Морган Райс
Клич чести
Глава четвертая
Гвендолин спешила по извилистым улочкам королевского двора, сокращая свой путь, пробираясь через встречающихся простолюдинов. Акорт и Фальтон несли Годфри позади нее. Гвен была решительно настроена добраться до целительницы как можно быстрее. Годфри не может умереть, только не после всего, через что они прошли, и, разумеется, не таким образом. Девушка представила себе, как лицо Гарета расплывется в самодовольной улыбке, когда он получит новости о смерти Годфри, но Гвен была намерена изменить исход. Она жалела, что не нашла брата раньше.
Когда Гвен свернула за угол и вошла на городскую площадь, где толпа стала чрезвычайно плотной, она подняла глаза и увидела Фирта, который все еще раскачивался на балке, с петлей, тесно сжавшей его шею, на обозрение прохожих. Она инстинктивно отвернулась. Это было ужасное зрелище, служившее напоминанием подлости ее брата. Гвен казалось, что она не сможет избежать длинных рук Гарета, куда бы она ни повернула. Было странно думать, что всего сутки назад она разговаривала с Фиртом, а теперь он висел здесь. Гвен не могла избавиться от ощущения, что смерть забирает всех вокруг нее, она следует также и за ней.
И хотя Гвен хотелось отвернуться, выбрать другой путь, она знала, что дорога через площадь была самой верной тропой, и она не поддастся своим страхам. Девушка заставила себя пройти мимо балки, как раз мимо висящего тела. Сделав это, Гвен удивилась, когда дорогу ей преградил королевский палач, облаченный в черные одежды.
Сначала девушка подумала, что он собирается убить и ее, пока он не поклонился.
«Миледи», – смиренно произнес он, опустив голову в знак уважения. – «Все еще не был дан королевский приказ относительно того, что делать с телом. Я не получил инструкции о том, похоронить ли его надлежащим образом или бросить в массовую могилу нищих».
Гвен остановилась, досадуя из-за того, что все это свалилось на ее плечи. Акорт и Фальтон остановились рядом с ней. Девушка подняла глаза вверх, прищурившись на солнце, посмотрев на висящее всего в футе от нее тело. Она уже собиралась пойти дальше, проигнорировав палача, когда ей что-то пришло на ум. Ей захотелось справедливости для своего отца.
«Бросьте его в общую могилу», – сказала она. – «Без опознавательных знаков. Не предоставляйте ему никаких специальных обрядов погребения. Я хочу, чтобы его имя было стерто из анналов истории».
Палач склонил голову в знак признательности, и девушка нашла для себя небольшое оправдание. В конце концов, именно этот человек убил ее отца. И хотя она ненавидела проявление насилия, она не прольет ни единой слезинки по Фирту. Гвен ощущала, что дух ее отца был сейчас с ней – сильнее, чем когда-либо – и почувствовала исходящий от него покой.
«И еще кое-что», – добавила она, остановив палача. – «Снимите тело сейчас же».
«Сейчас, миледи?» – переспросил палач. – «Но король отдал приказ, чтобы это тело повисело дольше».
Гвен покачала головой.
«Сейчас», – повторила она. – «Это его новый приказ», – солгала она.
Поклонившись, палач поспешил обрезать веревку.
Гвен снова нашла для себя небольшое оправдание. Она не сомневалась в том, что в течение дня Гарет проверяет тело Фирта из своего окна, и устранение тела будет досаждать ему, служа напоминанием, что его планам не всегда суждено осуществляться.
Гвен уже собиралась уходить, когда услышала знакомый крик. Девушка остановилась и, обернувшись, увидела сокола Эстофелеса, который сидел высоко на балке. Она поднесла руку к глазам, чтобы заслонить их от солнца, пытаясь убедиться в том, что ее глаза не сыграли с ней шутку. Эстофелес снова закричал и сначала расправил крылья, после чего снова их сложил.
Гвен чувствовала, что птица несла в себе дух ее отца.
Внезапно у девушки возникла идея – когда она, свистнув, протянула руку, Эстофелес слетел вниз с балки и опустился на ее запястье. Птица была тяжелой, ее когти вонзались в кожу Гвен.
«Лети к Тору», – прошептала Гвен соколу. – «Найди его на поле битвы. Защити его. Лети!» – крикнула она, подняв руку.
Девушка наблюдала за тем, как Эстофелес захлопал крыльями и взлетел вверх, поднимаясь все выше и выше в небо. Гвен молилась о том, чтобы это сработало. Было что-то загадочное в этой птице, особенно ее связь с Тором, поэтому Гвен знала, что все возможно.
Гвендолин продолжила свой путь, торопясь по извилистым улочкам, направляясь к дому целительницы. Они прошли через одни из нескольких арочных ворот, ведущих из города, и девушка шла как можно быстрее, молясь о том, чтобы Годфри выдержал весь этот путь, пока им удастся получить помощь.
Второе солнце в небе опустилось еще ниже к тому времени, когда они поднялись на небольшой холм на окраине королевского двора, и увидели домик целительницы. Это был простой дом с одной-единственной комнатой, с белыми глиняными стенами, с одним небольшим окном с каждой стороны и маленькой арочной дубовой дверью впереди. С крыши свисали растения всевозможных цветов и сортов, которые обрамляли дом, полностью окруженный расползающимся травяным садом. Цвета всех оттенков и размеров создавали впечатление, словно дом находится посреди оранжереи. Гвен подбежала к двери и несколько раз постучала молоточком. Когда дверь открылась, перед ней предстало испуганное лицо целительницы.
Иллепра. Она была целительницей королевской семьи всю свою жизнь, присутствуя в жизни Гвен с тех пор, как та научилась ходить. Тем не менее, Иллепре удавалось выглядеть молодой – в действительности же, она едва ли выглядела старше Гвен. Ее кожа светилась и сияла, обрамляя ее добрые зеленые глаза, создавая впечатление, что она не старше восемнадцати лет. Гвен знала, что на самом деле целительница намного старше, что ее внешность обманчива. Кроме того, девушка знала, что Иллепра была одним из самых умных и талантливых людей, которых она когда-либо встречала.
Взгляд Иллепры перешел к Годфри, когда она пыталась оценить ситуацию. Широко открыв глаза, она преисполнилась тревоги, осознавая срочность. Целительница пронеслась мимо Гвен и поспешила к Годфри, положив ладонь ему на лоб. Она нахмурилась.
«Занесите его в дом», – поспешно приказала она двум мужчинам. – «И побыстрее».
Иллепра вернулась внутрь, шире открыв дверь, и они последовали за ней по пятам, спеша войти в дом. Гвен пошла за ними, нагнувшись у низкого входа, после чего закрыла за собой дверь.
Внутри было тускло, и ее глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому свету. И тогда Гвен увидела дом именно таким, каким она его помнила, будучи еще маленькой девочкой – небольшой, светлый, чистый, переполненный всеми сортами растений, трав и снадобий.
«Положите его там», – приказала Иллепра мужчинам таким серьезным тоном, какой Гвен еще не приходилось от нее слышать. – «На ту кровать, в углу. Снимите с него рубашку и туфли. А потом оставьте нас».
Акорт и Фальтон сделали то, что она им велела. И когда они уже спешили к выходу, Гвен схватила Акорта за руку.
«Стойте на страже за дверью», – приказала она. – «Кто бы ни пришел за Годфри, он может снова попытаться отравить его. Или меня».
Акорт кивнул, после чего они с Фальтоном вышли, закрыв за собой дверь.
«Как долго он в таком состоянии?» – поспешно спросила Иллепра, не глядя на Гвен, когда она опустилась на колени возле Годфри и начала щупать его запястье, живот и горло.
«С прошлой ночи», – ответила Гвен.
«С прошлой ночи!» – отозвалась эхом целительница, озабоченно качая головой. Она долго осматривала Годфри в тишине. Выражение ее лица все мрачнело.
«Это нехорошо», – наконец, произнесла она.
Целительница снова положила руку на его лоб и в этот раз закрыла глаза, долго дыша.
Комнату пронзала звенящая тишина, и Гвен начала терять ощущение времени.
«Яд», – наконец, прошептала Иллепра, по-прежнему не открывая глаза, словно читая состояние Годфри через космос.
Гвен всегда поржалась ее умению – никогда в жизни Иллепра не ошибалась. Она спасла жизни большего количества людей, чем могла бы вместить армия. Гвен задавалась вопросом, было ли это приобретенное или врожденное умение. Мать Иллепры была целительницей, так же, как и ее бабушка. Но в то же время Иллепра каждую свободную минуту своей жизни проводила за изучением ядов и целительного искусства.
«Очень мощный яд», – добавила Иллепра уже увереннее. – «Я редко сталкиваюсь с подобным. Он очень дорогой. Кто бы ни пытался убить его, он знал, что делает. Это невероятно, что он все еще жив. Твой брат, должно быть, сильнее, чем мы думаем».
«Он унаследовал это от моего отца», – сказала Гвен. – «У него было телосложение быка – как и у всех МакГилов».
Иллепра пересекла комнату и смешала несколько трав в деревянном бруске, кроша и измельчая их, добавив некую жидкость. Полученная смесь представляла собой густую зеленую мазь. Зачерпнув ее в ладонь, Иллепра поспешила вернуться к Годфри и нанесла мазь ему на горло, под мышки и на лоб. Закончив, целительница снова прошла через комнату, взяла стакан и налила несколько жидкостей – красную, коричневую и фиолетовую. Зелье шипело и дымило, когда она их смешивала. Иллепра долго перемешивала его длинной деревянной ложкой, после чего поспешно вернулась к Годфри и поднесла зелье к его губам.
Годфри не шевельнулся. Иллепра потянулась к его затылку и подняла его голову руками, вливая ему в рот жидкость, большая часть которой потекла по его щекам, но, тем не менее, часть все же попала в горло.
Иллепра намазала рот и челюсть Годфри этой жидкостью, после чего, наконец, откинулась назад и вздохнула.
«Он будет жить?» – поспешно спросила Гвен.
«Возможно», – мрачно ответила целительница. – «Я дала ему все, что у меня было, но этого будет недостаточно. Его жизнь в руках судьбы».
«Что я могу сделать?» – спросила она.
Иллепра обернулась и пристально посмотрела на Гвен.
«Молись за него. Это действительно будет длинная ночь».
Глава пятая
Кендрик никогда прежде так не ценил свободу – настоящую свободу – до сегодняшнего дня. Время, которое он провел взаперти в темнице, изменило его взгляд на жизнь. Теперь же он ценил каждую вещь – прикосновение лучей солнца, ветер в своих волосах, нахождение на свежем воздухе. Кендрик скакал на лошади, чувствуя, как земля ускоряется под ним. Он получил назад свои доспехи, свое оружие, и теперь, когда он снова скакал рядом со своими братьями по оружию, ему казалось, что его запустили из пушки. У рыцаря появилось ощущение безрассудства, которого он не испытывал прежде.
Кендрик скакал, низко пригнувшись от ветра. Его друг Атмэ находился рядом. Рыцарь был очень благодарен за возможность сражаться бок о бок со своими братьями, за то, что не пропустит эту битву, полон желания освободить свой родной город от МакКлаудов и заставить их заплатить за вторжение. Он жаждал кровопролития, хотя понимал, что настоящей причиной его гнева были не МакКлауды, а его брат Гарет. Он никогда не простит его за этот арест, за то, что увел Кендрика на глазах его людей и за попытку казнить его. Кендрик хотел отомстить Гарету, но поскольку не мог сделать этого, по крайней мере, сегодня, он выльет свой гнев на МакКлаудов.
Хотя, вернувшись в королевский двор, Кендрик все уладит. Он сделает все от него зависящее, чтобы прогнать своего брата и помочь сестре занять трон и стать новым правителем.
Они приблизились к побежденному городу, над которым вздымались огромные черные тучи, наполняя ноздри Кендрика едким дымом. Ему было больно видеть город МакГила в таком виде. Если бы его отец все еще был жив, этого никогда бы не произошло. Если бы Гарет не стал его наследником, этого также не случилось бы. Это было позором, пятном на чести МакГилов и Серебра. Кендрик молился о том, чтобы этих людей можно было еще спасти, что МакКлауды не задержались здесь, и что ранено или убито не очень много людей.
Он сильнее пнул своего коня, выезжая впереди остальных, когда они все, подобно рою пчел, бросились к открытым воротам, ведущим в город. Когда они ворвались в город, Кендрик вынул свой меч, подготовившись столкнуться с множеством воинов МакКлауда. Рыцарь издал громкий крик, как и все мужчины вокруг него, ожесточаясь для столкновения.
Но когда Кендрик проехал через ворота и оказался на пыльной городской площади, то поразился, не увидев врага. Повсюду вокруг него были очевидные признаки вторжения – разрушение, пожары, разграбленные дома, горы трупов и ползающие женщины. Здесь также были убитые животные и кровь на стенах. Это было массовое убийство. МакКлауды разгромили этих невинных людей. При мысли об этом Кендрику стало дурно. Каковы трусы!
Но что больше поразило Кендрика, пока он проезжал по городу, так это отсутствие каких-либо признаков присутствия МакКлаудов. Он ничего не понимал. Казалось, что вся армия намеренно покинула город, словно они знали о приближении солдат МакГила. Пожары все еще не утихали, и было ясно, что их разожгли с какой-то целью.
Кендрик начал понимать, что все это было всего лишь ловушкой – МакКлауды хотели заманить армию МакГила в это место.
Но почему?
Внезапно Кендрик развернулся и оглянулся, отчаянно проверяя, не пропал ли кто-нибудь из его людей, не завлекли ли кого-то в другое место. У него появилось новое чувство – ощущение того, что все это было организовано для того, чтобы оцепить группу его людей и устроить им засаду. Он осматривал свою армию, спрашивая себя, кто же пропал.
И тогда Кендрик понял. Одного человека не хватало. Его оруженосца.
Тора.
Глава шестая
Тор сидел на своем коне на вершине холма, глядя на поразительную сцену перед собой – внизу простирались войска МакКлауда верхом на своих конях, насколько хватало взгляда. Рядом с ним находились Крон и группа, состоящая из членов Легиона, которые тоже смотрели на ожидающую их огромную и растянутую армию. Все было подстроено. Должно быть, Форг привел их сюда умышленно, должно быть, он предал их. Но почему?
Тор сглотнул, глядя на то, что казалось их верной смертью.
Поднялся громкий боевой клич, когда армия МакКлауда внезапно атаковала их. Они находились всего в нескольких сотнях ярдов и быстро приближались. Тор оглянулся через плечо, но, насколько он видел, не было никаких подкреплений. Они были совершенно одни.
Тор знал, что у них нет ни единого шанса, кроме попытки держать последнюю линию обороны на этом небольшом холме, рядом с этой заброшенной башней. Шансов на победу у них просто нет. Но если ему придется спуститься вниз, он сделает это храбро и встретиться с ними, как мужчина. Легион научил его этому. Бегство не является выходом. Тор подготовился встретиться со смертью.
Обернувшись, Тор посмотрел на лица своих друзей – он увидел, как они побледнели от страха, в их глаза он читал смерть. Но надо отдать им должное – они оставались храбрыми. Ни один из них не вздрогнул, хотя их лошади гарцевали, никто не развернулся и не ускакал прочь. Теперь Легион был одним целым. Теперь они были больше, чем просто друзья. Сотня превратила их в одну команду братьев. Никто из них не бросит своего собрата. Они все поклялись, и на карту была поставлена их честь. А для Легиона честь была еще более священна, чем кровь.
«Джентльмены, я полагаю, что нам предстоит сразиться», – медленно объявил Рис, протянув руку и вынимая свой меч.
Тор нагнулся и достал свою пращу, желая извлечь как можно больше до того, как они к ним доберутся. О’Коннор извлек свой дротик, в то время как Элден поднял метательное копье, Конвал поднял свой метательный молот, а Конвен – метательную кирку. Другие солдаты Легиона, которых Тор не знал, вынули свои мечи и подняли щиты. Тор ощущал повисший в воздухе страх и сам испытал его, когда поднялся гром лошадиных копыт, когда крики солдат армии МакКлауда поднялся к небесам. Казалось, что их поразили звуки раскатистого грома. Тор знал, что им нужна стратегия, но понятия не имел, какая.
Крон, который находился рядом с Тором, зарычал. Бесстрашие леопарда вдохновило Тора – он не поддался панике и не оглянулся назад. В действительности же, у него волосы встали дыбом, он медленно двинулся вперед, словно собирался встретиться с армией противника в одиночку. Тор знал, что в Кроне он нашел настоящего товарища на поле боя.
«Как считаете, подкрепление придет?» – спросил О’Коннор.
«Оно опоздает», – ответил Элден. – «Форг подстроил для нас ловушку».
«Но почему?» – спросил Рис.
«Я не знаю», – ответил Тор, выезжая вперед на своем коне. – «Но у меня дурное предчувствие, что это как-то связано со мной. Думаю, кто-то хочет моей смерти».
Тор почувствовал, как остальные посмотрели на него.
«Почему?» – спросил Рис.
Тор пожал плечами. Он не знал точного ответа, но подозревал, что это было связано со всеми махинациями в королевском дворе, с убийством МакГила. Вероятно, Гарет приложил к этому руку. Возможно, он видел в Торе угрозу.
Тор чувствовал себя ужасно из-за того, что его собратья подвергаются опасности, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Все, что в его силах, – это попытаться защитить их.
С него было довольно. Крикнув, он пнул своего коня и помчался галопом впереди остальных. Тор не станет ждать здесь в ожидании армии МакКлауда, в ожидании своей смерти. Он возьмет на себя первые удары, может быть, даже отвлечет некоторых из своих собратьев по оружию и даст им шанс убежать, если они так решат. Если ему предстоит умереть, он сделает это бесстрашно, с честью.
Содрогаясь изнутри, но отказываясь показывать это, Тор скакал все дальше и дальше от остальных, устремляясь вниз с холма по направлению к наступающей армии. Крон бежал рядом с ним, не отставая.
Тор услышал крик, когда позади него его братья по Легиону помчались следом за ним. Они находились в двадцати ярдах от Тора, мчась галопом за ним, издавая боевой клич. Тор оставался впереди, тем не менее, чувствуя себя лучше из-за того, что позади него была поддержка.
Перед Тором от армии МакКлауда отделилась группа воинов, которые бросились вперед, чтобы встретиться с ним. Их было, возможно, человек пятьдесят. Они находились в сотне ярдов впереди, быстро приближаясь. Тор оттянул назад свою пращу, поместил в нее камень, прицелился и метнул его. Он избрал своей идеальной мишенью главного воина – огромного человека с серебряным нагрудником. Тор угодил воину в основание горла, между пластинами брони, отчего тот упал с коня, приземлившись на землю перед остальными.
Его конь упал следом за ним, повалив десяток лошадей позади себя, из-за чего их всадники, вылетев из своих седел, упали лицом в землю. Прежде чем они смогли отреагировать, Тор поместил в свою пращу другой камень, откинулся назад и метнул его. И снова его мишень была верна – он попал одному из главных лидеров в висок, в то место, которое осталось незащищенным из-за его поднятой лицевой панели, и сбил его с коня, который повалил других солдат, подобно костям в домино.
Тор продолжал скакать галопом, когда над его головой сначала пролетел дротик, затем копье, метательный молот и метательная кирка. Он понял, что его братья по Легиону пришли ему на помощь. Их мишени также были верны. Оружие юных солдат устремилось в воинов МакКлауда с убийственной точностью – некоторые с них упали со своих коней, врезавшись в других, отчего они тоже слетели на землю. Тор возликовал, увидев, что его друзьям уже удалось сбить десятки солдат МакКлауда – большинство из них были сбиты оружием, в то время как остальные были опрокинуты из-за падения лошадей. Наступающая группа из пятидесяти человек теперь была на земле, лежа в большой куче пыли.
Но армия МакКлауда была сильной, и теперь пришел их черед дать отпор. Когда Тор оказался от них в тридцати ярдах, несколько воинов бросили в него свое оружие. Прямо в его лицо летел метательный молот, и Тор пригнулся в последний момент – железо просвистело над его ухом, промахнувшись всего на дюйм. Так же быстро в него полетело копье, и Тор нырнул в другую сторону, когда кончик копья задел внешнюю сторону его брони, к счастью, не причинив ему вреда. Следом в его лицо полетел метательный дротик, и Тор поднял свой щит, чтобы предотвратить удар. Дротик застрял в его щите. Потянувшись, Тор извлек его и бросил обратно в нападавшего. Цель Тора была верна – дротик угодил мужчине в грудь, пронзив его кольчугу. Закричав, воин армии МакКлауда замертво упал со своего коня.
Тор продолжал атаковать. Он бросился прямо в гущу армии, в море солдат, готовый встретиться со своей смертью. Он закричал и поднял свой меч, издавая громкий боевой клич. Его собратья позади него сделали то же самое.
Раздался громкий звон оружия, возвещающий столкновение. Огромный матерый воин набросился на Тора и, подняв двуручный топор, нацелил его в голову молодого человека. Тор пригнулся и лезвие, пролетев над его головой, полоснуло по животу проезжающего мимо солдата. Мужчина закричал и упал со своего коня. Падая, он выронил свой боевой топор, который пролетел кувырком и ударил лошадь МакКлауда. Животное закричало и встало на дыбы, сбросив своего наездника на нескольких других.
Тор продолжил атаку, бросившись в самую гущу воинов МакКлауда, которых были сотни. Он прорывал себе путь через них, в то время как один за другим они замахивались на него своими мечами, топорами, булавами. Тор блокировал эти удары своим щитом или уклонялся от них. Он рубил в ответ, нагибался и изворачивался, мчась галопом прямо через них. Тор был для них слишком быстр, слишком ловок, чего они никак не ожидали. Будучи огромной армией, они не могли маневрировать достаточно быстро для того чтобы его остановить.
Вокруг Тора поднялся громкий лязг металла, когда на него со всех сторон посылались удары. Тор блокировал удар за ударом своим щитом или мечом. Но он не мог остановить их всех. Чей-то меч задел его плечо. Тор закричал от боли, когда из его плеча полилась кровь. К счастью, рана была неглубокой и не помешала ему бороться. Он продолжал отбиваться.
Сражаясь обеими руками, Тор был окружен воинами МакКлауда, и вскоре удары начали ослабевать, когда другие члены Легиона пришли ему на выручку. Лязг стал еще громче, когда люди МакКлауда стали бороться против юных воинов Легиона. Мечи стучали о щиты, копья били лошадей, дротики застревали в доспехах – мужчины сражались, как могли. Со всех сторон доносились крики.
У Легиона было преимущество в том, что они представляли собой небольшую и ловкую боевую силу – десять молодых людей находились в эпицентре огромной и медлительной армии. Не все воины МакКлауда могли добраться до членов Легиона в этом узком проходе. Тор сражался одновременно с двумя или тремя мужчинами – не более. И все его собратья позади него защищали молодого человека от нападения сзади.
Когда какой-то воин застал Тора врасплох и, взмахнув своим цепом, направил его прямо в голову Тора, Крон зарычал и атаковал противника. Леопард подпрыгнул в воздух и сомкнул свои клыки на его запястье. Крон оторвал запястье, разбрызгивая повсюду кровь, вынуждая воина изменить направление как раз перед тем, как его цеп чуть не столкнулся с головой Тора.
Все было как в тумане, когда Тор сражался, рубил и отражал удары со всех сторон, используя каждую унцию своего мастерства для того чтобы защищаться, атаковать, не спускать глаз со своих братьев и оборонять самого себя. Он инстинктивно призвал на помощь все свои бесконечные дни тренировок, когда подвергался нападению со всех сторон и во всех ситуациях. В некотором смысле это казалось ему естественным. Командиры Легиона хорошо обучили его, поэтому Тор чувствовал, что способен справиться с этим. Он по-прежнему испытывал страх, но ощущал способность контролировать его.
В то время как Тор продолжал сражаться, его руки отяжелели, на плечи навалилась усталость, в его ушах звучали слова Колька:
«Твой враг никогда не станет бороться на ваших условиях. Он будет сражаться на своих собственных. То, что война значит для вас, для другого означает совсем иное».
Тор заметил, как низкий широкоплечий воин поднял шипованную цепь двумя руками и замахнулся им в затылок Риса, который этого не увидел. Через несколько секунд он был бы мертв.
Тор спрыгнул со своего коня и на полпути схватил воина как раз перед тем, как тот выпустил цепь. Они оба слетели со своих коней и тяжело приземлились на землю в облако пыли. Пока Тор катился кубарем, из него вышел весь воздух. Лошади гарцевали вокруг него. Тор боролся с воином на земле и, когда тот поднял большие пальцы, чтобы выколоть Тору глаза, внезапно молодой человек услышал крик. Он увидел Эстофелеса, который, пикировав вниз, вцепился в глаза воину как раз перед тем, как тот собирался причинить Тору вред. Мужчина закричал, хватаясь за глаза, и Тор сильнее ударил его локтем и сбил с ног.
Но не успел Тор насладиться своей победой, как он почувствовал, что его тяжело пнули в живот, повалив на спину. Подняв глаза, он увидел воина, который поднял двуручный военный молот и начал опускать его Тору на грудь.
Тор откатился, и молот просвистел мимо, погружаясь в землю по самую рукоятку. Он понял, что еще секунда – и молот задавил бы его на смерть.
Крон набросился на мужчину, прыгая вперед и вонзая свои клыки ему в локоть. Солдат протянул руку и стал наносить Крону удар за ударом. Но леопард, зарычав, не отпускал его руку, пока, наконец, не оторвал ее. Воин закричал и упал на землю.
Другой солдат вышел вперед и опустил свой меч на Крона, но Тор, перекатившись, отразил этот удар своим щитом. Все его тело с лязгом сотрясалось, пока он спасал жизнь Крона. Но, опустившись на колени, Тор оказался незащищенным, в и это время другой воин атаковал его, сидя на своем коне. Он наступал на Тора, сбивая его на землю лицом. Казалось, что копыта лошади ломали каждую косточку его тела.
Несколько солдат МакКлауда спрыгнули со своих коней и, окружив Тора, стали приближаться к нему.
Тор осознал, что оказался в затруднительном положении. Он бы все отдал за то, чтобы снова вернуться на своего коня. Пока он лежал на земле, его голова раскалывалась от боли. Краем глаза Тор видел, что другие члены Легиона сражаются, теряя свои позиции. Один из солдат Легиона, которого он не узнал, издал пронзительный крик, и Тор увидел, как чей-то меч пронзил его грудь. Молодой человек упал замертво.
Другой член Легиона, которого Тор тоже не знал, поспешил тому на помощь, убив нападавшего ударом своего копья. Но в это же самое время МакКлауд атаковал его сзади, вонзив кинжал ему в шею. Парень закричал и упал за своего коня замертво.
Обернувшись, Тор увидел, что на него надвигается полдюжины солдат. Один из них поднял меч и направил его прямо на лицо Тора. Подняв руку, молодой человек отразил удар своим щитом. Резонирующий лязг оглушил его. Но в это время другой воин поднял свой сапог и выбил щит из руки Тора.
Третий нападающий наступил на запястье Тора, пригвоздив его в земле.
Четвертый воин МакКлауда вышел вперед и поднял свое копье, приготовившись проткнуть им грудь Тора.
Тор услышал громкое рычание, когда Крон прыгнул на солдата, оттаскивая его обратно и повалив вниз. Но воин вышел вперед с булавой и так сильно ударил леопарда, что тот споткнулся и упал с визгом, приземлившись на спину.
Вперед вышел другой солдат, который встал над Тором, подняв трезубец. Он грозно смотрел на него, и в этот раз не было никого, чтобы его остановить. Воин приготовился ударить Тора прямо по лицу. Лежа на земле, будучи беспомощным, Тор не мог избавиться от ощущения, что его конец, наконец, пришел.
