Мэри Ройс
Враг моего отца хочет меня
Пролог
Предупреждение: «Враг моего отца хочет меня» вторая книга цикла «Грехопадение». Книги взаимосвязаны. Поэтому рекомендую начинать с романа: «Отец подруги купил меня».
С любовью, Мэри Ройс.
Просыпаюсь посреди ночи, ведомая ощущениями внутреннего страха и тревоги. И они настолько сильные, что рваные короткие вдохи еще с минуту не позволяют мне прийти в себя.
Снова снился кошмар, но сегодня он был реальнее, чем когда-либо. Проклятье. Провожу влажными от холодного пота ладонями по лицу, радуясь тому, что смогла вырваться из сна раньше, чем крик ужаса покинул мое горло.
Нет, это невозможно терпеть. Эти сны мучают меня уже целый месяц, и началось все после того, как однажды ночью мне показалось, будто я увидела в своей комнате мужчину.
Но стоит мне повернуть голову, как громкое аханье нарушает тишину, прежде чем я успеваю подорваться на кровати и попятиться назад.
Нет, нет, нет… этого… Этого не может быть.
Дрожа, натягиваю одеяло на быстро вздымающуюся грудь, будто оно способно защитить меня от незваного гостя, мрачной тенью стоящего у окна.
Зажмуриваюсь и трясу головой. Нет. Это все не по-настоящему. Всего лишь дурной сон, просто я еще не проснулась.
Мне ведь все это снится, верно?
Сейчас я открою глаза, и он исчезнет. Тяжело дыша, закрываю и снова открываю глаза, вот только проклятая тень не исчезла, наоборот, стала еще ближе. Господи…
Кажется, паника лишь усиливается и буквально застревает в моем горле непроходимым комом, пока мой растерянный взгляд бегло изучает того, кто вызывает во мне дикий страх.
Что, черт возьми, происходит?
Пытаюсь выдавить из себя хоть слово, но лишь беспомощно шевелю пересохшими губами под прицелом стоящего напротив и пугающего своим видом незнакомца. Я просто ошеломлена. Даже от одного взгляда чувствую, как колючие мурашки перебирают каждый сантиметр моей кожи. Пробираются сквозь нее прямо до костей, кусая их до раздирающего жжения.
И ничего приятного в этом нет.
Мне даже больно смотреть на него, смотреть и гадать, кто он и зачем явился ко мне? Почему так странно ведет себя? Молчит, уничтожая мои нервные клетки губительной тишиной, в которой слышно лишь мое рваное дыхание. И я не теряю зрительную связь с этим мужчиной лишь благодаря свету фонаря, долетающему в комнату с улицы.
С трудом, но я все-таки разглядываю его суровое лицо в обрамление короткой бороды, скользя беглым взглядом по небрежным прядям волос, ниспадающим ему на лоб, что лишь придают ему хищной энергетики. А мне дарят новую порцию страха.
И будь обстоятельства другими, я могла бы сказать, что он красив, но сейчас его очертания смазываются в одно пятно, ведь мои глаза застилают слезы. А потом мне и вовсе становится дурно, когда до просыпающегося мозга наконец доходит, что мужская тень выглядит ужасающе пугающей и действительно источает феромоны опасности.
От него исходит откровенная угроза для жизни.
Высокий, широкоплечий, тихий, руки убраны в карманы, и мне неизвестно, есть ли у него оружие, хотя уверена, он справится и без него.
Долбанное бездействие незнакомца вызывает в моей крови убойную дозу адреналина, порождая желание бежать без оглядки, вот только что-то мне подсказывает, что последний вариант ему не понравится.
Проклятье… мое сердце еще хлеще пускается вскачь и в полнейшем отчаянии бьется под ребрами, разбиваясь грохочущей пульсацией в ушах.
– Что вам нужно? – мой вопрос выходит более резким, чем я планировала, но лишь вызывает у незнакомца тихую усмешку.
Тихую и зловещую, от которой по спине пробегает холодок.
Несколько раз моргаю, только устрашающий мужчина, оказавшийся в моей комнате посреди ночи, не исчезает.
И уверена, что не хочу знать ответ на главный, звенящий паникой в голове, вопрос. Ничего хорошего ждать не стоит. Особенно когда я замечаю, как его царапающий взгляд скользит по моему телу, и проклятая простынь не спасает меня от него.
Аккуратно и, надеюсь, незаметно, я просовываю руку под подушку.
– Уходите или я поз… – замолкаю, когда осознаю, что моего телефона нет на месте. Что за…
– Ты не это ищешь? – холодно произносит мужчина, а потом я замечаю в его руках мой телефон, который он безразлично бросает на пол и одним движением ноги превращает в мусор.
Крик застревает в горле, не успевая вырваться наружу, но каким-то чудом я сохраняю самообладание и вскакиваю с кровати, начиная пятиться назад.
Секунда, и я бросаюсь в сторону двери, только оказываюсь лишь впечатанной в нее сильным мужским телом.
Задерживаю вдох, зажмуриваясь до искр в глазах, и кажется, сейчас умру, но потом оживаю новым криком, когда незнакомец наматывает мои волосы на кулак и, судя по приглушенному звуку, глубоко вдыхает мой запах, а после дергает так, что моя голова оказывается запрокинутой.
Теперь я вижу его ледяные глаза. И в них нет ни капли человечности. От этого осознания у меня перехватывает и без того поломанное дыхание. А слабость, которую я испытываю, находясь в руках этого грубого мужчины, не позволяет мне оказать и толики сопротивления.
Я могла бы попытаться, ударить, закричать, но боюсь, это будет последнее, что я успею сделать перед тем, как он свернет мне шею, которую прямо сейчас накрывает его шероховатая ладонь.
– Пожалуйста-а, не на-ад-д-о, – протягиваю с мольбой в голосе, но он глушит ее, когда смыкает пальцы вокруг моего горла.
– На твоем месте я бы не делал ничего, что мне не понравится, – рычит он мне в губы, а я лишь прикрываю глаза, мечтая, чтобы все поскорей закончилось. – Прямо сейчас ты упакуешь свою маленькую задницу и спокойно пойдешь со мной. Без истерик и не привлекая внимания. Если ослушаешься, пострадают близкие тебе люди.
– Я не… я не пойду с вами… Я буду кричать, – рвано и бессвязно срывается с приоткрытых губ.
Одним быстрым движением мужчина разворачивает меня и заключает в плен мощных рук, вжимая спиной в дверь, а я только сейчас осознаю, насколько он высокий и… взрослый.
– Обязательно будешь, – угрожающе уверяет он, пригвождая льдом в безжалостных глазах, а я практически задыхаюсь, словно выброшенная из воды рыба.
Отчаяние достигает своего предела, и крупные капли соленой горечи покидаю мои глаза, выжигая след на щеках.
След боли и беспомощности.
– Вы не имеете никакого права…
– Кто меня остановит? – с насмешкой в глазах спрашивает мужчина, забирая от меня последние клочки надежды на спасение.
Что он собирается сделать? Причинить мне боль? Убить?
Господи… а что, если нет!
Я не должна об этом думать. Но я не могу…
Меня пугают собственные мысли, они подобно зверям набрасываются на меня, раздирают на части, мучают и делают глупой. Черт… облизываю губы и пытаюсь сделать успокаивающий вздох. Однако эмоции настолько острые и совсем не поддаются контролю, что я не сдерживаюсь и использую свой единственный козырь на возможное спасение.
– Если мой отец узнает…
– О, твой отец обязательно узнает, милая, – зловеще усмехается мужчина, прежде чем обхватывает пальцами за подбородок и нарочно причиняет мне боль. А моя идея с угрозой оборачивается полным провалом. Хуже. Именно после нее глаза мужчины вспыхивают чем-то темным, незнакомым и опасным. – Или ты выполняешь мой приказ, или сталкиваешься с последствиями. Выбор за тобой. Сейчас я отпущу тебя, и, если не будешь делать глупости, я не причиню тебе боль. Пока нет, – добавляет он с каким-то азартом в жестком голосе. – И еще одно, – замолкает и проводит большим пальцем по моей нижней губе, вырывая резкий выдох, после чего я замечаю, как его челюсти сжимаются, прежде чем он отстраняется и бросает с каким-то раздражением: – Никогда не воспринимай мои слова как просьбу. Я говорю, ты делаешь.
– Что вы собираетесь со мной сделать? – осмеливаюсь задать пугающий меня вопрос и сильнее вжимаюсь в дверь, чтобы незаметно приблизиться к ручке.
– Многое, но вряд ли в этом списке есть то, что понравится тебе. Или твоему папочке.
А потом его взгляд падает за мою спину и мужчина с досадой во взгляде качает головой.
– Я ведь предупреждал, без глупостей, – устало выдыхает он и делает ловкое движения рукой.
А в следующее мгновение в мою шею ударяет разряд тока, вынуждая тело обмякнуть, и меня поглощает беспросветная темнота…
1
Собственный стон вынуждает мои слипшиеся веки затрепетать, однако мне требуется время, чтобы сфокусироваться… Вот только на чем фокусироваться, когда вокруг сплошная темнота. И сколько бы я не моргала, она не рассеивается.
Несколько кадров из прошлой ночи внезапно вспыхивают перед моими глазами ослепляющими залпами. Они прошибают меня острым разрядом холодного страха, попадая прямо в вены, по которым иглой устремляются в мозг.
– Боже мой, – невольно вырывается из ходящей ходуном грудью, но я отчаянно не желаю и думать о том, что ночной кошмар оказался явью.
Паника снова крадет мое дыхание, а спутанный рассудок окончательно понимает, что это не сон.
Принимаю попытку поднять тяжелую голову, как вдруг слышу зловещий звук… цепей.
Какого?..
Замираю, только лишь сердце клокочет под ребрами, и стараюсь проглотить разрастающийся в горле комок напряжения, но он становится лишь больше.
Делаю глубокий вздох и умоляю себя успокоиться, я просто обязана успокоиться. Страх делает меня слабой, мне нужно перестать думать о нем. Я ведь жива, верно? Хотели бы меня убить, убили бы, и сейчас я бы не пыталась освободить скованные наручниками руки. Вот только эти рассуждения ни черта не успокаивают!
– О господи… – срывается с пересохших губ, и я в панике начинаю дергать руками, будто не верю, что они прикованы к чему-то. – Нет, нет, нет…
Дергаю еще. Снова и снова причиняя себе жгучую, пронизывающую до костей боль, но просто не могу остановиться.
Лязг цепей беспрерывно бьет по ушам, подобно безжалостным плетям, и, не выдержав, я все же прекращаю вырываться, обречено утыкаясь лбом во что-то мягкое. Легкие работают в режиме гипервентиляции, забирая у меня последние остатки сил… Даже разрыдаться не получается, будто слез нет, лишь только их предвестники, застрявшие жжением в носу и горле. Я на грани. Меня похитили. И я совершенно дезориентирована, потому что в помещении отсутствует какой-либо свет. Даже окон нет.
Постепенно до меня доходит, что я лежу на кровати, прикованная к металлическому изголовью, но цепь длинная, наверное, я даже смогу спуститься на пол… Почему-то от подобного в груди распускается луч надежды. Ведь я могла бы валяться на холодном полу, полностью обездвиженная, или, того хуже, покалеченная… Разве не так делают похитители? А может, это просто какой-то розыгрыш? Пранк?
– Успокоилась? – вдруг раздается из темноты низкий, грохочущий голос, отчего в груди все сжимается, и я перестаю дышать, но мужчина продолжает: – Чувство беспомощности пугает, не так ли? – сквозь громкую пульсацию в ушах до меня постепенно доносится шуршание одежды, которое сменяется треском кремния. Такой звук обычно издает зажигалка, и я невольно встаю на колени, ища источник звука. Снова раздается щелчок, а потом в темноте вспыхивает мрачное лицо мужчины. И я узнаю его, и от этого узнавания волосы на затылке становятся дыбом, но вскоре черты незнакомца исчезают вместе с огнем. Жаль, что мое чувство страха нельзя погасить с такой же легкостью, как зажигалку, по простому щелчку пальцев. Опять темно. Только теперь я знаю, что больше не одна во мраке пугающей комнаты. И это осознание ни капли не успокаивает меня! От этого мне становится еще дурнее и я вновь предпринимаю очередную попытку освободить руки, однако добиваюсь лишь болезненного шипения. – Прекрати пытаться избавиться от наручников, – хладнокровно произносит он. – Это бесполезно, максимум чего добьешься, гематом и ссадин. Последнее в твоем положении станет проблемой. Раны начнут гноиться, а я не знаю, сколько времени придется держать тебя здесь.
Сердито прищуриваюсь. От его нравоучений с налетом притворной заботы к горлу подкатывает комок желчи. Вдобавок я снова ни черта не вижу, но чувствую наблюдающего за мной монстра. И это начинает раздражать и пугать одновременно.
– Что вам от меня нужно?! – едва не рычу я в темноту, радуясь тому, что отчаянная злость все-таки затуманивает страх.
– Скоро узнаешь, – слышу скрип стула по полу, а следом тяжелые шаги, отчего в моих жилах стынет кровь.
– Не приближайтесь… – я тут же пытаюсь отползти, но путаюсь в цепи и лишь беспорядочно дергаюсь на месте, пока мои волосы не попадают в жесткую хватку, а после меня резко поднимают вверх.
– Ты, девочка Ася, не в том положении, чтобы раздавать указания, – хрипит незнакомец мне в губы, и я чувствую его мятное дыхание. Оно обжигает опасной близостью, пока я пытаюсь представить, как в данный момент выглядит его лицо. Потому что мужской голос не выдает ни единой эмоции. Будь он проклят!
– У вас будут проблемы, ясно?! – выплевываю я, часто дыша, но для пущей убедительности добавляю: – Мой отец придет за мной, и вы пожалеете!
Вот только в ответ я снова слышу тихий и угрожающий смех, после чего опять пытаюсь пошевелиться, но не получается, чужие пальцы еще грубее тянут за волосы, а широченная ладонь уже сжимает горло. Я не могу ни дышать, ни двигаться…
– Малышка, твой отец натворил много плохого, а ты, – мужчина медленно растягивает слова, будто дразнит меня, перед тем как убрать от моего горла руку. Правда и я, не теряя времени, жадно втягиваю носом воздух, пока спустя секунду меня не ослепляет внезапный луч света, – станешь расплатой за его грехи.
Что он несет?
Жмурюсь, пытаясь привыкнуть к свету, который сейчас совершенно точно работает против меня. И мне приходится моргать до тех пор, пока черты мужского лица не становятся отчетливыми, а вся моя храбрость, каким-то чудом вспыхнувшая в крови, гаснет.
Потому что надо мной возвышается мужчина, чертовски злой мужчина, его холодные ярко-синие глаза горят черной ненавистью. Гневом и отвращением. И у меня совершенно нет желания признаваться себе в его красоте, вот только где-то глубоко в душе я делаю именно это…
– Вы… – первая нарушаю тяжелую паузу. – Вы, должно быть, шутите? Это же бред! Я не отец и не собираюсь отвечать за него!
Мой словесный поток заканчивается глухим аханьем, когда мужские пальцы грубо впиваются в мои щеки.
– Сейчас ты закроешь рот и разденешься.
Кажется, мои глаза выпадают из орбит, и я, снова забывая об опасности, отрицательно качаю головой. Надеюсь, в моем возрасте не случаются сердечные приступы, потому что мне кажется, я уже на пути к нему.
Незнакомец раздраженно цокает и толкает меня, а я приземляюсь на спину. Быстро моргая, пытаюсь отползти подальше, вот только мужчина не позволяет мне, быстро дергая меня за щиколотку. Я пытаюсь собраться с силами, готовлюсь сопротивляться, однако скрип двери останавливает моего мучителя, и мы одновременно поворачиваем голову в сторону звука. В комнату заходят несколько мужчин, а я не сразу понимаю, что у одного из них в руках камера.
Кто эти люди? Сумасшествие какое-то… Нет, я не хочу верить во все происходящее… Хочу домой… В кроватку…
Беспрерывный поток мыслей бьется в моей голове подобно аритмии, патологии с больным эхом. В то время как я с ужасом изучаю двух вошедших мужчин, моим вниманием все-таки завладевает тот, что держит в руках камеру. И я не хочу знать, какого черта она ему понадобилась! От любой догадки мне становится тошно так же, как и от одного его вида. Слишком худой, метра два ростом с рыжей копной засаленных волос, а заношенные джинсы и кожанка дополняют образ, делая его похожим на бандита из сериалов, которые беспрестанно крутят по "НТВ".
– Мы не помешали? – произносит он мерзким голосом, соответствующим его внешности. Вот только резкая боль на щиколотке вынуждает меня пискнуть и перевести осуждающий взгляд на своего похитителя. Он делает мне больно, однако даже не смотрит на меня, а в следующую секунду и вовсе отпускает, оставляя ворох мурашек после своего грубого прикосновения.
Мужчина грозно выпрямляется, прежде чем сделать шаг в сторону новых гостей.
– Я неясно выразился? – гремит мой похититель угрожающим басом, но внешне остается спокойным. Абсолютно спокойным.
Вот только видимо этих ублюдков совершенно не останавливает стоящий перед ними пугающий мужчина.
– Извини, планы изменились. Босс дал нам новое указание, – возражает лысый бугай, делая шаг в мою сторону, и я невольно поджимаю колени к груди, ведомая новой угрозой. – Или ты хочешь оспорить его приказ? Забыл, кому обязан своей свободой?
Повисает короткая пауза, после которой раздается надменное фырканье.
– Я ничего не забываю, – холодно произносит мужчина, в руках которого еще мгновение назад была моя жизнь. – Кабаев получил свою долю, девчонка моя. Таков был уговор. Я имею на нее все права, это моя добыча. Уяснили? Поэтому повторяю последний раз, – он делает еще один шаг, чинно убирая руки в карманы черного пальто, – пошли на хер отсюда.
– Уговор изменился, – не отступает лысый и подходит ближе к моему похитителю. Лоб в лоб. – Ягумнов передал Кабаеву привет в весьма грубой форме, теперь наша очередь. Но ты, Бес, можешь порезвиться с нами, девчонка бойкая, на всех хватит, – с мерзким смешком подстегивает головорез, а потом поворачивается ко мне и просовывает язык между двух жирных пальцев, имитируя…
Внезапно мое отвращение глушит звук громкого хлопка, и я закрываю ладонями лицо, прежде чем мужской вопль яростным эхом разлетается по всему помещению.
Часто хватая ртом воздух, я уже слабо понимаю, где грань реальности, та тонкая нить, связывающая меня с настоящим. Слишком много всего происходит, и мне хочется исчезнуть в непроглядную тьму спокойствия уже неважно, каким путем. Пускай даже эти ублюдки вырубят меня, ударив по голове.
Не знаю, зачем, но я выглядываю из-за ладоней и тут же встречаюсь с ледяными глазами похитителя. Секунда, две, три… хватаюсь за края матраса, тяжело проталкивая в пустые легкие воздух. Меня безумного пугает то, что я вижу в них, и я делаю резких вдох, ощущая, как неприятное онемение охватывает мои конечности.
– Бес, блядь, какого хера ты творишь? – вопит худой мужик, быстро вынимая из кармана мобильник, но похититель оказывается быстрее и уже через секунду мощной пятерней хватает того за горло.
Бес? Даже от его прозвища веет угрозой и проблемами.
– Убирайтесь, – рычит он, – и передайте Кабаеву, что я ни его щенок и уже сполна заплатил за свою свободу.
С этими словами похититель, небрежно толкает чувака с камерой и тот, опешив от такого отпора, пятится назад, растирая покрасневшее горло. А от меня не ускользает то, как этот Бес смотрит на свою жертву, словно на жалкого жука, которого он с легкостью раздавит ботинком.
– Ты… – беспокойно сглатывает худой, но быстро добавляет: – Ты совсем ебанулся. Из-за мелкой сучки на своих лезешь… Ты пожалеешь!
– Эта мелкая сучка подо мной, – будто уточняет для особо одаренных. И я в числе тех одаренных, потому что мне требуется пояснение фразы «подо мной». Я совсем не хочу оказаться под ним… – Еще раз увижу вас рядом с ней, эта учесть, – кивает он и пинает носком ботинка лежащего и стонущего амбала, – постигнет ваши головы.
Наступает затишье, прерываемое лишь скулежом подстреленного, а я все это время пытаюсь унять поднимающиеся вьюгой противоречия. Но мне не стоит прислушиваться ни к одному из них. Похититель не может быть моим защитником, потому что в первую очередь мне требуется защита от него самого!
Внезапно Бес наклоняется и, схватив лысого за шкирку, поднимает и толкает его в сторону худого. Новый стон боли глушит все вокруг перед тем, как эти двое едва ли не валятся на пол. Мне сложно разглядеть следующую картину, потому что мой похититель практически закрывает спиной обзор, но зато я прекрасно слышу кряхтения и наполненное мукой шипение. Проклятое любопытство побуждает меня приподняться и выглянуть из-за плеча Беса, а потом я замечаю, как те ублюдки расстреливают своего противника злобными и многообещающими взглядами. После этого дверь открывается и вскоре захлопывается, отрезая меня от доносящегося ворчания ушедших.
И тут меня озаряет новый тревожный вопрос: где я?
Бегло осмотревшись вокруг, я понимаю, что нахожусь в подвальном помещении, в углу стоит стул, а посередине кровать. Все, больше ничего нет…
Воздух сгущается холодом, когда до меня доходит, что мои онемевшие конечности свидетельствуют о том, что я замерзла.
Опускаю голову и качаю ей, заставляя себя выдохнуть напряжение. Ублюдки ушли, и наверное мне стоит этому порадоваться. Вот только не могу, ведь теперь я снова наедине с этим странным мужчиной.
Сидя на пятках, я еще некоторое время борюсь за спокойное дыхание, но, не получив желанного, обреченно поднимаю голову, заранее зная, что все это время из-за его пристального внимания мое тело охватывали колючие мурашки. Я чувствовала это, даже не глядя на Беса. Такие ощущения ни с чем не спутаешь.
Можно даже подумать, что он гребаный пришелец, обладающий способностью касаться меня на расстоянии и без рук забираться под кожу, но мои мысли рассыпаются пеплом, когда я вижу ухмылку похитителя. Такую, что от нее внутри все переворачивается. Давление подскакивает настолько резко, что я немного теряюсь от охвативших меня эмоций. Мне кажется, он действительно видит меня насквозь, как рентгеновский луч, а еще без труда читает мои мысли, которые, видимо, забавляют его, правда мужское лицо остается суровым. От этого осознания живот напрягается, и я начинаю ерзать на месте, ощущая себя ничтожной и слабой под его лапающим взглядом. А еще горящей каким-то странным чувством, потому что наличие на мне пижамы не мешает ему раздевать меня. Да, именно так, я чувствую себя голой.
– Хватит хлопать глазищами, Стрекоза, раздевайся и не испытывай мое терпение, – с каким-то раздражением бросает он. – У меня сегодня дерьмовый день.
Стрекоза? Эм-м… Я даже не знаю, что меня больше шокирует: прозвище или осознание того, что он собирается продолжить задуманное.
Мое бездействие слишком быстро приводит мужчину в бешенство, после чего с его губ срывается ругательство, и за два больших шага он снова оказывается рядом, ловким движением переворачивая меня на живот. С такой легкостью, будто я поломанная кукла, механизм которой находится на спине.
– Пора бы понять, я не люблю повторять, – слышу рычащее предупреждение, прежде чем понимаю, что на этом он не остановится…
Снова начинаю бороться, ерзая и крича «нет, нет, нет», пока моей кожи не касается холодное лезвие металла…
– Не смей… – мой крик срывается на шипение, но это лишь приводит похитителя в ярость, и за пару ловких движений и хруста ткани, он срывает с меня одежду. Гребаный абориген!
Внезапный порыв гнева смывает пронизывающей волной страха, и я замираю, дрожа под ним, потому что прямо сейчас Бес седлает мои ноги, ловко обездвиживая паникующее тело. Единственное, что теперь защищает меня от него, это маленькие трусики…
Мужчина будто нарочно провоцирует испытать меня дичайший ужас, проводя тупой стороной ножа по моим позвонкам. Пыхтя и жуя собственные губы, я утыкаясь лбом в матрас, обещая себе: я вытерплю, смогу вытерпеть!
Вот только последняя унция самообладание ускользает из меня с громким аханьем…
Длинные шероховатые пальцы настолько бережно касаются моей спины , что мне хочется развернуться и плюнуть в его красивое надменное лицо. Однако моя смелость не возрастает ни на сантиметр, а напротив, испаряется, стоит ему начать внимательно и сосредоточенно водить ладонями, пересчитывая каждую косточку и не пропуская ни одного миллиметра моей чувствительной кожи. Все это приводит в замешательство, я не понимаю, что он делает, но мне достаточно того, как звенит мое тело, особенно когда мужчина сильнее нажимает на определенную точку, будто ища что-то под моей кожей. Что, черт возьми?
– Ты меня изнасилуешь? – срывается с моих искусанных губ, прежде чем я понимаю всю тупость прозвучавшего вопроса.
Мужчина молча слезает с моих ног, продолжая вести ладонями вниз и вынуждая меня вздрагивать вместе с тем, как ритм его касаний становится все интенсивней.
– Вряд ли, – с трудом доносится до желейного мозга. – Малолетки меня не привлекают.
– Я не малолетка! – выпаливаю необдуманно.
Почему-то от его слов меня обжигает глупая обида. Дура, радуйся, а не ищи в себе комплексы. Судя по всему, умелые ладони окончательно лишают меня разума.
Внезапно они исчезают, оставляя после себя лишь колючие волны бегающих мурашек, которые кусают и бьют меня в слабые точки, будто заставляя тело просить новых прикосновений этих сильных ладоней.
– На спину, – прилетает мне в затылок, и я уже готова исполнить приказ, как вдруг понимаю, если перевернусь, моя голая грудь окажется у него на виду. Проклятье…
– Ты оглохла? – резко вылетает новый вопрос, давая понять, что терпение похитителя на грани.
– Нет… Я… Я должна накинуть что-нибудь…
– Блядь, – грубым рывком мужчина добивается своего, и единственное, что я успеваю, это скрестить на груди руки. Однако он с силой отрывает их и под мое аханье прижимает над головой, а потом, как бы я не противилась, нарочно задерживает сосредоточенный взгляд на моих сосках, которые от мужского внимания становятся болезненно твердыми. Господи… дай мне сил! – Не дергайся, Стрекоза, уяснила? – теперь его голос звучит на октаву ниже, по-прежнему наполненный режущим безразличием.
Моя грудь тяжелеет, поднимаясь и опускаясь с каждым тревожным вздохом.
Сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло, и неуверенно киваю ему, замечая, как что-то темное вспыхивает в глубине его глаз. Божечки…
– Что в-вы делаете? – судорожно шепчу я, с ужасом следя за его руками, которые обхватывают мою шею, но совсем не злобно, просто прощупывая миллиметр за миллиметром, забираясь даже за уши. Не думала, что эти руки способны на что-то, кроме как убивать и причинять боль. Но видимо я ошибалась… Боже, кажется, я схожу с ума. Выносить близость его искрящихся снежной бурей глаз для меня сродни пытке, они убивают меня своей красотой. Вот только миг мимолетного спокойствия улетучивается, когда горячие руки начинают приближаться к моей груди, на что я зажмуриваюсь и резко выдыхаю, мне кажется, еще немного, и я впаду в кому…
– Дыши, – командует похититель, ловко проскальзывая мимо вздымающихся полушарий и требовательно проводя пальцами под ними, но у меня не выходит. Все это слишком… – Блядь, где этот гребаный чип, – бормочет себе под нос, теряя самообладание. – Эти сукины дети не могли так облажаться. – Его пальцы болезненно сцепляются на талии, и я роняю громкий вздох, снова и снова часто хлопая глазами.
Чип? О чем он говорит?
– Мне больно, – шиплю я сквозь крепко сжатые зубы, будто ругая собственное тело за то, что совершенно не согласно со мной.
– Тебе больно? – явно издеваясь, насмехается он, однако продолжает лапать меня. Сволочь! – Стоило позволить моим приятелям показать тебе, чего заслуживает избалованная принцесса Ягумнова, – будто пощечиной прилетает мне. – Они бы не стали с тобой церемониться, отымели бы в каждую щель.
Резкое и грубое высказывание обжигает обидой, но, разумеется, ответить ему не хватает сил, потому что он двигается к моим бедрам, близко к тому месту, где совершенно точно не должны оказаться его грязные руки.
Отказываясь воспринимать происходящее, я уже нахожусь за туманом, ведущим к обмороку, как вдруг понимаю, что мое тело свободно.
Рядом с моей головой приземляется что-то тяжелое, однако не успеваю я сфокусироваться на вещи, как надо мной снова возвышается мужчина и, схватив меня за руки, отстегивает наручники. Тихий, приятный щелчок так сладко звучит свободой.
– Надень это, если не хочешь ловить на себе похотливые взгляды. У меня нет ни желания, ни возможности круглосуточно караулить ублюдков, желающих заполучить твою задницу.
