Наталья Александрова
Укрощение свекрови
– Где ты находишься? – осведомилась Карина, едва сдерживая ярость.
Вадим ответил тем самым слащавым, чересчур убедительным голосом, по которому она немедленно распознала ложь.
– Я у Даши… Она попросила дождаться слесаря, который вставит новый замок. Ты ведь помнишь, что у нее взломали дверь… Так вот я нашел ей хорошего слесаря, очень хорошего… Мне дал его телефон Тихомиров… А у Дарьи на работе важная встреча, она не смогла ее отменить, ну и пришлось мне здесь вместо нее дожидаться… Ты же знаешь, она такая беспомощная и одинокая…
– Да?! – процедила Карина. – Ну, бог в помощь!
Она сложила мобильник и швырнула его в сумку.
Лживый мерзавец! Врет, как дышит!
Все, все вранье!
Карина определила ложь уже по той самой фальшивой интонации, которую успела отлично изучить за время их совместной жизни. Но интонация – это так, семечки, лирика! Самое главное – содержание его слов. Ждет слесаря? У Даши сломали дверь? Да это подлое вранье! Дашка вчера все ей рассказала… Вот козел! Использует первую жену, чтобы обманывать вторую!
Она махнула рукой. Рядом тотчас остановилась машина – ей, с ее яркой внешностью, никогда не приходилось долго голосовать.
– Куда едем, красавица? – глаза водителя– южанина сально заблестели.
Карина назвала адрес свекрови.
Наверняка этот козел крутит шашни на квартире у своей мамочки. Ей ли не знать – в свое время сколько раз он приводил ее в ту квартиру! А старая зараза создает обожаемому сыночку все условия…
– А может, лучше в ресторан? Не-ет? – проблеял водитель. – Я знаю хороший ресторан… шашлык готовят – пальчики оближешь! – И он томно закатил глаза.
– Мы едем, или я пересяду в другую машину! – процедила Карина с такой злостью, что бомбист сразу отрезвел.
– Едем, едем, красавица! Зачем так сердиться, не-ет? Видишь – мы уже едем!
Через четверть часа они подъехали к дому свекрови.
И Карина сразу же поняла, насколько справедливы были ее подозрения!
Прямо возле подъезда стоял серебристый «Форд» Вадима.
Ну до чего же наглый мерзавец!
Совершенно не скрывается!
Карина расплатилась с водителем, промчалась мимо «Форда», ворвалась в подъезд следом за длинным парнем с лабрадором на поводке, взлетела на четвертый этаж.
Прежде чем нажать на кнопку звонка, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула – иначе звонок слишком много сказал бы тем, кто сейчас находится в квартире. А она хотела застать их врасплох.
К ее удивлению, дверь открылась очень быстро.
В дверях стоял Вадим, причем он был вполне одетым. Это было странно.
«Уже закончили или еще не успели приступить к водным процедурам?» – с живейшим интересом подумала Карина, внимательно разглядывая своего лживого мужа с головы до ног и в обратном направлении.
– Это… это ты? – проговорил Вадим, бледнея. – Как ты здесь очутилась?
– Пролетала мимо, – ответила Карина, решительно отодвигая его в сторону и врываясь в прихожую. – На метле, как ты понимаешь. Ну и где же она?
– Кто? – переспросил Вадим.
– Ты дурака-то из себя не строй! – Карина скрипнула зубами и метнулась в сторону спальни.
Там было пусто.
Разве что любовница мужа спряталась под кроватью или в платяном шкафу…
Карина наклонилась, приподняла край покрывала, потом дернула дверцу шкафа – дохлый номер.
– Да что ты, в конце концов, устраиваешь? – Вадим собрался с силами и возвысил голос: – Как ты себя ведешь в доме моей матери?
В его голосе звучал праведный гнев. Тоже мне, праведник! Карина не сомневалась, что рыльце у него в пушку.
– В доме этой старой сводни? – отозвалась Карина и, снова оттолкнув мужа в сторону, побежала по квартире, заглядывая во все укромные уголки. Она заглянула в кладовку, сунула голову в дверь кухни, выглянула на балкон.
– Не смей оскорблять мою мать! – запоздало возмутился Вадим и попытался встать на пути у разъяренной фурии.
Проще было бы остановить раненого носорога.
Карина зашипела, как змея, которой наступили на хвост, выставила вперед острые ярко-алые ногти и взмахнула ими, как пятью остро заточенными ножами. Вадим подозревал, что ногти жены ядовиты. Он отшатнулся, поднял руку, чтобы заслонить лицо, и при этом нечаянно заехал локтем Карине в скулу. Она взвизгнула, отскочила и снова бросилась в атаку.
И в это время тихо открылась дверь ванной.
– Кариночка, это ты приехала? – прозвучал за спиной у взбешенной женщины приторный детский голосок.
Карина развернулась и уставилась на свекровь.
Та стояла на пороге ванной в розовом шелковом халате и с махровым полотенцем на голове.
– Сандра? – изумленно выдохнула Карина. – Ты здесь?
– А где же мне еще быть, как не у себя дома? – просюсюкала свекровь. – А вот ты… что ты здесь делаешь? Если бы ты заранее предупредила, я бы хоть чайник поставила… Да и себя привела в надлежащий вид… Нельзя же появляться так неожиданно… Я бы пирожных купила… Хотя, при твоей комплекции, сладкого лучше избегать…
– Сговорились? – прошипела Карина.
Она уже поняла, что номер не вышел, поймать мужа с поличным не удалось, этому подонку опять удалось вывернуться, и как всегда в этом виновата свекровь!
– О чем ты, деточка? – прежним медовым голоском осведомилась Шурочка. – А что у тебя с лицом? Ты упала?
– Где? – Карина метнулась к зеркалу, бросила взгляд на свое отражение и побледнела: в том месте, куда заехал локтем Вадим, уже проступал впечатляющий синяк.
– С-скотина! – выдохнула она, прижав руки к щекам, и повернулась к свекрови. – Это все ваш обожаемый сыночек! Имейте в виду – я пойду в травмпункт и зафиксирую побои! Я подам на него в суд! Я отправлю его на нары!
– Что ты, деточка! – На этот раз голос свекрови прозвучал, как скрип железа на сорокаградусном морозе. – Вадик никогда, ты слышишь – никогда не поднимал руку на женщину! Я буду свидетельствовать в его пользу…
– Ага, наверное, я сама себе засветила фонарь! – Карина перекосилась от ненависти и снова взглянула в зеркало. Нет, в таком виде она не может показаться на людях!
Вадим, который до этой секунды стоял в сторонке и растерянно хлопал глазами, как он всегда поступал в стрессовых ситуациях, подобрался к матери и что-то зашептал ей на ухо.
Опять, гад, задумывает какую-то пакость!
Но теперь Карина думала не о нем, а о себе. О том, что делать с этим здоровенным синяком, который на глазах наливался сочной синевой, как спелый баклажан.
– Кариночка, деточка, тебе действительно нужно немедленно обратиться к врачу! – снова защебетала Сандра. – Ты, наверное, ушиблась о дверь, когда носилась по квартире, а это не шутки… Тебе пропишут какую-нибудь мазь и физиотерапию… Я тебя провожу… Ты пока закройся этим шарфиком…
Свекровь сунула в руки Карине шелковый платок с видами Флоренции. Сама же каким-то удивительным образом за считаные секунды успела переодеться и причесать свои аккуратненькие жиденькие кудельки и теперь медленно, но верно подталкивала невестку к дверям квартиры.
Впрочем, Карина почти не сопротивлялась.
После того как она пережила ужасное разо-чарование, не застав мужа на месте преступления, да еще схлопотала по физиономии, ее покинул былой кураж, и она не представляла более угрозы для общественной безопасности. Послушно, как автомат, она двигалась к выходу, одновременно закутываясь в дурацкий платок, чтобы замаскировать свои боевые увечья.
Свекровь под локоток вывела ее из квартиры, затем из подъезда. По дороге им никто не встретился.
Под ручку, как лучшие подруги, они дошли до остановки, и Сандра впихнула невестку в первую подъехавшую маршрутку.
– Приложи к этому месту сырое мясо! – крикнула она вслед отъезжающему автобусу. – Сырое мясо очень помогает от синяков! Это старинное народное средство!
– Если бы это было твое мясо, я бы десять раз подумала! – прошипела Карина себе под нос. – Оно наверняка ядовито!
Не успела я разобраться с накопившимися делами, как Гена вызвал меня к себе в кабинет. Редкие волосы у него стояли дыбом, галстук съехал набок, глаза смотрели в разные стороны. На столе перед ним громоздился настоящий Эверест из папок с документами. В общем, деловая, творческая обстановка.
– Березкина! – завопил он, едва я открыла дверь. – Чем ты там занимаешься?
– Годовым отчетом, – ответила я спокойно, не ожидая никакого подвоха.
– Брось все к чертовой матери! Сейчас же поезжай в страховую компанию «Барокко», они аннулировали договоренность о страховании финансовых рисков! Нужно пригрозить им штрафными санкциями, напомнить о неустойках, прижать к стене и добиться, чтобы восстановили все обязательства…
– Но это же твоя работа… – робко заикнулась я. – Ведь с моим характером…
– Я жду Семибоярова! – выпалил он с таким чувством, как будто его обещал посетить сам Господь Бог. – И вообще, кто из нас начальник? Это – приказ, а приказы не обсуждаются!
– Интересно, а кто за меня будет заканчивать отчет? Ты же сам вчера сказал, что…
– Вчера было вчера, а сегодня – сегодня, – глубокомысленно ответил шеф.
С этим заявлением трудно было поспорить. Кроме того, он – начальник, значит, он всегда прав.
– Только с твоим золотым характером можно разрулить эту проблему! – решил он напоследок подсластить пилюлю.
– Кто-то говорил, что с моим характером… – начала я, но он замахал руками:
– Иди, иди, Березкина, некогда с тобой препираться, Василий Антонович тебя отвезет…
Василий Антонович – наш водитель.
Это мрачный дядька пенсионного возраста, который очень любит вспоминать, как возил большого начальника в советские времена. Это неприятное качество ему прощали за то, что водителем он был в самом деле виртуозным и каким-то чудом умудрялся объезжать все пробки. Буквально чудом.
Я плюхнулась на заднее сиденье и прикрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть. Но не тут-то было. Василий Антонович тронулся с места и завел свою обычную шарманку.
– Вот ты знаешь, Дарья, кто в советские времена был главным человеком в любом городе?
– Первый секретарь горкома, – привычно ответила я, потому что уже выучила этот текст.
– Правильно! – одобрил водитель, уважительно покосившись на меня в зеркало заднего вида. – А ты знаешь, Дарья, кто был вторым после него человеком?
– Второй секретарь… – пробормотала я, безуспешно пытаясь отключиться.
– А вот и неправильно! – радостно воскликнул Василий Антонович. – Вторым человеком в городе был водитель первого секретаря! Потому что мог обо всем переговорить со своим шефом, пока его везет. Включая даже разные вопросы. Ты, Дарья, не представляешь, какие люди стояли ко мне в очередь!
Он оседлал своего любимого конька и всю дорогу рассказывал о своем былом величии.
К счастью, доехали мы очень быстро.
Я выскочила из машины, сказала Василию Антоновичу, чтобы заехал за мной через полтора часа, и нырнула в стеклянные двери страховой компании.
Перед этим я бросила взгляд через плечо на соседний дом.
Ко всем радостям моей сегодняшней поездки добавилось еще то, что офис компании «Барокко» располагался рядом с домом моей бывшей свекрови Шурочки.
Я поздоровалась со знакомой девицей, которая кормила рыбок около входа, прошла через приемную, сделала козу секретарше управляющего и ворвалась в его кабинет.
Управляющий «Барокко», толстый, вечно потеющий мужик лет сорока, уставился на меня волком.
– Не надо меня уговаривать! – рявкнул он, положив на стол пудовые кулаки. – Я принял решение, и баста! Нам этот геморрой ни к чему! Никакой прибыли, одни неприятности!
– Я не собираюсь вас уговаривать, Андрей Сергеевич, – ответила я совершенно спокойно. – Я только хотела напомнить вам кое-какие пункты договора.
Все-таки спокойная интонация иногда делает чудеса, как утверждал доктор Леденцов.
Страховщик шумно выдохнул, убрал кулаки и пропыхтел:
– Какие еще пункты?
– Двенадцатый, подпункт «Е», и четырнадцатый… – Я положила перед ним копию договора, без приглашения уселась в гостевое кресло и откинулась на спинку.
Андрей Сергеевич принялся читать текст, шевеля губами, а я повернулась к окну.
Это окно выходило прямо на подъезд моей бывшей свекрови.
И в этот самый момент к подъезду подошла Карина.
Впрочем, сказать, что она подошла, было бы неправильно.
Она мчалась к подъезду, ничего перед собой не видя и не разбирая дороги. Если бы у нее на пути оказалось какое-нибудь незначительное препятствие, вроде бездомной кошки или зазевавшейся старухи, Карина просто затоптала бы несчастную и не заметила. Ее густая черная грива стояла дыбом, лицо пылало пятнами нервного румянца, глаза полыхали, как два бортовых огня сторожевого катера.
В общем, она выглядела самой настоящей ведьмой. Если ей чего и не хватало – так это метлы в качестве индивидуального средства передвижения.
Я вспомнила наш вчерашний разговор и решила, что Карина от слов перешла к делу. Впрочем, мне это было совершенно безразлично. Мне хватало собственных проблем.
Тем более что Андрей Сергеевич поднял голову и пробурчал с плохо скрытым сарказмом:
– Ну и что? Санкции, предусмотренные двенадцатым пунктом, не могут быть применены по закону от четвертого ноября…
– Совершенно верно, – кивнула я. – Так бы оно и было, но подпункт «Е» относится как раз к нашему случаю…
Я какое-то время растолковывала ему нашу позицию, как тупому третьекласснику. Выслушав меня, он наморщил лоб и снова углубился в чтение договора.
Я опять взглянула в окно.
И снова увидела нечто интересное.
Из подъезда вышла Шурочка… то есть, извините, Сандра, ведя под руку Карину.
Но на этот раз я с трудом узнала жену моего бывшего мужа.
Ее как будто подменили.
Вместо ведьмы с пылающим взором и всклокоченной черной гривой шла растерянная, ссутулившаяся, резко и неожиданно постаревшая женщина. В довершение ко всему ее голова и даже часть лица, как у свободной женщины Востока, была обмотана каким-то пестрым шелковым платком.
Карина шла неуверенно, без определенной цели, и, если бы Шурочка ее не подталкивала, наверное, просто остановилась бы, как механический зайчик из рекламы, у которого кончилась батарейка.
Они подошли к краю тротуара, Шурочка призывно замахала рукой, остановила проезжающую мимо маршрутку и впихнула в нее свою невестку.
После этого Шурочка постояла немного, дождалась, когда маршрутка свернет за угол, потом оглянулась на свои окна на четвертом этаже. Задрав голову, она улыбнулась кому-то и помахала рукой. Мне показалось даже, что в окне мелькнул чей-то силуэт. Ясно чей – моего бывшего муженька – только своему ненаглядному сыночку мамочка может улыбаться так нежно и приветливо. После этого Шурочка прихорошилась, поправила свои завитые кудряшки и пошла мелкими шажками в сторону проспекта, аккуратно обходя лужи.
Я пожала плечами: вся сцена была довольно странной.
Однако думать о ней было некогда, тем более что страховщик, наконец, дочитал договор и поднял на меня взгляд:
– Ну ладно, так и быть… мы не будем настаивать на аннулировании этого договора…
Еще бы он настаивал! Штрафные санкции его просто разорят!
Но я, разумеется, ничего подобного не сказала, давая ему возможность сохранить лицо, и поднялась, проговорив:
– Я рада, что мы смогли найти общий язык!
– Кофе выпьешь? – спохватился хозяин кабинета, вспомнив о правилах гостеприимства.
– Некогда! – Я замахала руками.
Машина уже ждала меня возле дверей офиса.
Вернувшись в родную фирму, я заглянула к Гене, чтобы сообщить о своем успехе.
И он, разумеется, взглянул на меня с раздражением и осведомился, когда я, наконец, закончу годовой отчет.
Надежда Николаевна вздохнула и поплелась на кухню.
Там она съела яйцо с тостом, выпила большую чашку кофе, хотела сделать себе вкусный бутерброд с копченой колбасой, но вспомнила о весах, которые в сердцах затолкала под шкаф, и передумала.
Весы были ее личным врагом: они каждую неделю показывали все большие и большие цифры, наверняка только для того, чтобы испортить Надежде настроение.
Покончив с обязательными утренними делами, Надежда Николаевна уселась за компьютер.
Этим утром душа ее совершенно не лежала к работе, она не могла забыть вчерашнюю ужасную историю, лицо мертвого человека в маршрутке, но у нее имелись насущные дела, которые требовали к себе пристального внимания.
Ей действительно нужно было через два дня сдать в издательство редактуру очередной брошюры.
Брошюра была предназначена для рачительных домохозяек. В ней излагались всевозможные советы по экономии домашнего бюджета – как вполне очевидные, вроде того, что нужно гасить свет, выходя из комнаты или туалета, и своевременно заменять протекающие краны, до более сложных – например, настоятельно советовали поставить в квартире счетчики воды и специальный электрический счетчик, раздельно считающий расход энергии для дневного и ночного времени.
«Поставив у себя такой счетчик, вы сможете перенести на ночные часы некоторые энергоемкие процессы и тем самым сэкономить на оплате электроэнергии».
Надежда представила, что готовит по ночам обеды или стирает белье в стиральной машине, и пришла в ужас. Нет, лучше она переплатит за электричество, но не дойдет до такого кошмара!
Также автор очень советовал заменить обычные электрические лампочки на энергосберегающие.
«Они стоят дороже обычных, но разница в цене очень быстро окупится за счет расходов электричества…»
Прочитав эту фразу, Надежда вспомнила свой сон.
На папке у преследовавшего ее мертвеца было написано: «Восьмая международная конференция по энергосберегающим технологиям». Она удивительно ясно разглядела это название.
Но ведь это название не являлось порождением ее сна, оно действительно было вытиснено на папке того человека из маршрутки, сейчас Надежда нисколько в этом не сомневалась. Просто в тот момент надпись на папке совершенно не интересовала ее – гораздо важнее была кровь на рубашке и мертвое лицо владельца папки…
Надежда Николаевна сохранила отредактированную часть текста и вышла в Интернет. Включив поисковую программу, она сделала запрос на словосочетание «Восьмая конференция по энергосберегающим технологиям».
И через несколько секунд узнала, что эта конференция проходила в нашем городе примерно месяц назад, что в ней принимали участие крупные ученые из разных стран, что организатором ее являлся известный ученый, член-корреспондент Академии наук, директор крупного научно-исследовательского института, что на этой конференции были прочитаны чрезвычайно интересные доклады по самым разным аспектам экономии энергии…
Все это ничего Надежде не давало.
Тут же были ссылки на статьи в крупных газетах, посвященные этой конференции.
Надежда наугад щелкнула одну из ссылок, и на экране всплыла фотография. За столом сидели участники конференции, дававшие ответы корреспондентам. За спиной одного из участников она заметила очень знакомое лицо.
Увеличив фотографию, Надежда Николаевна окончательно убедилась, что видит того самого человека, чей труп нашла вчера в маршрутке.
«Ну и что, – подумала она, отстранившись от экрана. – Я и так знаю, что он участвовал в этой конференции. Никакой дополнительной информации я не получила. И вообще, Саша совершенно прав, нужно заниматься собственными делами. У меня сдача редактуры через два дня, а работы еще очень много».
Однако легко сказать, но трудно сделать.
Надежда не могла заставить себя перестать думать об убийстве в маршрутке.
Она нисколько не сомневалась, что это было заранее задуманное, хладнокровное, тщательно спланированное убийство.
Если бы того человека убили с целью ограбления случайные уголовники, они ни за что не вернулись бы на место преступления, чтобы увезти тело. Оставили бы его в маршрутке, и дело с концом. Но они вернулись, погрузили труп в багажник своей машины и увезли в неизвестном направлении, рискуя наткнуться на водителя или на другого случайного свидетеля…
«Забыть обо всем этом, как о страшном сне! – внушала себе Надежда Николаевна. – Забыть и заниматься редактурой!»
Как о страшном сне…
Она вспомнила свой сегодняшний сон.
О чем просил ее мертвец?
«Предупредите Вадима!»
Кто такой Вадим?
Ах, ну да, это автор той непонятной эсэмэс-ки, которая разбудила ее сегодня ночью! Понятно, что во сне мертвец назвал именно это имя – ведь говорят, что во сне всплывают и озвучиваются все наши полузабытые дневные впечатления, хранящиеся в глубине сознания. И после того как она прочла в мобильнике имя отправителя, это имя совершенно закономерно всплыло в страшном сне…
Но этот Вадим, кто бы он ни был, действительно может находиться в серьезной опасности. Его друг, владелец мобильника, уже убит, и те двое, которые расправились с ним, вероятно, охотятся и на его приятеля… А она, Надежда, ничего не делает!
«Да с чего ты это взяла? – говорил Надежде Николаевне ее внутренний голос, пытаясь вернуть ее на путь истинный, призвать к разумному поведению. – Все это – твои фантазии, домыслы, игра воображения!»
– Ага, и труп в маршрутке – тоже игра моего больного воображения? – вслух ответила Надежда своему внутреннему голосу.
«Очень может быть!» – ответил тот.
– И этот мобильник – тоже плод моего воображения? – Надежда ткнула пальцем в чужой телефон, неопровержимой уликой лежащий рядом с клавиатурой компьютера.
На этот раз внутренний голос промолчал – видимо, ему нечего было ответить.
Вдохновленная его молчанием, Надежда потянулась к злополучному мобильнику.
У нее мелькнула еще одна мысль, которую нужно было немедленно проверить.
Выбрав в меню мобильника опцию «Принятые звонки», она нашла самый последний по времени вызов – тот самый звонок, который застал ее вчера вечером во время возвращения домой после истории с трупом.
Как она и подозревала, звонил ей тот же самый Вадим, отправитель загадочного ночного сообщения.
Что он тогда сказал?
Кажется, так: «Я его видел, видел собственными глазами! Ты понимаешь, что это значит?»
Наверное, он хотел о чем-то предупредить своего приятеля, но его предупреждение запоздало, того уже убили. И вот теперь, с того света, при помощи Надежды мертвец пытается предупредить Вадима о грозящей тому опасности…
«Не ввязывайся в это дело! – истошно выкрикнул Надеждин внутренний голос. – Знаешь ведь, что добром твое вмешательство не кончится! Работай, занимайся домом, думай о своих собственных делах! У тебя, между прочим, на сегодня обеда нет! Чем ты будешь кормить мужа, когда он вернется с работы?»
Надежда тяжело вздохнула: она прекрасно понимала, что внутренний голос прав.
Тем не менее она взяла мобильник и набрала номер неизвестного ей Вадима.
Сухой женский голос холодно сообщил ей, что абонент временно недоступен. Видимо, этот голос был заодно с Надеждиным внутренним голосом, который на этот раз удовлетворенно молчал.
Надежда снова вздохнула, отложила телефон, решив позвонить Вадиму попозже, и принялась за редактуру.
Через два часа ей позвонили из издательства, чтобы уточнить несколько моментов.
Точнее, кое-что включить в уже готовый текст.
Дело в том, что у них недавно сменился главный редактор.
Как известно, новая метла по-новому метет, и этот новый редактор начал вводить в редакционную работу новые тенденции. Прежде он работал в издательстве, выпускающем литературу для детей и юношества, поэтому привык непрерывно сеять разумное, доброе, вечное и считал, что каждая выпускаемая ими брошюра должна содержать какие-то воспитательные моменты. Даже пособие по борьбе с мелкими грызунами и бытовыми насекомыми или инструкция по уходу за обувью. А уж тем более такая серьезная брошюра, как та, над которой в данный момент трудилась Надежда Николаевна.
Короче говоря, от нее требовалось подчеркнуть важность бытовой экономии для всего государства и внушить каждой домашней хозяйке, что протекающий кран или непогашенная лампочка в туалете нанесет значительный урон не только ее семейному бюджету, но и всему прогрессивному человечеству.
В итоге Надежде Николаевне пришлось вносить в уже отредактированный текст многочисленные правки. Когда она покончила с этими правками, Надежда взглянула на часы и ахнула – через час должен был вернуться с работы голодный муж, а она еще и не приступала к приготовлению обеда. Самое ужасное – у нее уже не оставалось времени сходить в магазин.
К счастью, в холодильнике нашлась охлажденная курица, из которой вполне можно было приготовить и суп, и второе, и Надежда включилась в процесс приготовления пищи.
В результате, когда Сан Саныч позвонил в дверь, на столе красовался ароматный бульон с яйцом и гренками, а курица под белым соусом нетерпеливо ждала своей очереди.
– Как вкусно пахнет! – Сан Саныч всунул ноги в домашние тапочки и двинулся на запах. – Как я люблю, когда ты не занята очередным самодеятельным расследованием!
И только эти его слова напомнили Надежде Николаевне, что она собиралась перезвонить Вадиму.
Как бы там ни было, сделать это при муже не было никакой возможности, и звонок волей-неволей пришлось перенести на следующий день.
Я прибежала на работу пораньше и занялась отчетом, потому что Гена, если разозлится, может очень грубо наорать, а я, как уже говорилось, из-за склада характера не могу достойно отвечать на грубость. И в это время снова зазвонил телефон.
– «Ариадна»! – проговорила я со сдержанным оптимизмом.
Этот оптимизм в голосе прививал нам Гена. Он считал, что такая уверенная, жизнерадостная интонация вызывает у клиентов доверие к нашей фирме.
– Ариадна? Какая еще Ариадна? – Женский голос в трубке показался мне совершенно незнакомым. – Почему вдруг Ариадна? Это Даша? Даша Карасева?
– Даша Березкина, – поправила я холодно.
Карасев – это фамилия моего бывшего мужа Вадима. Я в замужестве оставила свою собственную фамилию и уж тем более не собиралась отзываться на «Карасеву» после развода.
– А, ну да, Березкина… Я же и смотрю на «б»… – Мне показалось, что моя собеседница шуршит страницами, словно сверяется с растрепанной записной книжкой.
– С кем я говорю? – настороженно осведомилась я.
– Это Лида… Лидия Васильцова… Я тебе должна сообщить очень важное…
Я вспомнила Шурочкину приятельницу, чрезвычайно болтливую, молодящуюся особу, постоянно занимающуюся какими-то художественными проектами.
– Простите, Лида, но я на работе…
– Чушь! – отрезала та. – У меня написано, что это домашний телефон… Так вот, я тебе должна…
– Уверяю вас, это рабочий телефон! – я повысила голос. – И я не могу сейчас…
– А правда, это я так написала «р». – Лида хихикнула. – Это у меня почерк такой… Но я все равно должна тебе сообщить такую важную новость…
– Пожалуйста, Лида, покороче! – взмолилась я.
– Вадим погиб! Его убили! – выпалила Васильцова. – Но если тебе некогда…
– Что?! – я опешила. – Как убили? Когда убили? Кто убили… то есть кто убил?
– Тебе же некогда! – мстительно проговорила Лидия. – Ты же на работе!
Однако она тут же смилостивилась и с очевидным удовольствием сообщила, что убили Вадима вчера, в квартире у Шурочки… то есть у Сандры, когда та уходила по делам, проломили ему голову каким-то тяжелым предметом.
Есть такие люди, которым самое большое удовольствие доставляет возможность сообщить кому-нибудь скверную новость. Причем чем хуже новость – тем больше удовольствие.
– Какой ужас! – проговорила я, уставившись в стену.
На этой стене висел календарь с высокохудожественными поросятами.
Год Свиньи.
– Какой ужас! – повторила я совершенно искренне. Несмотря на все обиды и разочарования, мне было искренне жаль Вадима. И я, честно говоря, совершенно не могла представить его мертвым.
– Вот именно – ужас! – подхватила Васильцова. – А представляешь себе ужас Сандры, когда она пришла домой и обнаружила его мертвым? Обнаружила труп собственного сына! Это просто невозможно себе представить!
– Когда это случилось? – машинально осведомилась я. Хотя, честно говоря, предпочла бы этого не знать.
– Сандра нашла его около пяти! – сообщила Васильцова, явно наслаждаясь своей информированностью.
И тут же она заторопилась:
– Извини, мне нужно очень многих обзвонить… Ты у меня на «б», поэтому я сообщила тебе самой первой…
Видимо, я должна была по достоинству оценить выпавшую мне удачу.
Я снова услышала шелест страниц, и трубку повесили.
А я еще долго сидела, тупо глядя на календарь с розовыми поросятами.
Я никак не могла осознать, что Вадим действительно мертв.
В отличие от Карины, смерти я ему никогда не желала. Несмотря ни на что.
Я вспомнила, как позавчера, в бистро «Папа Карло», Карина клялась убить Вадима собственными руками… Неужели она это действительно сделала?
Да нет, разумеется, это были пустые угрозы. Кто в запале не бросается такими словами? Хотя видевший ее в тот момент мог очень серьезно отнестись к ее угрозам!
Потом я вспомнила, как вчера Шурочка с Кариной вышли из подъезда. Это было около четырех. Выходит, почти сразу после этого Вадима и убили. Можно сказать, почти на моих глазах!
Во всяком случае, Карина просто физически не могла убить Вадима. Потому что я видела, как она ушла из квартиры вместе с нашей общей свекровью.
Может быть, она все же вернулась и разделалась с ним?
Я вспомнила, как шла Карина – безвольно, растерянно, не разбирая дороги… Нет, в таком состоянии не то что убить человека – чашку чая себе самостоятельно не нальешь… Да и по времени никак не сходится – не могла она уложиться в такой короткий промежуток…
Да что у них там произошло наконец? Кто кого убил?
Я набрала мобильный номер Вадима. Автоответчик сообщил, что абонент временно не обслуживается.
Тогда я набрала номер его домашнего телефона. На этот раз из трубки понеслись короткие нервные гудки.
Занято.
Повторила набор еще раз, и еще, и еще – то же самое. С кем Карина там болтает? Нашла время! Или просто трубку забыли положить. Кладя телефон на место, я заметила, что руки трясутся. Еще отчего-то прыгали губы, так что пришлось закусить нижнюю. Ольга из бухгалтерии появилась в дверях кабинета и вытаращила глаза, видно, и вправду вид у меня был впечатляющий. Ольга порывалась что-то спросить, но я махнула рукой, чтобы она исчезла. Губа болела и кровоточила – я слишком сильно ее прикусила. У Вадима по-прежнему было занято. У свекрови никто не отвечал.
Дольше ждать я просто не могла. Нужно было немедленно выяснить правду.
Я вскочила, поспешно покидала свои вещи в сумку и выбежала в коридор.
И, разумеется, наткнулась прямо на Геннадия.
– Ты куда? – оторопело спросил он. – Зайди ко мне, нужно немедленно поговорить…
Я только махнула рукой. Видимо, мое лицо настолько красноречиво выражало внутреннее состояние, что Гена отскочил в сторону и больше ничего не сказал. Все-таки он реалист и знает, когда не нужно изображать начальника.
Сразу у дверей офиса я поймала частника, и через двадцать минут он высадил меня возле подъезда дома, где жили Вадим и Карина.
Точнее, чуть в стороне от подъезда, потому что место перед самым подъездом было уже занято. Там стояли две машины – ржавые, видавшие виды «Жигули» и иномарка с мигалкой на крыше.
