Надежда Маркова
Мамочка, пожалуйста… ; Движение к свободе: путь к просветлению
Отголоски войны
На передовой стояло временное затишье. Пахло весенней землей, по прошлогодней стерне прыгали голодные синицы, апрельское солнце нагрело танковую броню так, что от духоты плавились мозги.
Из танка высунулись два замурзанных детских лица – близнецы Петя и Павлик. Ребята прибавили себе в военкомате год, чтобы попасть на фронт.
«Михалыч, сгоняй к ручью, водички хочется», – 22-летний Михалыч, писавший письмо в тени танка, отвлекся от теплых воспоминаний о милой жене и маленьком сынишке, подхватил котелок и понесся к ручью.
«Мессеры» налетели внезапно. Взрывной волной Михалыча ударило о камни и завалило землей. Придя в себя, он, контуженный, с окровавленной головой, на ощупь шел через перепаханное бомбами поле, крепко сжимая ручку от котелка: «Ребятки, я ничего не вижу, где вы? Я принес вам воды».
Из кровавого месива раненых вывозили на подводе, запряженной уставшими лошадьми. Когда поняли, что парень с залитым кровью лицом еще жив, мест уже не было. Сердобольная молодая медсестра настояла, чтобы за красивым, но беспомощным, как ребенок, танкистом вернулись. Когда она его увидела, то обомлела от ужаса – синицы склевали ему лицо.
Михалыч выжил, несмотря ни на что. Вернулся к жене и сыну. Периодами на него накатывали сильные головные боли, он впадал в беспамятство, начинал разговаривать сам с собой, потом собирался и куда-то уходил. Его находили, но он снова уходил. В конце концов, жена отправила его в психиатрическую больницу. Поначалу его навещали, потом только оставляли передачи, потом забыли совсем.
Из лечебницы ему тоже удалось уйти. Медперсонал спохватился не сразу. Нашли Михалыча в придорожной канаве. Раскинув руки в стороны, он смотрел в небо: «Ребятки, где вы? Я принес вам воды».
Где именно его похоронили, родственники не знают.
В семье о Михалыче забыли. Совсем. Маленький Антошка заставил вспомнить и отдать дань уважения, признательности и любви этому человеку, своему прадеду, танкисту, герою войны.
Низкий поклон и вечная слава всем опаленным огнем войны.
Благодаря вам мы живем, над нами мирное небо, у нас есть возможность творить, радоваться и любить.
Папа пришел!
…После расстановки прошло три года. Мальчик больше ни разу не уходил из дома. Вера спокойна: как бы далеко от нее ни отошел сын, он обязательно возвращается. Его талант открывать замки любой сложности уже не раз пригодился родным и соседям по дому.
Однако со школой мальчик так и не подружился. Активный и любознательный Антон не вписывается в рамки школьного стереотипа. Ребенок должен быть послушным, тихим, удобным, а этот мальчик может встать посреди урока, подойти к окну и начать пересвистываться с птицами. Он отказывается прописывать кружочки и палочки, но знает таблицу Менделеева. Все дети следуют за ним и с удовольствием ему подражают. Учительница – в панике, школа пытается избавиться от нестандартного ребенка.
Своим поведением мальчик протестует против ухода отца. По всей квартире он прикрепил кнопками его фотографии и на каждый звонок бежит к двери с криком: «Папа пришел!» А папа недоступен: он живет с другой женщиной, присылает раз в месяц на нужды ребенка когда сто, когда триста гривен; занес номер телефона бывшей жены в черный список и сам Антошке никогда не звонит.
Зная все о тисках семейных переплетений, я не могу заставить себя уважать этого человека, я злюсь на него. Во мне закипает гнев на всех отцов, бездумно зачавших и бросивших своих детей, злость на их безответственность, на повальную безотцовщину в стране, где давно нет войны.
Я отказываюсь делать Вере расстановку ее нынешней семьи. Я не вправе. Я вплетена и проецирую на их отношения свое отношение к этой истории. И посылаю женщину к своему коллеге. Может быть, это непрофессионально, но я тоже человек…
Я ничего не хочу слышать
Сделать расстановку для своей 3-летней девочки пришла молодая красивая пара – Валентина и Валерий. Оба выглядели предельно уставшими. Любимая дочечка Настенька, с ангелоподобным личиком, белокурыми локонами и небесными глазами в пол-лица, родилась глухонемой. Год назад родители решились на операцию по вживлению имплантата. Они поставили на карту все: рискнули продать квартиру, одолжили денег у родных и знакомых. Стоимость операции – 24 тысячи долларов, плюс 15 тысяч у. е. – на его настройку в течение года, плюс ежегодное обслуживание порядка 500 долларов. Имплантат постоянно требовал денежных вливаний.
Вживление имплантата прошло успешно, но обучение слушанию и речевая практика у ребенка продвигались с трудом. Девочка стала упрямой, капризной, раздражительной. Родители выбились из сил и морально, и материально. В связи с кризисом бизнес Валерия, связанный с продажей автомобилей, застопорился. У молодых людей одновременно несколько запросов на расстановку. Они хотят понять причину болезни ребенка. Они желают помочь ему адаптироваться среди слышащих и активных сверстников. У них есть насущные вопросы, например, как сделать, чтобы продалась хотя бы одна машина? Нужны деньги. Но мы приходим к обоюдному мнению, что самой важной для них является причина рождения глухонемого ребенка. Важна она еще и потому, что они мечтают о сыне и боятся, чтобы история не повторилась.
РАССТАНОВКА
Так как никакой конкретной информации нет, в центре комнаты я ставлю заместительницу девочки. Взгляд ее направлен вдаль, она хочет уйти за пределы комнаты. Я ставлю перед ней заместителя человека, к которому стремится ее душа. Заместитель этого человека перестает слышать. Он не понимает моих вопросов. Постоянно переспрашивает: «Что? А?» Его бьет дрожь.
«Люди в расстановке начинают дрожать и не могут сопротивляться этому. Так и ребенок не может сопротивляться, так как он подвержен влиянию силы, которая хочет соединить разделенное».
Б. Хеллингер
– Кто это может быть? – спрашиваю я у супругов.
– Это мой папа, – отвечает Валя, тело которой начинает трястись, как в лихорадке.
– Я только недавно узнала, что у меня есть родной отец. А тот, кого я называла отцом, на самом деле мой дядя.
В расстановку мы ставим Валю. Она после слов признательности и любви просит отца посмотреть доброжелательно на свою внучку и благословить ее на то, чтобы слышать.
Два отца
История, которая всплыла благодаря расстановке, потрясает драматизмом: девочка Тамара (мама Валентины) и два брата – Роман и Рустам – выросли в одном абхазском селе. Рустам и Тома были влюблены друг в друга со школьной скамьи, но замуж Тамару выдали за Романа.
Целый месяц девушка не допускала к себе нелюбимого. Вернее, она смирилась, но тело ее сводило судорогой от отвращения. Он овладел ею ночью, когда она крепко спала после работы на винограднике. Утром молодая женщина подошла к мужу, колющему во дворе дрова, и, дрожа от омерзения, сказала:
– Если ты еще раз тронешь меня, я отрублю вот этим топором твое «хозяйство» по самый корень.
Они были вместе один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы она забеременела. Роман любил жену и надеялся, что после родов все изменится к лучшему.
Но лучшим было только одно – любимая дочурка Валюшка.
Тамара же тайком бегала к Рустаму и возвращалась счастливая, с горящими глазами. Жили все в одном доме, и родители намекали сыну на неверность жены. Рома резко останавливал их: «Хватит! Я ничего не хочу слышать! Я люблю ее». Когда же его взгляд остановился на вновь округлившемся животе жены, он взбесился, перебил в доме всю посуду.
– Надо поговорить, – сказала женщина.
– Слышать тебя не могу. Это невыносимо, – ответил муж. Через два дня он собрал вещи и уехал добровольцем в Афганистан. И пропал без вести.
Рустам и Тамара зажили вместе. Родилась вторая дочка, Рая, а старшую Рустам удочерил. Но сестры почему-то не любили друг друга.
Когда Валя училась в десятом классе, у ворот школы девушку кто-то окликнул: «Валюшка, дочка!» Она оглянулась. Еще не старый, но совсем седой мужчина с обожженной левой частью лица тепло смотрел на нее.
Девушка подумала, что он обознался, и поспешила к подружкам.
Дома рассказала о встрече родителям. Мать неожиданно расплакалась и поведала Вале всю правду о ее родном отце. Почувствовав боль, негодование и обиду на мать и прилив нежной любви к отцу, Валя бросилась на его поиски. Уехала в Сухуми. Там следы отца оборвались. Но поездка была судьбоносной. В маленьком южном городе на берегу Черного моря девушка познакомилась с Валерой, который увез ее к себе домой, в поселок под Одессой. Отца она больше не искала и старалась не вспоминать о нем – воспоминания ранили до глубины души.
Не было бы счастья, да несчастье помогло
В ходе расстановки мы сделали все, чтобы выпутать ребенка из затянувшейся петли семейных перипетий. Кроме того, я посоветовала Вале продолжить поиски отца или его последнего пристанища.
После расстановки у Валентины и Валерия все в жизни сдвинулось с мертвой точки: через неделю продалась первая машина, потом вторая. Они пошли на прием в Горисполком к городскому голове, и их поставили на квартирную очередь в Одессе, пообещав солидную материальную помощь для обслуживания имплантата.
Валю приняли на работу в детский сад, а в соседнюю группу в порядке исключения определили малышку. Среди здоровых детей у нее начался стремительный прогресс в освоении речи. Кроме всего, волею случая девочка попала к логопеду от Бога, лучшему специалисту в этой области на Украине, которая сейчас успешно с ней занимается.
Я радуюсь так, как будто это произошло с моим ребенком. И вдруг, как кипятком, меня обжигает неизвестно откуда взявшаяся мысль: «Глухота спасает ребенку жизнь».
Оцепенев на мгновение, я начинаю страстно молиться: «Господи, спаси и сохрани рабу божию Анастасию. Господи, Боже мой, спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани!»
Я любила твоего папу
Нина счастлива. Она любима и у нее есть семья – муж и два сына. У них с мужем недавно родился малыш, в котором молодой отец души не чает. Одна беда: муж не ладит со старшим сыном – восьмилетним Павликом.
В доме война. Чем строже муж, тем невыносимее поведение мальчика. Добрый и ласковый с женой и младшим сыном, Геннадий становится раздражительным и жестким со старшим. Наказывает его, лишает развлечений, запирает в комнате. На нервной почве у Нины пропало молоко. Она уже перепробовала многое, но расстановкам долго сопротивлялась. Когда Геннадий поднял руку на Пашу, она решилась сделать расстановку своей семьи.
РАССТАНОВКА
Я расставляю семью Нины – саму Нину, ее мужа Геннадия, Павлика и младшего сына Мишу. Заместитель Павлика носится по залу, не находя себе места, будто ищет и не находит кого-то. Он похож на затравленного волчонка. Его поведение так экспрессивно, что в какой-то момент я начинаю сомневаться в правдоподобности такого урагана чувств и принимаю решение заменить человека, замещающего мальчика. Через минуту второй заместитель начинает вести себя точно так же, как первый. Другие заместители сбились в кучку и тревожно поворачивают головы вслед мечущемуся по залу заместителю ребенка.
«Кого потерял мальчик? Что он не находит? Кого он ищет?» – размышляю я.
Лицо Нины покрылось красными пятнами, она опустила голову, ей невыносимо смотреть на происходящее. Я понимаю, что она знает ответы на мои вопросы. И понимаю, что у нее есть причина не открывать правду.
Я подхожу к клиентке и довольно резко спрашиваю:
– Нина, за что ты не любишь своего сына? За что ты злишься на него?
Женщина долго молчит, затем прячет голову в ладони и заливается горькими слезами. Скороговоркой, всхлипывая, Нина признается в том, что скрыла:
– Он похож на своего отца. А тот – пьяница, сволочь, слюнтяй. За столько лет ни рубля ребенку не дал.
Вот она, правда. Геннадий – не родной отец Павлика. Я ставлю в расстановку мужчину-заместителя родного отца ребенка. В пространстве повисает священная тишина. Женщину будто расколдовали, она нежно улыбается и медленно идет к бывшему мужу. Он протягивает ей руки, и они долго стоят обнявшись. Заместитель Павлика успокоился сразу после появления отца. Он идет к ним тихо, как в замедленном кино, и они берут его в свои объятия. Через некоторое время я ввожу в расстановку настоящую Нину и прошу ее сказать сыну только одну фразу:
– Я соглашусь, если ты станешь таким, как твой отец.
Женщина смотрит на меня, как на врага. Она наотрез отказывается произносить эти безумные, по ее мнению, слова.
Я понимаю ее и стараюсь говорить, взвешивая каждое слово:
– Ребенок принадлежит обоим родителям и любит обоих одинаково. Фраза, которую я прошу тебя повторить, дает ребенку право выбора. Он сможет выбрать: быть таким же, как его отец, или вести себя по-другому. Без твоего согласия выбора у него нет. На внешнем уровне мальчик следует твоему запрету, а на внутреннем, из верности отцу, будет именно таким, как отец, которого ты не принимаешь.
Нина произносит фразу и неожиданно для себя самой сквозь слезы добавляет:
– Сыночек, родненький, я так любила твоего папу! Я и сейчас его люблю.
В лапах зеленого змия
Первый муж Нины, Николай, был четвертым ребенком в семье железнодорожников. Все в доме умели и любили выпить: и свекор, и свекровь, и сестра, и старшие братья.
От дородных членов семьи Коля отличался не только внешностью, но и характером. Он рос хрупким и тихим ребенком. Играл на скрипке и гитаре, любил петь. Пить не любил, но был вынужден участвовать в семейных застольях.
С Ниной Николай познакомился на ее выпускном вечере. Он был приглашен как солист. Играла живая музыка. Он смог пригласить ее только на один, последний танец, и был очарован обаянием девушки.
Через три месяца они поженились. Через три года у них родился Павлуша. Коля пил все чаще, иногда прогуливал работу, иногда не приходил домой. А протрезвев, падал на колени, читал жене свои стихи, пел под гитару и носил на руках. И Нина все прощала. Когда из дома пропали последние деньги, отложенные на молоко ребенку, и их обручальные кольца, женщина поняла, что замужем за алкоголиком, и забила тревогу.
Что только она не предпринимала! И профилакторий, и капельницы, и бабок-целительниц. Выпивка была сильнее их любви – Колю выгоняли со всех предприятий после очередного запоя. Нина тогда была в декретном отпуске. Сама она могла голодать, но еще неродившийся ребенок требовал еды, и женщина вернулась к родителям.
Свекровь уговаривала:
– Он же тебя так любит, так любит, Ниночка! Он же готов твои ножки мыть и воду эту пить, когда не пьяный.
– А когда он не пьяный? – в сердцах спрашивала невестка. Свекровь молчала, отвечать было нечего – Коля теперь пил постоянно.
Жизнь продолжалась. Нина встретила Геннадия. Он был именно таким, как она мечтала. Надежным другом. Верным, хозяйственным, поддерживающим мужем. Правда, немного нудным, но зато не пил вообще и сразу сказал, что усыновит Павлика. Сердце Нины расцвело новыми надеждами, она решилась на второго ребенка. Но все в одночасье пошло наперекосяк – Павлика будто подменили.
Встреча с любовью
Магия расстановки начала действовать незамедлительно. Бывший муж, которого она не видела несколько лет, позвонил сам через неделю. Он попросил о встрече. Нина согласилась, но пришла с Павликом.
Когда она увидела такие родные, зеленые с поволокой глаза, в один миг вдребезги разбились четыре года разлуки и их несчастливая семейная жизнь. Она шла к нему медленно-медленно. Он протянул ей руки, и они утонули в блаженстве узнавания. Так же, как в расстановке, к ним тихо подошел Павлик, и они приняли его. Все трое обнялись.
Николай не пьет уже два года после того, как его вынули из петли, в которую он влез в пьяном угаре от отчаяния и бессилия что-то изменить.
Он прошел курс лечения и реабилитационную программу для зависимых – двенадцать шагов анонимных алкоголиков.
Он написал книгу стихов, посвященную ей, своей первой и последней любви, которую он пропил. На его стихи написаны песни, одну из которых исполнила известная певица.
Получив неплохой гонорар, Николай хотел посоветоваться, что лучше для сына сейчас – купить компьютер, съездить с ним на отдых в Турцию или просто дать деньги.
Счастливый Павлик радостно подпрыгнул:
– Компьютер! Ура! Супер!
А потом обнял отца и тихо произнес:
– Папа, а можно, вместо компьютера, ты будешь жить с нами? – и затаил дыхание…
Я больше не верю в Бога
Соня похожа на девушку из XIX века: рыжие колечки волос, бледная фарфоровая кожа, миндалевидный разрез солнечных каштановых глаз и застенчивый взгляд.
Десять дней назад она похоронила сына, которому еще не было и четырнадцати лет, – одного из двух близнецов. После похорон она напилась таблеток – хотела уйти из жизни вслед за ним. Спасли в реанимации. Сейчас Соня под воздействием успокоительных препаратов. В глазах застыла невыносимая боль.
У нее вопрос: «Почему именно Никита? Такой дорогой, ласковый, любимый, самостоятельный мальчик, на которого возлагалось столько надежд!»
Второй сын, Максим, – совершенно другой и вообще не похож на Никиту. Что будет с ним и трехлетней малышкой Олечкой? Соня обращалась по совету родных и знакомых в разные места в надежде хоть как-то уменьшить нестерпимую душевную боль.
Мы работали с Софией в режиме индивидуальных сессий, и после третьей встречи причины случившегося стали ясны. Я смогла успокоить Софию, что Максим и Оля под защитой ЖИЗНИ и в полной безопасности.
Для меня вся история этой семьи похожа на сюжет запутанного телесериала с роковым исходом…
Ваш сын умер
Несколько дней Соня с семьей отдыхала на побережье. Погода была не пляжная. По приезде домой у Никиты поднялась высокая температура. Вызвали участкового врача. Он диагностировал грипп, выписал лекарства. Сын жаловался на боль в ноге, Соня думала, что это ноют кости от простуды. Температура не падала.
К вечеру третьего дня вызвали скорую помощь. Доктор сказал, что ничего не видит, кроме легкого покраснения горла, и посоветовал поехать в больницу. После детального обследования определили острую форму инфекционного остеомиелита. На фоне переохлаждения дала о себе знать старая травма ноги (мальчик много лет занимался спортом). Срочная операция. Реанимация. Соня с мужем три дня провела под дверью реанимации – внутрь не пускали. Она молилась. Цепенея он страха, боли и бессилия, мать взывала к небесам. Только жаркие слова молитвы и надежда не давали ей сойти с ума.
Выстрелом в висок прозвучали слова измученного бессонными ночами доктора: «Ваш сын умер». Соня упала без чувств.
Пришла в себя дома, обвела взглядом комнату, в которой уже никогда, НИКОГДА, не зазвучит веселый голос любимого мальчика. Взгляд упал на икону в красивом иконостасе, и плотину ее терпения прорвал мучительный крик: «Боже! Где же ты, Господи? За что? Ненавижу! Не верю!» Зазвенели осколки разбитого стекла, на пол полетели подсвечники, кресты, разорванные страницы Библии.
Кроме того, виски сверлили суровые слова матери: «Это ты виновата в смерти ребенка! Дура, если бы ты вовремя сообщила мне, он бы жил». Мать всегда вела себя жестко, властно и безжалостно. Никита был единственным, к кому она испытывала теплые чувства.
Ночью Софья выпила горсть таблеток, не в силах терпеть эту душераздирающую муку потери, горя и вины.
РАССТАНОВКА
Мы сделали индивидуальную работу для Сони. Я в расстановке представляла ее погибшего сына.
Меня в роли Никиты физически тянуло вниз, тянуло за кем-то в смерть. Я явственно почувствовала мужчину недалеко от себя, мое тело начало оседать. Здесь совершенно очевидно проявлялась динамика «Я уйду вслед за тобой». Но за кем?
Ответ Софьи на этот вопрос вскрыл еще одну семейную трагедию. Двенадцать лет назад был убит ее отец.
Любимый папа
Отец Сони – бывший военный. После перестройки остался на Камчатке, где осваивал разные направления предпринимательства. В конечном итоге он прочно встал на ноги (занимался продажей и ремонтом автомобилей, операциями по продаже цветных металлов), но к числу крутых бизнесменов не относился. Мать Сони, всегда и всем недовольная, уехала на юг и занялась челночным бизнесом. Чтобы не скучно было, забрала с собой дочку с близнецами, насильно разлучив с отцом.
В то лето Соня с мальчишками гостила у отца. Он снял для них домик на озере в живописном месте. Каждую свободную минуту возился с ребятишками, брал их на рыбалку и рассказывал веселые байки. Но часто оставался ночевать на металлобазе, ссылаясь на бесконечные дела. Соня, которая боялась матери, души не чаяла в отце. Он был для нее другом и защитником.
В тот день отец к ним не приехал. Утром из Одессы позвонила мать и сказала, что его нашли убитым.
Отца нашли на базе, привязанным к стулу, со следами пыток на теле, скотчем на губах и простреленной головой. Мать пыталась подробно рассказать дочери об ожогах от сигарет и о колотых ранах на теле мужа. Соня отказывалась слушать. На похоронах она стояла в стороне, боясь посмотреть в гроб. Ей было так невыносимо больно, будто это ее пытали, мучили и убивали.
Папочка, самый близкий, самый любимый на свете человек! Больше ее никто так не будет любить. Никто на всем белом свете. Рана от случившегося была такой сильной, что она хотела одного – стереть все из своей памяти. Она не приезжала на могилу отца 12 лет. Она закопала свою боль в глубине сердца, и только смерть сына оживила и стократно усилила эту боль.
Неизвестно, остался бы жить Никита, если бы София не исключила из своей жизни память об отце.
Над этой семьей будто висел рок. Я стала так думать, когда Соня в разговоре обмолвилась, что мать ее находилась в тюрьме под следствием.
– Почему?
Второй муж Маргариты Сергеевны, известный бизнесмен, был найден убитым в подвале ее дома. И вот что я узнала в дальнейшем…
