Надежда Сергеевна Сакаева
Цвет крыльев. Черный
– Друзьями, тем более лучшими, мы вряд ли когда-нибудь будем. Но, к моему великому сожалению, сейчас ты прав, и у меня есть к тебе одна небольшая просьба, – холодно ответил Дэймон.
– Хочешь заключить сделку с самим дьяволом? – Люцифер громко и звонко расхохотался, однако через минуту все же стал немного серьезнее. – Ладно, расслабься, я просто шучу. Сделаю все, что в моих силах, если ты, конечно, не попросишь отменить Апокалипсис. Это только для самых лучших друзей, которыми я еще не успел обзавестись. Скажу по секрету, новые знакомства даются мне с некоторым трудом… так что ты там хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты приглядел за Анжелой. Только не надоедай ей слишком сильно, и будь по возможности незаметен.
– Вот это поворот, – брови Люцифера взметнулись вверх, – признаюсь, я ожидал чего-то вроде «оставь ее, не лезь в нашу жизнь, исчезни из города, не хотим тебя видеть», или даже коронного «изыди, нечистый дух». Но никак не этого. Сам ты уже что ли не справляешься?
– Мне надо отъехать на пару дней вместе с Крисом, – Дэймон пожал плечами, с трудом сдерживая свои эмоции.
Несмотря на спокойный вид внутри у него все клокотало – так сильно было желание хорошенько наподдать Люциферу.
– О, и ты боишься, что одна эта малышка может натворить глупостей? – сахарно спросил Люцифер и, не дожидаясь ответа, тут же добавил: – Что ж, разумеется, я согласен!
– Вот и отлично. Но если вдруг ты обидишь ее…
– То ты сожжешь мне крылья, – он хохотнул.
– Надеюсь, мы друг друга поняли. Не буду тебя больше задерживать, – Дэймон развернулся, чтобы уйти.
– Неужели, ты настолько доверяешь мне? И даже не боишься, что я не сдержу свое обещание? Разве тебя не учили тому, что я великий лгун и от меня не стоит ждать хорошего? – Люцифер цокнул языком.
– Я доверяю твоему чрезмерному эгоизму. Видеть Анжелу живой и здоровой тебе необходимо так же сильно, как и мне.
Люцифер расхохотался.
– Что ж, ты прав, дорогой Война! Ведь каждый в этом мире знает, что моя единственная и вечная любовь – это любовь к самому себе! – крикнул он в спину удалявшемуся Дэймону.
Ничего не ответив, тот ускорился и уже спустя несколько мгновений был за пару кварталов от парка.
Теперь Хэвенли мог спокойно улететь, зная, что с Анжелой точно все будет в порядке.
Когда он, наконец, сняв этот карнавальный костюм, и одев свою привычную, белого цвета одежду, подошел к месту встречи, Крис уже был там.
Посветлевшее небо, едва розовеющее на востоке, обещало ясный, солнечный и погожий день.
– Ну, что? В путь? – Крис был по пояс голый, несмотря на утренние заморозки.
В одной руке он держал небольшой рюкзак.
– Зачем тебе лишние вещи? – кивнул Дэймон на его ношу, попутно стягивая рубашку.
– Ну, в отличие от тебя, мои земные родители вовсе не воображаемые, а вполне реальные. И голым из дому они бы меня не выпустили.
Дэймон расхохотался.
– И что же ты им наплел?
– Пришлось соврать, – Крис поморщился, как от зубной боли, ведь врать ему было категорически неприятно, – сказал, будто обещал тебя отвезти в Портленд. Якобы твой дядя не может, своей машины у тебя нет, а тебе жизненно необходимо быть там сегодня утром.
– Да ты, похоже, мастер, раз у тебя так складно вышло, – кивнул Дэймон, – вот только ты же не надеешься управиться за один день? Лишь путь до места займет столько же, если не еще больше. Что же они скажут, когда вечером ты не вернешься?
– О, об этом ты можешь не волноваться, – Крис махнул рукой, – сегодня отец уезжает в командировку на неделю. Мать с ним. Так что меня никто не хватиться. Кстати, в школе я договорился за нас обоих.
– А вот за это действительно спасибо. Впрочем, хватит разговоров. Времени у нас и так мало.
Дэймон первым начал выпускать свои крылья. Крис отвернулся, делая вид, что ищет место, куда бы спрятать свой рюкзак. Ему было больно смотреть на чужие страдания. Даже, если страдал человек, который ему совсем не нравился.
Тем временем Дэймон стискивал зубы, во всю стараясь не завопить от безумной боли. Алые капли крови проступали на белоснежных перьях, ручейками стекая вниз, капали на землю.
Наконец, процесс завершился, и крылья расправились за спиной, сверкая бусинами рубинов в первых, робких лучах восходящего солнца.
– Ну и долго мне тебя ждать? – Дэймон тряхнул крыльями, окрасив ствол ближайшего дерева красными искрами.
– Кто кого еще ждет, – практически мгновенно расправив крылья, Крис в один прыжок оттолкнулся от земли, и сделав пару тяжелых взмахов, взвился в небо.
Хэвенли последовал за ним. Уже через пару мгновений они превратились в две маленькие точки на небосводе.
Глава 4
Утром Анжела встала рано – она была полна решимости исполнить свое намерение. Девушка чувствовала себя готовой к этому, и даже записка от Дэймона не смогла сбить этот настрой, хоть и больно кольнуло сердце.
Сбежав вниз по лестнице, Анжела наскоро позавтракала с отцом, стараясь поменьше смотреть на него, из-за боязни все же передумать. Впрочем, от последнего это не укрылось.
– У тебя все в порядке, милая? – нахмурившись, спросил Джош, глядя, как Анжела второпях заливает в себя апельсиновый сок.
– Все просто отлично, пап! – девушка отвела глаза.
– А куда же ты тогда так торопишься? На встречу с Дэймоном?
– Нет, он вместе с Крисом уехал в Портленд. Я думала посвятить время учебе. Так что доем и сразу в библиотеку.
«Дэймон безумно расстроится», – в который раз пронеслось в голове, но Анжела тут же отогнала от себя эти мысли.
У нее нет права думать сейчас об этом.
– Разве у тебя есть проблемы с учебой? – отец нахмурился.
– Нет, пап, просто скоро будет экзамен, и мне хочется получить самый высокий бал. Так что я побежала!
Анжела и впрямь едва ли не бегом кинулась в прихожую, опасаясь очередной порции расспросов.
Одевшись, девушка прошла к машине, собирая в кулак всю свою волю. Она не может сейчас передумать. Не может быть эгоисткой. И тем более, не может думать о Дэймоне, о его чувствах. От таких мыслей она теряет весь свой боевой дух. А сейчас слишком многое зависит от ее решения.
Лучше она будет думать о том, что станет с Дарси, Кайлой, отцом, если она не сделает этого, поддавшись малодушной слабости. Сколько невинных людей пострадает ради того, чтобы она могла ненадолго продлить свою жизнь. И нужна ли ей будет такая жизнь, с извечным, томящим чувством вины? Стоит ли она того, чтобы ее друзья и близкие мучились?
– Я уже все решила! – вслух пробормотала Анжела, садясь за руль.
Звук собственного голоса придал ей немного уверенности.
– Ммм… И что же ты, позволь спросить, решила? – ехидный голос сбоку заставил Анжелу подпрыгнуть.
На соседнем сидении, пристегнутый ремнем безопасности, как ни в чем не бывало, сидел Люцифер. Хотя всего секунду назад – и девушка могла в этом поклясться – его тут еще не было. Он откинулся на сидении, улыбаясь на одну сторону, как иногда это делал Дэймон. Только вот у него, в отличие от Хэвенли, выходила ехидная усмешка.
– Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел? Тебе мало того, что ты устроил конец света? – возмущенно воскликнула Анжела.
– Разве ты не рада меня видеть, милая? – Люцифер развел руками.
– Ни капли, – холодно отрезала девушка.
– Ох, ну вот. Ты меня расстроила. А я думал, что устрою для тебя приятный сюрприз, – первый падший печально опустил голову, поглядев на нее из-под нахмуренных бровей.
– Ха! – Анжела отвернулась, обдумывая, что же могло ему понадобиться от нее, и как скоро получится от него избавиться.
Ехать к Самаэлю вместе с этим типом ей категорически не хотелось.
– И долго ты будешь так сидеть и обижаться на меня? Тебе никто не говорил, что надутые губки и хмурое личико тебя вовсе не красят? Поехали уже скорее, куда ты там собиралась.
– Не поеду я никуда до тех пор, пока ты не выйдешь из моей машины, – Анжела поморщилась и демонстративно скрестила руки на груди.
Ей было неприятно находится рядом с ним.
– Тогда давай поменяемся местами. Знаешь, за все это время я научился неплохо водить, – Люцифер пожал плечами, – в любом случае, куда бы то ни было, ты поедешь сегодня только со мной. И это не обсуждается.
– И кто же это сказал?
– Я, причем только что.
– Кто ты такой, чтобы я тебя слушала?
– Мммм… дай-ка подумать… Князь Тьмы, змей искуситель, первый падший ангел. Знаешь, меня называют по-разному, но Люцифер мне все-таки нравится больше. Как-то поэтичнее, не находишь?
– Очень остроумно, но это не значит, что ты можешь мной командовать.
– А у тебя просто нет выбора. Ты едешь со мной. Только так и не иначе.
– Значит, я вообще никуда не поеду.
– Отлично, мне же лучше! – Люцифер будто и впрямь обрадовался. – Тогда можешь вернуться в дом. Иначе вот-вот выйдет твой отец и крайне удивится, почему это ты сидишь здесь со мной. Будет спрашивать, о чем мы разговаривали, кто я такой. А я не уверен, что тебе это надо.
Анжела промолчала, старательно взвешивая все за и против.
С одной стороны, терпеть этого надменного и наглого типа, того, кто все это затеял, да еще и возможно в последние минуты своей жизни, ей вовсе не светило. С другой – она едва решилась сделать это сегодня. Так неизвестно, что будет завтра и хватит ли у нее храбрости.
А каждая минута промедления приносит в этот мир боль, страдания и может стоить кому-то жизни. Нет, медлить ей определенно нельзя. Иначе, она вконец растеряет весь свой запал.
Печально вздохнув, Анжела тронулась с места.
– Может, ты все-таки оставишь меня в покое? – уже без надежды спросила она.
Настроен Люцифер был, кажется, решительно.
– А сама-то как думаешь?
Вместо ответа Анжела вздохнула еще раз, вдвойне печальней.
– И почему это я тебе так не нравлюсь? Неужели я такой противный? – зевнув, Люцифер сладко потянулся и закинул руки за голову.
Затем поерзал, устраиваясь поудобнее. Никакого дискомфорта он явно не ощущал, чувствуя себя вольготно, будто у себя дома.
Анжела искоса посмотрела на его кривую ухмылку, но тут же вернулась к дороге. Вопрос она решила оставить без ответа. Да и к чему было говорить, если и так все понятно?
– Молчишь, – удовлетворенно кивнул тот, сверкнув зелеными глазами, – впрочем, как хочешь. Я уже привык. Привык быть один. Ведь большинство людей стараются держаться от меня как можно дальше. Хотя и сами не понимают почему. Просто инстинктивно.
– Интересно все же, отчего? – ехидно заметила Анжела.
Но Люцифер продолжил, не обратив на это внимания:
– Представляешь, как мне было одиноко? Хотя откуда тебе знать, ведь у тебя все было по-другому. Тебя же наверняка всегда все любили – родители, подруги, бой-френд. Избалованная вниманием девчонка, даже не понимающая, насколько это хорошо, когда рядом есть хоть кто-то. И все-таки, попробуй представить хоть на одну секунду. Дни, месяца, года, столетия со свистом проносятся мимо. А я всегда один-одинешенек. ВСЕГДА. И некому меня поддержать, подать руку помощи. Мне не с кем поговорить. Некому высказать свои волнения, переживания и печали. Некому показать свою боль и горе. И даже не с кем поделиться счастьем и радостью. Я действительно был один и не передать, каково же это.
– Навряд ли я когда-нибудь смогу тебя понять. Ведь я просто избалованная девчонка и ничего не смыслю в настоящих чувствах самого Магистра Зла, – язвительно вставила Анжела.
Она почти прониклась его словами. И на мгновенье ей даже стало его жалко. Но только на мгновенье – уж больно надрывно звучал его голос, больно театрально он заламывал руки.
– Неужели я задел тебя? – Люцифер, поняв, что не произвел должного впечатления, перестал кривляться, а голос его вновь стал насмешливым. – Прости, милая, кажется, я действительно отвык общаться с кем-то хоть немного живым. Ведь я был вынужден очень долгое время прятаться сразу от всего – и от неба, и от земли. Никогда не смотреть наверх. Избегать ВСЕХ ангелов. Ты хоть представляешь, сколько в этом чокнутом мире ангелов?
– Не имею понятия, – Анжела дернула плечом.
– Очень-очень много. Я бы даже сказал слишком много. Нескончаемые полчища. На мой скромный взгляд, одного на пятерку людей – вполне достаточно. Даже слегка многовато. Все равно никто и никогда не прислушивается к их советам, и много времени они проводят просто так. Конечно, большинство из них совсем юные и неопытные. Они вряд ли узнали бы меня, даже если бы увидели. Но мне приходилось всегда быть начеку. Попробуй сама провести в одиночестве пару тысяч лет, и я на тебя посмотрю. Уверен, ты тоже захочешь устроить Апокалипсис.
– Ты один виноват в том, что тебя изгнали. Нужно было лучше себя вести, – Анжела пожала плечами.
Они ехали по аккуратным улочкам Сэнт Хиллз, таким спокойным, умиротворенным, еще украшенным после вчерашнего праздника, что на мгновенье девушке даже показалось, будто никакого Апокалипсиса нет и в помине, а Люцифер просто все это выдумал.
Решил поразвлечься подобным, надо сказать, весьма изощренным способом. Но она тут же отдернула себя. Сейчас у нее нет права проявлять даже малейшую слабость. Ведь наступление Апокалипсиса подтвердили и Крис, и Дэймон.
В конце концов, даже сам Самаэль летал наверх, обеспокоенный (если конечно так можно выразиться по отношению к бесчувственному ангелу Смерти) сложившейся ситуацией.
– Будто ты знаешь, что там было НА САМОМ ДЕЛЕ! – Люцифер презрительно скривил губы.
– Это знают даже дети, – девушка снова пожала плечами.
– Вот как? Даже дети? Может, ты была там лично? Может, видела все это? – казалось, падший возмутился.
– Зачем, если и без того все ясно? Ты возгордился, возомнив себя выше других. И глядя на тебе, понимаешь, что действительно все и было именно так, как написано.
– Запомни, историю всегда пишут победители. Проигравшим же остается либо смириться, либо продолжать бороться. Я выбрал второй вариант, и не отступаю от него до сих пор.
– Ты когда-нибудь отстанешь от меня? – спорить на счет того, что же там действительно было, или не было, Анжеле совершенно не хотелось.
Едва ли версия Люцифера может оказаться правдой хоть на одну тысячную долю.
– Когда-нибудь, возможно, да. Ты думаешь, мне приятно видеть твой укоряющий и пылающий ненавистью взгляд, приятно чувствовать твою неприязнь? – он притворно вздохнул и закатил глаза.
– Ты знаешь, где выход.
– Да, но кто же тогда о тебе позаботится, Рыжая?
– Я и сама могу прекрасно о себе позаботиться!
– Разве можешь? Ты ведь такая беспомощная и беззащитная. Всего лишь простой человек.
– Я вовсе не беззащитная! И уж тем более, не беспомощная!
– Люди по определению своему хрупки. Они сделаны из костей, которые, в свою очередь, имеют свойство ломаться. И поэтому, мне гораздо спокойней, когда ты под моим неусыпным присмотром.
– Какое тебе вообще может быть дело до целости моих костей?
– О, крошка, ты просто мне нравишься. Симпатичная такая рыжая мордашка, вздернутый носик, негодующий, полный праведного гнева взгляд, – Люцифер медово улыбнулся, – смирись уже с тем, что пока оба твоих мальчика в отъезде, я буду твоей постоянной нянькой.
– Они не мои мальчики! – Анжела вспыхнула.
Ухмылка на одну сторону выводила ее из себя, а слащавый, приторный тон раздражал еще больше.
– Ну-ну, конечно, – Люцифер покивал, и откинув голову назад, закрыл глаза, – они вот-вот вспыхнут от любви к тебе, сгорят, словно спички. Ну, или просто передерутся. Тебе рассказывали, что такое любовь для ангелов с их сверхспособностью к чувствам? Проклятье, сущее проклятье. Хотя на твоем месте я бы забрал себе их обоих. Как это называется?
Он пощелкал пальцами.
– Гарем? Хотя гарем – это, кажется, наоборот.
– Прекрати! – девушка больше была похожа на помидор. – Как ты можешь так говорить?
– О, я могу говорить и не такое! – Люцифер расхохотался. – Но, разумеется, ты не сделаешь так! Ты же вовсе не такая! Ты будешь мучить Кристиана целую вечность, и даже дольше, считая его своим другом, держа рядом, на коротком поводке, будто комнатную собачонку. Не давая забыть о себе ни на одну секунду, наполняя каждый его день болью, тоской, печалью. И при этом будешь считать себя правой, даже правильной. А с Войной у вас, конечно же, любовь. Большая, как динозавр, а еще чистая и нерушимая, словно стеклянный замок. Любовь, на которую Кристиан будет смотреть, кусая себе локти, завидуя вашему счастью, но не смея отвернуться, или закрыть глаза, ведь ты же нуждаешься в нем и его дружбе.
Анжеле хотелось зажать уши. Как он вообще мог такое говорить? Даже думать про это девушке было ужасно. Хотя в чем-то он был прав. Ей давно пора отпустить Криса, оторвать его от себя.
– Делаешь вид, будто не слышишь, но сама-то знаешь, что я прав, – Люцифер так и не открыл глаз, – знаешь, Война мне тоже нравится гораздо больше. Крис слишком правильный, слишком чистый, слишком светлый. Все эти принципы и моральные ценности. Бррр… конечно же через некоторое время тебя начало от него тошнить. Рядом с такими всегда чувствуешь себя недостойной, слишком грязной. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Война же настоящий, до скрежета в зубах. Он храбр, своеволен, тверд, свободен и упрям. Почти как я.
– Вы ни капли не похожи. Дэймон гораздо лучше тебя! И раз уж мне от тебя не отвязаться, то почему бы тебе, наконец, не замолчать? – Анжела стиснула зубы.
Поездка казалась бесконечно долгой.
– А почему это я должен молчать? Ты же и так меня ненавидишь. И мое молчание этот факт не исправит. Так пусть хоть мне будет не скучно. Впрочем, я разрешаю тебе не слушать. Так вот. Несмотря на то, что Война мне нравится намного больше, Кристиана все равно жаль. Уж я-то знаю, что такое любовь ангела, и каково это, таскаться за предметом своего обожания.
– Да откуда тебе это знать? – Анжела не выдержала.
Они подъехали к лесной опушке. Выйдя из машины, девушка с силой хлопнула ни в чем не повинной дверью.
Уверенность Люцифера в себе, в своей правоте, раздражала ее неимоверно.
– Не хочу больше тебя видеть! Не смей ко мне приближаться! Убирайся отсюда! Иди сеять раздор, или чем ты там до этого занимался! Иди куда угодно, главное, как можно дальше от меня! – закричала она.
– О, неужели ты решила устроить нам пикник?
Выйдя из машины, Люцифер потянулся и зажмурился, хотя жмуриться было особо не от чего – на небо он даже не посмотрел. Крики Анжелы падший просто проигнорировал.
– Знаешь, это так мило с твоей стороны, хотя, на мой взгляд, для пикника уже достаточно прохладно, ведь ты человек и можешь подхватить этот мерзкий насморк. Не люблю чихающих людей. А грипп, так и вовсе, ужасная вещь. Температура, кашель и глаза красные, как у кролика. Хорошо, что я не могу заболеть, – Люцифер разглагольствовал, не обращая внимания на недовольство девушки, – надеюсь, ты взяла с собой бутерброды и скатерть в красную клетку? Всегда хотел побывать на пикнике с кем-то, кроме себя самого. Это, наверное, так увлекательно! Только скатерть обязательно в красную клетку, как в фильмах со счастливым концом и сплошным шаблоном, вместо сюжета.
– Да что с тобой вообще разговаривать? Ты даже не слушаешь меня! Ты никогда и никого не любил, кроме себя, – фыркнула Анжела, и развернувшись, направилась в глубь леса.
– Правильно, зачем со мной разговаривать? Я так привык к тишине в ответ, что могу говорить один!
Люцифер шел рядом, ловко отворачиваясь от веток, которые Анжела намеренно отпускала раньше времени, стараясь задеть его.
– К тому же, разве ты поверишь мне? – он театрально всхлипнул. – Тому, про кого с самого детства тебе говорили разные гадости? Вбивали в голову, что есть только одна верная точка зрения. Что я змей-искуситель, предатель, изменник, лжец, грех воплоти, король Тьмы.
– Кажется, недавно ты сам так себя назвал.
– Я лишь сказал, как меня называют другие. Люди, ангелы-Хранители, ангелы Смерти. Все без исключения. Тысячелетиями мне делали черный пиар. Убеждали, что я плохой, что я виноват практически во всем. В том, что человечество поддается грехам, в том, что нет рая на земле, в том, что я развращаю души. И сами люди с бесконечной радостью списывают на меня все свои слабости, пороки. Мол, лукавый попутал. И хотя я не появлялся так долго, но все равно, я остаюсь виноват во всем. Всегда и во всем. Так что неважно, что я расскажу тебе. Ты будешь придерживаться иной, более популярной версии.
– Заткнись уже. Пожалуйста, просто заткнись, – вяло огрызнулась девушка.
Сейчас она сосредоточено шла к своей цели, не останавливаясь, стараясь не обращать внимания на пустую болтовню своего навязчивого спутника. Она не верила ни единому его слову. Да и кто бы поверил самому Люциферу? Разве что совсем уж ненормальный. Особенно, после всего того, что он сделал. Ведь если даже половина того, что ему приписывают – правда, это уже более, чем достаточно.
– Как ты разговариваешь со взрослыми? Уважай мой возраст, ведь я тебя старше на несколько тысяч лет, – Люцифер сокрушенно покачал головой, – и кто только учит манерам современных детей? Это полнейшее безобразие, позволять себе так выражаться! Вот помню, не так давно, всего пару сотен лет назад, дети и перечить не смели старшим. Даже смотреть лишний раз боялись. Тем более, девушки. В твоем возрасте их уже выдавали замуж за какого-нибудь индюка, напыщенного, с обрюзглым лицом и большим, стянутым мужским корсетом животом. И девушки не противились. Любовь – ничто, когда есть долг перед семьей. Они шили мужу рубашки, стряпали еду и рожали детей. Впрочем, лично тебе бы замужество не грозило.
– Это почему же? – не смотря на нежелание разговаривать, ей вдруг стало интересно. – Я разве недостаточно хороша для пузатого индюка? Или же не смогла бы шить рубашки и стряпать?
– О, ну что ты, Беллз, наоборот, ты слишком хороша. К тому же достаточно стройная.
– А причем тут моя фигура?
– Знаешь, девушек с маленьким весом, а тем более, рыжих раньше не особо любили. Тебя ждала бы печальная участь на костре, если бы ты, конечно, раньше не ушла в монастырь, или срочно бы не растолстела, – Люцифер вытер невидимую слезу, – жестокие раньше были времена, ох, жестокие. Но справедливые. Люди верили в Бога, в ангелов, в ад и рай, в чудеса. Были более открыты к новому. Разграничивали добро и зло, хотя, пожалуй, иногда слишком сильно старались. Раньше, когда скука и одиночество доводили меня окончательно, я находил человека, отказавшегося от своего ангела-Хранителя, и представлялся ему своим истинным именем. Знаешь, это было довольно забавно. Некоторые боялись меня, некоторые желали поклоняться, некоторые просто убегали, не оглядываясь. Но никто, ни разу не усомнился в моих словах. А сейчас что? Скажи кому, что я тот самый Люцифер, и я проведу остаток вечности в психушке. Даже если я вдруг покажу свои крылья, люди решат, что это просто такой хитроумный спецэффект.
– Иногда я думаю, что и мне пора отправиться в больницу. Или хотя бы посетить специалиста, – рассеяно ответила Анжела, – а разве ты не боялся, что ангел Смерти, забирая души тех бедняг, увидев их воспоминания, раскроет тебя? Узнает и доложит обо всем наверх?
– О, крошка. Ты, наверно, забыла, что у ангелов Смерти просто нет никаких чувств. Впрочем, я тебя понимаю. Человеку невозможно понять, как это – ничего не чувствовать, ведь вы постоянно это делаете, и зачастую не ограничиваетесь какой-то одной эмоцией.
– Пфф… ничего я не забыла! При чем здесь вообще это? У них же нет чувств, а не мозгов.
– А при том. Я специально выбирал неинтересных людей. Тех, кого забирают юные, неопытные ангелы Смерти, недавно вставшие не только на этот путь, но и на крыло, в принципе. Для таких Люцифер – не более, чем легенда. Сказание, канувшее без вести во тьме прошедших веков. Если обычный юный ангел, опираясь на эмоции, рассказал бы про меня непременно, то ангел Смерти, опираясь на расчет, и только на него, холодно отщелкивал варианты, приходя к выводу, что беднягам повстречался обычный шарлатан. К тому же я затирал воспоминания, размывая, сглаживая свой образ в памяти настолько, насколько это возможно. И, как ты видишь, делал я это вполне себе успешно.
– Ты умеешь стирать воспоминания?
– Не стирать, а ЗАТИРАТЬ. Все ангелы это умеют, в том числе и падшие. Даже твой Война. Впрочем, если не веришь мне, спроси у него сама. Это необходимое средство, если ангел ненароком нарушает правила.
– У вас есть правила?
– Не у нас, а у них, – ехидно поправил Люцифер, – я теперь в другой команде, и уже давным-давно не следую этим правилам.
– Так что за правила?
– О, тебе будет неинтересно. Обычный такой кодекс, типа, не причиняй зла людям, не показывай сущности своей, не груби Создателю, – он усмехнулся.
– И что бывает с теми, кто нарушает правила? – спросила Анжела.
Она не хотела слушать Люцифера, но этот разговор становился все любопытней.
– Это зависит от помыслов нарушившего, и того, что он натворил. За зло людям, например, зачастую изгоняют. Впрочем, это опять-таки вопрос достаточно спорный. Вот если ангел повлек смерть своего подопечного, либо намеренно подталкивал его не в ту сторону, тут уж однозначно. А если ненароком раскрылся, либо сделал нечто такое, отчего человек лишается выбора, то это принято затирать, оставляя лишь размытые образы и чувство дежа-вю. Можешь быть уверена, если ты испытывала это чувство – тебя затирали.
– Каждый человек хоть раз его испытывал.
– Вот именно, – Люцифер растянул губы в сахарной ухмылке.
– Почему же тогда мне их снова не затерли, когда я увидела Криса, Дэймона и Самаэля?
– Ну, начнем с того, что затереть воспоминания о видении сразу трех ангелов, среди которых был еще и первый ангел Смерти, было бы крайне проблематично для такого, как Крис.
– Проблематично?
– Да, именно. Образ ангела Смерти и так трудно удалить из сознания, а уж Самаэля, самого сильного на Земле, и подавно.
– А почему Крис должен был их стирать?
– Ну, ведь он твой Хранитель, а значит, именно он должен был заниматься затиркой в этом случае. Но тут дело даже не в том, что у него бы не вышло. Он любит тебя, и конечно, ему было трудно скрывать такую важную сторону своей натуры. Поэтому Крис и не пытался.
– Но ведь раньше это его не останавливало. Меня же уже затирали, причем несколько раз, – попыталась разобраться Анжела.
– Раньше это мог делать не Крис, а тот, кто случайно раскрылся тебе. К тому же, в этот раз разве Дэймон позволил бы ему сотворить подобное?
– А разве он не должен был сделать то же самое?
– Кто? Он? Крошка, ты меня удивляешь. Он же теперь падший, и ему, как и мне, должно быть плевать на все правила, – Люцифер подмигнул, – но неужели теперь я стал интересным собеседником? Ведь, кажется, недавно ты сама так отчаянно просила меня заткнуться…
– Как ты там сказал? Раз ты не собираешься затыкаться, так пусть твоя болтовня принесет мне хоть немного удовольствия, – откинув волосы назад, Анжела остановилась и огляделась.
Они находились на краю опушки, окружавшей поляну, на которой за последнее время произошло столько событий.
А ведь, кажется, что совсем недавно она стояла здесь с Кларком, разглядывая звезды и думая лишь о Дэймоне. Все это будто было в другой жизни, далекой и такой обычной. Жизни, полной самых простых вещей, которые сейчас уже не имели никакого значения.
Только вот в той жизни этот чертов красавчик Хэвенли, бесподобный, с изумительной улыбкой, огромными крыльями за спиной и такой обаятельный, был не с ней. А, значит, жизни-то и не было.
– Ну что, где корзинка? – Люцифер потер ладони. – Я жуть, какой голодный.
– Какая корзинка? – Анжела вертела головой, пытаясь углядеть Самаэля.
Но того нигде не было видно.
– Как какая? Для пикника. Мы же за этим сюда пришли.
– Если ты пришел за этим, то мог бы и сам ее захватить. А я пришла сюда совершенно за другим! – Анжела дернула плечом.
Может теперь, после всех событий, Самаэль больше не стоит у нее за спиной? Черт, это было бы логичным. И как она не подумала про это раньше? Так что же ей теперь делать?
– М-м-м… – Люцифер пожевал губами, карикатурно нахмурив брови. – Неужели ты хочешь поговорить с Сэмми? Так сказала бы мне сразу! А то пришлось тащиться черте куда!
– Даже если и так, это вовсе не твое дело!
Анжела пыталась думать логически. Второй раз у нее вряд ли хватит на это решимости. А если просто очень громко позвать его? Может он придет? Дэймон вроде говорил, что ангелы чувствуют людей, их эмоции… Только вот говорил ли он это про всех, или про Хранителей? В любом случае, стоило попробовать.
Набрав в легкие побольше воздуха, девушка крикнула изо всех сил:
– Самаээээээээээль!
Лес ответил лишь гулким раскатистым эхом. Анжела сделала еще один глубокий вдох для новой попытки.
– Да не ори ты так, – Люцифер дернулся и энергично потер уши руками, – ужас просто! Ты, наверное, и стекло голосом разбить сможешь, если сильно постараешься. Наш общий друг Сэмми уже давно тут. Он и по лесу шел вместе с нами. Что ему еще делать на земле, как не приглядывать за мной? Знаешь, возможно, ты и впрямь сумасшедшая. Не припомню ни одного случая, чтобы психически здоровые люди вопили, вызывая ангела Смерти.
– Но если он уже здесь, то почему я его не вижу? Если он шел по лесу с нами, то почему не мелькал, как обычно? – Анжела растеряно огляделась, проигнорировав последнее высказывание.
Кажется, ее планы рушились прямо на глазах, словно карточные домики.
– Оооо, – Люцифер закатил глаза и вскинул брови, – скажи мне, пожалуйста, дорогая, в каком таком особенном месте обычные смертные люди могут видеть самого Самаэля?
Он говорил тем тоном, каким обычно говорят с маленькими, до ужаса глупыми детьми.
– В месте, где он спустился на Землю.
– Отлично. Тогда в чем вопрос? Зачем мы тащились через весь лес к этому милому оврагу?
– Но он спускался тут!
– Да, в прошлый раз именно так и было. Но он летал наверх, доложить о моем появлении. Сразу после того, как я закончил свое маленькое, интересное шоу, он умчался. И после спустился в совершенно другом месте. Знаешь ли, это тоже своего рода правило такое, не спускаться дважды на одну полянку, – терпеливо пояснил Люцифер, намеренно растягивая слова.
– Черт, – Анжела хлопнула себя полбу.
– Всегда пожалуйста, – Люцифер карикатурно раскланялся.
И как она могла так опростоволоситься? Как же глупо и нелепо вышло! Ведь она знала, что он летал наверх. Люцифер говорил об этом тогда. Так почему она не додумалась сама?
– И, разумеется, ты не скажешь мне, где это место?
– А зачем? Я же могу все ему передать.
– Нет уж, – фыркнула девушка, – это личный разговор.
– Как хочешь, – Люцифер пожал плечами, – так что там с корзинкой? У нас будет пикник?
– Еще чего, – развернувшись, Анжела пошла обратно в сторону машины, коря себя за непредусмотрительность.
С другой стороны, она чувствовала некоторое облегчение.
– Жаль. А я так надеялся.
– Сначала я тоже надеялась, что ты заткнешься, – хмыкнула девушка, потирая плечи.
