под луной с барышней гулять – поди, интереснее, чем со старыми дураками штаны просиживать. – Он снова захохотал, явно приглашая Эндрю присоединиться.
Эндрю вежливо улыбнулся.
– Что ж, я не возражаю. Уверен, что вашему сыну можно доверить юную леди.
– Нужно, – поднимаясь, заверил Брайан. Доверительно поделился с отцом: – У Джеффа Малкольма сегодня вечеринка.
– Джефф – хороший парень, – кивнул мистер Боровски.
Леди София поджала губы и покачала головой, но, к счастью, возражать не стала.
– Только, прошу тебя, недолго.
– Разумеется, – хитро улыбнулся Брайан, – даже заскучать не успеете! Идем?
– Конечно. – Тина с готовностью встала. – Я не прощаюсь. Приятного вечера.
Она с трудом нашла в себе силы не вылететь из гостиной пулей.
– А что за вечеринка? – накинулась на Брайана, едва перешагнув порог. – Мне, наверное, переодеться надо?
– Э-э… не знаю. Надо, наверное… Впрочем, как хочешь. Видишь ли… – Брайан огляделся. Они с Тиной стояли в холле. Он понизил голос: – Здесь никто не подслушает?
– Лучше выйти, – тоже понизив голос, недоуменно отозвалась Тина. Вывела Брайана на террасу. – Что случилось?
– Видишь ли… – он мялся. – Не хотел говорить, но так получилось, что именно сегодня… Я клянусь, что такое больше не повторится!
– Да в чем дело, блин? – не сдержавшись, выпала из образа Тина. – Что происходит?
– У меня сегодня игра.
– Что-о?
– Онлайн игра, – сбивчиво объяснил Брайан, – финал. Такое раз в год бывает, понимаешь? Я никак не могу пропустить.
– Ты… э-э… геймер? – вспомнила правильное слово Тина.
Брайан скривился:
– Ох, и ты туда же! Ну, почему обязательно нужно ярлыки навешивать? Просто играю.
– Ясно. – Тина начала догадываться, что на самом деле означало внезапное желание Брайана посетить «вечеринку». И для чего он начал подлизываться к ней еще вчера. – И ты хочешь сказать, что там, у этого Малкольма…
– Что там сегодня обойдутся без меня, – закончил Брайан. – Джефф и не ждет, на самом деле. Знает, что меня предки к вам потащили.
– Так, подожди… – Тина все еще не понимала. – Если он тебя не ждет…
– Я и не пойду. – Брайан просительно улыбнулся. – Все, что мне нужно, это два часа свободного времени. Ну, три – не больше. И сразу же вернусь, обещаю.
– То есть… ты уходишь, а мне предлагаешь остаться? – сообразила наконец Тина.
– Н-ну… Тебе ведь не обязательно возвращаться в гостиную? Ты можешь пойти к себе, например. Или… не знаю. Погулять где-нибудь.
– Ну да, и напороться на кого-то, кто немедленно сообщит Эндрю, что я разгуливаю по ночам! Вот уж спасибо.
– Тина. Прошу тебя. – Брайан попытался взять ее за руку, Тина сердито вырвалась. – Такси уже приехало. Пожалуйста, сядь в машину вместе со мной – чтобы слуги видели, как мы уезжаем, а сразу за виллой миссис Остин ты выйдешь и вернешься…
– Чтобы пройти мимо слуг, ага.
– Ох, умоляю тебя! Есть ведь выход на пляж.
– Предлагаешь ковылять по песку в туфлях?
– Переобуйся, это недолго. Тина! Пожалуйста. Три часа – а потом проси, чего хочешь.
– То есть, ты меня покупаешь?
– Почему тебя? Твое молчание.
– Хорошо. – Тина прищурилась. – Мое молчание стоит пятьсот евро.
– Идет. – Брайан едва не подпрыгнул от радости.
Продешевила, – поняла Тина и мысленно выругалась.
– Ну, что? Идешь переодеваться?
– Да. Жди здесь. – Тина, стараясь не показать, как расстроена, спустилась с крыльца.
***
Удивленный таксист высадил Тину за виллой миссис Остин.
– Спасибо! – Брайан прижал руки к сердцу. – Ты настоящий друг! – и повернулся к водителю: – Гони.
Такси, взревев мотором, умчалось. А Тина постаралась не разреветься от обиды. Так ее не кидал еще ни один парень. Ее вообще парни до сих пор не кидали.
«Пятьсот евро, – напомнила себе Тина. – А можно было сказать семьсот. Или даже тысячу. И он бы заплатил… И почему я такая дура?!» Она ударила кулаком по садовой ограде миссис Остин. Вспомнила о задней калитке в ограде «Шиповника» и сообразила, что на пляж спускаться вовсе не обязательно. Дважды дура, выругала себя, могла бы не переодеваться. Хотя, конечно, тащиться в вечернем платье, на высоких каблуках через заросший сад – то еще удовольствие, в джинсах и майке всяк сподручнее.
Обойдя ограду, Тина потянула на себя калитку – уф-ф, не заперта. Протиснулась в узкий проем между калиткой и забором – нижний край калитки скреб по земле, она едва открывалась. Тина с усмешкой подумала, что любовнице Ника ни в коем случае нельзя поправляться.
Подсвечивая себе телефоном, двинулась по тропинке, едва заметной в темных зарослях. Тихо зашипела от боли, угодив босой ногой в крапиву. Ох, попадись ей завтра этот Ник! Она его заставит все сорняки в саду выкосить. Каждую травинку.
– Ну, где ты там? – вдруг негромко окликнули из темноты. – Посветить?
Тина вздрогнула и остановилась. Вставшего с качелей, включившего фонарик Ника она в темноте не заметила.
Ник, судя по всему, понял, что перед ним не тот, кого он ждал, тоже только сейчас. Недовольно буркнул:
– Ты что тут забыла?
– Гуляю, – огрызнулась Тина. И перешла в наступление: – А ты?
– Я жду, пока гости уйдут, чтобы в доме прибраться.
– А почему здесь?
– А почему нет? – Ник зачем-то переступил на месте, смещаясь в сторону. – Тут вроде нигде не написано, что сидеть нельзя.
– Можно, – прищурилась Тина. – И сидеть можно, и много чего еще делать можно. Можно даже не одному.
Ник ухмыльнулся. Насмешливо прищурился:
– Завидно?
– Дурак, – вспыхнула Тина. И собралась идти дальше – теперь уже уверенная, что Ник ее не сдаст. Не идиот же он, понял, что она знает о той девушке. Замужней, судя по всему.
Но, сделав несколько шагов, Тина разглядела предмет, который Ник пытался загородить собой. У его ног стоял ящик, в ячейках которого серебрились горлышки бутылок. Во-от оно что…
– Шампанское, я так понимаю, из хозяйских погребов? – Тина присела на корточки рядом с ящиком. – А мамаша твоя в доле, или как?
– Или как. – Ник угрожающе навис над Тиной. – Это мое! Утром купил. Имею право?
– Да имеешь, конечно. – Тина вытащила из ячейки бутылку, посмотрела на этикетку. – Ого, Моэт! А ты, смотрю, не хило зарабатываешь.
– На бухло хватает. – Ник выдернул из ящика еще одну бутылку, протянул Тине. – Вот. Забирай и вали. Я тебя не видел, ты меня не видела. О’кей?
Тина медленно, с удовольствием покачала головой:
– Не-а. Не о’кей. – Вернула бутылку обратно в ячейку и поднялась. Распорядилась, указывая на ящик: – Ты отнесешь это ко мне в дом. Сейчас.
– Сейчас нельзя. Там Роберта, на террасе.
Тина мстительно мотнула головой:
– Не мои проблемы. Неси!
От удовольствия полюбоваться на взбешенное лицо Ника ей пришлось отказаться, ради удовольствия красиво уйти. Тина представляла, с какой яростью Ник смотрит вслед и наслаждалась. Главное, снова в крапиву не наступить.
***
– Да чтоб тебя!.. – Тина припомнила все известные ей ругательства.
Тугая пробка сначала долго не поддавалась, а потом бутылка с шампанским вспенилась так, что едва не выпрыгнула из рук.
Тина облила и футболку, и джинсы, и пол вокруг себя в радиусе пары метров. Никогда не думала, что из одной бутылки может хлынуть столько пены. Да, честно говоря, ей никогда раньше и не приходилось самой открывать шампанское. У знакомых парней на вечеринках это получалось легко и непринужденно, Тина была уверена, что запросто управится. И – на тебе.
Она оглядела залитый пол. Зачем-то подергала за подол футболку. Нда… И не позвать никого – ее ведь здесь, по официальной версии, нет. И, даже если б была – попробуй объясни Роберте, для чего приличной барышне понадобилось в одиночку открывать шампанское? Отчиму Роберта, может, и не расскажет, но изведет причитаниями о «непутевой» матери так, что лучше бы рассказала.
Ох, блин… Ладно. Тина, подумав, сняла залитые шампанским босоножки. Перешагнула лужу, направляясь в ванную.
Там ее ждал еще один сюрприз: тряпки в шкафчике под умывальным столиком – у себя в капмусе Тина хранила чистящие принадлежности там – не обнаружилось. В туалете тоже. В крохотной кладовке скучали пылесос и гладильная доска.
Ни клочка материи и ни единой бутылки с чистящим средством! Даже бумажных полотенец не нашлось – Роберта, по-видимому, все необходимое приносила с собой.
Тина, вздохнув и снова выругавшись, сняла с вешалки полотенце. Мягкое, белоснежное, с вышивкой шелковыми нитками, девяносто евро комплект – она видела такие в салоне, где продавали белье.
Намочила полотенце под краном. Вернувшись в комнату, горестно нацелилась на край лужи. И вздрогнула – в балконную дверь постучали.
На террасе стоял Ник. Не впустить его было нельзя, вдруг кто-нибудь увидит.
Тина с ругательствами открыла раздвижную дверь. Прошипела:
– Чего тебе?
– Ты совсем дура? – вместо ответа осведомился Ник. И, быстро войдя, опустил жалюзи, на балконной двери и на окнах.
Тина вспыхнула. Получалось, что совсем. Так наслаждалась своей победой, что в голову не пришло: снаружи отлично видно все, происходящее в освещенной комнате.
– Хорошо хоть, никто тут сейчас не шляется, – закончив с жалюзи, проворчал Ник. – Жених-то где?
– Скоро вернется… Не твое дело! – опомнилась Тина.
– Ну, не мое так не мое, – неожиданно миролюбиво согласился он. Окинул помещение взглядом, оценивая учиненный Тиной разгром: – Я смотрю, так себе из тебя пьяница.
– Зачем ты пришел? – сквозь зубы прошипела Тина.
– Хозяйское добро пожалел. – Ник кивнул на полотенце в Тининой руке. – И тебя, балбеску. Что ты завтра Роберте рассказывать будешь? Отчего полотенце грязное, почему шмотки вином воняют?
Тина опустила голову. О том, что делать с залитыми шампанским вещами, она пока не думала.
– Дура, – категорично подвел итог Ник. – Ладно. Сиди тихо, я быстро.
Он выключил в комнате свет, оставив только ночник, и исчез в темноте за балконом. Вернулся минут пять спустя, с пластиковым ведром в руках.
– Ты полы-то мыть умеешь?
– Справлюсь. Давай. – Тина потянулась за ведром и тряпкой.
– Э, нет. – Ник отодвинул ведро. – Ты еще не поняла, крошка? Я на халяву даже не кашляю.
Тина вздохнула.
– Сколько?
– Нисколько. – Ник странно смотрел на нее. На облепившую фигуру мокрую футболку – Тина не успела переодеться. – Тебе бы помыться…
– При тебе, что ли? – фыркнула Тина.
– Как догадалась? – Ник с прищуром смотрел на нее. – А я за это прибраться помогу. И шмотки в прачечной закопаю так, что Роберта не заметит.
– Пошел вон, – с едва сдерживаемой яростью приказала Тина.
– О’кей, – кивнул Ник. – Пошел.
И действительно пошел к балконной двери. Демонстративно покачивая ведром.
– Стой. – Тина почувствовала, что ее накрывает бесшабашной злостью.
На Ника, на Брайана, на сушеную мамашу Брайана и его самовлюбленного отца, на Эндрю, который затеял этот идиотский званый вечер – на всех.
– Поклянись, что ко мне не притронешься.
Ник остановился. Обернулся.
Разглядывая Тину с головы ног – она снова ощутила, что футболка мокрая – кивнул.
– Клянусь. Сама не попросишь – не трону.
– Не дождешься.
Тина отпила шампанского. Прямо из бутылки, там оставалась примерно половина. Поставила бутылку на пол. И, глядя на Ника, принялась раздеваться.
