Наталья Литтера
Встретимся на Арбате
7
«Сегодня очень хороший день», – сказала мама на прощанье, и Александр улыбнулся.
Они с Катей засиделись в гостях, потому что был чай, и дочка хотела повторить игру, в которую до этого они играли с дядей Игорем. Пришлось снова вынимать из коробки маленькие песочные часы.
– Мадлон.
– Кошка.
– Красный, желтый, зеленый.
– Светофор.
– Работает в школе, ведет уроки.
– Учитель.
– В горшке на подоконнике колючий.
– Кактус.
– Моряк, который грабит.
– Пират.
Они играли в паре с мамой и набрали большое количество очков. Он снова чувствовал себя немного ребенком, она всегда оставалась мамой. Они понимали друг друга с полуслова. И он стал замечать, что она стареет.
Мама всегда прекрасно выглядела, у нее была железная воля, поэтому каждодневная гимнастика в распорядке дня присутствовала до сих пор. Но время не щадит никого, и кожа на шее, складочки в уголках губ, руки – все это начинало потихоньку выдавать. Хотя в его восприятии она оставалась молодой, и пятьдесят восемь – не возраст. Только глаза потухли. Как отца не стало, так и потухли.
– Как вы тут с Мадлон, мама? Не скучаете?
– Нам скучать некогда. У нас много работы, я вычитываю тексты, Мадлон их слушает и временами фыркает. У нас сплоченная команда.
– Я столкнулся с Игорем на лестнице, он был очень довольный.
– Да. – Она немного помолчала. – Ты знаешь, мне кажется, там появилась девушка. Игорь давно не выглядел таким воодушевленным. И я хочу тебя попросить, если вдруг он все же решится уйти из магазина…
– Я ему помогу, конечно.
Разве об этом надо просить, мама? Ведь это брат, младший. И он всегда останется маленьким не только в твоих глазах, но и в моих. Сказывается двенадцатилетняя разница в возрасте.
Александр уже не однажды предлагал Игорю помощь в поиске другой работы, но тот каждый раз мягко, но твердо отказывался. Александр понимал – гордость, желание самоутвердиться, желание что-то в этой жизни сделать самому. Он уважал решение брата и отступал.
– Не переживай, – сказал вслух. – Я подстрахую в любом случае.
Он только этим и занимался последние три года. Держал маму, незримо, но постоянно наблюдал за жизнью Игоря, пытался вытащить Лару. С Ларой, правда, плохо получалось, но… иногда он сам себе казался тяжеловозом, и груз со временем не убавлялся, а ответственность только увеличивалась. Порой она так давила, что казалась неподъемной.
Мама, Игорь, Лара, Катя… теперь он во главе семьи. Негласно. Он.
Дочке все-таки удалось заинтересовать Мадлон клубком. Кошка катала его лапой по полу, а Катя держала ниточку и старалась руководить процессом. Ничего, конечно, не получалось. Процессом руководила Мадлон.
– Как дела на работе?
– Как обычно. Ждем большую делегацию из Китая, они приедут на конференцию, посвященную медицине. Еще полным ходом идет подготовка открытой веранды для августовских вечеров. Надеюсь, месяц не будет дождливым, хотя там в любом случае крыша. Ищем нового шеф-повара в ресторан, но это не так-то просто.
– А чем не устраивает старый?
– Характером. Мне кажется, не стоит прощать чрезмерную заносчивость, прикрываясь талантом. От этого страдает и коллектив, и блюда, и общая атмосфера.
– Пожалуй.
Александру всегда были интересны гостиницы, их особый мир. Учась в институте, он после третьего курса перешел на вечернее отделение, это дало возможность устроиться на работу и изучить всю систему изнутри. Он сразу знал, что посвятит себя гостиничному делу. В двадцать пять сумел стать управляющим трехзвездочного отеля, параллельно играя на рынке ценных бумаг и делая хорошие вложения – у него остались институтские связи. Один из друзей оказался талантливым игроком, он и помог Александру скопить капитал, что позволило ему в тридцать выкупить небольшую долю сети отелей «Максимум». Зато гораздо большую часть выкупил тот самый друг, и две доли в сумме дали большинство. Так началось восхождение. Друг продолжал играть с ценными бумагами, Александр взялся за управление гостиницами, потихоньку скупая доли прочих участников, и к тридцати девяти годам владел сорока пятью процентами. Отели группы «Максимум» стали делом его жизни.
С ответом на предложение Платона Александр решил не торопиться. Конечно, звучало все заманчиво, но это очень большие вложения. Посмотреть гостиницу стоило, только внутренняя интуиция подсказывала, что Платон не годится в долгосрочные партнеры. Свиридов не мог объяснить это чувство, возможно, просто сказывался опыт. Платон – одиночка, и вряд ли им удастся долго слаженно действовать в паре. Даже если они решатся на эту сделку, не обернется ли она в результате разделом имущества?
И все же сразу отказываться от предложения Александр не хотел. Гостиница за границей – это шаг вперед. Что-то, глубоко сидящее внутри, заставляло Свиридова двигаться дальше. Словно там был какой-то незримый рычаг, и ты не хочешь, ты устал, надо бы остановиться, но все равно идешь. Может, это действительно был рычаг, а может, просто осознание: лишь только остановился, и тебя уже нет. Тебя сожрали.
Пора было собираться домой, за окном почти стемнело.
– Мадлон, я к тебе еще приду! – оповестила кошку Катя. – Бабушка, только не потеряй клубок.
– Я его сразу уберу в ящик, не переживай. Сегодня очень хороший день, сынок. Передавай Ларе привет.
– Конечно, – пообещал Александр.
И не передал.
Потому что когда они с Катей через полчаса открыли дверь – в квартире никого не было.
8
Лара остановилась у набережной в запрещенном месте. Но ей было плевать. Штраф, значит, штраф. В темноте вода казалась совсем черной. До этого она целый час бездумно каталась по городу, а теперь очень хотелось выпить.
После доброжелательного звонка Аси Лара сразу же полезла в сеть читать новости. Господи, сколько сплетен, сколько желания покопаться в чужом грязном белье, узнать причины ссор и размолвок.
«Он везде ходит один…»
Да она и раньше сопровождала через раз!
«У него на пальце нет обручального кольца…»
Да он никогда его не носил!
«Близкий друг семьи сообщил…»
Интересно, кто этот близкий друг? За последний месяц у них в доме не было ни одного гостя.
Лара не переставая листала ленты светских новостей. И то, над чем лишь посмеялась бы год назад, теперь ранило. Новости передавались, переписывались с одной сетевой страницы на другую, обрастали подробностями, кто-то написал прямо: «Ожидается развод». Каждая статья – как порез ножом. Пока читала, исполосовала себе всю душу.
А вчера все было так хорошо…
Или не было?
Ведь секса не случилось. И то, что казалось хорошим предзнаменованием утром, после всех этих новостей стало выглядеть… Чем? Доказательством?
Ну же, Лара, договаривай… доказательством чего? Измены? Тебе просто страшно об этом подумать, правда?
Но вчера ничего не случилось… и он везде ходит один… и, конечно, ему надоело смотреть на твое вечно скорбное лицо…
Нет, это ерунда, просто выдумки… ОН не может так поступить. Ведь у нас была любовь.
Ключевое слово – БЫЛА.
Уже смеркалось, когда Лара покинула квартиру и спустилась на стоянку.
Но сначала она позвонила Нине Покровской, которая тоже писала об одиноких выходах мужа.
– Я видела статью, – начала Лара сразу. – Почему ты это написала?
– Я тебя обидела? Прости, не хотела.
– Нет, не обидела. Просто могла бы спросить напрямую, правда?
– Я не догадалась, еще раз прости. В следующий раз так и сделаю.
– Договорились. – Лара отключилась.
Как же она их всех ненавидела! Этих лживых, ухоженных, сладко говорящих сучек, которых никогда не мучит совесть.
Лара каталась по Москве, громко включив музыку и стараясь привести свои мысли в порядок. А потом начал звонить телефон. Муж. Наверняка они с Катей уже дома. Лара не стала отвечать.
Она не знала, сколько правды в этих прочитанных за день статьях. И есть ли там вообще правда. Но разговаривать с мужем, а тем более видеть его – она сейчас не могла.
Сбросив звонок, Лара вышла на набережную. Вода в реке была такая темная, как и ее душевное состояние.
Глава 5
Какая красота! Какой восторг!
Карло Гоцци. Принцесса Турандот
1
Август начался с дождей, неожиданно похолодало, чему Виктор Викторович оказался даже рад. Стало легче дышать, исчезла духота.
Он открыл дверь ресторана и вошел внутрь. Все уже было готово к съемке. Фотографии Платона Кедрова в интерьере станут дополнением к статье, которая выйдет в новом номере «Светской Москвы».
Платон в костюме от «Армани» сидел за столиком. Перед ним находились чашка кофе и свернутая газета – реквизит, призванный придать нужную атмосферу будущим фотографиям. Ассистенты колдовали над светом. Нина Покровская, которой необязательно было присутствовать здесь, расположилась за соседним столиком и пила капучино.
– Добрый день, – приветствовал Платона Виктор Викторович.
Тот привстал и вытянул руку. Мужчины обменялись рукопожатиями.
– Здравствуйте, Виктор Викторович, и вы тут.
– Я, честно говоря, заглянул на несколько минут, хотел удостовериться, что все в порядке.
– Все в полном порядке.
Виктор Викторович довольно кивнул.
– Не буду вам мешать.
После этих слов он подошел к фотографу еще раз уточнить сроки, а затем направился к столику Нины.
Сказать по правде, ему тоже необязательно было здесь находиться. Мастер знал свое дело, и Новиков был уверен, что все получится по высшему разряду. Но тем не менее захотел лично понаблюдать за ходом съемки, хотя бы за ее началом. Платон Кедров – не рядовой клиент, и Виктор Викторович своим визитом постарался показать, насколько издание ценит такого рода заказы.
Ресторан выбрали небольшой, но элитный. Он затерялся в одном из переулков между Старым и Новым Арбатом. Виктор Викторович окинул взглядом изысканность обстановки, добротные уютные кресла, темное дерево, мраморные столешницы, композиции из живых цветов. В воздухе витал вкусный запах кофе.
– Ты что здесь делаешь? – поинтересовался он у Нины, присаживаясь рядом.
– Контролирую ситуацию, – улыбнулась она. – Здравствуйте, Виктор Викторович.
Новиков едва слышно хмыкнул. Контролирует она.
– Что с интервью?
– Основной круг вопросов мы обсудили, после съемки договорились побеседовать. Я сделаю запись на диктофон, потом перепишу, вычищу, отредактирую и направлю на согласование нашему заказчику. Все как обычно.
Новиков в ответ кивнул головой. Похоже, и правда контролирует – ведет клиента от и до. Одета подобающе – жакет, шелковая блузка в бледных цветах, из украшений только серьги. Деловой стиль с налетом светского шика.
По стеклам окон забарабанило. Снова пошел дождь.
К Виктору Викторовичу приблизился официант и предложил напитки. Он заказал кофе.
Съемка началась. Щелкала камера, звучали скупые команды фотографа:
– Голову повернуть чуть влево, хорошо. – Щелк. – Теперь посмотрите на меня, отлично. – Щелк. – Возьмите в руки газету. – Щелк…
Официант принес американо и поставил перед Новиковым.
Дождевые капли на окнах соединялись в узкие дорожки и стекали вниз. На улице непогода, а внутри ресторана – тепло и уютно.
Открылась входная дверь, в зал вошла женщина, складывая на ходу яркий клетчатый зонт.
Женщина была в годах, но прекрасно выглядела. Подтянутая, в легком бежевом плаще и туфлях-лодочках, посетительница источала то, что называется «порода». Неважно какая: приобретенная или врожденная.
Новиков забыл про кофе, он любовался женщиной. Это было уже забытое чувство.
Когда в твоей жизни перебор красивых мордашек и люксовых тряпок, лиц и фигур, перекроенных пластическими хирургами, естественное лицо невольно становится редкостью.
К гостье подошел метрдотель и что-то начал говорить, женщина спрашивать. Со своего места Виктору Викторовичу не был слышен разговор, только интонация. Видимо, сотрудник объяснял, что ресторан временно закрыт, потому что гостья кивнула головой, развернулась и, слегка встряхнув зонтик, вышла в дождь.
На полу остался лежать клетчатый чехол, который она случайно обронила.
Новиков вдруг понял, что хочет познакомиться с этой женщиной. Он даже вспомнить не мог, когда в последний раз хотел познакомиться сам. Обычно страстно желали познакомиться с ним, всеми правдами и неправдами.
Виктор Викторович поднялся со своего места и, бросив Нине: «Расплатись за мой кофе», направился к двери, взмахом руки прощаясь на ходу с Платоном. Новиков боялся упустить незнакомку. Если она на машине, то потеряет точно.
Метрдотель уже поднял чехол, Виктор Викторович со словами:
– Позвольте, – взял его у мужчины и тоже вышел в дождь.
Его машина стояла поблизости, незнакомка направлялась к Старому Арбату.
Новиков быстро дошел до автомобиля, в котором его ждал водитель, забрал свой зонт и последовал за женщиной.
Она свернула на почти пустой Арбат. Люди прятались от дождя в магазинах и кафе, открытые лотки были спешно накрыты целлофаном, продавцы облачились в дождевики. Вишневый клетчатый зонт ярким пятном выделялся на улице. Новиков шел за ним. Он понял, что не хочет догонять незнакомку. Тогда все быстро закончится – он отдаст чехол, она сдержанно поблагодарит. И финал. Неторопливое следование продлевало удовольствие.
Господи, он даже не предполагал, что еще способен на такое! Посмеиваясь над самим собой, Виктор Викторович упорно шел за женщиной, он хотел еще раз посмотреть на ее лицо, услышать ее голос. И, может быть, даже познакомиться.
А она вдруг завернула в книжный, туда, куда время от времени любил заглядывать он сам. Как это оказалось кстати, и повода специального искать не надо, достаточно оказаться у стеллажа рядом и завести разговор о каком-нибудь издании.
Однако на деле все оказалось совершенно не так. Когда Новиков зашел в магазин, то понял, что женщина пришла не книги смотреть. Она стояла около прилавка с кассой и о чем-то оживленно разговаривала с продавцом. Стоило только увидеть эти два практически идентичных профиля и вьющиеся волосы обоих – только одни были русого цвета и коротко пострижены, а вторые аккуратно покрашены в чуть более темный оттенок и забраны в узел, чтобы понять – это мать и сын. Вот неожиданность! Наметанным взглядом Виктор Викторович оценил одежду, обувь и сумку женщины. Она могла себе позволить выпить кофе в том ресторане, куда ее не пустили из-за фотосессии. Сын же работает в магазине подержанных книг. Почему? Юношеский бунт? Но парню на вид минимум лет двадцать пять – двадцать шесть, пора переходного возраста миновала, да и у бунтарей зачастую натянутые отношения с родителями, а здесь такая неподдельная теплота.
Стоять и наблюдать дальше казалось неудобным, поэтому Новиков прошел вглубь зала к полкам, делая вид, что рассматривает корешки, а сам боковым зрением следил за парой.
Женщина была намного ниже и без обручального кольца. Ее руки нежно касались ладони парня, пока она что-то тихо ему говорила. Парень в ответ улыбнулся и произнес:
– И меня возьми с собой в «Детский мир»! Ты меня когда в последний раз туда водила?
Женщина улыбнулась. Ею невозможно было не любоваться. Красота всегда остается красотой, просто у нее несколько фаз. Эта уже миновала пору расцвета, но не потеряла притягательности – глубокой, зрелой.
В создавшейся ситуации возвращать клетчатый чехол от зонтика не представлялось возможным. Да и кольнуло в сердце. Собственная дочь Виктора Викторовича давно выросла и перебралась в Америку, вышла там замуж и почти не приезжала в Россию. А он уже непросто переносил долгие перелеты. И все как-то… не задалось, в общем. Издательское дело отца дочь тоже не интересовало. У нее там своя жизнь, свои интересы, после его кончины она, скорее всего, просто продаст «Светскую Москву» тем, кто заплатит больше.
Так ради чего цепляться за журнал?
Новиков отвернулся и пошел вдоль стеллажей.
– Виктор Викторович, здравствуйте! Давно к нам не заглядывали, – в проходе появился румянощекий Денис. – Абрам Моисеевич у себя.
– Добрый день, Денис, пожалуй, загляну к Абраму Моисеевичу. У вас есть интересные новинки?
– Да, недавно привезли очень любопытные экземпляры. Они традиционно хранятся наверху. Позвольте, я вас провожу.
Виктор Викторович позволил. Он лишь слегка замедлил шаг перед лестницей – оттуда открывался вид на прилавок с кассой, все же повернул голову, чтобы еще раз увидеть женщину.
А потом задержался на несколько секунд у стеклянной витрины. Тургенев, Чехов, Дюма, путеводитель по Москве… Прелестно.
2
Фотосъемка закончилась, ассистенты собирали оборудование, ресторан готовился к открытию.
– Всем спасибо, – поблагодарила Нина, прощаясь со съемочной группой.
Платону сделали свежий кофе взамен участвовавшего в сессии и безнадежно остывшего.
– Ну что, – поинтересовалась Нина, присаживаясь рядом, – попробуем устроить интервью?
– Если нет более интересных предложений…
– Мы можем сделать проще. Я присылаю список вопросов, вы отвечаете на них и отправляете мне, я редактирую. Можете вычеркнуть неудобные и добавить свои.
Нина не могла определиться, как с ним общаться, на «ты» или на «вы», поэтому обращение все время скакало. Но если Нина все же осмеливалась на «ты», то неизменно добавляла «Платон Леонардович».
Он наблюдал за этими метаниями и забавлялся. Перед ним абсолютно точно сидела не Ася и не девушка ее типа.
– Ты сегодня выглядела настоящей хозяйкой, правая рука Новикова, ни больше ни меньше.
– Мне это нравится, – ответила Нина, не опуская взгляда.
– Нравится быть ведущей колонки?
– Нравится быть правой рукой. Я послушалась недавнего совета, Платон Леонардович. Он звучал примерно так: делай правильный выбор друзей. Вот делаю.
Платон улыбнулся:
– Тогда присылай мне свои вопросы на почту. Поехали обедать.
Она не стала спрашивать куда и не стала намекать, что в этом ресторане тоже отлично кормят. Поднялась и пошла следом.
3
– Привет!
– Привет!
– Как дела?
– Промокаю.
– Разве в дождь экскурсии не отменяют?
– Ты что! – возмутилась Юля, держа в одной руке зонт, а в другой телефон. – В такие дни доплачивают! Это ведь особый пакет экстрим-услуг.
Она стояла у входа в Третьяковскую галерею и ждала, когда оттуда после экскурсии выйдет ее группа, чтобы потом автобусом отправить всех на ужин в заранее зарезервированное кафе.
– Слушай, да ты просто находка, я как раз специализируюсь на экстриме.
– Правда?
– На параплане летал, с парашютом прыгал, с тарзанки тоже пару раз было. По горной речке только не сплавлялся, но задумывался об этом.
– Эк тебя понесло-то. Адреналина не хватает?
– Да если честно… – Голос в трубке вдруг замолчал, Юля терпеливо ждала. – Если честно, период такой в жизни был.
– Проходит? – Она тоже стала серьезной.
– Да вроде того. Но от пакета экстрим-услуг не откажусь. Как насчет сегодня?
Она засмеялась.
– Не получится. Мои сейчас насмотрятся на Васнецова с Айвазовским, и я повезу их ужинать.
– Много смотрящих?
– Тридцать семь.
– Ясно.
– Ты, кстати, следишь за моей книгой?
– А то! Стоит на месте. Думаю, книга в курсе, что ты на нее загадала желание.
Юля снова рассмеялась. Сказать по правде, она устала, немного подмерзла – накинутая кофта не спасала, и была рада, что позвонил Игорь.
– Может, ее поставить куда-нибудь подальше от любопытных глаз? Спрятать? – предложила Юля.
– Я бы давно это сделал, но всевидящий Абрам Моисеевич даже со второго этажа умудряется быть в курсе всех творящихся у нас махинаций.
– Жаль, – вздохнула Юля.
– Эй! Ты же сама недавно рассказывала про свои и чужие вещи! Вот мы и проверяем, твоя это книга или нет. Если не твоя – зачем она тебе, подумай? Только место будет занимать и пыль собирать.
– Согласна.
Из галереи на улицу начали потихоньку выходить туристы из ее группы. Заметив своего гида, они останавливались неподалеку.
– Кстати, хотел тебя попросить скинуть мне на телефон свой домашний адрес.
– Зачем?
– Ты во сколько дома будешь? – спросили вместо ответа.
– После восьми вечера точно.
– Понял. Больше говорить не могу, Моисеевич зовет в свои чертоги. Адрес жду!
И отключился. Юля смотрела на дисплей телефона. Она не привыкла раздавать адреса малознакомым людям. Хотя Игорь и так знает улицу и номер дома, уже пару раз провожал. Да и любопытство снедало.
4
Светлане понадобилось немного времени, чтобы привести дела «Цветочной истории» в порядок. Сегодня был ее последний рабочий день в маленьком кабинете без окон. Завтра она возвращается в гостиницу, и от этого на душе было грустно. Как ни странно, за столь короткий срок Светлана сумела полюбить магазин – красивое, уютное место, где каждый уголок – красота. В другом районе города находился второй – меньший по размеру и без блока административных помещений. Вся информация, документы и управление сосредотачивались здесь. Вика, несмотря на молодость, прекрасно справлялась со своими обязанностями.
Побег Хризантемы из клетки сослужил добрую службу, он помог наладить отношения Светланы с персоналом магазина. Девушки загнали птицу в кабинет бухгалтера, а остальное уже было делом техники. Через десять минут попугай находился в руках Светланы. Он больно щипался и возмущенно кричал, но выбраться из плена птице не удалось.
– Как ловко у вас получилось, – сказала Вика, когда Хризантема снова оказалась в клетке.
– Просто у меня дома живет кенар, и он тоже порой умудряется вылетать. Иногда мы его сами выпускаем на простор, но время от времени он самовольничает.
– Хотите чаю?
Светлана не отказалась, и через четверть часа они уже сидели за столом в комнатке, служившей зоной перекуса, пили из кружек горячий чай, хрустели печеньем, и Вика рассказывала, как однажды Хризантему привезла в магазин Лариса Николаевна. Это была первая птица. Потом появились другие, а теперь уже трудно представить «Цветочную историю» без их живого щебетания.
– Мы нашли клеткам укромные уголки, потому что птицы – создания нежные. Зимой сквозняки от открывающихся дверей, летом кондиционеры, но Лариса Николаевна говорит, если хочешь решить проблему, то найдешь выход. В общем, мы действительно нашли. Но когда Хризантема вылетела, я испугалась, ведь кто-то из покупателей мог войти, открыть дверь, и попугай тогда вылетит на улицу.
– Да, домашним птицам не выжить на воле, – согласилась Светлана.
А на следующий день потек холодильник, и вызывали мастера. Так получилось, что посетителей в зале оказалось много, Вика была занята большим заказом, поэтому с мастером договаривалась Светлана. Не удалось ей остаться в стороне от жизни «Цветочной истории», уединившись с бумагами и компьютером.
Еще через день привезли новую партию роз и маленьких кактусов, совсем деток.
– А кактусы зачем? – недоумевала Светлана. – Мне казалось, вы не продаете комнатные растения.
– Комнатные не продаем, а кактусы продаем, – прозвучал ответ.
Хотелось спросить, разве кактусы не комнатные? Но удержалась.
Это был особый мир, здесь люди своими руками делали радость.
Конечно, встречались разные покупатели – и капризные, и недовольные, и желающие подчеркнуть свой статус, но в большинстве – просто люди, которые пришли, чтобы сделать подарок другому человеку. В поиск этого подарка включались сразу и покупатель, и продавец.
– Вам букет для кого – для мужчины или для женщины?
– Маме? Сестре? Подруге? Жене?
– Коллеге по работе? Это юбилей?
– Любимой девушке?
– Посмотрите, к нам только что поступили кустовые гвоздики – очень нежно и бюджетно.
– Да-да, этот сорт роз называется «Аваланж», роскошный выбор.
– Шампанское? Хорошо, мы сделаем композицию с бледно-оранжевыми розами, зелеными листьями, туда же положим горсточку тонкой соломы и на нее бутылку шампанского. Можем дополнить плиткой темного шоколада.
Все это завораживало Светлану, а завтра предстоит вернуться на постоянное рабочее место в отель «Максимум», вход со двора. Может, предложить свои услуги здесь? Магазинам ведь все равно нужен бухгалтер. Хотя не получится, подобные вопросы решает исключительно Лариса Николаевна, которую за время работы в «Цветочной истории» Светлана не видела ни разу. И не слышала, чтобы та звонила по телефону.
Наверное, занята предстоящим разводом, если верить новостям. Впрочем, за последние дни тема разлада в семье Свиридовых заметно поутихла, уступив место другим – автомобилю Аси, эвакуированному за парковку в неположенном месте, и шумной вечеринке в одном из клубов, где была представлена новая певица Люцина с необыкновенным бархатным голосом. Люцина обещала стать открытием этого года.
– Светлана, очень заняты? – Дверь открылась, и в проеме показалась голова Вики.
– Нет, а что?
– У вас ведь красивый почерк, я видела. Надо подписать открытку перьевой ручкой.
– Вы и открытки подписываете за клиентов? – удивилась Светлана. – Я думала, они сами.
– Они сами, если заходят в магазин, но это доставка по адресу, и клиент желает непременно послание перьевой ручкой. А у нас почерки у всех не очень. Раньше в подобных случаях всегда Лариса Николаевна писала – у нее почерк каллиграфический, в паспортном столе можно работать.
– Пойдемте. – Светлана поднялась из-за стола. – Попробую помочь. Текст есть?
– Есть! – обрадовалась Вика. – Стихи.
На прилавке лежал готовый к доставке подарок. Коробка в форме сердца, на дне которой рассыпаны зерна кофе, аромат стоял изумительный. В коробке находилась маленькая ярко-желтая кофейная пара – чашка и блюдце, а рядом крошечная шарообразная стеклянная вазочка с узким горлышком, чтобы вода с раствором не вылилась. В вазочке – необыкновенного оттенка пепельно-сиреневая раскрывшаяся роза. Изумительный по красоте и изысканности подарок. Рядом с коробкой лежала ретро-открытка – уличное кафе Парижа начала двадцатого века.
– Что писать? – спросила Светлана, взяв перьевую ручку.
– «Сладкий дух поджаренных каштанов,
Божеле и устрицы в вине,
Старая кофейня у фонтана
И Париж:.. Он-в кофе… И в тебе…»[14]
– с чувством продекламировала Вика, а потом положила лист перед Светланой. – Вот текст.
Парень, который должен был доставить заказ по адресу, стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.
– Как его зовут? – уточняла по телефону продавец за стойкой. – Джордж? Поняла.
