Настя Орлова
На моих условиях
© Орлова Н., текст, 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Пролог
Щурясь от яркого солнца, достаю из бардачка очки и прячу за ними глаза – сегодня они особенно болезненно реагируют на внешние раздражители. Выжимаю педаль газа, перевожу рычаг скорости в режим «драйв» и плавно выезжаю с парковки. Часы на приборной панели моего новенького внедорожника показывают полдень. У отца в офисе я должен быть через сорок минут, а навигатор выдает мне часовой маршрут по московским пробкам. Если предчувствие меня не подводит, день будет на редкость паршивым.
Расстраивать папу мне сейчас крайне невыгодно – у него на столе мое предложение по реструктуризации двух отделов, а он не терпит опозданий. С него станется закинуть труд двух недель в мусорное ведро, потому что я не явился в кабинет к назначенному часу. Вряд ли он примет во внимание, что я мчусь в офис в свой законный выходной, отмеченный в отделе кадров.
Потираю переносицу, стараясь не замечать пульсирующую боль в висках – напрасно я вчера превысил свою норму алкоголя. Справедливости ради, повод был достойный: Володя Вольский, мой школьный товарищ, женится – не мог же я отказаться от воскресного мальчишника только потому, что единственный в его окружении работаю на реальной должности в реальном офисе.
Впереди загорается красный. В голове мелькает мысль проскочить, но здравый смысл берет верх – резко торможу и через секунду слышу, как в задний бампер что-то глухо толкается. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и не могу сдержать смачного ругательства: очевидно, меня протаранил желтый «Мини Купер».
Сука, что за день!
В сердцах бью по кнопке аварийной остановки и выскакиваю из машины. Из соседних рядов на меня с любопытством глазеют праздные автолюбители, я же стремительно подхожу к миниатюрной тачке и через боковое окно заглядываю внутрь.
Ну естественно! На сиденье, вцепившись в руль, сжалась испуганная блондинка с растрепанной косой, змейкой спускающейся по белой хлопковой блузке почти до пояса. Костяшкой указательного пальца стучу по стеклу, нетерпеливо ожидая момента, когда оно медленно поползет вниз.
– Права давно купила? – спрашиваю грубовато.
Девчонка переводит на меня огромные серые глаза и закусывает ровными белыми зубами сочную нижнюю губу.
– Понятно, – вздыхаю раздраженно. – Сама как? Ударилась?
Блондинка явно в шоке. Хрупкое тело сотрясает мелкая дрожь, пальцы на руле побелели, и я даже не уверен, что она меня слышит, настолько отстраненным выглядит ее миловидное лицо. Но вдруг она судорожно вдыхает, отчего высокая грудь, явно не обремененная бюстгальтером, призывно покачивается, и отрицательно мотает головой. Грудь, конечно, пластиковая, но выглядит зачетно. Интересно, какая она на ощупь?
Закрываю глаза и мысленно даю себе подзатыльник. В аварию угодил, на встречу к отцу опаздываю, а сам таращусь на грудь незнакомки, которой на вид не дашь и шестнадцати. Одна надежда, что права у нее не липовые и она достигла совершеннолетия.
– Аварийку включи, – командую я, вернув себе относительную ясность мысли.
Отхожу от окна, в котором, как в витрине, выставлены девичьи прелести, и внимательно изучаю повреждения автомобилей. Мой боевой конь вообще не пострадал – едва заметные царапины на бампере и скол на номере я даже не беру в расчет. У «Мини» небольшая вмятина на капоте, но тоже ничего критичного. Уже легче.
В этот момент девчонка наконец набирается смелости и выходит из машины. Тонкая, как тростинка, в короткой клетчатой юбке, из-под которой торчат острые коленки, и легкой блузке, расстегнутой на пуговицу ниже, чем принято в католических школах. Ни дать ни взять – ожившая фантазия Гумберта Гумберта.
– Страховка есть? – спрашиваю, прочистив горло.
– Да, КАСКО, – отвечает она звонко со странным выражением беззащитности в глазах.
– Полная?
Девчонка непонимающе хлопает ресницами.
– Полис покажи, – демонстративно вздыхаю и прячу руки в карманы джинсов – отчего-то они начали зудеть, и я подозреваю, виной всему едва прикрытые достоинства незнакомки.
Она послушно возвращается в машину, опирается коленями на сиденье и тянется к бардачку, отчего ее короткая юбка задирается и я отчетливо вижу под ней бледно-желтые трусы с узором в сердечки.
Несмотря на абсурдность ситуации, в джинсах у меня становится тесно. Бред какой-то. Надо Лику сегодня навестить – у меня, похоже, слишком давно не было секса.
Стискиваю челюсти и приказываю себе не смотреть на округлые части тела девчонки, но стоит мне отвести глаза, как я понимаю, что сердечки на нижнем белье оценил не только я. Светофор снова горит красным, и в соседнем ряду, куда все перестраиваются из-за нашего с Лолитой ДТП, у одного престарелого мачо глаза на лоб вылезают, с таким аппетитом он рассматривает юные прелести.
Тем временем девчонка выбирается из машины и протягивает мне страховой полис. Пару секунд рассматриваю фирменную бумажку в тонкой руке, потом выхватываю ее из дрожащих пальцев и быстро пробегаюсь по ней глазами.
– Нормально все будет, не паникуй, – удовлетворенно произношу я. – Фотографии повреждений на телефон для страховой компании сделай. ДПС ждать не будем. Там пара царапин на двоих.
В выразительных серых глазах мелькает облегчение, а бледность незнакомки сменяется здоровым румянцем. Она торопливо достает мобильный и делает несколько фотографий, а я бросаю взгляд на часы.
Отец мне голову оторвет.
– Ладно, нечего тормозить движение, – бросаю насмешливо. – Внимательнее будь на дороге.
Она хмурит брови и, кажется, впервые собирается возмутиться.
– Внимательнее надо быть не только мне, – говорит она вдруг поучающим тоном школьной учительницы. – Вы едва на красный свет не вылетели. Учитывая движение на этом перекрестке, царапинами на бампере вы бы не отделались.
Я прищелкиваю языком. Она, конечно, права, но не этой малышке учить меня вождению.
– Может быть, я вам деньги должна? – выпаливает Лолита, когда я отворачиваюсь от нее и иду к своему внедорожнику.
Если честно, немного удивлен. Вряд ли хоть раз в жизни я оказывался в ситуации, когда девушка предлагала мне деньги, скорее наоборот. Нехотя оборачиваюсь и зависаю – малышка обхватила себя руками, отчего ее сочная грудь призывно выпятилась вперед и стала заметна соблазнительная ложбинка. Не видел бы бесхитростное выражение ее лица и растерянность в глазах, подумал бы, что нарочно так делает, рассчитывая на продолжение знакомства.
– Нет, Ло, деньги ты мне не должна, – говорю снисходительно, с трудом отводя глаза от выреза на ее блузке. – Садись в машину и поезжай. Дрожать только прекрати.
– Ло? – переспрашивает она в замешательстве.
Я криво усмехаюсь и запрыгиваю в салон. Лолита, конечно, хороша в своем смущении, и в другой ситуации я бы непременно узнал ее поближе, но у меня двадцать минут, чтобы отец меня не четвертовал.
* * *
Через двадцать шесть минут я подхожу к кабинету. Подмигнув молоденькой секретарше Леночке и услышав от нее: «Он вас ждет», – коротко стучу в дверь и немедля захожу внутрь.
– В чем срочность, пап? – Теперь, когда я удобно устроился в кресле и откинул все еще гудящую голову на высокую спинку, я готов выслушать его претензии.
Критично осмотрев мои видавшие лучшие времена джинсы и футболку с неприличной надписью, отец в типичной для себя манере складывает руки на столе и подается вперед всем телом, прожигая меня взглядом.
– Мне нужно, чтобы ты женился.
В первое мгновение я уверен, что ослышался. Вчера я, возможно, перебрал с виски, а полчаса назад попал в аварию. Ничего удивительного, что разум выкидывает такие фокусы. Немного успокоив себя, сглатываю слюну, но отец продолжает смотреть на меня с абсолютно серьезным выражением, в котором нет ни капли юмора.
– Женился? – переспрашиваю я.
Он кивает. То есть это точно не шутка.
– Я даже ни с кем не встречаюсь, – напоминаю я растерянно.
Лика не в счет. Она красивая, и у нас с ней отличный секс, не больше. С женой нужно разговаривать, а она глупа как пробка.
– Жену я тебе выбрал, – говорит отец.
Похмелье как рукой снимает, и я вдруг ощущаю странное дребезжание в желудке.
– Выбрал?
– Дочка Владислава Воронина, замминистра энергетики. – И, до того как я успеваю возразить, добавляет: – Этот брак откроет для нашей компании и для тебя в частности совершенно новые перспективы.
– Ты сейчас серьезно? – спрашиваю я, все еще надеясь, что это глупый розыгрыш с его стороны.
– Абсолютно. Остепенишься, успокоишься, станешь председателем совета директоров холдинга.
У меня даже рот открывается от нового потрясения. Повышения до председателя я добивался два года, с тех пор как вернулся из Штатов. Хотел инноваций, современного подхода к ведению бизнеса, но неизменно натыкался на предрассудки кучки упертых старообрядцев, которые сидели на тепленьких местах и всерьез не воспринимали юнца, приехавшего из-за бугра. В конце концов я так устал биться с ними, что начал подумывать о смене дислокации и строительстве нефтяной карьеры вдали от России и семейной компании.
Мое красноречивое молчание, очевидно, полностью устраивает отца.
– Свадьбу устроим. Поживете пару лет, притретесь. А если нет – через три-четыре годика разбежитесь. К тому времени все, что нам от этого брака нужно, мы получим, – продолжает он деловито, словно обсуждает прогноз погоды на предстоящую неделю. – Девица хорошая. Красивая. Моделью работает, кажется. Понравится тебе.
Я кривлюсь. Некрасивых женщин в моем окружении просто не существует, потому что деньги способны творить чудеса. При возможностях дочки министра, вероятно, губы она начала колоть раньше, чем девственности лишилась. Хотя тут, конечно, вопрос.
– А она что, согласна? – спрашиваю отца.
Он пожимает плечами, словно это не имеет никакого значения.
– Отца она послушает. Да и девки от тебя в восторге. Поломается, может, для виду, а потом согласится.
– Давай еще раз, – говорю твердо. – Ты обещаешь мне место председателя совета директоров в благодарность за женитьбу на дочке министра?
Отец кивает. И, словно обсуждать дальше нечего, нажимает на кнопку телефона и просит Леночку принести два кофе.
Я тру виски и пытаюсь осмыслить предложение отца. Может быть, он и не рассматривает такой вариант, но я могу отказаться и свалить в Штаты. У меня есть там приятели и есть сбережения. Буду сутками вкалывать и лет через пять смогу чего-то достичь. Можно согласиться на его дикое предложение: поставить штамп в паспорт, спать с одной и той же девицей, то есть женой, но взамен получить вожделенное место председателя, заткнуть всех староверов и наконец в полной мере реализовать свои карьерные амбиции.
Мне двадцать шесть. Про женитьбу я, конечно, еще не думал, но рано или поздно мне пришлось бы пойти на этот шаг. Почему не сейчас? Отец предлагает отнестись к выбору невесты как к бизнес-проекту, и в этом есть разумное зерно. Среди жадных до денег девиц, которые вешаются на меня последние десять лет, я и не надеюсь найти любовь всей своей жизни. В конце концов, что такое любовь? Физическое влечение, помноженное на некоторый интерес к человеку. Стоит удовлетворить первое, как второе тоже перестанет играть сколько-нибудь значимую роль. А если дочка министра Воронина правда симпатичная, почему бы не жениться на ней? Все равно штамп в паспорте ни к чему меня не обяжет.
Прежде я всегда действовал в первую очередь так, как хотел сам. Но, возможно, настало время прислушаться к отцу, особенно если это сулит мне грандиозный карьерный взлет.
– Когда? – спрашиваю я.
Отец одобрительно цокает.
– Устроим вам в выходные знакомство.
– Новая должность когда будет? – поясняю нетерпеливо.
Теперь на его лице расцветает хищная улыбка.
– Ишь какой! Будет тебе должность. Отец сказал – отец сделает, – он хлопает ладонью по столу. – А теперь иди, проспись. От тебя перегаром за два метра несет.
Глава 1
– Сегодня не смогу побыть у тебя долго, мам, – говорю со вздохом, поправляя в вазе свежий букет из бледно-розовых пионов, купленный в цветочной лавке по пути в клинику. – Отец велел быть дома к обеду, а уже одиннадцатый час. Сказал, что приедут важные гости и я должна выступить в роли хозяйки. Папа меня порой просто поражает: ну представь, какая из меня хозяйка?
Закончив с букетом, усаживаюсь на стул и пододвигаю его к медицинской кровати, на которой умиротворенно спит мама. Девять месяцев назад она попала в страшную автомобильную аварию: врачи двое суток боролись за ее жизнь. Вопреки прогнозам мама не умерла, но ее организм среагировал на боль глубокой комой, из которой она до сих пор так и не вышла. Спустя месяц после аварии, когда стало понятно, что врачи оказываются бессильны, отец организовал перевоз мамы в современную частную клинику, которая специализируется на работе с тяжелыми пациентами в коме. С тех пор она находится здесь под непрерывным медицинским наблюдением и уходом.
Каждый раз, когда я прихожу сюда, мое сердце разрывается от боли, но я рада, что мама здесь. Это место совсем не похоже на больницу. Здесь уютно и чисто. Интерьер крайне минималистичный, но современный. Есть все необходимое и для пациента, и для его посетителей. Даже телевизор есть, только мы его никогда не включали. Сейчас сквозь приоткрытые жалюзи в помещение льется солнечный свет, а свежий воздух из форточки нивелирует запах лекарств. Мне хочется думать, что маме здесь хорошо.
Никто не дает нам никаких прогнозов относительно ее возвращения к нормальной жизнедеятельности, особенно благоприятных. Но за эти тяжелые месяцы, полные отчаяния, надежды, обиды на судьбу, я сотни раз проштудировала весь интернет, чтобы убедиться – чудеса крайне редки, но они случаются, поэтому я не прекращаю верить, что рано или поздно мама к нам вернется. Папа тоже верит, я знаю, просто каждый из нас переживает случившееся по-своему. Он с головой ушел в работу и крайне редко использует свободное время, чтобы прийти в клинику, я же стараюсь делать это так часто, как позволяют мне плотное расписание в университете и работа. Отца я не виню, мама – любовь всей его жизни, и ему, конечно, сложно видеть некогда цветущую и жизнерадостную женщину в том печальном состоянии, в котором она оказалась. Но все же, если я буду честна перед собой, признаюсь, что было бы хорошо, если бы он навещал ее чуточку чаще.
Уважаемые специалисты, светила медицины, говорят, что больным в коме на пользу посещения близких, но и для меня они – своего рода терапия. За эти месяцы я привыкла рассказывать маме обо всем, что происходит в моей жизни, не утаивая даже личных деталей – так я чувствую, что наша с ней связь, несмотря ни на что, не слабеет, а только крепнет.
– Знаешь, мам, я недавно попала в ДТП, – говорю я, мягко сжимая ее холодные пальцы. – Ничего серьезного, не волнуйся, пара царапин на бампере, просто я очень сильно испугалась. В прошлый раз не стала говорить об этом, но потом решила, что будет несправедливо скрыть от тебя это происшествие. Машина передо мной резко затормозила на светофоре, а я не успела среагировать. Обычно я аккуратна на дороге, ты же знаешь, но тут сама не понимаю, что произошло.
Бережно опустив ладонь мамы на покрывало, я встаю со стула и начинаю расхаживать по палате из стороны в сторону.
– Видела бы ты парня, в которого я врезалась, – такой хам! Из тех, кто считает себя центром вселенной и постоянно раздает приказы, – продолжаю я свой рассказ. – Я была настолько шокирована аварией, что даже не сразу среагировала на его возмутительное поведение. А потом было поздно – он меня оставил посреди дороги и уехал. Представляешь?
Невольно воскрешаю в памяти образ незнакомца на огромном внедорожнике и ощущаю, как спина покрывается мурашками. Поразительно, столько дней прошло, а я все никак не могу перестать столь остро реагировать на воспоминания о нем! И ничего в нем на первый взгляд такого особенного нет – красивый, но я и раньше видела красивых мужчин, не зря же почти два года работала моделью, харизматичный, но и этого в окружении отца, занимающего пост замминистра энергетики, предостаточно, наглый, но в английском лицее, где я провела школьные годы, я встречала типов и похуже. И все же никогда еще ни один человек не воздействовал на меня таким образом, что я начинала вести себя как глупая курица. Даже Костя Фролов, а в него я, между прочим, безответно влюблена уже много лет. Сейчас наметилась тенденция, что Костя ответит мне взаимностью, но даже это не будоражит меня так, как тяжелый взгляд незнакомца, то и дело всплывающий из недр памяти.
– Просто хотела, чтобы ты знала, мам. Отцу я говорить не стала – он и так с трудом пережил мое желание сесть за руль, после того что случилось. А от тебя у меня секретов нет, – с тихим вздохом бросаю взгляд на медицинскую койку.
Если бы не приборы, контролирующие состояние мамы, и тонкие трубки с капельницами и зондами, можно было бы подумать, что она просто отдыхает. Если бы только…
– Здравствуйте, Влада Владиславовна, – в палату с дежурной улыбкой заходит медсестра.
– Здравствуйте, – в знак приветствия я киваю и тоже улыбаюсь.
– Я быстро, мешать вам не буду, – говорит она, с профессиональной сноровкой меняя пакет на стойке для капельниц. – Через час вернусь с медбратом для физиотерапии.
– Я к тому времени уже уйду, – отвечаю с сожалением, вспоминая про обед.
Пока медсестра хлопочет вокруг мамы, я подхожу к столику и беру в руки коробку с названием известной кондитерской.
– Это вам. Попьете чай.
Медсестра с благодарностью улыбается – за то время, которое мама находится здесь, персонал привык к подобным знакам внимания с моей стороны – и, прихватив коробку, удаляется. Я же вновь занимаю место на стуле возле койки.
– На чем мы остановились, помнишь? – спрашиваю у мамы, доставая из тумбочки книгу с пестрой закладкой. – Глава 17, мам. Сейчас начнется самое интересное.
Почти полчаса я вслух читаю популярный роман, который несколько месяцев висит в списке бестселлеров на всех книжных сайтах, а потом, пообещав вскоре вернуться, ухожу из клиники и тороплюсь домой. Кем бы ни были эти важные гости отца, надеюсь, они стоят того времени, которое украли у меня и мамы.
Глава 2
Домой я приезжаю за полчаса до назначенного времени. Поднявшись в свою комнату на втором этаже семейного особняка, торопливо раздеваюсь. У меня нет возможности принять ванну, поэтому я прячу волосы под резиновую шапочку и встаю под упругие струи горячего душа. Через пять минут надеваю свежее белье, тщательно расчесываю волосы, собирая их в аккуратный узел на затылке. Я редко использую декоративную косметику, но сегодня рисую аккуратные стрелки на веках и густо крашу ресницы. В уши – миниатюрные серьги с жемчугом. Тонкий браслет на запястье. Капелька любимых духов.
Накануне я перебрала весь гардероб в поисках подходящего наряда и остановилась на лаконичном брючном костюме, который мне подарил популярный дизайнер после съемок в рекламной кампании его бренда. Костюм несколько месяцев висел в шкафу и вот наконец дождался своего часа. Надеваю брюки и шелковый топ, на ноги – классические лодочки на шпильках. Глубокий вдох и медленный выдох перед зеркалом – я готова.
Спустившись вниз, нахожу отца в любимом кресле у незажженного камина.
– Здравствуй, папа, – приветствую его и наклоняюсь, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке.
– Успела все-таки, – бурчит он укоризненно.
– Я же обещала, что буду вовремя, – говорю мягко. – Я заезжала к маме.
Отец поджимает губы и отводит глаза. Они у него темно-серые, цвета мокрого асфальта, совсем как мои – это единственное, что мне от него досталось, кроме разве что упрямства. Меня возмущает его реакция на слова о маме, отсутствие банального интереса к ее состоянию, но я не решаюсь сказать ему об этом. Очень хочется, как раньше, делиться с ним всем, что со мной происходит, но я всякий раз упускаю из виду, что его это больше не интересует. Порой мне даже кажется, что в тот страшный день девять месяцев назад я потеряла не одного родителя, а двоих.
– Расскажи мне, кого мы ждем в гости, – прошу я, не позволяя себе поддаваться меланхолии.
Отец заметно хмурится, а его крупные пальцы белеют от того, с какой силой он вонзает их в подлокотники кресла.
– Игорь Андреев с сыном, – говорит он отрывисто. – Крупные игроки в нефтяном бизнесе. Очень важно произвести на них впечатление.
Теперь уже моя очередь хмуриться. Не в стиле отца пытаться произвести на кого-либо впечатление. Сколько его помню – он отличался властным авторитарным характером и не принимал в расчет ничье мнение, кроме своего. Должно быть, для него действительно важен этот обед и эти люди.
– Не волнуйся, папа, – говорю я, касаясь кончиками пальцев его плеча. – Пойду на кухню, проверю, как у Людмилы Борисовны дела.
Людмила Борисовна много лет помогает нам по хозяйству, а еще она великолепно готовит. Но, к моему изумлению, сегодня на кухне заправляет не она – там повар в белом колпаке, которого я никогда в жизни не видела, а наша домработница сиротливо стоит у стола, перебирая овощи.
– Влада, – в ответ на мой удивленный взгляд лицо домработницы расплывается в беспомощной улыбке. – С каждым днем хорошеешь, девочка.
– Что здесь происходит? – спрашиваю мягко.
– Отец твой повара выписал, – говорит она шепотом, когда я приближаюсь к ней и встаю рядом. – Он ничего по-русски не понимает. В кладовой у нас его подмастерье-переводчик копошится.
– И чего отец выдумал? – недоумеваю я, рассматривая отпечатанный на принтере листок с меню обеда. – Вы же великолепно готовите! Кто такие эти гости? Королевские особы?
– А я не знаю, – она печально вздыхает. – Отец ваш скрытный в последнее время стал. Вы бы чаще приезжали его проведать из своей Москвы. Тяжело ему.
– Без мамы всем тяжело, – отвечаю устало.
Людмила Борисовна поднимает добрые глаза и ласково касается моей руки.
– И тебе тоже, девочка.
– И мне, – я делаю неудачную попытку улыбнуться. – Но я вижу ее и разговариваю с ней. Мне легче.
Глаза женщины начинают подозрительно поблескивать, но в этот миг через приоткрытое окно до нас доносится посторонний шум.
– А вот и гости! – возбужденно шепчет Людмила Борисовна, замечая черный внедорожник, въезжающий через ворота. Проследив за ее взглядом, невольно ежусь – точно в такую же громадину я и врезалась.
– Ну, пойду к отцу, – говорю я. – На стол можете накрывать. Сначала закуски, через полчаса основное блюдо.
– Не волнуйся, – ободряюще улыбается домработница. – Все сделаем по высшему разряду.
Когда я возвращаюсь в гостиную, отец уже встал со своего кресла и теперь меряет комнату шагами.
– Пап, – зову его мягко.
Он резко оборачивается, словно мое появление его пугает, а я в очередной раз поражаюсь переменам, произошедшим в нем. Бледное лицо, тени под глазами, углубившиеся линии морщин.
– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я, протягивая ему руку.
– Все хорошо, – он порывисто сжимает мою ладонь, даже не осознавая, что причиняет мне боль. – Пойдем встречать гостей.
Еще до того, как раздается звонок, отец распахивает входную дверь, пропуская в холл двоих – представительного мужчину примерно его возраста и молодого человека. Вежливая улыбка застывает на моем лице. На долю секунды у меня возникает ощущение, словно кто-то специально выбил почву из-под ног, и на этот раз я сама цепляюсь за отца.
Разве такое возможно? Этот молодой человек – тот самый, в машину которого я врезалась без малого неделю назад!
