Мстислава Чёрная
Чертовка в Академии магии
Глава 7
– Потяну, – равнодушно отвечаю я, не вдаваясь в детали.
Мне всё равно нечем платить за второй год. Так какая разница, отчислят меня или я заберу документы по собственному желанию? Мой план – проскочить в лазейку, как с поступлением. Академия выпускает магов – это обязательная программа. Курсы, необходимые для получения второй профессии, можно выбирать по собственному желанию или не выбирать. Пройденные курсы вписываются в диплом, который мне не светит, но можно получить справку, и её достаточно для оформления лицензии. Это мой шанс. Но как совместить обязательную учёбу, набор курсов, который обычно растягивают на два-три года и расследование?
Ничего, как-нибудь извернусь.
– Заявление по образцу, – мадам Виро подаёт мне бумагу.
Подписание не затягивается.
Мадам Виро забирает диплом колледжа, паспорт, заявление, скрывается в коридоре. Я остаюсь ждать на стуле.
Через четверть часа она возвращается:
– Тебе повезло, Мирта.
– Да?
– Ректор сразу же подписал приказ о твоём зачислении.
А мог распорядиться отложить мои документы в общую кучу и разбираться позднее. Мне бы пришлось снова приезжать. И правда повезло.
– Спасибо.
– Вот, – она возвращает мне всё, кроме заявления. – А это копия приказа. Будешь из города ездить?
– Нет, мадам.
– Тогда зайди к коменданту. Общежитие открывают с завтрашнего дня. И держи памятку. Разберёшься? Если не разберёшься, приходи.
– Угу.
Вроде бы всё.
Я быстро пробегаю памятку глазами. До начала учёбы я должна выбрать курсы, записаться, утвердить расписание. В колледже действовала похожая система, ничего нового. Но уходить я не спешу.
– Хм? – удивляется мадам Виро, явно намекая, что пора бы мне убраться.
– Когда я заходила на территорию академии, меня обогнал королевский дознаватель, явно прибыл со старого материка, – понизив голос, делюсь сплетней.
Мадам Виро наверняка уже видела его. Дознаватель шёл в администрацию, а значит, мимо не прошёл.
Мадам воровато оглядывается и кивает.
Я ещё больше понижаю голос:
– Случилось что?
Маловероятно, что мадам ответит правду, но она меня удивляет:
– Никто не знает.
Вот если бы она сказала «Я не знаю», то я бы не поверила. Мадам грудью наваливается на столешницу. Я понятливо склоняюсь поближе:
– Неужели никто? Я знаю, что он остановился в «Белой жемчужине». Странно, что не в «Королевском люксе».
– Он не первый раз приходит. Сначала дела учащихся и преподавателей запросил, причём все за последний год, даже уволившихся и отчислившихся. Что искал, не понятно, но думаю, что не нашёл.
– Почему?
– Он будет внештатным преподавателем, курс самозащиты.
Хочу!
Демоны, да я все курсы хочу. Как не лопнуть от жадности? Но с курсом дознавателя при всей его привлекательности – естественно, курса, а не дознавателя. – следует быть аккуратнее.
– Он кого-то ищет? – предполагаю я. – Может, кто-то изготовил запрещённый артефакт, и тот попал в столицу?
Мадам Виро вздыхает. По ней видно, что она бы рада продолжить тему, но сказать нечего.
Я прощаюсь с мадам, выхожу на улицу.
И первым делом перечитываю приказ. Я действительно зачислена? Поверить не могу. Несбыточная мечта стала реальностью. И не важно, что вместо полного обучения будет всего лишь год.
– Мадемуазель, – выдёргивает меня из грёз о счастливом будущем мягкий баритон.
Я оборачиваюсь.
Передо мной стоит дознаватель. И снова с крайне недовольным выражением лица.
– Да?
– Я слышал, вы интересовались моей работой.
Между прочим, обсуждать новости – это нормально, тем более столь неординарные. Да я уверена, что очень скоро приезд дознавателя будет обсуждать весь город. Скорее стоит удивиться, что до сих пор не обсуждают.
– У вас удивительно тонкий слух, господин дознаватель.
– Представьтесь, – и значком насмешливо махнул, лишая даже призрачной возможности начать возражать.
Я не собиралась его злить, просто… Сама не знаю, что просто, зато знаю, что дознаватель мне категорически не нравится.
– Мирта Андрас.
– Вот как?
Моя фамилия для него не пустой звук? Хотя чему я удивляюсь? Знаменитый древний род, у меня целая галерея великих предков – полководцев, героев, выдающихся магов. Да и сегодня Андрасы не последние люди. На старом континенте. Папа у меня оказался бунтарём. Молодой, горячий, захотел доказать себе и миру, что стоит чего-нибудь и без фамилии. Семья его «глупости» не поддержала, и он разругался с роднёй в пух и прах, забрал меня и купил билет на ближайший океанический лайнер, идущий в колонию. Родственников со старого континента я никогда не видела. Меня с ними ничего, кроме фамилии и не связывает.
Похоже, сейчас величие предков принесёт мне некоторую пользу.
– Господин дознаватель, не скрою, мне очень любопытно, почему вы здесь. Вы ведь не природными красотами прибыли любоваться., вы что-то ищете. А у меня нет ни малейшего предположения, что именно. В столице тихо. Я опасаюсь, что это затишье перед бурей. Я верно мыслю?
– Если вас ведёт только любопытство, – «только» дознаватель с сарказмом выделяет голосом, – то настоятельно советую, не искать проблем.
Я киваю.
Мужчина поджимает губы, но больше ни о чём не спрашивает. Кажется, моё объяснение его устроило. Пока… Что будет, когда он поймёт, что я веду собственное расследование? А он поймёт, если он действительно будет крутиться в академии под предлогом преподавания самообороны.
– Всего доброго, – прощаюсь я.
Он так и стоит на тропинке, смотрит мне в спину, аж между лопатками чешется.
К счастью, до поворота каких-то тридцать шагов, я сворачиваю в сторону общежития, и высокие кусты скрывают меня от глаз дознавателя. Я почти ожидаю, что он пойдёт следом, передёргиваю плечами, будто это поможет стряхнуть его взгляд. На пороге общежития я оборачиваюсь. Дознавателя нет.
Ругнувшись себе под нос, я вхожу.
В общежитии я не ориентируюсь, лишь приблизительно представляю, что комендант должен обитать на первом этаже неподалёку от входа. Потыкавшись в закрытые двери, наконец, нахожу открытую.
– Кого там принесло? – раздаётся скрипучий голос.
– Здравствуйте.
Комендантом оказывается лысый бугай с уродливым бугристым шрамом во всё лицо. Будто медузу бросили, и она въелась под кожу, и теперь выпирает наружу. Зрелище… отвратительное. Шрам – явно след удара боевой магии. Скорее всего, комендант и сам магией.
– Что, понравился? – хмыкает комендант.
– Посимпатичней некоторых, – брякаю я.
– Это кто же отобрал у меня звание первого урода?
Мы точно должны это обсуждать?
– Калеб Фичер.
– Не знаю такого.
Я протягиваю копию приказа о моём зачислении.
Комендант открывает ящик стола, вытаскивает довольно толстый журнал и мимоходом объясняет, что заселиться можно с завтрашнего дня, но ключ он готов выдать уже сегодня, что бельё академия не выдаёт, уборка – моя обязанность, но никто не будет возражать, если я договорюсь с кем-то из уборщиц, что формы как таковой нет, обязательно носить лишь форменный жилет, который будет ждать меня в шкафу. В нагрузку к ключу комендант выдаёт мне памятку.
– Использовать магию в общежитии запрещено, находиться в чужих комнатах после девяти вечера и до семи утра запрещено, таскать в комнату еду тоже запрещено, но если осторожно, то я могу и не заметить. Всё ясно? – скороговоркой выдаёт он.
– Да.
– Вопросы?
– Если в комнате окажется… ножик?
– Запрещено.
Я выкладываю на стол судебное решение о признании папы погибшим.
– Это его ножик. У меня нет жилья. Мне просто некуда деть на время учёбы.
– Ты можешь сдать мне под опись в камеру хранения, это не проблема.
– Спасибо!
– Ещё вопросы?
– Нет.
– Тогда брысь.
Странно, но от коменданта это звучит совершенно не обидно.
Я прощаюсь, выхожу.
Осталось оплатить учёбу до начала занятий, но это в городе через банк. Вроде бы всё.
Стоит поторопиться. Меня ждёт клиентка и сеанс магической связи.
Глава 8
Мадам Ох расположилась в кресле в комнате ожидания. На сеанс магической связи рекомендуется приходить заранее.
– Мирта? Я уже начала волноваться.
– Не стоило, – улыбаюсь я, хотя мадам права, я могла опоздать. – Мадам, говорить буду в основном я, если вы не против. Вы же, если я в чём-то ошибусь, меня поправите.
– Хорошо, Мирта.
Я падаю в соседнее кресло, вытягиваю ноги.
– Мадам, вы, случайно, ничего не знаете о вашем соседе по этажу? Черноглазый брюнет со старого континента.
– Ох, понравился? Согласна, Мирта, он хорош собой. Одна выправка чего стоит. Статный, подтянутый. Ты не тушуйся, закрути с ним, чтоб аж искры летели, чтоб до звёздочек в глазах, до умопомрачения. Но не увлекайся. Ты здешняя, а он вернётся на старый континент и тебя забудет. И предохраняйся обязательно. Он, повторюсь, уедет, а ты останешься. Парень, конечно, фактурный, но ребёнка одна ты не потянешь, тебе ведь самой толком жить негде…
Демоны, что она несёт? Она меня настолько шокирует, что я дар речи теряю и молча выслушиваю. Надо признать, здравый смысл в её словах есть, в том, что касается не увлекаться. Какой, к демонам, «закрути»? Какое умопомрачение?!
Тьфу!
И ведь слово не вставить, а грубо прерывать не хочется. Меня спасает дежурный:
– Мадам Олвис, мадемуазель Андрас, приглашаю вас в переговорную.
Я первой поднимаюсь.
– Говорить буду я, – на всякий случай напоминаю я.
– Мадам, мадемуазель, длительность сеанса десять минут, одиннадцатая минута стоит два фарта, каждая последующая на фарт дороже предыдущей. Предельная длительности сеанса составляет час.
Переговорная больше всего похожа на рукотворную пещеру, хотя на самом деле крошечное помещение выдалбливают в окаменелых яйцах вымершего несколько миллионов лет назад гигантского орла. Гигантского – это, по-моему, преуменьшение. На картинке в учебнике он изображён размером чуть ли не с одноэтажный дом.
Внутреннее пространство разделено пополам. Перегородка по высоте приблизительно мне по пояс, и её можно использовать вместо столешницы. Узкая, неудобная, как подоконник, но другой быть не может – она часть яйца.
Мебели нет, беседовать предстоит стоя.
– Вы готовы? – уточняет дежурный. – Мы начинаем.
Согласие его не интересует.
Мы с мадам остаёмся вдвоём.
– Вы первый раз? Не бойтесь.
На всякий случай я ловлю её за руку.
Дежурный закрывает вход – возвращает треугольный фрагмент скорлупы в проём.
Внутри становится непроницаемо темно. Прямо сейчас магия в переговорной комнате на старом континенте создаёт наших с мадам Ох астральных дублей, которые там будут повторять абсолютно всё, что мы делаем здесь. И одновременно магия создаёт дубль папиного коллеги за перегородкой.
Появляется голубоватый призрачный свет. В считанные секунды он становится достаточно ярким, чтобы нормально видеть.
– Соболезную, Мирта. Мадам Олвис, приветствую. К вашим услугам.
Время дорого, поэтому на вежливость я его не трачу, и это в порядке вещей. Сразу перехожу к делу:
– Младший сын мадам Олвис, Ринон Олвис, пропал без вести. Полиция начала расследование, но оно было прекращено после получения письма…
Что говорить, я продумала заранее, пока ехала в экипаже из академии. Оттачивала каждую фразу и сокращала, сокращала, сокращала. В идеале мы должны уложиться в десять минут.
– Значит, я должен выяснить, прибыл Ринон Олвис на континент или нет. Если прибыл, то найти его, при необходимости оказать помощь. Если нет, то найти доказательства и расследовать, кем и как было отправлено письмо.
– Всё верно.
Господин Рой называет цену и кладёт на перегородку договор:
– Типовой.
Причин сомневаться у меня нет, папа с господином Роем работал, сколько себя помню, но также папа учил меня читать, что я подписываю. Подписывать буду не я, но я посредник, а это для меня ещё большая ответственность. Да и папа каждый раз внимательно проверял договор. Я прочитываю и передаю мадам.
В отличии от меня, она подписывает не глядя.
– Я начну работу сразу после получения аванса.
– Мы прямо сейчас пойдём в банк.
– Господин Рой, – вмешиваюсь я. – Мы сейчас перешлём копии письма и конверта, а также копию постановления о закрытии дела и изложение основных фактов от меня. Полагаю, вам пригодится. Полный пакет материалов отправим обычной почтой.
– Мирта, хватка у тебя отцовская, подумай о получении лицензии частного следователя. Мадам, я проведу самую тщательную проверку и найду доказательства. До связи.
Астральный двойник размывается, свет гаснет.
Сеанс окончен.
Дежурный снаружи убирает фрагмент скорлупы, приглашает нас к выходу. Я провожаю мадам Ох обратно в зал ожидания, а сама прошу второй сеанс, но обычный, а вещественный. Переслать документы на старый материк невозможно, но можно через астральную проекцию сделать всё те же копии. Мадам остаётся только оплатить.
– Теперь в банк или на почту? На почту ближе, но чем быстрее господин Рой получит подтверждение перевода, тем быстрее примется за работу.
Мадам выбирает банк.
И оплачивает не только услуги частного сыщика на старом континенте, но и мою учёбу. Теперь я из кожи вывернусь, чтобы раскопать правду. После банка мы возвращаемся на почту, отправляем копии документов как обычную посылку – в конверт они просто не помещаются, упаковываем в короб.
На улице я останавливаюсь перед ожидающим нас экипажем, чешу кончик носа. Надо как-то аккуратно сплавить мадам Ох обратно в «Белую жемчужину». Время обеденное, и понятно, что мадам будет обедать в ресторане. А я? Позволить ей кормить меня мне гордость не позволяет. То есть надо где-то перекусить…
– Мирта, ты ведь останешься ночевать у меня?
– Мадам…
– Мирта, я понимаю… Нет, если честно, я скорее не понимаю. Мои родители были весьма обеспеченными, муж тоже был состоятельным, а теперь и вовсе разбогател. Я не умею беспокоиться о деньгах, не переживаю о тратах. Ты, я вижу, беспокоишься. Знаешь, Бер тоже был тем ещё гордецом. Но давай со мной между гордостью и здравым смыслом ты выберешь здравый смысл? Тебе ведь ещё письма читать.
Письма – это аргумент.
Я сдаюсь.
– Но прежде… Мирта, я видела твои вещи. Как ты собираешься отправиться в академию?!
– У меня есть вещи.
Две блузки, которые я носила в колледже, туфли и чёрные приталенные брюки. Не густо, но вполне достаточно. Да, я буду выглядеть… бедновато. Особенно в сравнении с сокурсниками. Но ничего предосудительного, деловой стиль.
– Нет, никуда не годится! Мирта, я приглашаю тебя пообедать, а потом мы пройдёмся по магазинам. Тебе же нужны тетради.
– Мадам Олвис!
– Ох, Мирта, соглашайся. Иначе я куплю на свой вкус и перешлю прямиком в общежитие.
– Вы знаете толк в угрозах, – хмыкаю я.
– Мирта, я тебя одеваю не из доброты и щедрости. Это не подачка! Как ты собираешься выяснить, что случилось с Риноном? – на глаза мадам наворачиваются слёзы, но она их быстро смаргивает. – Даже я, далёкая от расследований и всего с этим связанного, понимаю, что тебе придётся общаться с второкурсниками, расспрашивать их. Если ты не будешь выглядеть человеком их круга, они не станут отвечать на твои вопросы.
Да, это проблема, но я подозреваю, что тряпками её не решить.
– Я притворюсь знакомой его семьи.
– Идём, – решительно отмахивается мадам, подхватывает меня под руку.
Я могла бы вырваться, настоять на своём, но… я не могу не признать правоту мадам Ох. Если бы я шла просто учиться, моего более, чем скромного гардероба, было бы достаточно, при этом считают меня бедной дурнушкой или или заслуживающей внимания особой, совершенно не важно, важна справка о наборе пройденных курсов. Но я иду не просто учиться. Я должна подобрать ключик к приятелям Ринона, а они, скорее всего, из богатых семей.
Демоны!
– Пошить одежду мы не успеваем, – сетует мадам Ох. – Придётся довольствоваться готовым.
Швейцар распахивает дверь в самый дорогой магазин столицы. Только здесь предлагают модные новинки со старого континента.
Глава 9
Я закатываю глаза.
То, как выглядит человек, это очень важно. По одежде «читается» гораздо больше, чем считают обыватели, причём бессознательно. Если видишь хмыря в грязнущей рваной рубахе и штанах с подозрительными пятнами по внутренней стороне ноги, не ждёшь от него галантного обращения, зато легко представляешь его набравшимся и храпящем под стеной кабака. А если мужчина одет с иголочки, гладко выбрит, то он воспринимается успешным человеком, достойным внимания. Для женщин внешность работает точно также. Всклокоченная неряха, от природы красивая, уступит менее привлекательной сопернице, если та одета элегантно и со вкусом. Можно сколько угодно кричать про ценность внутреннего мира и бренность пустой мишуры, однако от правды жизни никуда не деться: одежда – это всегда своеобразное послание человека миру, рассказ о себе, визитная карточка.
Но зачем же тратиться на самую дорогую?!
И на что тратиться? Брюки с блузкой, которые я носила в колледже вполне годные…
– Начнём с платья! – объявляет мадам Ох. – В этом сезоне в моде зелень всех оттенков. Мирта, полагаю, зелёный тебе пойдёт, не придётся ничем оттенять.
– Зачем мне платье?!
Не спорю, можно надеть и платье, только идея не очень удачная: ношение форменного жилета обязательно, а проверить, как он будет сочетаться с выбранным нарядом мы не сможем.
Продавщица вместо обычных платьев с готовностью демонстрирует вечерние, а мадам Ох ни капли не возражает.
– Мирта.
– Да?
– Когда первокурсники знакомятся со старшекурсниками?
Я досадливо морщусь.
Мадам, демоны побери, права, прежде всего мне нужны не перваки, а второкурсники. Но как же неприятно!
– На празднике.
– И в чём ты пойдёшь на праздник?
Я не любительница подобных мероприятий, но пойти придётся – работа.
– В платье, – сдаюсь я.
А мадам добивает:
– И ожерелье обязательно подберём!
Мне остаётся лишь терпеливо сносить примерку. Чувствую себя куклой в руках девочки, решившей поиграть в ателье. Мадам отдаётся процессу с энтузиазмом, увлекается, и у меня складывается стойкое впечатление, что она и вовсе забыла, чем именно мы занимаемся, и перебирает наряды, прикидывая, какой подойдёт мне больше.
Надеюсь, у меня есть право голоса?
Платье с пышной юбкой я забраковываю слёту – слишком много слоёв ткани. В таком платье надо грациозно вышагивать, быстро пойти уже не получится, по крайней мере у меня, с непривычки. Я почти всё время в штанах, мне любая юбка неудобна, а уж такая… Платье-«рыбку» я тоже забраковываю. Юбка сужается к коленям, а затем резко расходится в стороны. Силуэт в платье этого кроя отдалённо напоминает рыбу.
– Мадам, мадемуазель, взгляните, – щебечет продавщица, почуявшая выручку.
Довольно простой наряд, декольте прикрыто кружевом, а лиф щедро расшит бисером. В целом мне даже нравится. Померить я согласна, хотя сама мысль, что мадам будет оплачивать мою одежду до сих пор вызывает внутренний протест.
Взгляд цепляется за платье, задвинутое в самый угол.
– Покажите, пожалуйста.
– Да, конечно. Мадемуазель, должна предупредить, это платье у нас довольно давно, с начала сезона. Оно… не самое удачное.
– Я взгляну.
Продавщица послушно вынимает его и вешает на специальный крючок перед примерочной:
– Как вам? Расшитое…
– Я померю, – перебиваю я.
Мадам задумчиво склоняет голову к плечу. Я внутренне напрягаюсь. Оплачивает покупку она, а значит, решающее мнение её.
Продавщица отдёргивает для меня шторку примерочной и явно намеревается зайти следом. Я протягиваю руку к вешалке:
– Полагаю, я справлюсь. В любом случае мне нужно платье, с которым я сама справлюсь.
Продавщица понимающе кивает и выходит, а я чувствую, как к щекам приливает краска. Тьфу! Я уж и не помню, когда последний раз смущалась. Нет, дело не в том, что мне неловко раздеваться перед посторонней, отнюдь. Да и раздевать всего-то до белья, нательная сорочка прикрывает почти как рубашка. Сама от себя не ожидала, но мне неловко за лишние волоски на теле. За гигиеной я слежу, а вот за такими «дамскими» мелочами – нет.
Какое мне дело, что подумает продавщица?
Я быстро скидываю блузку, штаны.
Приглушённо-зелёное платье я выбрала, потому что оно раздельное. Когда оно надето, смотрится единым целом, но можно носить отдельно жёсткий корсет и отдельно длинную юбку. Платье при небольшом усилии превращается в два-три варианта неузнаваемых нарядов. Но меня привлекает не это. Обычное платье быстро не снять, а если и скинешь, останешься голым, а тут достаточно распустить завязки, и юбка легко соскользнёт вниз. Переступи и беги, если догадался под юбку натянуть штаны.
С корсетом выходит заминка. Спереди шнуровка декоративная, затягивать надо со спины. К счастью, ленты уже продеты в петли, а я достаточно худая, чтобы натянуть корсет, не выдёргивая их. Я завожу руку назад, прогибаюсь в спине, нащупываю свободно свисающие концы ленты. Намертво я не затяну. Но зачем мне намертво? Мне надо так, чтобы корсет на мне держался, и не свалился в самый пикантный момент.
Я поворачиваюсь перед зеркалом и выхожу из примерочной.
– Мирта, тебе нравится? – осторожно спрашивает мадам.
– Вполне. Что-то не так?
– Одежда должна украшать. Это платье тебя не портит, но я не могу сказать, что оно тебе идёт.
Приблизившись к зеркалу, медленно поворачиваюсь:
– Оно удобно.
– Давай ещё посмотрим?
А письма я буду разбирать ночью. Ладно…
Никакое больше платье мне не нравится, мадам не настаивает, распоряжается запаковать это и пополняет мой гардероб ещё двумя блузками и одной юбкой. Она хотела больше, но я честно предупредила, что хожу в штанах. Мадам украдкой вздыхает.
Я рассчитываю, что следующим будет магазин канцелярских принадлежностей, но мадам указывает на лавку косметических средств.
– Ох, Мирта, я знаю, что ты не красишься. Я не настаиваю на полноценном макияже, но припудрить носик обязательно. И подчеркнуть глаза подводкой тоже обязательно. Заметь, помаду, румяна, тени я тебе не предлагаю.
И снова она права. Отсутствие макияжа заметно. Парни вряд ли поймут, что я без краски на лице, мало кто вникает в «девчачьи приблуды», но по сравнению с другими девушками без косметики я буду смотреться блёкло.
Я молча показываю хозяйке лавки на банку с кремом для депиляции и расплачиваюсь сама. Мадам либо и правда не замечает, либо тактично притворяется слепой.
И вечером, вооружившись этой самой банкой, я скрываюсь в ванной. Ночевать я остаюсь в гостиничных апартаментах, благо доплачивать за меня мадам не нужно, право пригласить гостя уже входит в стоимость.
Ближе к полуночи, пристроив на край стола чашку крепкого чая и тетрадь – их мы купили в последнюю очередь – я достаю из коробки первое письмо.
Ночь мне предстоит бессонная…
