Наталия Ерошенко
Волшебный аромат любви
– Подскажешь потом название? – Маша погрузилась в чтение.
– Хорошо, – Марина сглотнула и приоткрыла дверь к директору.
В кабинете директора царила тишина, разбавляемая тихим гудением компьютера. И пустота – хозяин был строг к обстановке до аскетизма. В большом помещении находились шкаф с папками, напольный сейф, массивный стол с компьютером и два кресла. Мебель была выдержана в темных, даже мрачных тонах. Стены и жалюзи подобраны светлые и однотонные. В стене справа от входа виднелась неприметная дверь. Что там? Может быть, архив или санузел. Марина этого не знала.
Восседая за столом, Алексей Ильич изучал толстый ежедневник. Он, как и всегда, безупречно выглядел. На лице не отражалось ничего.
– Здравствуйте… – девушка вдруг охрипла.
– Доброе утро, Марина Сергеевна, – Алексей Ильич поднял глаза… и что–то необычное появилось в его взоре.
Глубоко вдохнув и крепче сжав папку, Марина выпалила:
– Алексей Ильич! Пожалуйста! Можно мне взять отпуск на неделю? Мне очень нужно! У меня заболела бабушка! Ей очень плохо!
Марина взмокла от волнения и вранья. Лицо как будто обдало жаром.
– Ну, хорошо… – директор сделался странным. Он как будто о чем-то задумался. Его лицо покраснело, а взгляд расфокусировался. В глазах появился влажный блеск.
«Духи действуют! Действительно, действуют!» – изумленно подумала Марина и выхватила из папки свой листок. Директор взял из дрожащей руки девушки заявление, и не менее дрожащей рукой чиркнул резолюцию.
– Спасибо, Алексей Ильич!
Вне себя от радости, Марина выбежала из кабинета, сжимая в руках папку. Отдать документы она забыла.
Когда за девушкой закрылась дверь, директор, задыхаясь, поднял телефонную трубку и прохрипел:
– Маша… врача…
И потерял сознание.
Марина стояла рядом с расстроенной Машей и затравленно наблюдала, как врачи «Скорой помощи» на носилках выносят директора из его кабинета. Алексей Ильич был без сознания. Его лицо приняло зеленоватый оттенок в тон брезента на носилках.
– Крайне сильная аллергическая реакция, – объяснял Лиане Петровне врач, потирая усталые глаза. Та прижимала к носу белоснежный платок, потому что постоянно чихала. – Требуется срочная госпитализация.
В коридоре сгрудились остальные работники. Программисты Петр и Василий выглядели озадаченными. Кладовщик Вадим слабо улыбался. Охранник Николай был готов к действию – его глаза наконец-то прояснились.
Директора унесли и быстро погрузили в машину, Лиана Петровна отправилась с ним. «Скорая» отъехала, неспешно и без сирены. Это немного утешало.
– Надо же…– Оксана выскочила из кабинета, ответив на срочный звонок. – Может Алексей Ильич что-то не то съел? Вот моя тетя однажды…
Марина не слушала. Ее глаза набухли слезами, и девушка незаметно вышла на улицу, захватив свою сумку. Ее охватил ужасный стыд. Накрыл с головы до пят леденящим облаком, бросился в лицо, сжимая щеки. Стыд резко пнул под колени, и Марина ослабла.
Некоторое время она стояла под бесконечными холодными каплями. Дождь – это слезы неба. А если Алексей Ильич умрет? Хотя врач и сказал, что сейчас нет опасности для жизни… Просто сильная реакция на аллерген. Но все это – по ее вине. Девушка с отвращением выкинула духи в заполненную влажным мусором урну. А потом надолго заперлась в туалете и терла, терла шею. Намыливала раз пять. Пока кожа между ключиц не стала красной и болезненной на ощупь. А вернувшись на свое рабочее место – долго и болезненно ругала себя, средь царившего в фирме уныния. Тамара склонна впадать в детство, ее подруга так и не повзрослела. Но она, Марина? Как такой разумный человек, как она, может попасться на уловку мошенницы! Тяжело было осознавать собственную глупость.
Но позже, когда все немного успокоились, Марина протянула секретарю Маше заявление на отпуск.
– Алексей Ильич отпустил… – прошептала Марина.
Она же обещала Свете.
Маша немного удивилась, но директорское «разрешить» было неоспоримо. И секретарь принялась лениво печатать соответствующий приказ.
После отъезда «Скорой помощи» день продолжился как-то сумбурно. Даже Оксана притихла. Сотрудники слонялись по фирме, болтали, пили чай. И лишь возвращение Лианы Петровны смогло направить их бесцельную активность в рабочее русло. Экономист вернулась с хорошими новостями. Алексей Ильич пришел в себя по дороге в больницу, был осмотрен врачом и оставлен в больнице на несколько дней. Сообщив это, Лиана Петровна спокойно продолжила работу, время от времени оглушительно чихая в платок.
– Марин, я повторяю – это несчастный случай. Кто же знал, что у него будет аллергия? Не грузись, – по телефону утешала подругу Тамара. – Это же я настояла, чтобы ты пошла к той шарлатанке!
– Колдунов не бывает…
– Колдунов просто слишком мало. Это просто оказалась подделка. Нам не повезло…
Марина грустно улыбнулась. Тамара – большой ребенок.
Оксана, во время послеполуденного чаепития, увлеченно рассказывала печальной Марине о разных аллергиях и отравлениях среди своих знакомых. Они хрустели очередным Оксаниным шедевром – маленькими миндальными печеньями со слоем блестящего бизе. Сверху эти яркие тортики украшали разноцветные кусочки цукатов. Хоть свечку втыкай и празднуй. Угощение было изысканным, но чересчур сладким. Неудивительно, что, с такой любовью к выпечке, Оксане не удается похудеть.
Обязанности директора приняла на себя Лиана Петровна. Она с удовольствием ушла в директорский кабинет, прихватив с собой полшкафа папок с бумагами. Позже, когда Марина уходила с работы, в директорском кабинете все еще горел свет.
От череды сегодняшних событий у девушки голова шла кругом. Она выключила компьютер и собиралась домой. Сумбурный день прошел, время превратилось в деньги. И часть жизни ушла в никуда, приправленная горьким вкусом вины. Вечер тоже будет горчить, но это пройдет, как обычно проходит многое. Марина сначала прокатится в забитом до предела троллейбусе, отворачивая лицо от жаркого дыхания общества. Потом Марина наскоро зайдет в магазин по пути, купит немного продуктов для несложного и полезного ужина. Почитает очередную книгу, примет ванну, где тоже почитает книгу, подготовит на завтра одежду и ляжет в кровать, чтобы немного почитать перед сном. А завтра – все заново.
Но вышло совсем не так.
ГЛАВА 3
Когда Марина подходила с покупками к дому, из кустов вдоль подъездной дорожки послышался слабый писк. В этом звуке было столько боли и отчаяния, столько жалобы и безнадежности, что девушка замерла. Писк повторился. Марина, сжимая в руке магазинный пакет, подошла ближе к источнику звука. Наклонилась, пытаясь разглядеть сквозь тонкие, покрытые мелкими листочками ветки, что за существо так страдает. Это оказался маленький котенок. Тощий, мокрый и настолько грязный, что цвет шерсти было не разглядеть. В подступающих сумерках он казался похожим на комок грязи.
Сердце Марины дрогнуло от жалости. Кошачий ребенок сидел перед ней и плакал. Он звал на помощь или сетовал на свою горькую судьбу. Похоже, ему уже недолго оставалось. Марина наклонилась и подняла мокрый дрожащий комочек. Тот пискнул громче, стал тыкаться носом в пальцы. Глаза котенка были закрыты. Марина поспешила в квартиру, неся в руке свою грязную находку. Она очень кстати купила по дороге упаковку молока.
Лифт оказался удачно внизу, не хотелось бы подниматься к себе на пятый этаж. За день Марина как-то вымоталась, возможно, от недосыпания. И, пока лифт поднимался, на девушку нахлынули невеселые воспоминания.
Маринина бабушка по отцу, Анна Сергеевна, лишь недавно переехала в квартиру к сыну. Покинула большой частный дом, где было слишком много хлопот для пожилого человека. Там давно уже был проведен водопровод (пацаном Маринин отец таскал воду из колодца), сделана канализация, но все же недоставало многих удобств. Центральное отопление было, но что в нем толку, если в межсезонье все равно приходилось топить печку? Так что Анна Сергеевна перевезла в бывшую Маринину комнату свои вещи и кошку. Кошка Манька была старой, черно-белой и слегка облезлой. Маринина мама поначалу противилась переезду кошки. И лишь ультиматум свекрови («Я лучше умру в одиночестве, чем брошу Маньку!»), заставил сноху сдать позиции.
До этого в семье Марины никогда не было домашних животных. Потому что ее мама считала кошек, собак и прочих – дикими, агрессивными, полными болезней и блох существами. Марина так и не смогла переубедить ее. Такая разумная в других случаях, при возникновении этого вопроса мама была глуха к любым доводам.
Как вариант, мама предлагала дочери завести аквариумных рыбок. У Светы была лимонного цвета истеричная канарейка. У Тамары – лохматая собака, две откормленные кошки и батарея баночек на окне, в которых копошились жуки, пауки и гусеницы. Рыбки были неплохим выбором, уж лучше рыбки, чем ничего… Но, когда они с мамой приехали в областной зоомагазин, Марина испытала лишь разочарование.
Рыбки были… слишком холодными. Слишком лупоглазыми и бессмысленными, чтобы годиться на роль маленьких друзей. Даже мигающие красноухие черепахи не казались заменой чего-то теплого, мохнатого и живого. Марина тайком наслаждалась общением с питомцами Тамары. Играла с ароматной собакой, гладила капризных кошек. Мама замечала и шерсть на одежде и царапины на руках дочери, но молчала. А Марина думала, что обязательно заведет кошку, когда вырастет и станет взрослой.
Но так и не завела. Это забылось, как и многие другие детские мечты – стать балериной, поступить в консерваторию на фортепиано, выйти замуж и родить двоих детей. А теперь…
Теперь, по крайней мере, она уже нашла себе кошку.
Добравшись до квартиры, Марина первым делом замотала котенка в старое полотенце. Тот затих, уткнувшись в ткань тощей мордочкой. С помощью шприца без иглы девушка влила ему в рот немного теплого молока. Котенок жадно глотал и ворочался в полотенце. Когда он высох и наелся, Марина развернула и осмотрела свою находку.
Оказалось, что это котенок-девочка. Веки ее слиплись от гноя. Марина осторожно протерла кошечке глаза смоченной в ромашковом чае ваткой. Неплохо было бы выкупать котенка, но малышка и так уже настрадалась. В свалявшейся темно-серой шерсти бодро сновали блохи. Марина вздохнула – наверняка, в данном случае мама была бы права. Потому что котенок еще и начал глухо кашлять. Марина, расстроенно взяв телефон, обратилась за помощью к Тамаре.
Та удивилась неожиданной просьбе подруги, но быстро нашла в Интернете телефон частной круглосуточной ветлечебницы.
– Я давно говорю тебе – купи ноутбук или хотя бы смартфон! Живешь, как в лесу, без Интернета. А что, если бы меня дома не было?
– Позвонила бы в справочную, – устало ответила Марина. Поскорее завершив разговор, она позвонила в ветлечебницу.
Разговаривая с ветеринаром по телефону, Марина чувствовала на другом конце трубки непонимание. Что-то срочное? Роды, травма? А, Вы просто нашли котенка? Кашляет? Почему бы Вам не привезти его на осмотр завтра?
«Потому что котенку очень плохо! Приезжайте немедленно!» – в конце концов, рассердилась и закричала Марина. Им-то какое дело, опасная ситуация или нет?! Вызов был платным и достаточно дорогим, вот пусть и выполняют свою работу. Когда девушка повесила трубку, то немного удивилась своей агрессивной настойчивости. Она не помнила, когда последний раз кричала на кого-то. Возможно, никогда. Марина слегка устыдилась несдержанности, но результата она добилась. Это главное.
Врач приехал через час. К тому времени кошечка кашляла, не переставая, из крохотных ноздрей сочилась слизь. Ветеринар осмотрел ее и, с сомнением на лице, забрал с собой, завернув в Маринино полотенце.
– Похоже на ринотрахеит с кальцивирозом. Я ничего не обещаю. Или выживет, или нет. Позвоните завтра, – сказал врач, получая деньги за вызов.
Когда за ним закрылась дверь, Марина подумала, что не успела придумать котенку имя. Может, это и к лучшему.
Девушка расстелила постель на диване и забралась под одеяло. Вначале она беспокоилась о безымянном котенке (и немного о директоре), опасалась, что проведет бессонную ночь… Но, после вчерашнего ностальгического концерта в исполнении меломана, Марина уснула, даже не успев загрустить.
Когда сон крепко смежил ей веки, а дыхание стало плавным, из кухни прокралась маленькая тень. Тихо вспрыгнув на диван, тень приблизилась к Марининому лицу и коснулась ее щеки когтистой лапкой. Девушка не двигалась, крепко уснув. Тогда тень, подрагивающими от восхищения пальчиками, начала теребить-перебирать чудесные Маринины волосы. Потом прикорнула ненадолго на теплой подушке, и к рассвету убежала обратно за плиту.
Утром Марина взглянула в окно – день опять выдался умытым, ясным. Конечно, не следовало верить апрелю в плане погоды, но пока все шло замечательно. Розовое, немного заспанное солнце подняло Марине настроение. Но сегодня девушку преследовали мелкие неприятности. Оказывается, вчера вечером она неплотно прикрыла дверь холодильника, и тот потек. Марина бросила на небольшую лужу тряпку, но протирать с утра полы ей совершенно не хотелось. И ночью она умудрилась так активно ворочаться в постели, что запутались волосы, и пришлось несколько прядей раздирать пальцами. Куда-то исчез почти весь изюм, хотя Марине казалось, что хватит еще на пару дней. Но все это казалось пустяками по сравнению с беспокойством за котенка (и немного – за директора).
В шесть утра на звонок в круглосуточную ветлечебницу никто не ответил. И в семь часов, и полвосьмого тоже. И только в пять минут девятого, когда Марина уже спускалась по лестнице, трубку взяла невежливая девушка.
– Какой котенок? Я только что пришла на смену, ничего не знаю. Перезвоните позже.
В восемь пятнадцать, в троллейбусе:
– Я еще не осматривала животных, сказала же, перезвоните позже! Ночью, насколько знаю, никто не умер.
В восемь сорок, перед крыльцом «Оргтехкома»:
– Да, жива Ваша кошечка, жива! Вовремя к нам привезли. Грязная какая, на помойке нашли, что ли?
Из разговора Марина поняла, что маленькой кошке уже немного лучше. Ей сделали необходимые уколы, дали микстуру, и даже выловили руками большую часть блох. Пока что пациентка успешно борется с болезнью под присмотром опытного врача. С глазами есть какие-то проблемы, но кошечка не слепая. Вечером животное можно навестить, и оплатить лечение.
Хорошо, Марина так и сделает. А после… после она навестит директора. В надежде, что таким образом сможет хоть немного смягчить свою совесть. С директором не случилось ничего страшного, и ее визит мог бы показаться странным. Но лучше повести себя странно, чем терзаться нескончаемыми угрызениями совести. Тамара бы ее поняла.
Марина добралась до работы без приключений, и размышляя о вчерашних событиях. Миновав огромного, сонного охранника Николая, девушка поднялась в свой кабинет. Поздоровалась с Лианой Петровной, уже пребывающей на своем месте, – кивок в ответ. Марина вздохнула и сняла пальто. Несмотря на излишнее, как зачастую весной, отопление, в кабинете было зябко. Лиана Петровна не доверяла кондиционерам и старалась держать форточки открытыми.
Находиться рядом с Лианой Петровной было неприятно – казалось, веет психологическим арктическим холодом. Было известно, что у нее любящий муж, три заботливые дочери и пять веселых внуков. Тем не менее, Лиана Петровна предпочитала проводить большую часть времени на работе. Она приходила раньше директора, уходила позже уборщицы, и часто трудилась на выходных.
С Оксаной, менеджером по работе с клиентами, было намного веселее. Темноволосая, темноглазая, с румяными щечками, она была похожа на сытую купчиху с картин давних лет. Одевалась ярко – юбки, шали, крупная бижутерия. Косметикой пользовалась безудержно и, на взгляд Марины, безвкусно. На голове – высокая кудрявая укладка, в ушах – серьги гроздьями. Щедрая на слова, богатая на угощения. Оксана всеми силами поддерживала и опекала новенькую. А также зачастую использовала ее вместо бесплатной прислуги.
Поеживаясь, Марина прошла к своему компьютеру и включила его. Умытый влажной салфеткой, монитор мерцал, ободряя девушку репродукцией старинной японской гравюры. На картинке печально смотрела вдаль изящная дама в длинных одеждах. На душе после вчерашних событий было как-то неспокойно.
Но не успела Марина загрузить рабочую программу, как сзади прозвучал звонкий, радостный голос Оксаны:
– Доброе утро, Лиана Петровна! Привет, Марина!
Лиана Петровна сдержанно ответила, не отвлекаясь от работы. Марина обернулась и поприветствовала коллегу.
Оксана принялась шумно раздеваться:
– Какие пробки! Еле успела! Еще и проспала… Бегала с утра, как белочка, кофе выпить не успела… Марин, ты не сходишь за кофе? – в руке Оксаны уже оказалась нужная сумма денег.
– Схожу… – вздохнула Марина. Стоило раздеваться.
Она положила Оксанины деньги в свой кошелек, опять накинула пальто и отправилась обратно на улицу. Можно было еще немного порадоваться солнечной весне.
Но на улице было уже пасмурно, предрассветное, лазурно сияющее небо затянуло серой пеленой. Пахло влагой и свежестью, недалек был дождь. Марина не спеша направилась в знакомое кафе по соседству, разглядывая чахлые березы вдоль улицы. Бурые сережки на ветках-прутиках стали крупнее, скоро проклюнутся блестящие, остро пахнущие листочки… Марина заметила на светлой пергаментной коре красную пару клопов–пожарников, занятых друг другом. Они были похожи на две капельки крови, и рубиново светились издали.
Весна – пора нежных слов и смелых обещаний. И страстной, чудесной, пьянящей любви… Для тех, у кого уже есть пара. Как вот у этих клопов. Для тех, кому повезло… Может быть, стоит завести еще и попугая? Важного белого какаду со смешным хохолком. И обучить его фразе «Я люблю тебя». На глаза навернулись глупые слезы, но Марина улыбнулась. Ей еще нет и двадцати шести. Все еще впереди.
Неширокая улица, серая от асфальта и строгого вида домов, быстро заполнялась людьми. Они спешили на работу, не обращая внимания друг на друга и на бледную девушку в темном пальто. Многие были погружены в себя, остатки сна еще не покинули их хмурые лица. Марина исподтишка разглядывала встречных молодых мужчин, некоторые казались ей привлекательными. У нее не было какого-то строгого идеала вроде «зеленоглазый брюнет ростом 182,5 сантиметра», ей нравились разные типажи. Мама считала причиной Марининого одиночества ее излишнюю придирчивость к будущему спутнику жизни, но дело было совсем не в этом. Может быть, достойных мужчин не так уж и мало, но по миру они распределены очень неравномерно. И поблизости от Марины их почему-то нет.
В маленьком нарядном кафе в один зал было пустынно. Лишь официантка, стройная полногрудая девушка с белыми кудряшками, медленно протирала небольшие столы, и при этом громко зевала. За прилавком со стеклянной витриной виднелась приоткрытая дверь на кухню. Там гремело и звякало, и струился божественный аромат кофе с корицей. Марина подошла к прилавку, разглядывая в витрине вчерашнюю сладкую выпечку.
Грузный, усатый владелец кафе, похожий на грека, выглянул из кухни и просиял улыбкой.
– Доброе утро, красавица!
Марина была здесь частым посетителем. В этом кафе они с Оксаной обедали, и весь его маленький персонал прекрасно знали. И персонал тоже прекрасно знал, что Оксане лучше не подсовывать вчерашние пирожные.
– Доброе утро! Один кофе, пожалуйста.
– Как обычно? Конечно! Конечно, красавица!
Мужчина, широко улыбаясь, ушел на кухню. Красавица? Приятно, конечно, но владелец кафе всех девушек, и даже пожилых женщин называет «красавица». Марина на миг задумалась: а как бы отреагировала на подобное обращение Лиана Петровна, если бы снизошла до посещения этого скромного местечка? Наверное, от ледяного взгляда главного экономиста у веселого хозяина слово «красавица» еще во рту бы замерзло, рассыпавшись на ледяные буквы. Марина невольно заулыбалась, представляя, как тот нашел бы у себя во рту кубики льда.
Вернувшийся мужчина ответил еще более интенсивной улыбкой и пристальным взглядом. Протягивая высокий пластиковый стакан с кофе, он коснулся Марининой руки.
– Почему здесь кофе пить не хотите? Всегда с собой уносите?
– Я… на работе пью. Спасибо.
Марина смутилась, опустив глаза. Тоже мне, кавалер! В кафе иногда заходила его крикливая жена, и они громко спорили о чем-то на своем языке. Девушка быстро рассчиталась и покинула кафе. Не хватало еще, чтобы владелец решил, что она подает какие-то намеки…
Напиток в жестком стакане с картонной крышкой слегка грел руку приятной тяжестью. Марина принюхалась… Как славно пахнет! И почему же этот чудесный кофе – не ей? Она знала, почему. Потому что кофеин вредит здоровью, и лучше пить травяной чай. Такой полезный… и такой невкусный.
Конечно, приносить Оксане свежесваренный кофе по утрам не входило в служебные обязанности Марины. Но ей было не трудно оказать коллеге небольшую услугу. Или она совсем не умела отказывать… А тучи тем временем уже мрачно сгустились, потемнели, сочась холодными каплями. Звуки стали тише, прозрачнее, цвета – бледнее. В душе Марины пробудилась ненадолго задремавшая грусть.
Часы на левом запястье показывали без двух минут начало рабочего дня. Впереди – нудная работа и маленькие равнодушные цифры, позади лучшие годы жизни. А вечером нужно нанести два визита и собрать вещи в поездку – Тамара уже взяла билеты, на завтра. Похоже, подруга твердо верила, что у Марины всё получится.
В прохладном кабинете Оксана бурно общалась с клиентами по телефону. Шутила и смеялась, как будто находилась в компании добрых друзей. Она была замечательным менеджером, и вносила заметный вклад в хорошие прибыли «Оргтехкома». Марина никогда не видела ее в печали, или тем более в слезах. Оксана бывала веселой, задумчивой, иногда злой по причине семейных ссор и прочих неприятностей. Но не грустной. Говорливая, шумная, обожающая сплетничать и распивать чаи, Оксана производила впечатление заботливой молодой тетушки. Возможно, они могли бы стать хорошими подругами. Если бы Марина умела лучше сходиться с людьми.
Марина отнесла остывающий кофе на символическую кухоньку, спрятавшуюся за стеллажом с архивом. В небольшом пространстве теснились: журнальный столик, три мягких табурета, шкафчик со встроенным холодильником и маленький электрочайник. У Оксаны были помыслы еще и о микроволновке, но директор сразу дал понять, что не собирается обустраивать мини-столовую на рабочем месте.
Выйдя из-за набитых папками с документами полок, Марина опять взгромоздила пальто на хрупкую трехрогую вешалку и вернулась на свое место. Вздохнув, незаметно огляделась. Лиана Петровна сосредоточенно погрузилась в работу, Оксана болтала по телефону, рассеяно глядя на неработающий кондиционер и принюхиваясь к запаху кофе. Быть с утра в таком хорошем настроении – редкое качество. Марина тоже обладала им… раньше. Но даже в детстве из нее не выплескивалось столько сияющей радости жизни, как обычно из Оксаны.
Незаметно подошло время обеда. Марина опять отправилась в знакомое кафе, на этот раз – вместе с Оксаной. На улице продолжал меланхолично накрапывать дождь, земля размокала в жидкую грязь. Зонт у Марины был скромным, жемчужно-серым, и Оксана, наклоняясь в беседе, стукала по нему своим черным, в крупных багровых розах. И тогда на зябнущие пальцы Марины летели дождевые брызги. Определенно, не стоило верить утреннему солнышку и оставлять дома перчатки.
Вызвав своим прибытием бурную радость владельца кафе («Здравствуйте, красавицы!») девушки присели за любимый столик в углу. Не спеша, сделали заказ, Марина – две позиции, Оксана – пять. В ожидании еды они болтали о разных пустяках, работе, и разговор постепенно перешел на директора.
– Я не понимаю, почему он так безразличен к женщинам, – рассуждала Оксана, косясь на плюшки в стеклянной витрине. – Он богат, умен, и молод. А похож на какого-то робота…
Марине подумалось, что в таком случае директор похож на Вертера из детского фильма про Алису, только гораздо симпатичнее.
Оксана продолжала:
– Конечно, грубым его не назовешь… Вежливый, внимательный. Холодный. Некоторым женщинам нравятся именно такие мужчины. Хотя, даже не верится, что у такого айсберга могут быть какие-то нежные чувства. Маша говорила, что директор не женат. Интересно, а у него есть подруга?
Марина не знала, что на это ответить. Она взглянула на прилавок – и обнаружила воткнувшего в нее взгляд хозяина кафе. Марина отвела глаза, досадно смутившись, лицо потеплело – наверное, на щеках выступил нелюбимый Маринин румянец. Ох, лишь бы улыбчивый владелец не принял этот румянец на свой счет… Если и дальше так пойдет, придется искать другое место для обеда. Лучше бы этот хозяин был похож на директора. В том смысле, что занимался бы только своей работой, и ничем больше.
Блондинка с кудряшками не спеша принесла заказ на большом пластиковом подносе.
– Что-нибудь еще? – приветливо спросила она, сгружая четыре тарелки, две чашки и одну вазочку.
– Да, – согласилась Оксана, – Дайте мне такую же булочку, как в витрине, только свежую.
Марине оставалось только удивляться, куда в Оксане помещается такое огромное количество еды. Видимо, переговоры с клиентами – это очень энергоемкое занятие.
После возвращения из кафе, Марина продолжила свою мало увлекательную, размеренную деятельность по сверке баланса. Так как других заданий не поступило, она проверила цифры четыре раза и задумалась, глядя в окно на серый пейзаж. На стекле подсыхали извилистые дорожки от капель, дождь затих, и небо медленно светлело, насколько это возможно для вечера.
Оксана ненадолго отправилась в больницу, с визитом к директору. И по возвращении столько болтала об этом важном событии, что Лиана Петровна удалилась в директорский кабинет, отпустив пораньше вялую Машу. Марина внимательно слушала Оксану, незаметно уточняя расположение больницы и палаты, и слегка волновалась…
Сразу после работы Марина зашла в ближайший супермаркет. После небольшого раздумья, купила яблоки, томатный сок и пакет овсяного печенья (внимательно изучив состав). В надежде, что эти продукты не вызовут у директора еще одну аллергию.
После супермаркета Марина отправилась проведать свою маленькую усатую находку. Ветлечебница находилась с обратной стороны небольшого магазина зоотоваров, с забавной вывеской. На этой вывеске были не только собака и кошка, но даже лев и крокодил. Видимо, художник считал и этих опасных зверей – потенциально домашними. Нет, Марина не хотела бы видеть у себя в квартире крокодила. И даже льва.
Она обошла зоомагазин и вошла в ветлечебницу со двора. С виду, там было светло, чисто и строго. Вчерашний врач сидел за столом в приемной и заполнял какие-то бумаги. Марина поздоровалась.
– А, это вы! Здравствуйте! Ну, пойдемте к киске.
Они прошли по коридору в помещение с животными. В небольших клетках, поставленных в два уровня, обитали кошки и мелкие собаки. Они, в основном, спали. Марина с боязнью разглядывала белые повязки и темные пятна кожи, с выбритой для манипуляций шерстью. Некоторые животные были покрыты разноцветными попонками, веселый рисунок которых не умалял скрытых под ними страданий. В одной клетке неподвижно лежала худая черная кошка с закрытыми глазами. К ее лапке тянулась трубочка капельницы.
Котенок обнаружился в самой дальней клетке. Кошечка спала, но когда врач и Марина подошли поближе, она приоткрыла желтые глаза. Во взгляде читался испуг и немного – любопытство. Врач отпер клетку и взял серую, в черных полосках, кошечку на руки.
– Ух ты, прелесть моя хорошая! Вот, глаза уже совсем чистые.
Кошечка вяло крутилась в его руках, пытаясь укусить за палец.
– Ух ты, какая хулиганка. Держите!
Врач протянул котенка Марине. Та прижала маленькое создание к груди, и кошечка быстро успокоилась. Вскоре послышалось удивительное по громкости мурчание.
– Она Вас признала, – усмехнулся врач. – Теперь ее отмыть получше, и вообще красавица будет.
Обсудив с врачом подробности лечения (кошечке нужно было задержаться здесь еще на десять дней), Марина неохотно посадила ее обратно в клетку.
– Нужно заполнить бумаги, – напомнил врач, и они вернулись в приемную. Там врач оставил Марину на попечение полной, темноволосой медсестры в больших очках. Медсестра начала заполнять карту.
– Ваша фамилия? Кличка животного?
– Светлова Марина Сергеевна. А кошка… кошка…
Следовало срочно что-то придумать! Со всеми этими событиями на работе, она совсем забыла придумать котенку имя.
Медсестра ждала.
– Кошку зовут Минэко – наконец, произнесла Марина.
Так серая в полосочку кошка получила имя самой известной в последнее столетие гейши, которое при желании можно было бы прочитать с японского как «Прекрасная Кошка».
Позже вечером похолодало, и повалил мокрый снег. Марина была рада, что на ней пальто, а не короткая модная курточка. Оставалось сожалеть лишь о позабытых перчатках. Карманы пальто совсем не грели покрасневшие руки.
Больница находилась недалеко от Марининого дома, и девушка пошла к ней от своей остановки пешком. Снег таял, едва коснувшись земли, и оставлял на одежде крупные капли. Опять пригодился старый верный зонт.
Периодически оскальзываясь на грязи, Марина думала, что это очень важно – замечать весну. Раньше как-то неожиданно обнаруживалось, что уже наступил май. Все давно зеленеет, на клумбах расцвели нарциссы. Но когда же это случилось? Вроде бы недавно повсюду были слякоть и грязный снег. И холодный ветер… Прямо, как сейчас.
Поймав себя на сезонной невнимательности, Марина стала чаще обращать внимание на мир вокруг. Тихая задумчивость всегда сопровождала ее, но теперь девушка больше замечала нового. Марина находила первые черты весны в голубом небе, и в паре травинок на обочине асфальта. В первой потрепанной бабочке, невесть как залетевшей в квартиру. В по-особенному теплых солнечных лучах… А большинство девушек уже красовалось в этих ужасных мини-юбках – самый верный признак весны.
Незаметно для себя, Марина дошла до больничных ворот и огляделась. Эту больницу она видела впервые. Та оказалась огромной: несколько корпусов, стоянки и что-то вроде парка с пустующим фонтаном. Целый больничный городок. Девушка блуждала между зданий, разглядывая таблички у дверей. Она плохо ориентировалась на местности. Вокруг никого не было – слишком плохая погода для вечернего моциона.
Наконец, Марина обнаружила нужный корпус. В холле за столом, так похожим на стол в ветлечебнице, сидела медсестра и тоже заполняла какие-то карты. Она не обратила на девушку внимания. Марина поднялась в пахнущем лекарствами, печально поскрипывающем лифте, и вышла на девятом этаже (все подробности расположения директора были известны ей от Оксаны). По коридору чинно прогуливались больные, заинтересованно разглядывая промокшую посетительницу. Где-то тихо бормотал телевизор. Пахло тайком выкуренной сигаретой.