Н. М. Фишер
Ковчег Евы
8.
– Скорее! Скорее! – торопил Леша девушек, сбегавших вниз по лестнице офисного центра. Катя пару минут безуспешно тыкала кнопку вызова лифта, но та отказалась реагировать.
– Да куда мы так бежим? – возмущалась она, босиком топая по кафельным ступеням.
– Мы же хотим отсюда уехать, а не уплыть, да и трещина в стекле доверия не внушает!
– Леша прав! – На Еву накатывал животный страх перед надвигающейся стихией, и идея сбежать от свалившегося на город ненастья как можно дальше стала казаться ей очень привлекательной. – Чем быстрее выберемся отсюда, тем быстрее будем в относительной безопасности. Леш, ты на машине? Или как вообще ты сюда добираешься?
– На машине… – Парень смущенно понизил голос и, будто оправдываясь, добавил: – Только она в двух кварталах отсюда.
– Ты серьезно? – завизжала Катя. – В двух кварталах? Ты, может быть, не в курсе, но нам оплачивают подземную парковку!
– Я знаю, – все так же смущенно пискнул Леша, – но я стесняюсь ее здесь ставить.
– Стесняешься? – не унималась рыжеволосая красотка. – А таскаться километр до офиса ты не стесняешься?
– Давайте успокоимся и просто доберемся до машины, – как можно спокойнее предложила Ева, сама закипая от злости и негодования.
Наконец вся троица оказалась под стеклянным козырьком офисного центра, подозрительно покрывшегося трещинами. Вода бурными потоками сбегала вдоль улицы, заливая подземные переходы, тоннели и все, что можно наполнить до краев, выгнав оттуда людей. Дождь в сопровождении не затихающих ни на минуту раскатов грома, эхом отражающихся от стеклянных многоэтажек, и слепящих вспышек молний, потоками хлестал по земле. На улице не было ни души – все предпочитали наблюдать за разгулом стихии из комфортабельных офисов и надеяться, что сегодня все же доберутся домой.
Не раздумывая, Леша и Ева по колено погрузились в бурлящие реки, еще с утра бывшие мощеными плиткой улицами. Катя же, не выпуская из рук лакированные туфли, как самое ценное в жизни, пальцами босой ноги потрогала воду, словно пытаясь войти в холодное не по сезону море. На нее уставились две пары удивленных глаз, и она, смирившись с обстоятельствами, с брызгами шагнула в воду рядом с коллегами.
Попытки укрыться Евиным зонтом не увенчались успехом – уже через несколько метров его сначала вывернуло наизнанку, а вскоре вообще вырвало из рук ураганным ветром и унесло в неизвестном направлении, закружив вместе с пакетами и прочим мусором.
Одежда на ребятах промокла насквозь за считанные секунды, волосы прилипли к голове. Стихия не пощадила ничего – ни Лешины густо уложенные гелем волосы, ни Катин боевой макияж, и только Ева, вот уже почти тридцать лет обходившаяся без косметики, не пострадала в этой схватке с природой.
Наконец, мокрые и грязные, со сбитыми на ногах пальцами от попадающихся в толще воды преград, они добрались до машины, припаркованной в соседнем спальном районе, вдали от шумных офисов, кофеен и фитнес-клубов.
– Залезайте скорее. – Леша виновато нажал на брелок, и машина приветственно пикнула. – Пока не залило двигатель, есть шанс выбраться из этой ловушки!
– Это что такое? – Катя в недоумении стояла возле серебристого универсала.
– Машина, разве не видно? – Леша, краснея, переминался с ноги на ногу. В мокрых брюках в облипку он казался совсем худым.
– Ты ездишь на ЭТОМ? – не унималась Катя. – Это же что-то отечественное!
– Да, «Лада-Ларгус», – Леша становился пунцовым, – поэтому и паркуюсь здесь. Мне удобно на ней дрова возить в деревне, да и не каждая машина у меня там проедет.
– Что ты на ней возишь? Леша, какого черта? Мы знакомы пять лет, а я только сейчас узнаю про твою колымагу!
– Нормальная машина, – обиделся Леша, залезая на водительское сидение. – Сейчас вообще тебя не повезу никуда.
– Ну ладно, ладно тебе, – заторопилась Катя, распахивая заднюю дверцу и с пренебрежением залезая в салон, не выпуская при этом из рук свои шпильки. – Ты что же, и своего… э-э-э… партнера на ней возишь?
– Кого? – не понял Леша, заводя двигатель.
– А, неважно! Сматываемся скорее в твою деревню! – Катя развалилась на заднем сидении, а Ева, удивленная не меньше подруги подробностями Лешиной жизни, предпочла промолчать и запрыгнула на переднее сидение.
9.
Деление на морских и сухопутных, по возрастам и социальным уровням очень быстро сошло на нет от осознания, что никого, кроме друг друга, в ближайшие годы обитатели Ковчега не увидят. Да что уж там, возможно, никогда не увидят. После окончания завтрака разношерстная толпа разбилась на кучки поменьше: кто-то обсуждал погоду, некоторые изо дня в день крутили ручку радиоприемника в надежде услышать, что они – не одни, третьи играли в шахматы, совершенствуя и развивая свой навык. Капитан, как всегда, сидел в кресле в углу, крутя в дрожащих руках кружку с жидкостью, претендовавшей на высокое звание «кофе», погруженный глубоко в себя.
Ева на правах дежурной собирала пустые тарелки, тщательно вытирая со столов хлебные крошки. Пусть это и совсем не похоже на ресторан высокой кухни, но хотя бы чисто. Последним в очереди был стол капитана. Ева воздушными шагами приблизилась к нему, не желая мешать, – почему-то манера капитана уходить в себя всегда вызывала у нее трепет.
Девушка только протянула руку, чтобы забрать пустую тарелку, как тут же ощутила на себе взгляд капитана, вернувшегося в реальность. По всему телу пробежали сотни мурашек, и краем глаза она заметила, что волоски на руках поднялись дыбом. Быстро спрятав тарелку за спину, чтобы он не заметил, Ева подняла глаза и улыбнулась.
– Спасибо, очень вкусно! – искренне похвалил капитан.
– Такой же омлет, как и каждый день, – пожала плечами Ева.
– Нет, ты готовишь по-особенному, с душой.
– Все потому что у меня особенный будильник, – выпалила Ева и тут же прикусила язык, снова ощущая эти предательские мурашки.
– Тогда буду будить тебя чаще. – Капитан протянул ей пустую чашку, с усилием сдерживая руку от тремора. – Еще раз спасибо!
10.
Машина, рассекая водное пространство колесами, уносилась прочь от затопляемого города. Входы в метро, тоннели, переходы – все наполнилось до верха и больше не вмещало в себя грязные слезы стихии; решетки, служащие для стока воды, поднимались на несколько метров вверх бьющими из ливневой канализации фонтанами. Город уплывал, запирая своих верных подданных в неприступных башнях из стекла и бетона.
На возвышениях под колесами даже проступал асфальт, но стоило только спуститься чуть ниже, как вода стремилась достичь капота, вызывая вспышки ужаса в Лешиных глазах. Проскакивая очередное водное препятствие, вся троица ликовала, чувствуя себя героями фильма-катастрофы.
Свернув с федеральной трассы, ведущей в Питер, машина принялась бороться с раскисшей, но еще не затопленной грунтовкой, и вскоре остановилась, забрызганная плотным слоем рыжей грязи, возле покосившейся деревянной хибары в самой обыкновенной деревне.
– Приехали, – радостно сообщил Леша, счастливый, что ухитрился выбраться из Москвы, и совсем забывший о том, как жилье не сочетается с его имиджем.
– Ты здесь живешь? – с надеждой на отрицательный ответ спросила Катя, обреченно глядя из распахнутой двери на хлюпающую рыжую грязь под ногами.
– Да, – виновато пожал плечами Леша, – я же говорил, что не совсем коттедж.
– Я правильно понимаю – здесь живет человек, читающий в офисе модные журналы и рассуждающий о показах каких-то дизайнеров, имена которых я в жизни не слышала? – вступила в разговор плюхнувшаяся в лужу возле машины Ева.
– Не надо только издеваться. – Леша стал красным, как помидор. – Дом от родителей достался. Когда-то мы тут жили с братьями, но они разъехались по разным городам, и я остался один. Зато экология идеальная! Заходите уже, хватит мокнуть!
11.
– Ну что, какие планы? – Леша задиристо нарезал круги вокруг моющей гору посуды Евы. – В офис или по магазинам? А может, махнуть за город?
– Очень смешно, – покачала головой Ева, рассыпав соломенные волосы, собранные в хвост. – Блин! Вода соленая, кажется, опреснитель снова полетел! – Она слизнула с губ брызнувшую каплю. – Вот тебе и планы!
– Что-то он зачастил, – протянул Леша, – пойду расскажу брату новость!
– Нет-нет, – остановила его Ева, – я сама.
– Да мне несложно, зачем тебе гоняться.
– Я сказала – сама! – повысила тон Ева.
– Ну сама, так сама, – обиделся Леша. – Я все равно собирался к нему зайти, так что пойдем вместе.
Натянув закатанные рукава толстовки на мокрые по локоть руки, Ева удалилась в сопровождении навязчивого друга, весело шлепающего позади.
Застать капитана в каюте в дневное время было практически невозможно: все свои силы он тратил на изучение карт в попытках найти хоть кусочек суши, оставшейся от могущественной в недавнем прошлом человеческой цивилизации, или на поддержание в рабочем состоянии многочисленных агрегатов центрального поста управления, испещренного приборами, кнопками и рычагами, позволяющими этой не слишком новой посудине оставаться на плаву.
К Евиному удивлению, в привычных местах капитана не оказалось, как и в ходовой рубке, где их с Лешей приветливо встретил заместитель капитана, улыбчивый и по-модельному красивый Александр, заявивший, что после завтрака капитана не видел, и куда тот делся, не знает.
Встревоженная и расстроенная, Ева отправилась напрямую к механикам, которые уже второй месяц подряд чинили опреснитель стабильно раз в неделю, но каждая их попытка приводила к новой поломке. Леша устало поплелся за ней, пожалев, что проявил инициативу, но так и не сдавался.
Выходить на мерзлую палубу, как и всегда, не хотелось, но путь через улицу был гораздо короче скитания по бесчисленным коридорам ледокола, и Ева, натянув шарф до самых глаз, с усилием распахнула дверь, ведущую на свежий морозный воздух.
– Да ладно тебе, потерпит эта агрегатина, а там и брат найдется, только не на улицу, прошу! – взмолился Леша, почуяв пронизывающие до костей завывания ветра.
– Леш, я дело доведу до конца, продуктивнее будет разделиться – я к механикам, а ты поищи капитана внутри. Нельзя оставлять всех без воды. – Ева была рада наконец-то избавиться от навязчивого преследования.
Собравшись с духом, она шагнула на скользкую палубу, местами покрытую тонкой наледью, сделала пару неуверенных шагов, успев пожалеть о выбранном пути, и, поскользнувшись в неподходящих для вечной зимы кроссовках, с криком полетела вниз. Понятно, почему желающих побегать в этот день не нашлось, несмотря на строгий контроль капитана за физической активностью команды. Воображая, как заработает ушиб, а то и сотрясение, Ева неожиданно для себя приземлилась прямо в сильные мужские руки.
– Ты чего тут разлеталась? – Капитан поставил девушку на палубу. – С кухней уже все?
– Вообще-то искала тебя.
– Ну нет, помогать мыть посуду я не буду. Свой максимум я выполнил.
– Очень смешно. – Ева улыбнулась. – Опреснитель снова полетел, мыть нечем, все соленое. Оббегали с Лешей полкорабля, а тебя нигде нет, вот я и пошла напрямую к механикам. А что ты делаешь на улице в самую мерзкую погоду, да еще и посреди дня?
– Я… думал. – Капитан казался смущенным. – На воздухе хорошо прочищается голова. Насчет механиков не переживай, пойду пропишу им по первое число, сколько можно дуться в карты и халявить на работе!
– И… что же ты надумал на такой холодине? – Ева с трудом выжимала слова, не давая себе развернуться и сбежать, как бывало всегда под тяжелым взглядом капитана.
– Пока ничего. Как надумаю, ты будешь первой, кто об этом узнает. – Еве показалось, или капитан действительно подмигнул ей. – Не мерзни, дуй в тепло, скоро будет вода.
12.
Лешин деревенский снаружи дом оказался не менее деревенским внутри. Аккуратный и ухоженный, он все равно производил впечатление места обитания чистоплотной бабушки, но никак не модного хипстера с идеальной укладкой. Стены кругом, как и потолок, были обиты вагонкой золотистого оттенка, мебель, ровесница революции, сохранилась почти идеально, но новее от этого не стала. Напротив входа царственно расположилось трюмо, уставленное, вероятно, Лешиной косметикой, рядом примостился резной гардероб из цельного массива дерева, а крашеную в белый дверь комнаты венчали оленьи рога.
Дом состоял из просторной прихожей, крохотной спальни, кухни, совмещенной с гостиной, являющейся центром притяжения всего дома, а заодно и кабинетом, и закутка, отведенного под ванную комнату. Основным атрибутом единственной большой комнаты, которую Леша упорно называл «залом», была печь, классическая такая, беленая русская печь, к которой очень нелепо примыкал современный кухонный гарнитур в кофейных тонах. Здесь же вальяжно привалился к стене низкий диван в турецком стиле с журнальным столиком и огромным плазменным телевизором напротив. Довершалась вопиющая абсурдность помещения все той же вагонкой, давящей со всех сторон.
– Офигеть, – только и смогла произнести Катя. – Ты действительно здесь живешь?
– Как видишь. – Леша наполнял чайник тонкой струйкой воды, нехотя текущей из крана.
– И давно? – Девушки с нескрываемым удивлением рассматривали все вокруг.
– Всю жизнь, сказал же – от родителей дом остался, – ответил Леша, одновременно гася свет и включая электрический чайник.
– А это еще зачем? – вылупила глаза Катя.
– Чтобы пробки не выбило, – пояснила Ева.
– А ты-то откуда знаешь?
– У родителей на даче так же было. – Ева улыбнулась, вспоминая теплые летние вечера и морской бриз, свежо обдувавший лицо. – Леш, скажи, что хотя бы туалет в доме!
– Так, я проведу экскурсию, а вы слушайте и запоминайте, хорошо? – Леша щелкнул выключателем – люстра с жужжанием разгорелась, и принялся заливать кипятком чай из свежей мяты и лимона, добавив затем в напиток имбирь тонкими колечками. – Давайте за мной, как раз чай заварится.
Троица вышла из «зала» в коморку размером всего пару квадратных метров, куда поместились миниатюрная раковина и такая же душевая кабина. Если на секунду забыть, что все это находилось в покосившемся деревенском доме, то плитка нежно-молочного оттенка с зелеными вставками, сочетаясь с новой сантехникой, делала помещение очень даже современным.
– Водонагреватель за стенкой, но он накопительный и маленького объема, так что долго не бултыхаться, чтобы всем хватило. Вода, как вы уже догадались, в доме есть, – пояснил Леша. – Только один нюанс – туалет на улице. Я планировал перестроить тут немного в конце лета, сделать септик, расширить ванную, но пока так. Спать будете в зале на диване, на двоих как раз хватит места, ну а я – в своей спальне.
– А может, я хочу в спальне! – взбунтовалась Катя.
– Не думаю, – откликнулся Леша, как раз подводя экскурсию к собственной комнате.
В тесном помещении с окошком под самым потолком помещалась всего одна узкая кровать, занимая все пространство от стены до стены. С трудом впихнутый в комнатушку стол был завален модными журналами, поверх груды которых возвышался макбук последний модели. На стенах, оббитых все той же вагонкой, красовались картины, написанные по номерам неумелой рукой, помещенные в резные багетные рамы.
– Кто рисовал? – поинтересовалась Ева, третьей утрамбовываясь в крошечное помещение.
– Я, конечно. Кто еще? – с гордостью в голосе ответил Леша.
– Господи, Леш! Ты кто вообще такой? – Катя запустила руки в копну рыжих волос. Парень только улыбнулся в ответ и жестом пригласил девушек на кухню.
К ароматному чаю из деревенской мяты Леша поставил на стол домашний, почти не тронутый, тирамису.
– Тоже ты готовил? – уточнила Катя.
– А то! – Леша игриво подмигнул.
Дождь упорно барабанил по крыше, все усиливаясь и заглушая голоса. Неожиданный раскат грома, от которого содрогнулись стены, и вздрогнули все обитатели избушки, захватил с собой и молнию, угодившую прямо в электрический столб, одиноко торчащий возле дома. Свет заморгал, хватаясь за жизнь, и погас, погрузив избушку в сумерки. И хотя на улице не было еще и трех часов дня, плотные облака, надежно укутавшие небо на сотни километров вокруг, не пропускали ни лучика.
13.
Капитан, всегда державший слово, не обманул и в этот раз – уже через полчаса на Ковчеге снова была пресная вода. Надолго ли? Ева смогла вернуться к мытью посуды. Об ее ноги терся тощий рыжий кот с рваным ухом, заискивающе заглядывая в глаза. Ева грустно взглянула на него. «Ну прости, сегодня даже хлебных крошек не осталось, придется тебе подождать обеда. В нашем ресторане планируется тушенка, я лично отдам тебе жир из банки, еще жене и детям отнести хватит! Потерпи часа три, как раз домою посуду и примусь за приготовление обеда!» – ласково пробормотала девушка.
– Какое расточительство, – послышался сзади низкий ухмыляющийся голос.
– Ты меня сегодня преследуешь? – Ева улыбнулась капитану через плечо.
– Просто зашел выпить еще кофейку, сплю плохо.
– Ты давно плохо спишь, это не новость. – Ева всыпала ложку сухой смеси в стакан кипятка и подала капитану. – Смотри, как бы твоя бессонница не истощила наши запасы кофе.
– А у тебя сон нормализовался… с тех пор?
– Да. – Ева стояла к капитану спиной в надежде, что он не увидит, как багровеет от смущения ее лицо. – Да, сплю как убитая. Я в тот раз, видимо, перевозбудилась из-за праздника, и потому не спала.
– Хорошо, отдых восстанавливает. Спасибо за кофе! – Ева услышала тяжелые отдаляющиеся шаги.
– Капитан! – крикнула она вслед.
– Да? – Мужчина повернулся, и его руки задрожали так, что скрыть это было невозможно, и он, украдкой опустив на них глаза, перевел взгляд на светловолосую девушку, искрящуюся изнутри и нервно теребящую край мокрого фартука.
– Та ночь была замечательной! Я бы еще поболтала так, по душам. А про концовку я, считай, забыла.
– Заходи в любой момент, я всегда тебе рад! – Капитан выдохнул и, улыбнувшись, отправился прочь быстрым шагом.
Ева осталась стоять с мокрыми по локоть руками не в силах пошевелиться, вглядываясь куда-то вглубь себя и загадочно улыбаясь.
14.
– Только этого нам не хватало! – взмахнула руками Катя. – Теперь даже воду не погреть: ни чая тебе, ни ванны!
– Ну почему же? В огороде – колодец, в доме – печка, им электричество не нужно!
– И все же, Леш, – не унималась Катя, – как ты оказался здесь? Вот такой вот ты, которого мы столько лет знаем, но, похоже, совсем не знаем?
– Да, Леш, – поддержала подругу Ева, – ты сказал про братьев, и что дом от родителей. Но мы хотим знать всю историю, все равно заняться нечем.
– Нет в этой истории ничего интересного. – Леша сник.
– Тогда расскажи неинтересную. – Катя с жадностью уплетала второй кусок десерта.
– Да что рассказывать! Мы жили здесь с родителями и двумя братьями, это вы уже знаете. Потом, когда мне было двадцать, умер папа – я был поздним ребенком. А за ним через полгода ушла и мама, еще бы – они всю жизнь, с восемнадцати лет, были вместе. Старший брат в тот момент уже служил на ледоколе в Мурманске, а средний продолжал жить здесь, но работал в Москве в метеорологической службе, потом женился и переехал в город окончательно. Вот и все, я остался здесь один.
– И ты все это время каждый день ездил в Москву? – удивилась Ева, жившая в двадцати минутах ходьбы от офиса.
– Ну да, а что было делать. Подмосковье ближнее, общежитие в институте мне не дали, а тратить деньги на съем квартиры я тогда не мог. Сейчас, конечно, стоило бы уже продать этот дом, купить что-нибудь посущественнее в Москве. Но я так привык быть здесь, что, каждый раз задумываясь о переезде, изобретаю сотню причин, почему его надо отложить еще хотя бы на полгода. – Леша замолчал и со вздохом продолжил: – Вот сказал, и аж легче стало! Никогда еще не озвучивал эту мысль другим людям.
– Леш, скажи честно, – Катя хитро взглянула на друга, – и ты в этот дом приводишь людей?
– Да я никого особо сюда не приводил, сегодня просто экстренная ситуация приключилась, и вот вы тут.
– Что, даже своего партнера? – Катя сверкала глазами.
– Да о каком партнере ты все время говоришь? – не мог взять в толк Леша.
– О парне твоем, о ком же еще! – не выдержала намеков подруги Ева.
– О каком еще парне? – Леша непонимающе крутил головой, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Как минимум о том парне с работы, с третьего этажа, с которым вы кофе пьете. – Ева закатила глаза. Ее начинало раздражать Лешино притворство.
– О Костике? Так он – мой одногруппник, мы еще в институте начали увлекаться модой, показами всякими, я ему и предложил в нашем офисе место поискать, чтобы чаще видеться. – Леша неожиданно резко замолчал и вкрадчиво, понизив голос, продолжил: – Стоп. Вы что, думаете, что я – гей?
– Ну наконец-то признался! Полегчало? – Катя сделала усталый вид.
– Вы серьезно? – Леша начинал не на шутку заводиться. – Ева, и ты?
– Да все знают, ты чего! – Она отпрянула от разъяренного парня.
– Только есть нюанс! – Разгневанный, с бешеными глазами, он перешел на срывающийся фальцет, вскочил из-за стола и принялся расхаживать по комнате семимильными шагами. – Я – не гей! У меня даже в мыслях парней никогда не было! Я уже семь лет люблю одну-единственную девушку, с первого дня, как пришел на работу!
– Не может быть… – протянули подруги, вытаращив глаза.
– Да, Ева, да! Я тебя люблю все это время! Я все надеялся, что ты это заметишь, что не зря мы вместе обедаем, не просто так я тебе кофе покупаю по утрам! И в театры я тебя не как подружку гея зову… У меня просто нет слов!
В покрытой полумраком комнате повисла неловкая тишина, и только Еве казалось, что Леша даже в темноте видит, как ярко горят от стыда ее уши. Она уже собиралась искать слова оправдания, как вдруг у него в кармане раздался звонок, и он пулей вылетел в прихожую.
