Морган Райс
Дар оружия
Глава шестая
Микоплес сидела, свернувшись клубком, попав внутрь огромной сети Акрона, не в силах вытянуться и взмахнуть крыльями. Она находилась возле штурвала корабля Империи и сопротивлялась, но не могла поднять свой подбородок, пошевелить крыльями и вытянуть лапы. Микоплес никогда в своей жизни не чувствовала себя хуже, никогда не была лишена свободы и силы. Она свернулась в клубок, медленно моргая, приуныв, волнуясь больше за Тора, чем за себя.
Микоплес ощущала энергию Тора даже с такого большого расстояния, даже когда ее корабль переплывал море, покачиваясь вверх и вниз на чудовищных волнах. Ее тело поднималось и опускалось, когда волны разбивались о палубу. Микоплес чувствовала, что Тор меняется, что он становится другим человеком – не тем молодым человеком, которого она знала. Ее сердце разбилось. Она не могла избавиться от ощущения, что каким-то образом подвела его. Она снова попыталась бороться, отчаянно желая полететь к нему, спасти его. Но Микоплес не могла вырваться.
Огромная волна разбилась о палубу, и пенящиеся воды Тартувиана проскользнули под ее сеть, заставив дракона поскользнуться и удариться головой о деревянный корпус. Она съежилась и зарычала, лишенная прежних духа и силы. Микоплес смирилась со своей новой судьбой, зная, что ее увозят для того, чтобы убить или – что еще хуже – чтобы сделать ее пленницей. Ее не волновало то, что случится с ней. Она просто хотела, чтобы с Тором все было в порядке. И Микоплес хотела получить шанс, всего лишь один последний шанс, отомстить своим обидчикам.
«Вот она где! Проскользнула почти половину палубы!» – крикнул один из солдат Империи.
Микоплес ощутила внезапную боль в чувствительной чешуе на своем лице и увидела двух солдат Империи с копьями длиной в тридцать футов, которые толкали ее с безопасного расстояния через сеть. Она попыталась броситься вперед на них, но ограничения удерживали ее внизу. Она зарычала, когда они снова и снова наносили ей удары копьями, смеясь, очевидно, получая от этого удовольствие.
«Теперь она не такая страшная, не так ли?» – спросил один из них своего товарища.
Тот рассмеялся, ткнув свое копье близко от ее глаза. Микоплес отодвинулась в последнюю секунду, спасая себя от слепоты.
«Она безвредна, как муха», – ответил второй солдат.
«Я слышал, что ее собираются выставить на обозрение в новом капитолии Империи».
«А я слышал другое», – сказал его друг. – «Я слышал, что они собираются оторвать ей крылья и мучить ее за весь тот вред, который она причинила нашим людям».
«Хотел бы я это увидеть».
«Нам правда нужно доставить ее в целости и сохранности?» – спросил один из них.
«Таков приказ».
«Но я не вижу причины, по которой мы, по крайней мере, не можем ее немного покалечить. В конце концов, ей ведь не нужны два глаза, не так ли?»
Второй солдат рассмеялся.
«Что ж, теперь, когда ты ставишь вопрос таким образом, полагаю, что нет», – ответил он. – «Давай, повеселись».
Один из них подошел ближе и высоко поднял копье.
«Теперь стой спокойно, девочка», – сказал солдат.
Микоплес беспомощно вздрогнула, когда солдат вышел вперед ближе, собираясь вонзить свое длинное копье в ее глаз.
Внезапно о нос корабля разбилась очередная волна, вода сбила солдата с ног, и он проскользнул прямо к ее лицу, широко распахнув глаза от ужаса. Приложив огромные усилия, Микоплес удалось поднять одну лапу достаточно высоко для того, чтобы позволить солдату проскользнуть под нее, после чего она опустила на него лапу и прижала ее к горлу.
Солдат пронзительно закричал, когда повсюду полилась его кровь, смешанная с водой, пока он умирал под драконом. Микоплес ощутила небольшое удовлетворение.
Другой солдат Империи развернулся и убежал, крича о помощи. Через несколько секунд появилась дюжина воинов Империи с длинными копьями.
«Убейте зверя!» – крикнул один из них.
Они все приблизились, чтобы убить ее, и Микоплес была уверена в том, что они так и сделают.
Она вдруг ощутила внезапный прилив ярости, непохожий ни на один из тех, которые случались у нее раньше. Микоплес закрыла глаза и обратилась с мольбой к Господу о последнем приливе сил.
Постепенно она почувствовала, как через нее проходит жар, начинаясь в ее животе и проход к ее горлу. Она подняла свою пасть и издала рев. К ее удивлению, оттуда вырвалось пламя. Оно прошло через сеть и, пусть не разрушило Акрон, тем не менее, стена огня поглотила дюжину наступающих на нее мужчин.
Они все закричали, когда их тела охватило пламя. Большинство из них рухнуло на палубу, а те, кто не умер мгновенно, побежали и выпрыгнули за борт в море. Микоплес улыбнулась.
Появилась еще одна дюжина солдат с дубинками в руках, и Микоплес снова попыталась призвать на помощь огонь.
Но в этот раз ничего не получилось. Господь ответил на ее молитвы, и явил ей последнюю благодать. Но теперь она больше ничего не могла поделать. Она была благодарна хотя бы за то, что получила.
На нее набросилась дюжина солдат, избивая ее дубинками, и постепенно Микоплес почувствовала, что опускается все ниже и ниже, закрывая глаза. Она крепко свернулась в клубок, смирившись, задаваясь вопросом, неужели ее время в этом мире подошло к концу.
Вскоре мир Микоплес наполнился мраком.
Глава седьмая
Ромулус стоял на носу своего огромного корабля с черно-золотым корпусом и развевающимся флагом Империи со львом и орлом в его пасти. Корабль смело плыл на ветру. Он стоял, уперев руки в бока, его широкая мускулатура стала еще шире, словно он прирос к палубе. Ромулус смотрел на покатые, светящиеся воды Амбрека. Вдалеке на виду показался берег Кольца.
Наконец-то.
Сердце Ромулуса воспарило от предвкушения, когда он впервые увидел Кольцо. На его корабле находились лучшие подобранные мужчины – несколько десятков – и позади них плыли тысячи лучших кораблей Империи. Подавляющая армада, заполнившая собой море, плывущая под флагом Империи. Они плыли долго, окружая Кольцо, решив причалить на стороне МакКлаудов. Ромулус решил войти в Кольцо лично, подкрасться к своему бывшему хозяину Андроникусу и убить его тогда, когда тот меньше всего этого ожидает.
Ромулус улыбнулся этой мысли. Андроникус понятия не имеет о силе или хитрости своего заместителя, и ему предстоит получить тяжелый урок. Ему никогда не следовало недооценивать Ромулуса.
Рядом разбивались огромные волны, и Ромулус наслаждался холодным порывом ветра на своем лице. В руке он сжимал волшебный плащ, которые он получил в лесу. Он чувствовал, что плащ сработает и поможет ему пересечь Каньон. Ромулус знал, что когда он его наденет, то станет невидимым, способным пройти через Щит и самостоятельно пересечь Кольцо. Для его миссии понадобятся хитрость, ловкость и внезапность. Разумеется, его люди не смогут последовать за ним, но он не нуждался ни в одном из них – как только он окажется внутри, он найдет людей Андроникуса – людей Империи – и вовлечет их в свое дело. Он разделит их и создаст свою собственную армию, свою собственную гражданскую войну. В конце концов, солдаты Империи любили Ромулуса не меньше, чем Андроникуса. Ромулус использует собственных людей Андроникуса против него.
Затем Ромулус найдет МакГила, заставит его пересечь Каньон, как того требует плащ, и, если легенда верна, Щит будет разрушен. А когда Щит падет, он призовет всех своих людей, весь его флот ворвется внутрь и уничтожит Кольцо навсегда. После чего Ромулус, наконец, станет единственным правителем вселенной.
Он сделал глубокий вдох, практически ощущая все это сейчас. Всю свою жизнь он сражался ради этой минуты.
Ромулус посмотрел на кроваво-красное небо, на появление второго солнца, огромного шара на горизонте, излучающего голубой свет в это время дня. В это время Ромулус молился своим богам – Богу Земли, Богу Моря, Богу Неба, Богу Ветра. И больше всего – Богу Войны. Он знал, что должен задобрить каждого из них. Ромулус был готов: он привез большое количество рабов, которыми он мог пожертвовать, зная, что их пролитая кровь придаст ему сил.
Волны разбивались вокруг него, когда они приблизились к берегу. Ромулус не стал ждать, пока другие опустят веревки, он спрыгнул с корпуса, как только нос корабля коснулся песка, падая на добрых двадцать футов и приземлившись на ноги, по пояс в воду. Он даже не дрогнул.
Ромулус медленно побрел по пляжу так, словно тот принадлежал ему. На песке оставались глубокие следы его ног. Позади него его люди опустили веревки и начали спускаться с корабля – одна лодка опускалась на воду за другой.
Ромулус рассмотрел свою работу и улыбнулся. Небо начало темнеть, и он добрался до берега в идеальный момент, чтобы представить пожертвование. Он знал, что ему есть за что благодарить богов.
Он повернулся лицом к своим людям.
«ОГОНЬ!» – крикнул Ромулус.
Его люди поспешили развести огромный костер пятнадцати футов в высоту – уже была готова огромная куча хвороста, растянувшаяся и сделанная в форме трехконечной звезды, ожидающая того, чтобы ее подожгли.
Ромулус кивнул, и его люди вытащили вперед дюжину рабов, связанных друг с другом. Их привязали к хворосту костра веревками. Рабы смотрели на них широко распахнутыми от паники глазами. Охваченные ужасом, они кричали и пытались вырваться, увидев факелы наготове и осознав, что их собираются сжечь живьем.
«НЕТ!» – закричал один из них. – «Пожалуйста! Я умоляю вас! Только не это. Что угодно, но только не это!»
Ромулус проигнорировал его. Вместе этого он повернулся ко всем спиной, сделал несколько шагов вперед, широко раскинул руки и поднял голову к небесам.
«ОМАРУС!» – крикнул он. – «Дай нам свет, чтобы видеть! Прими мою жертву этим вечером. Будь со мной в моем путешествии в Кольцо. Дай мне знак. Дай мне знать, добьюсь ли я успеха!»
Ромулус опустил голову, и в эту минуту его люди бросились вперед и швырнули свои факелы в хворост.
Поднялся ужасный крик, когда все рабы начали гореть заживо. Повсюду летели искры, пока Ромулус стоял, со светящимся лицом наблюдая за представлением.
Ромулус кивнул, и его люди вывели вперед одноглазую старуху с морщинистым лицом и скрюченным телом. Несколько мужчин вывезли ее вперед на колеснице, и она наклонилась в сторону пламени. Ромулус терпеливо наблюдал за ней, ожидая ее пророчества.
«Ты преуспеешь», – сказала старуха. – «Пока не увидишь, как два солнца сойдутся в одной точке».
Ромулус улыбнулся. Два солнца сойдутся в одной точке? Этого не происходило уже тысячу лет.
Он был счастлив, теплое чувство наполнило его грудь. Это было все, что он хотел услышать. Боги были с ним.
Ромулус схватил свой плащ, оседлал коня и, пнув его посильнее, поскакал галопом в одиночестве – через песок, на дорогу, которая приведет его к Восточному Пересечению, а вскоре в самое сердце Кольца.
Глава восьмая
Селезе медленно шла через то, что осталось от поля боя вместе с Иллепрой. Каждая из них переходила от тела к телу, проверяя, есть ли выжившие. Это было долгое, тяжелое путешествие из Силезии, когда они обе шли вместе, следуя за главной частью армии, переходя от раненых к мертвым. Они отделились от других целителей и стали лучшими подругами, связанными одной бедой. Их естественным образом тянуло друг к другу – будь то по причине одинакового возраста, схожести или, может быть, что самое важное – любви к сыновьям МакГила. Селезе любила Риса, а Иллепра, хотя она ненавидела это признавать, была влюблена в Годфри.
Они делали все от них зависящее, чтобы не отставать от главной части армии, проходя поля, леса и грязные дороги, непрерывно прочесывая местность в поисках раненых МакГилов. К несчастью, находить их было легко – ландшафт был заполнен ими до отвала. В некоторых случаях Селезе была в состоянии исцелить их, но в большинстве случаев лучшее, что Селезе и Иллепра могли сделать, – это залатать их раны, облегчить их боль своими эликсирами и позволить им спокойно умереть.
Это разбивало Селезе сердце. Будучи целительницей в небольшом городке на протяжении всей своей жизни, она никогда не имела дела с чем-то настолько масштабным и тяжелым. Она лечила небольшие царапины, порезы, раны – иногда случайные укусы форситов. Но девушка не привыкла к такому массовому кровопролитию и смерти, к таким серьезным ранам. Это делало ее глубоко несчастной.
В своей профессии Селезе жаждала исцелять людей и видеть их здоровыми. Тем не менее, с тех пор, как девушка прибыла из Силезии, она не видела ничего, кроме бесконечных потоков крови. Как люди могут делать нечто подобное друг с другом? Все эти раненые были чьими-то сыновьями, отцами, мужьями. Как человечество может быть настолько жестоким?
Сердце Селезе разбивалось еще сильнее из-за ее неспособности помочь каждому человеку, которого она встречала. Ее запасы были ограниченными, она не могла унести многое. Другие целители королевства разбрелись кто куда по всему Кольцу. Одни примкнули к армии, другие были сами по себе. Без подходящих телег, лошадей и команды целителей девушка мало что могла носить с собой.
Селезе закрыла глаза и сделала глубокий вдох, продолжая идти мимо лиц раненых, которые мелькали перед ней. Бесчисленное количество раз она находила раненого солдата, кричащего от боли, видела, как тускнеют его глаза и давала ему блатокс. Это было эффективное болеутоляющее и эффективный транквилизатор. Но он не исцелял гнойные раны и не мог остановить инфекцию. Без всех своих запасов это было лучшее, что Селезе могла сделать. Из-за этого ей хотелось одновременно и плакать, и кричать.
Селезе и Иллепра наклонились над раненым солдатом в нескольких футах друг от друга, каждая из них была занята зашиванием раны при помощи нитки и иголки. Селезе вынуждена была использовать эту иглу несколько раз, и ей хотелось иметь новую, но у девушки не было выбора. Солдат закричал от боли, когда она зашивала длинную вертикальную рану на его бицепсе, которая, казалось, не хотела закрываться, продолжая протекать. Селезе надавила вниз одной ладонью, пытаясь остановить кровотечение.
Но ее усилия были напрасными. Если бы она добралась до этого солдата вчера, все было бы в порядке. Но теперь его рука приобрела зеленый оттенок. Она пыталась предотвратить неизбежное.
«С тобой все будет в порядке», – сказала Селезе воину.
«Нет, не будет», – сказал он, подняв на нее взгляд смерти. Селезе уже много раз видела этот взгляд. – «Скажи мне. Я умру?»
Селезе сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Она не знала, что ответить. Она ненавидела ложь, но не осмелилась сказать ему правду.
«Наши судьбы в руках наших создателей», – ответила девушка. – «Никогда не поздно ни для одного из нас. Выпей», – сказала она, вынимая небольшой флакон блатокса из сумки с зельями, висящей у нее на поясе. Она приложила флакон к губам солдата и погладила его по лбу.
Его глаза закатились назад и он вздохнул, впервые ощутив покой.
«Я чувствую себя хорошо», – сказал он.
Через несколько секунд глаза солдата закрылись.
Селезе почувствовала, как по ее щеке покатилась слеза, и быстро вытерла ее.
Иллепра покончила с раной своего солдата, они вместе поднялись, изнывая от усталости, и продолжили идти по бесконечным тропам вместе, проходя труп за трупом. Они направлялись на восток, следуя за главной частью армии.
«Мы вообще делаем здесь что-нибудь?» – наконец, спросила Селезе после продолжительного молчания.
«Конечно», – ответила Иллепра.
«Мне так не кажется», – сказала Селезе. – «Мы спасли лишь несколько человек, а потеряли огромное количество».
«А как насчет тех нескольких?» – парировала Иллепра. – «Разве они ничего не стоят?»
Селезе задумалась.
«Конечно, стоят», – сказала она. – «Но как насчет остальных?»
Селезе закрыла глаза и попыталась представить их, но теперь видела только размытые лица.
Иллепра покачала головой.
«Ты не о том думаешь. Ты – мечтательница, и слишком наивна. Ты не можешь спасти всех. Мы не начинали эту войну, мы только убираем после нее».
Они продолжили свой путь в тишине, продвигаясь все дальше на восток, мимо поля тел. Селезе была счастлива уже хотя бы потому, что рядом с ней шла Иллепра. Они давали друг другу компанию и утешение, весь путь делились опытом и лекарствами. Селезе была поражена широким выбором трав, имеющийся у Иллепры, – трав, которые она никогда не встречала. Иллепра же в свою очередь то и дело удивлялась уникальным мазям, которые Селезе обнаружила в своей небольшой деревне. Они отлично дополняли друг друга.
Пока они шли, осматривая очередное мертвое тело, мысли Селезе вернулись к Рису. Несмотря на все то, что происходило вокруг нее, она не могла избавиться от мыслей о нем. Девушка проделала весь этот путь в Силезию, чтобы найти его, чтобы быть с ним. Но судьба снова достаточно скоро разлучила их, эта глупая война развела их по разные стороны. С каждой минутой Селезе задавалась вопросом, в безопасности ли Рис. Она спрашивала себя, на каком именно поле боя он находится. Проходя мимо очередного трупа, девушка бросала быстрый взгляд на его лицо, испытывая страх, надеясь и молясь о том, чтобы это был не Рис. В животе у нее все сжималось каждый раз, когда она подходила к очередному телу, пока она не переворачивала его и не видела, что это не Рис. И каждый раз она вздыхала с облегчением.
Тем не менее, с каждый шагом она нервничала, всегда опасаясь того, что найдет Риса раненым – или, что хуже, мертвым. Селезе не знала, как сможет жить дальше, если это произойдет.
Она решила найти его – живого или мертвого. Селезе проделала такой долгий путь и не вернется, пока не узнает о его судьбе.
«Я не видела никаких признаков Годфри», – сказала Иллепра, пиная камни по пути.
Иллепра то и дело говорила о Годфри с тех пор, как они ушли. Очевидно, она была в него влюблена.
«И я», – подтвердила Селезе.
Это был постоянный диалог между двумя девушками, влюбленными в двух братьев – Риса и Годфри – двух братьев, которые не могли отличаться друг от друга еще больше. Селезе лично не могла понять, что Иллепра нашла в Годфри. Ей он казался всего лишь пьяницей, глупым человеком, которого нельзя воспринимать серьезно. Годфри был веселым, забавным и несомненно остроумным, но он не являлся тем человеком, которого Селезе хотела видеть рядом с собой. Она хотела искреннего, честного, сильного мужчину. Она жаждала мужчину, которому было бы известно, что такое рыцарство и честь. Рис идеально ей подходил.
«Я просто не знаю, как он сможет все это пережить», – грустно сказала Иллепра.
«Ты любишь его, не так ли?» – спросила Селезе.
Покраснев, Иллепра отвернулась.
«Я никогда не говорила о любви», – сказала она в свою защиту. – «Я просто волнуюсь о нем. Он всего лишь мой друг».
Селезе улыбнулась.
«Неужели? Тогда почему ты говоришь о нем без остановки?»
«Разве?» – удивленно спросила Иллепра. – «Я этого не заметила».
«Да, постоянно».
Иллепра пожала плечами и замолчала.
«Полагаю, что каким-то образом он проник под мою кожу. Иногда он сводит меня с ума. Я постоянно вытаскиваю его из таверн. Он каждый раз обещает мне, что больше никогда туда не вернется, но он всегда возвращается. Это на самом деле выводит из себя. Я бы выпорола его, если бы могла».
«Именно поэтому тебе так не терпится его найти?» – спросила Селезе. – «Чтобы устроить ему взбучку?»
Теперь пришла очередь Иллепры улыбнуться.
«Может быть, нет», – сказала она. – «Возможно, я так же хочу его обнять».
Они завернули за холм и подошли к солдату-силезианцу. Он лежал под деревом и стонал. Очевидно, у него была сломана нога. Селезе, у которой был наметан глаз, увидела это даже с расстояния. Поблизости они увидела двух, привязанных к дереву, лошадей.
Девушки бросились к нему.
Когда Селезе начала лечить его глубокую рану в бедре, она не могла не задать ему тот же вопрос, который задавала каждому встреченному солдату:
«Ты видел кого-нибудь из членов королевской семьи?» – спросила она. – «Ты видел Риса?»
Все остальные солдата поворачивались, качали головами и отводили глаза в сторону. Селезе была настолько разочарована к этому времени, что ожидала отрицательный ответ.
Но, к ее удивлению, этот солдат утвердительно кивнул.
Глаза Селезе широко распахнулись от волнения и надежды.
«Он жив? Он ранен? Ты знаешь, где он?» – спросила она. Ее сердце бешено колотилось, пока она сжимала запястье солдата.
Тот кивнул.
«Знаю. Он на особой миссии – он хочет вернуть Меч».
«Какой меч?»
«Меч Судьбы».
Она в ужасе посмотрела на солдата. Меч Судьбы. Легендарный меч.
«Где?» – в отчаянии спросила девушка. – «Где он?»
«Он отправился к Восточному Пересечению».
Селезе задумалась. Восточное Пересечение. Это далеко, очень далеко. У нее нет шанса добраться туда пешком. Не с такой скоростью. А если Рис там, то, разумеется, он в опасности. Конечно же, он нуждается в ней.
Покончив с раной солдата, Селезе обернулась и заметила двух лошадей, привязанных к дереву. Учитывая сломанную ногу этого человека, он не сможет скакать на них. Эти две лошади бесполезны для него. И совсем скоро они умрут, если о них не позаботятся.
Солдат проследил за ее взглядом.
«Возьмите их, миледи», – предложил он. – «Мне они не нужны».
«Но они твои», – сказала девушка.
«Я не могу скакать на них. Не в таком состоянии. Вам они нужнее. Возьмите их и найдите Риса. Это долгое путешествие и вам не совершить его пешком. Вы очень мне помогли. Я не умру здесь. У меня есть еда и вода на три дня. За мной придут люди. Здесь все время проходят патрули. Возьмите лошадей и отправляйтесь в путь».
Селезе сжала запястье солдата, преисполненная благодарностью. Она решительно повернулась к Иллепре.
«Я должна найти Риса. Прости меня. Здесь есть две лошади. Ты можешь взять вторую и отправиться туда, куда тебе нужно. Я должна пересечь Кольцо и скакать к Восточному Пересечению. Мне жаль, но я должна оставить тебя».
Селезе оседлала своего коня и удивилась, увидев, что Иллепра бросилась вперед и оседлала коня рядом с ней. Девушка протянула руку с коротким мечом и разрубила веревку, привязывающую коней к дереву.
Повернувшись к Селезе, Иллепра улыбнулась.
«Неужели ты на самом деле думаешь, что после всего, через что мы прошли, я позволю тебе отправиться одной?» – спросила она.
Селезе улыбнулась.
«Полагаю, что нет», – ответила она.
Они обе пнули своих лошадей и поскакали прочь по дороге, направляясь все дальше на восток. Селезе молилась о том, чтобы дорога привела их к Рису.
