Натали Альбертовна Якобсон
Лилофея – невеста водяного царя
Морская радуга
Значит, все подарки были от водяного. Даже зеркальце, которое теперь почему-то начало казаться ей живым и всевидящим существом. И как оказалось, оно способно показывать не только морские глубины. Сейчас, например, оно демонстрировало живописную и жуткую картину водного апокалипсиса, когда волны выходят из берегов и затапливают всю Оквиланию. А внутри тонущего государства из рек, озер, источников, даже фонтанов выползают красивые и ужасающие подводные жители и душат всех, кто еще не утонул.
На балу водяной дал ей понять, что уничтожит всех, если не получит того, что желает. Зеркальце наглядно показывало ей то, что может произойти в случае, если она откажет подводному владыке.
– Пока это лишь вода, но я утоплю все твое королевство в крови, если не выйдешь за меня!
Эта фраза звучала у нее в голове долго перед сном.
Дворец стоял на самом берегу. Море билось под балконом. Может уехать. Но куда? Оквилания – островное королевство. Оно всюду окружено морем. Чтобы выбраться отсюда, необходимо сесть на корабль. А что стоит водяному уничтожить всего один корабль вместо целой страны? Сев на корабль, она окажется на его территории, а следовательно полностью в его власти. Ведь море – его стихия. Выходит, предложение Моррина уплыть вместе и стать госпожой небольшого островного королевства, которое он захватит, теперь, увы, неосуществимо. И все из-за того, что вмешался водяной. Он спутал все планы. Внес сумятицу в придворную жизнь, теперь все охранники ходили по галереям, вооруженные факелами, чтобы с помощью огня отпугивать водяных лазутчиков. Факелы в дневное время смотрелись нелепо. Но что поделать, если существа, выползшие из воды, бояться только огня. Обычным оружием, по слухам, их не поранишь и не напугаешь. А вот пламя имело над ними сокрушающую власть.
– Жаль, что в Оквилании не обитают драконы, как в горном королевстве в Тиоре, – жаловался первый министр. – Как бы договориться с местным правителем, чтобы добыть для нас хоть одного дракона. Он был бы куда лучшей обороной от морского вторжения, чем огненные стрелы. К тому же какой смысл стрелять в них с башен, если они пролезут через любой фонтан.
– Следует осушить все фонтаны, – хором предлагали королевские советники. – А перед всеми реками и заводями можно расставить круг из факелов. Драконов же зазывать опасно. В качестве обороны они легко спалят все королевство. И от Оквилании останется лишь горстка пепла в огненном море.
Лилофее надоело слушать их споры. Никто больше не запирался в кабинете отца, чтобы обсудить опасть из воды. Споры круглосуточно велись в зале совета. Двери там стояли распахнутыми настежь, чтобы каждый мог прийти и высказать свой план о способах защиты от водяных. То, что они приплывали тайком по ночам и пакостили по мелочи, короля не особо смущало. Ну, потопили пару купеческих кораблей в порту, ну утянули на дно несколько пригожих пажей или рыбаков, ну потребовали отдать им в жертву каких-то фрейлин, ну, затопили как-то раз ярмарочную площадь в день праздника приливов. Это все ерунда. Само-то королевство уцелело! А вот похищение королевской дочери водяным прямо с бала – это уже серьезно! Чуть было не состоявшееся похищение. Но уточнение мало кого волновало. Факт, что тварь из моря проникла во дворец и у всех на глазах приставала к принцессе.
Тварь из моря! Лилофея поморщилась, опять услышав такое прозвище. Как можно называть такое очаровательное создание тварью из моря? Да, водяной коварен, силен, наверняка, он подлый и жестокий, если топит корабли и требует человеческих жертв, как о нем говорят. Но он так сказочно красив!
Она мечтательно прикрыла глаза.
У него хвост из кораллов, у него жабры из золота, у него кожа цвета моря, но он все равно мог бы стать ее возлюбленным. Земные девушки ее в этом не поймут. Даже Морисса не одобрила бы такой выбор. Но сама Лилофея считала, что грех не влюбиться в водяного, если в противном случае конец придет всей Оквилании. Она ведь принцесса. Она просто обязана быть патриоткой и хоть утопиться, чтобы спасти свое королевство от водных захватчиков. А тут и требуется то всего не принести себя в жертву морским водам, а полюбить морского царя. Хотя, нет… О таком условии, как любовь, он ничего не говорил. Лишь о том, что она должна выйти за него замуж. А замужество и любовь это разные вещи. Уж Лилофея то знала что принцесс выдают замуж за незнакомцев с другого края света, даже не спросив согласия. Главное, чтобы будущий муж сам был правителем: королем, императором, султаном, шахом, раджой или даже подводным царем. Впрочем с подводными царями браков еще никто не заключал. Она, наверняка, станет первой. Лилофее стало грустно от мысли, что речь идет всего лишь об обычной династической сделке, лишенной романтики. Видимо, водяному она нужна лишь из каких-то политических соображений. Например, он не в силах завладеть всеми окрестными островами, пока не жениться на принцессе. Или что-то в таком же духе.
– Не переживай! – напевал ей Сенешаль, которого все-таки пришлось посадить в клетку по приказу вездесущего второго министра. Тот обладал, как оказалось, достаточно острым слухом, чтобы понять, что птица говорит человеческим языком. А такая птица опасна, подозрительна и вполне может оказаться чьи-то шпионом. Не в пользу Сенешаля оказалось и то, что все королевские птичники и ловчие отказались признать в нем местного. А среди списка подарков, полученных от послов и мореплавателей, он тоже не числился. Все-таки он доболтался! За очень хорошо освоенный человеческий язык наградой ему стала весьма изысканная серебряная клетка с прочным замком.
– Так когда-нибудь посадят и тебя, – шепнул ей голос крошечного из фонтана в виде раковины, растущей из стены. Водяной отражался там, но рядом его не было.
Наверное, ей показалось. Жалко, что отражение с коралловой короной и золотыми гребнями жабр нельзя запечатлеть, как картинку. Ей бы хотелось повесить на стену такой необычный портрет. Но где разыскать художника, который сможет нарисовать неуловимого гостя из воды. Такому живописцу пришлось бы долго плавать на ладье и вызывать на встречу водяных какими-нибудь волшебными уловками. Лилофея по опыту знала, что для создания портрета, придворным живописцам требуется долгое время смотреть на натурщицу, например на принцессу, которую они рисуют. Она сама так позировала, стоя неподвижно часами, а Морисса тем временем резвилась, поедала апельсины и радовалась тому, что ее портрет никто не заказал.
Хорошо рисовать принцессу, которая знает правила этикета и сидит смирно, но как удержать на месте скользкое создание из моря. О его чешуйки можно поранить пальцы. От его тела веет морозным холодом.
– Спой что-нибудь о подводном царстве, – попросила Лилофея у павлина. Он в ответ нагло закрыл клюв и перестал напевать вообще. Она запоздало вспомнила, что он не выносит подводных тем.
– Что с тобой не так? – удивилась она. – Едва речь заходит о море, ты становишься унылым. Тебя обидел кто-то из морских жителей?
– Моргены – так называются представители подводной расы, – неохотно поправил он.
– Где-то я уже это слышала, – в памяти всплыли обрывочные слова, будто зов из раковины.
– А еще Моргенами называется чудесное государство в морских глубинах. В нем объединились сразу много подводных рас, но правитель у них теперь один. Раньше Моргены были раздробленной на части страной. В одном конце русалки, в другом мораги – морские змеи, в третьей подводные чародеи.
– Ты так много знаешь о жизни под водой, – поразилась она. Что же он раньше молчал?
– Слышал кое-что от моряков, – буркнул он.
– У тебя такой расстроенный вид. Корм для птиц, который тебе принесли из голубятни, не слишком вкусный? – на самом деле она хотела сказать ему поучительную фразу о том, что говоруны сами кликают на себя несчастье. Но павлин взаперти выглядел таким обиженным, что не следовало его еще больше огорчать.
– Клетка из серебра, – пожаловался Сенешаль.
– А ты какую хотел?
– Я вообще не хотел в клетку.
– Значит нужно было побольше молчать! – осадила его Лилофея.
– Но вот если б клетка была из золота, – мечтательно продолжил павлин. – Золото всегда лучше, чем серебро. Не говоря уже о том, что дороже. И магическими свойства обладает, и светится, как солнце.
– То есть если б клетка была из золота, ты был бы не против в ней сидеть?
– Естественно! – он радостно взмахнул крыльями. – Особенно если б мне еще дали от нее ключ, что б я мог сам справляться с дверцей.
Павлин понимал толк в желаниях. Явись ему джинн из бутылки, он знал бы о чем попросить, чтобы извлечь из себя выгоду. Но Лилофея джинном не была, и ключа у нее не было.
– С ключом, у меня был бы собственный домик из прутьев, – не утихал павлин. – Я мог бы влетать в клетку и вылетать, когда захочу, даже запираться от надоедливых поклонниц.
– Поклонниц?
– Твои служанки так и тянут ко мне руки, просят предсказать им будущее и норовят выщипать перья, я устал клевать их по пальцам.
– Бедняга! – она сама начала думать о том, как найти у моря, принесенную прибоем бутыль с джинном, как в восточных сказках. Любопытно, а на востоке при дворе султана такие бутылки хоть кто-нибудь находил: дервиш, факир, степной хан, местный маг?
Хотя зачем думать о джиннах и востоке, если в море под окнами обитает настоящий водяной? Его слова не выходили у нее из головы. Свидание у моста. Он назначил ей свидание. Только в форме ультиматума. Прямо как на войне. Скоро все водяные выползут из вод и наложат на королевство контрибуцию? Оквилания в уязвимом положении. Кругом вода. А в воде живут невообразимые монстры. Если они решат разом напасть со всех сторон острова, да еще выползут из всех рек и фонтанов… Лучше пойти на компромисс и спросить у водяного, чего он хочет. По возможности, обмануть, если попросит чего-то такого, чего она сделать не хочет.
А он все-таки красив! И страшно еще раз оказаться вблизи от его острых золотых жабр, и так тянет еще раз взглянуть на его прекрасное, хоть и весьма необычное лицо.
Она обошла весь сад. Ни один из мостов там не подходил для места тайной встречи. В основном это были узкие мостики, перекинутые через ручьи или даже через низины, заросшие клевером. Только один крупный белокаменный мост с парапетом в форме геометрических фигур располагался в подходящей местности. Тут можно было затеряться. Кругом рос мирт. Опавшие лепестки покрывали воду в пруду под мостом ярким розовым крошевом. Прелестное местечко для романтического свидания. Лилофея простояла на Миртовом мосту с час, но никто не появился из пруда.
Вероятно, водяной имел в виду мост, перекинутый над каналом в городе. Там кругом росли пальмы, а по мосту сновали туда-сюда повозки торговцев с базара и фаэтоны знатных горожан. Нет, там слишком людное место. А по ночам на мосту зажигают факелы, и кругом гуляет охрана. Водяному там было бы неуютно. Появись он из канала, и к нему тут же приставят дула десятка мушкетов. Не говоря уже о факелах. От них по ночам шел жар. Лилофея как-то была так на празднике ночью. Но по сведениям, полученным от Мориссы, она точно знала, что городские мосты освещаются факелами не только в дни массовых гуляний, но и по будням.
Так где же ей встретиться с водяным. Мосты в парке явно не те. В городе для него опасно. Разве только есть один мост с парапетом в виде русалочьих тел и черепов, который ведет к давно заколоченному дому морской гадалки. Говорили,, когда-то она сама была женой пирата, а потом ее суженый погиб в море, саму ее изуродовало какое-то морское существо, и в женщине вдруг проснулся талант предрекать судьбу. За предсказанием к ней чаще всего ходили моряки, с которыми ей легко было найти общий язык. Но иногда в убогий дом за мостом из черепов заглядывали и знатные дамы. Морисса как-то раз ходила туда и рассказала, что морская карга выдала ей невероятное пророчество.
– Я стану султаншей, – смеялась она. – Ну и скажет старая сумасшедшая!
– Она хотела с тебя побольше денег.
– Но я ей не дала. Денег у меня все равно нет. Так, что наверное, когда я ушла, она разочарованно вытянула свое жабье лицо. Зря ведь старалась!
– В будущем она будет брать оплату вперед! Кстати, а права, что ей лицо обожгла медуза или какая-то водная тварь?
– Похоже на то! У нее есть в углу стеклянный аквариум, а в нем плавает такое чудище. Оно бьет плавниками о стекло и требует, чтобы его выпустили. Я слышала хриплый голос.
– Тебя точно разыграли!
С тех пор мнение Лилофеи изменилось, потому что ее саму разыграли куда талантливее. Разыграли ли? Водяной точно был настоящим. Иначе зачем за ним охотились, как за главным врагом народа Оквилании. Король часто повторял, что только опасность со стороны воды может уничтожить все островное королевство. Тогда Лилофея думала, что он имеет в виду вражеский флот или наводнение, но сейчас поняла, что опасность из моря может быть куда более своеобразной.
«Приходи к мосту!». Буквы проступили цепочкой из капель воды на поверхности ракушки, лежавшей поверх одного ларца. Может только показалось? Нет, вода точно стеклась так, чтобы принять форму букв. Такое и во сне не присниться. Записка водой на раковине! У водяных есть свои необычные способы передавать послания обитателям земли. А на какие еще фокусы они сппособны? Лилофея в испуге глянула на море.
– Почему ты грустишь? – забеспокоился Сенешаль. – Я недостаточно активно тебя развлекаю своими песнями?
– А как ты думаешь? – слукавила она. – Мой единственный достойный кавалер сидит в клетке! Как тут не затосковать!
Он от радости захлопал крыльями и тут же ойкнул.
– Тут чертовски тесно! Я ушиб крыло!
– Не ругайся! Тебе разве не стыдно так выражаться в обществе королевской дочери.
– Когда пираты, за которыми ты подглядываешь на пристани, так выражаются ты их не оговариваешь. А они ругаются и похлеще.
– Там другая ситуация.
– И какая?
– Ты не поймешь своей крошечной птичьей головой.
Совесть у Сенешаля, видимо, была размером не больше этой самой птичьей головы, то есть с наперсток.
С пиратами сегодня с утра пошла общаться Морисса. Благодаря ей Лилоффея прознала, что есть один лихой пиратский бриг, экипаж которого гнездиться в Тайной лагуне. Это совсем недалеко от набережной у королевского замка. Лилофея позаимствовала у одного советника подзорную трубу и теперь пыталась разглядеть то место. Морисса сейчас, должно быть, там. По ее донесениям, пираты уверяли, что видели в той лагуне настоящую русалку. Это случилось ночью и русалка испугалась фонаря. Конечно, спьяну им могло привидится. Лилофея слышала, что пираты любят ром и разные крепкие напитки. Все же она попросила Мориссу расспросить их о разных водяных существах. Вдруг кроме русалки они видели кого-то еще в открытом море.
– А ты сама садись в ладью и плыви в полночь искать речных обитателей, – сказал кто-то, но точно не Сенешаль. Голосок был то ли детский, то ли женский. И, похоже, он доносился из разноцветной раковины, которую Лилофея обнаружила в одном из ларце с жемчугом. Раковина была размером с крупную ладонь и свита по форме, как рог. Так и хочется дунуть в ее отверстие, чтобы призвать из пучины неведомых существ.
Совет был дан неплохой, но довольно опасный. Действительно встретить водяных духов можно только, заплыв на лодке далеко от берега. Для этого требуется безрассудство. Лилофеии стало немного страшно при мысли о том, что она очутиться с водяным наедине на его территории. Поэтому пока она предпочитала выглядывать пиратов в подзорную трубу. Кажется, Морисса танцевала с несколькими из них по берегу у лагуны. А пузытая стеклянная бутылка переходила между танцующими из рук в руки. И это в какой-то миле от королевской охраны. Уж тут точно не обошлось без чар.
Принцесса перевела взгляд на море и ахнула. В сумерках стал виден лазурный мост над водой. Это же мост, перекинутый над морем! Один его конец поднимается прямо из глубины, а второго и не разглядеть – он теряется в бесконечной дали, как сама морская гладь. Может, это не мост, а всего лишь радуга? Бывает ли радуга сплошного голубого цвета? Да еще и в вечерний час. Обычная радуга в темноте точно не появляется. Разве только морская.
Лилофея присматривалась и сама, и через подзорную трубу. Так мост это все же или необычная радуга, в которой проступят рано или поздно сразу семь оттенков голубого цвета?
– Сенешаль! – окликнула она. – Глянь туда? Правда, похоже на мост?
– Это же морская радуга, – испуганно пискнул он. – Нехороший знак. Не приближайся к берегу, пока радуга не исчезнет.
Но она уже не слушала птицу, а смотрела в зеркало. Оно вдруг показалось жидким, как водная гладь. Сейчас она снова увидит в нем водопады и сверхъестественного музыканта, играющего на флейте? На этот раз в зеркале проступила фигура с шипастым хвостом и плавниками, только плечи, руки и торс были, как у человека. Некто с голубой кожей и жабрами-кораллами был совсем рядом. Она прижалась к стеклу. Он по ту сторону! Хоть поверхность зеркала и вибрировала, как журчащая вода, но при прикосновении оказалась плотной.
Снизу вдруг донеслись крики. Оттуда слышался скрежет металла и шум борьбы. Неужели Мориссу попытались похитить пираты? Вроде не похоже. Она так мило с ними развлекалась. Но охрана могла заметить их компанию и понять ситуацию по своему.
Лилофея оторвалась от зеркала и вопреки предостережениям Сенешаля кинулась вниз. На морской галерее действительно шла борьба. Охрана с факелами пыталась отогнать существ, которые ловко перелезали через парапет, оставляя повсюду следы тины и воды.
Принцесса затаила дыхание. У этих существ тоже были острые жабры и плавники. Только не золотые, а серебристые или бирюзовые. А вместо корон на головах у них красовались острые синие шипы. Одно такое существо повалило наземь начальника королевской стражи.
– Где принцесса? – шипело оно.
Как странно! Она рядом, а они ее не видят! Хотя одно существо что-то почуяло и принюхалось к воздуху, как слепое.
– Влево! – казало оно другим.
Лилофея запаниковала. Она и вправду находилась влево от них за колоннами галереи. И все они разом поползли к ней, оставляя на полу следы воды и крови охранников. Их острые жабры ранили людей, как ножи, ловко и метко рассекая горла. Галерея была полна изувеченными и трупами.
Нужно бежать! Лилофея спряталась за колонной от острых покрытых тиной когтей, потянувшихся к ней. По ее шлейфу скользнул покрытый чешуей хвост одного из морских существ и мигом разорвал ткань. Эти чешуйки и впрямь острые, как лезвия. А блестят будто драгоценные камни.
С одной стороны хотелось глядеть на диво, выползшее из воды, с другой бежать со всех ног.
– Пошли с нами! В воде тебя ждут! – прошипело одно из существ, по голове которого тянулся длинный коралловый гребень, плавно переползавший шипами на спину. А вот глаза на бледной рыбьей морде под гребнем и впрямь казались пустыми и слепыми.
Рука с перепонками вцепилась ей в шлейф. Лилофея знала, что острые жабры этого существа могут поранить, но уже не спешила от него убегать. Оно затронуло щекотливую тему.
– Кто ждет меня в воде?
Но тут между ней и водным пришельцем сунулся сын начальника стражи Тимоти. Молодой и горячий он спешил спасти королевскую дочь, и тут же получил сильный порез краем серебряного жабра, метнувшегося к его горлу. Юноша чуть не захлебнулся в крови.
– Он ведь может умереть от такой сильной раны, – она с осуждением глянула на водяную тварь. Та лишь захохотала. Вернее издала глухие утробные звуки наподобие смеха.
– А ты? – голос исходил откуда-то из глубины заросшего прозрачной кожицей рта. Рука с перепонками сильнее вцепилась ей в шлейф, оставляя на платье следы морской тины и крови стражников.
– Скорее! Разожгите костер прямо здесь! – это был окрик Моррина. Он привел на галерею еще один патруль ночной охраны, а они принесли столько факелов, что кругом стало светло. Сам Моррин первым швырнул горящий факел в тварь, вцепившуюся в платье принцессы. И та с шипением поползла назад к парапету.
– Нужно поймать хоть одного из этих гадов, – настаивал Моррин, пока чудовищ прогоняли огнем. – У кого-нибудь есть рыбацкий гарпун?
А он все-таки смельчак. Каким-то образом сумел взять контроль над патрулями охранников, да еще и хотел отловить одного из чудовищных лазутчиков, чтобы его допросить. Ему нужно быть не капером, а начальником королевской разведки.
– Мне нужна большая клетка и сеть, – настаивал он, – и позовите хотя бы одного придворного мага.
Лилофеи с трудом удавалось разглядеть за спинами охраны что происходит. Морские существа шипели на огонь, метались по краям балюстрады, уползали назад в моря, рассыпая проклятия на каком-то неизвестном языке. Кто-то из них снова пустил в ход острые жабры и плавники, перерезая охранникам горла. Кому-то отсекли руки или ноги, кому-то снеслись острым плавником полголовы. Кровь брызнула на колонну прямо рядом с Лилофеей. Какому-то капралу острым жабром разрезали рот так, что часть головы оказалась отсечена напрочь.
– Столько смертей и все из-за упрямства короля, – шипел кто-то из морских пришельцев.
Большинство водных тварей, убивая, смеялись. Их глухое хихиканье эхом стояло над галереей. Они были уверены, что в силе превосходят людей. Но Моррин все-таки изловчился и сильно обжег факелом одно из водных существ. Кажется то самое, которое говорило с Лилофеей. Оно все пылало, когда охрана притащила наконец что-то вроде того, что требовал Моррин. Сеть из тонкой проволоки.
– Хватайте его и в подвал, туда, где нет воды, – скомандовал Моррин.
Даже плененное и обгоревшее оно сумело сильно поранить стражников. Оно билось в сети и сопротивлялось до тех пор, пока не прибежал один из придворных магов. Он бубнил нараспев что-то вроде заклинания. Лилофея не верила во всю эту чушь. Но существо вдруг заснуло. Или погибло?
Почему-то оно интересовало ее куда больше, чем обеспокоенный ее самочувствием Моррин, который уже суетился рядом с ней.
Остальные существа ушли назад в море. Водные разводы на полу испарялись от жара факелов, а вот кровавые следы под ногами остались. Как и тела стражников.
Моррин проявил себя сегодня героем. Может, стоит поцеловать его в награду? Лилофея чуть было этого не сделала, но шепот из морской пучины вдруг насторожил их обоих. И ее, и дрогнувшего от шипящих звуков Моррина.
– Ты предал одного из своих. Больше тебе не плавать по морям.