Наталья Мамлеева
Беременна по обмену. Часть 1
Глава 8
Прошло всего лишь десять дней с момента, когда я первый раз оказалась на крыше башни, но уже столько всего случилось.
Толчок. Едва ощутимый, но достаточный, чтобы я проснулась и открыла глаза. Счастливая улыбка тут же озарила мое лицо. Я обхватила руками живот – бережно, осторожно. Улыбалась как сумасшедшая. Ну чего я, в самом деле? Что за излишняя эмоциональность? Ребенку ни к чему эти треволнения!
Но, малыш, не знаю, мальчик ты или девочка, просто знай, что я тебя жду. Жду не из-за какого-то пророчества, а потому, что уже люблю тебя. Так мало надо времени, чтобы полюбить ребенка, свыкнуться с ним, начать строить планы.
И самое главное изменение – это я сама. Я сама свыклась с мыслью об этом мире, полюбила дитя, ощутила всю радость от осознания себя беременной. Даже эрлорд стал не так сильно раздражать.
В последнее время мы даже могли общаться. Эрлорд приходил каждый вечер, чтобы подпитывать ребенка. Я уже почти привыкла к нему, к его близости в этот момент, но все еще не была готова воспринимать его как отца ребенка, скорее как человека, который помогает мне. Я понимала, что все вокруг играют лишь по своим правилам, они ничего не стараются сделать ради меня, но я с благодарностью принимала ту помощь, которую они оказывали ребенку.
Например, от магистра Энрада. За прошедшую неделю я улучшила свои знания об истории и этикете этого мира. Меня посвятили в тонкости власти, местную моду, названия всяких женских штучек, объяснили основные магические обряды, о существовании которых знает каждый житель этого мира. Все еще было удивительно, что все жители – маги в той или иной степени. Население Ардахейма и Фарахейма было относительно немногочисленно – по пятьдесят-шестьдесят миллионов, сравнимо с какой-нибудь Англией или Францией, однако этот мир был по-своему прекрасен. Чем больше я узнавала, тем больше мне он нравился.
С Марисель мы каждый раз вели войну за провизию: я выторговывала у неё вкусности, а она в ответ закатывала глаза и заламывала пальцы, но предоставляла мне то, что я просила. Просила я немного, не то чтобы совсем вредное, но иногда страсть как хотелось чего-нибудь жареного или сладкого!
Я так ничего и не узнала о пророчестве, сколько ни искала в библиотеке. Но она была настолько огромной, что неудивительно – на изучение уйдут недели. А у меня почти весь день занимали эрлорд, его дражайшая родственница и эстресс Марисель.
Она же, кстати, провела утренний осмотр, после чего пожелала мне прекрасного дня и ушла, а вместо неё в комнату вошла горничная.
– Доброе утро, леди Аламинта, – улыбнулась Авина, войдя в покои. В последнее время её отношение ко мне значительно изменилось, и нагрянуло первое потепление. – Завтрак уже готов.
Хм, пусть мой день и начинался сразу с обеда и приносили его в комнату, называли его все же завтраком. Разве я виновата, что по ночам учусь? Хотя все списывают мое состояние на простую сонливость во время беременности.
Стоило мне выйти из спальни, как я увидела в комнате снежинки, только не белые, а красные и синие. Завороженная прекрасным зрелищем, я сделала несколько шагов вперед и потянулась рукой к первой, синей снежинке. Она, словно котенок, ластилась ко мне, сама поплыла и… прилипла к моему пальцу.
– Синие! – воскликнули позади меня. Я резко обернулась и увидела эрледи, стоящую у окна и едва не хлопающую в ладоши. – Точно будет мальчик!
В этот момент ко мне подплыла и красная снежинка, буквально прилипнув к моему лбу. Выражение лица эрледи сменилось с радостного на озадаченное.
– И красная тоже?.. – пробормотала она и подошла ближе, начав стряхивать с меня красную снежинку, которая никак не желала таять и уж тем более отлипать. – Ох, ох, ох, никак не получается! Кто же у нас такой там дожидается родов? А быть может, двойня? Ты посмотри, как настойчиво не хочет говорить свой пол! Ну ничего, мы еще узнаем…
Она осеклась, так как концентрация снежинок вокруг нас возросла, а потом они все медленно начали приближаться ко мне.
– Что за?.. – пробурчала я и нахмурилась. – Вы можете убрать их?
– Пытаюсь, – удивление в голосе Джины было бесспорным. – Они почему-то… не убираются. Как же так? Это ведь рецепт моей старой подруги, фрейлины, она так пол всех внуков узнала. Правда, у неё было три дочери и шесть внучек, тут бы любой догадался…
– Чудесная история, обязательно послушаю до конца в следующий раз. Что мне делать?
В этот момент еще две снежинки прилипли к моему носу, а парочка легла на плечи.
– Нужно идти к эрлорду или де Шалису, они маги сильнее меня, должны помочь.
Отличная идея! Не успела я принять окончательное решение, как все снежинки в комнате бросились ко мне, словно примагниченные. Ойкнув, я кинулась вперед, а весь рой разноцветных снежинок – следом. Перепуганные стражи с оружием наголо ворвались в комнату и застыли, не зная, что делать, а я пронеслась мимо них и выскочила в коридор. Ну, Джина!..
– Аламинта, осторожнее!
Какой там осторожнее? Эти снежинки так и норовили залезть в глаза и рот! И если бы проблема была только в этом: эти снежинки “кусаются”, налипают на меня, и кожа в месте покраснения чешется и колется. Эх, надо было соглашаться на ритуал по определению пола ребенка! Так нет же, отказалась я. Во-первых, испугалась всяких ритуалов, для меня это все неизвестно и не изучено. Во-вторых, просто-напросто побоялась красть прядь волос у эрлорда. Вот результат моего страха: бегу в окружении роя снежинок, едва успевая глядеть под ноги.
К счастью, бежала недолго. Едва выскочила в коридор, как чьи-то руки обняли меня сзади, накрыли живот, а рой снежинок опал на пол, словно его и не было. Кожа очистилась от них, и я смогла облегченно вздохнуть. Но с этим я поспешила, ведь эрлорд – а это был именно он, кто же еще так бесцеремонно будет лапать меня, – резко развернул меня к себе и наклонил голову набок. Наши лица были слишком близко. Так некстати подумалось, что я вся такая в красных пятнах от “укусов” снежинок. Чудесно, просто чудесно! Где там убийственная доза валерьянки? Не для себя прошу, для одной неугомонной эрледи!
– Аламинта, что за шутки? – прошептал эрлорд едва слышно, продолжая меня обнимать.
– Вы у своей родственницы спросите, она лучше знает. Вот она, кстати, за вашей спиной.
Удивительное дело, но связываться с эрледи Анвэйм не собирался. Он просто подхватил меня на руки и понес обратно в спальню. Джина направилась за нами, делая вид, что выполняет важную миссию. Вот это я понимаю – выдержка королевы! Сама накосячила, но никогда в этом не признается.
– Мне следует запереть тебя в покоях, м-м? – шепнул эрлорд.
– Давайте лучше запрем там Джину? – с надеждой спросила я на самое ухо его светлости.
Прозвучало слишком интимно, я и сама это осознала, когда мы встретились глазами с эрлордом. Над вечными ледниками будто бушевала буря. Он наклонился ко мне, едва касаясь губами моих губ.
– Забываешься, рыфенок.
Я отвернулась. Ладно, предлагать правителю запереть где-то его дражайшую бабку – не лучшая идея. Но боги свидетели, он еще об этом пожалеет!
– Авина, позови эстресс Марисель, – приказал эрлорд, едва мы вошли в комнату. Точнее, вошел правитель, неся меня на руках.
Горничная тут же убежала, а эрлорд опустил меня на кровать. Отстраняясь, он вновь на несколько секунд застыл рядом с моим лицом. Он постоянно заглядывал мне в глаза, изучал лицо, пытаясь понять эмоции. Кто бы знал, как раздражало настолько пристальное внимание!
– Что произошло? – спросила эстресс Марисель, влетая в спальню. – С утра же все было… О пресветлая магия, что с вашей кожей, леди?
Я скосила взгляд на Джину, которая пожала плечами. Сейчас все взоры обратились к ней. Эстресс Марисель в это время подошла ближе и начала изучать покраснения светлой магией.
– Я не ожидала подобной реакции, – ответила Джина с достоинством. – Ничего запрещенного – просто хотела узнать пол ребенка. О подобной реакции я никогда не слышала – слишком агрессивно! Должно было быть все изящно и красиво.
– Ваш изящный и красивый способ узнать пол ребенка менее чем информативен. Поверьте моей столетней практике – это заклинание не работает! И все его выводы чистой воды случайность.
Сказав это, эстресс Марисель проверила мое сердцебиение. Я задумалась, сколько лет моей целительнице, – по всему выходило, что больше ста. Быть может, намного больше ста. Хотя на лице еще даже не появились первые морщинки.
– Но леди эр Виарс уверяла, что у неё работал этот способ все девять раз!
– При всем моем уважении к вам, эрледи, в роду эр Виарс можно не проводить ни одного обряда: рождаются все девочки. Даже имя рода у них передается по женской линии. – Целительница нахмурилась. – Хотя реакция, безусловно, странная.
Даже если бы Джине было чем возразить на это, она не успела, так как в разговор вступил его светлость:
– Эрледи, я прошу вас более не предпринимать ничего подобного. Мать моего ребенка должна быть здоровой, – произнес он тоном, не терпящим пререканий.
– Уверяю вас, ваша светлость, подобного больше не повторится. Мне самой крайне неловко от этой ситуации, – произнесла эрледи, причем она тоже выглядела озадаченной.
Неужели реакция действительно должна быть иной?
– Я буду жить? – спросила осторожно.
– И здравствовать, – подтвердила целительница. – Леди Аламинта, с вами все в порядке. Я провела полную диагностику и могу с уверенностью сказать: никакого вреда для тела от этих внешних покраснений нет и не будет. А красноту можно убрать отваром на корне мандравира, если втирать его в кожу. А вам пока предписан покой и забота.
– Вы меня успокоили, – произнесла я с улыбкой. – Я уже переволновалась.
– Понимаю вас и поэтому поспешила успокоить. Хотя это странно, что за вами погнались снежинки двух цветов, тем более так агрессивно. Никогда об этом не слышала за всю свою практику.
– Что вы хотите этим сказать?
– Пока не знаю. Думаю, этим займется эрлорд. – Эстресс бросила на него вопросительный взгляд.
Но маг не ответил, и я поняла: он уже о чем-то догадался, но не расскажет об этом даже под трибуналом. Покрывает свою родственницу или… действительно замешан кто-то третий? Может ли это быть магия того мужчины из зеркала? Он давно не объявлялся, но может ли это быть он? Он ведь обещал “избавиться” от светлого приплода…
– Скажите, это может быть двойня? – спросила Джина напряженно.
– Это исключено. Ребенок один.
– Спасибо вам, эстресс Марисель, – сказала Джина и посмотрела на меня. – Мне правда жаль, Аламинта, что так случилось. Не понимаю, что могло пойти не так.
Я кивнула, принимая её своеобразные извинения, и посмотрела на руки, лежащие на округлом животе. На пальцах красовались воспаленные точки. Ребенок вновь толкнулся. На самом деле он был у меня еще тот живчик – постоянно шевелился, напоминая о себе и наполняя мое сердце теплом. Он замирал по неведомой мне причине только во время подпитки с эрлордом. Видимо, светлая магия влияла так на него.
– Пожалуй, мне следует незамедлительно начать готовить отвар, иначе вы проходите такой “красавицей” больше суток, – сказала Марисель и, поклонившись сначала правителю, потом его родственнице, вышла из покоев.
Эрлорд присел рядом со мной и неожиданно взял меня за руку. Я аккуратно высвободила свою ладонь под заинтересованным взглядом Джины. Да что с ним? Решил по моему пульсу понять, лгу я или нет?
– Злишься? – сделал он закономерный вывод.
– Я бы хотела немного отдохнуть. Как сказала эстресс Марисель, эти неприятные чувства будут беспокоить меня еще сутки, так что мне просто необходимо расслабиться. Если вы не против, я останусь одна.
– Эстресс Марисель, наоборот, сказала, что тебе требуется забота.
– Не от вас, эрлорд, – ответила я.
Что он от меня хочет? К чему проявление внимания? Сам же скоро женится. Ему бы проводить со мной меньше времени, но за последние десять дней он был рядом слишком часто. Я уже стала воспринимать его как близкого человека, что пугало. Однако в его присутствии я не могла совсем расслабиться.
Правитель явно хотел сказать мне что-то – возмутиться моей наглостью, но в итоге вновь сдержался. Еще немного – и я перевоспитаю его светлость. Больше не смотря на меня, он раскрыл портал и шагнул в него. Эрледи опустила голову и заняла его место.
– Девочка моя, прости меня. Больше никаких экстравагантных способов проверки пола.
– То есть от других проверок вы не откажетесь?
– Как я могу? – удивилась она и улыбнулась – нежно. – Мне ведь еще требуется подготовить комнату для наследника или наследницы. Прошу лишь поверить мне, я не могла предвидеть, что все выйдет из-под контроля. Но почему ты не хочешь провести ритуал, о котором я тебе говорила? Тогда бы мы уже знали пол ребенка.
– Интуиция, – ответила я. – Мне не хочется знать его пол до родов. Какая, в сущности, разница? Главное, чтобы он был здоров.
Эрледи ничего не ответила, лишь продолжала гипнотизировать меня взглядом, который я выдержала. Сейчас я защищаю не просто свои интересы, а интересы ребенка, который еще не может противостоять внешнему миру.
– Отдыхай, Аламинта. Не буду тебя тревожить.
Эрледи ушла, а я откинулась на подушки и прикрыла глаза. Никакого дискомфорта от пятен на коже не было, но чем мне заняться в течение дня? Сев, я вздохнула и достала одну из книг, которую недавно стащила из библиотеки. Она лежала в комоде вместе с первой книгой, выданной мне лордом де Шалисом.
Итак, “Свод законов Фарахейма. С поправками от три тысячи десятого года. В приложении договор между Светлыми и Темными землями”.
Почитаем-с…
Весь день я посвятила книгам, узнавала законы и знакомилась с юридической стороной нового мира. Кое-что мне уже сообщил магистр Энрад, но все же такого объема информации он мне дать не мог – его необходимо было черпать из книг, что я и делала. Мне хотелось как можно быстрее освоиться, чтобы попробовать самой распоряжаться своей жизнью, стать независимой. Пока же я была словно кукла, которая вынужденно шла на поводу у окружения. Знания – сила.
Завтрак-обед и ужин накрывали в гостиной. Весь день я читала, хотя особенно законами удивлена не была, но все же изредка делала пометки карандашом на полях. Иногда заходила Авина, справлялась о моих делах и уходила, так и не получая поручений. Иногда она оставалась, чтобы скрасить мой досуг.
– Расскажи что-нибудь о Жемчужном дворце, – попросила я её после ужина, когда она ставила тарелки на тележку.
– Вы же там жили, леди. Что я могу рассказать?
– Свое мнение, – нашлась я. – Мне интересно, что ты о нем думаешь. Ты видела его изнутри, как никто иной, ведь так?
Авина пожала плечами.
– Сейчас в Жемчужном дворце очень много работы. Все слуги суетятся: скоро пройдет Отбор невест для повелителя. – Она осеклась и взглянула на меня: – Ой, должно быть, вам неприятно это слышать.
С чего бы? Будто мне есть дело до какого-то Отбора для его светлости! Да пусть женится. Но, как я уже упоминала ранее, желательно на какой-нибудь мегере, чтобы мне не так обидно было. Хотя почему мне должно быть обидно? Иррациональное чувство, неправильное!
– Вовсе нет, Авина. Я прекрасно знаю свое место, и для меня важнее ребенок. – Я положила ладони на живот, улыбнувшись который раз за день.
– Это видно, – ответила девушка. – Вы изменились. Это сложно не заметить. Вашу любовь к ребенку видно невооруженным взглядом. Думаю, поэтому и эрлорд изменил к вам отношение. Эстресс Марисель считает, что он слишком холоден, но вы ведь сами знаете, что раньше он был хуже. Ваши ссоры были почти невыносимы. Тогда вы хотели избавиться от ребенка…
Она замолчала, опустив голову.
– Я была глупа. Теперь я поняла всю ценность своего положения.
– Да, леди, – ответила Авина и взглянула мне в глаза. – Но сможете ли вы остаться в Жемчужном дворце? Если эрлорд женится, то…
– Не волнуйся, – с улыбкой откликнулась я. – Я все выдержу.
…подальше от Жемчужного дворца и Ардахейма. Задерживаться там или тем более прожить всю жизнь я не планировала. Сейчас поосвоюсь, изучу этот мир и буду продумывать пути отступления. Жаль, что тот помощник все никак не объявляется – к лучшему это или к худшему? Он был темной лошадкой. И имеет ли отношение он к сегодняшнему происшествию? С одной стороны, мне ведь ничего не причинило вред, а с другой стороны – кому бы понадобилось изменять ритуал? Этот вопрос не давал покоя, но я ведь и не Шерлок Холмс, чтобы начать самостоятельно искать разгадку.
Авина поклонилась и вышла, выкатывая тележку с пустыми тарелками на подносах.
Вернувшись в кровать, я взяла книгу и… тут же её закрыла. Устала! Подложив под живот подушку, я начала стучать по столбику кровати. В какой-то момент я застыла и постучала еще раз: странно, звук полый. Поднялась на колени, обхватив пальцами красивое резное навершие.
– А это еще что?
На резьбу не похоже, скорее на стык. Потянув, я сняла набалдашник. Внутри столбик оказался действительно полым, а в нем… бумажки! Письма! Оглянувшись на дверь, я вытащила их и разложила перед собой. Запираться не имело смысла: Авина не придаст значения, что я тут делаю, а эрлорд может шагнуть и прямо в спальню через портал, двери для него не препятствие.
Та-а-ак, ознакомимся!
Анвэйм Светлый, правитель Ардахейма
Аламинта… её было слишком много. Я не мог описать свои чувства, мной владел интерес, любопытство, тайна – они влекли, призывая разгадать все загадки дочери лорда де Шалиса. Откинувшись на спинку кресла в своем кабинете, я прикрыл глаза и воспроизвел в голове её образ – раньше он не казался мне таким нежным, притягательным и загадочным.
А сейчас… Сейчас Аламинты стало слишком много даже в моих мыслях.
Дверь открылась, и в комнату вошла эрледи. Она склонилась и села в кресло напротив. Сколько её помню, она всегда выглядела безупречно – пожалуй, это меня пугало в ней больше всего. Более того, она всегда была той, кто знал все наперед. Поэтому я не мог поверить, что снежинки были просто так.
– Не хотите мне что-то рассказать? – спросил, внимательно глядя на родственницу. – Желательно все: от начала и до конца.
Я поднялся на ноги и прошел к шкафу, где хранился запас алкоголя. Достав бутылку белого вина, я разлил его по фужерам и подал один из бокалов Джине. Женщина приняла его с благодарностью, слегка охладив заклинанием, и пригубила напиток. Я тоже сделал глоток и посмотрел на фужер: по хрусталю бегали солнечные блики. Они напомнили мне блеск глаз Аламинты – вызов, именно он давал такой эффект.
– Что конкретно вас интересует, мой повелитель? – спросила эрледи с наигранной улыбкой на устах.
– Для начала ответьте мне на самый безобидный из вопросов: почему вы так хотите узнать пол ребенка? – прямо спросил я, не став ходить вокруг да около. – Неужели действительно чтобы подготовить комнату соответствующего оттенка?
– Не считай меня глупой, Анвэйм, – ощетинилась эрледи, отставив фужер на стол. – Я знаю о пророчестве лучше тебя. Если ты не забыл, его выдохнул мой муж на смертном одре.
– При всем уважении, эрледи, ваш муж был сумасшедшим.
Черты лица дражайшей родственницы заострились, стали похожими на хищные. Так всегда случалось, когда кто-то порочил память о её супруге. Я же делал это с некоторой периодичностью.
– Помыть бы тебе рот с мылом за подобные слова в сторону твоего предка! У него был дар провидения, о чем известно всем.
Джина действительно его любила и не видела очевидных огрехов в его правлении, я же не был слепцом. Да и всерьез в такой раздел магии, как пророчества, я не верил. Лишь в тридцати процентах случаев предсказания сбывались. Так можно ли было верить пророкам?
– Он просто желал думать, что у него этот дар, эрледи. Я помню его настоящим сумасбродом. А рот мыть мне уже поздно: вырос из того возраста, когда позволил бы вам это сделать.
– Негодник! – воскликнула эрледи, но быстро взяла себя в руки, вспомнив, с кем разговаривает. Впрочем, я и так знал все её чувства, поэтому скрывать их не имело никакого смысла. Она вновь взяла бокал и сделала несколько коротких глотков. – В любом случае нельзя допустить, чтобы это был мальчик. Иначе пророчество сбудется. Да, де Шалис и остальные думают, что двуликий ребенок – спасение, но ты и я знаем, что на самом деле это не так. Тебе правду рассказал отец, а я была свидетелем последнего предсказания своего мужа.
– С чем вас и поздравляю, – хмыкнул я. – Я до сих пор не понимаю, зачем было утаивать правду? Зачем было подменять пророчества?
– Мы боялись последствий. Народом мог овладеть страх, что ребенок, рожденный в межрасовом браке, может стать концом всего. Разумеется, до этого лишь одна девушка решилась выносить плод, но её судьба печальна, как и судьба её ребенка.
На миг в кабинете повисло молчание. Взгляд эрледи стал отстраненным, как случалось всякий раз, когда она вспоминала о ней. Стефания эр Ни’Ард – старшая сестра моего отца, дочь Джины, которую они выдали замуж за посла светлых. Она улетела вместе с ним в Темные земли и там спуталась с темным, от которого и забеременела. Раньше такое случалось чаще, но от плода быстро избавлялись, чтобы не навредить матери, ведь все знали: у такой связи печальный исход. Негодование родителей упоминать не стоит, от ребенка попытались избавиться, но Стефания была против и сбежала, а после её доставили в Жемчужный дворец в гробу. Она – одна из причин, по которой я спасал нашего ребенка и саму Аламинту… до её побега. Я просто не позволил бы повторения истории. Свое мнение изменила и Джина, судя по тому, что она поддерживает Аламинту, хотя была против беременности Стефании.
Сколько десятилетий назад случилась эта история? Девять? Десять?
– Но мы сейчас не об этом, – вернулась к разговору Джина, тряхнув головой. – Даже сама мысль о том, что отношения между темными и светлыми могут привести к гибели всего, навсегда бы разрушила отношения наших сторон. Орден наваитов силен, Анвэйм, тебе ли об этом не знать? Два мира, которые на тот момент только недавно открылись друг другу, могли отвернуться, закрыть границы, прекратить торговые и любые иные отношения в страхе. В страхе перед будущим, перед рождением двуликого ребенка.
– И виной всему какое-то пророчество…
– Не будь таким скептиком, Анвэйм! Все это серьезно.
Я вздохнул. Спорить с родственницей на эту тему приходилось не один раз. Но правда в том, что я был уверен: мы сами куем свою судьбу и никакие пророчества не могут помешать.
– Скажите-ка мне вот что, эрледи, слишком уж меня волнует ваше рвение. Если будет мальчик, что вы собираетесь делать? Убьете его? Спровоцируете выкидыш?
Женщина поджала губы, а я откинулся на спинку кресла, побарабанив пальцами по столешнице. От эрледи не утаился этот жест, и она, казалось, вся сжалась.
– Вы считаете, что мы не сможем предотвратить то, чему суждено быть, – продолжил я. – Остаётся покорно следовать судьбе и решать проблемы по мере их поступления, так? Но я не согласен. Всё в наших руках. Если это мальчик, я воспитаю сына как должно. Он сам выберет свою судьбу. Я не буду убивать ребенка из-за пророчеств безумного старика.
– Ты его никогда не любил, – прошептала Джина едва слышно.
– Я его не знал. Я знаю его лишь по тем реформам, которые он проводил, и, поверьте, у меня есть все основания считать, что он сумасброден. На этом предлагаю закрыть разговор. Но если вы только попробуете причинить вред моему ребенку, я вышлю вас не только подальше от Аламинты, но и на окраину Ардахейма, куда-нибудь в уютный монастырь, в неприглядную келью, – раскаиваться за грехи.
Несколько мгновений – и эрледи покорно опускает голову, чтобы через секунду вновь её поднять. Она еще в смятении, но угроза произвела на неё эффект.
– Анвэйм, еще кое-что. Поведение Аламинты вызвало у меня подозрения.
– Что вы имеете в виду?
Я застыл, напрягшись. Поведение, повадки, речь – все в Аламинте вызывало подозрение, неверие, недоумение. Если бы в ней не был мой ребенок, которого я так хорошо ощущал, я бы подумал, что её подменили – поставили на её место близнеца, изменили внешность магией, если такое возможно, но не поверил бы, что это прежняя Аламинта. Но она беременна моим ребенком, подмены быть просто не могло. Быть может, она все время нашего знакомства притворялась и я был настолько слеп, что не мог разглядеть её истинную натуру?
– Как бы это объяснить… – начала Джина, призадумавшись. Подняв на меня взгляд, она уверенно продолжила: – Аламинта даже не пыталась защититься магией. Обычно рефлексы мага – пытаться защититься способом, знакомым с детства. Но она просто стояла и ничего не делала. Понимаю, что сейчас в ней магия заблокирована, однако в стрессовой ситуации она бы забыла об этом и попыталась справиться с трудностями. Разве не так? Если на тебя нападают, что ты пытаешься сделать?
Я воспроизвел ситуацию в голове, пальцы сами собой нащупали нити заклинания, потянули в нужной последовательности, сделали необходимые жесты на уровне рефлекса. Да, даже если бы я лишился магии, действовал бы по привычке. Но Аламинта даже не подумала призвать магию, хотя она была сильным магом.
– И какие вы выводы сделали из всего этого? – спросил я, прищурившись.
– Абсолютно никаких, – Джина была искренна. Она отставила пустой фужер. – Я в полном замешательстве.
Как и я. Аламинта сводит меня с ума! Что с ней происходит? Ответ лежал где-то на поверхности, если бы только нашлось рациональное объяснение всему, тогда я готов был поверить даже в подмену.
– Еще кое-что, эрледи, – произнес я, склонив голову набок, – вы что-то делали с заклинанием на определение пола? То, что не предписывала вам подруга.
– Ничего, – искренне ответила женщина. – Я сама в растерянности от того, как это произошло. Я думала, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.
– Лишь уточнял. Можете быть свободны.
Женщина поднялась с места, поклонилась и направилась к выходу. Я еще некоторое время смотрел её вслед, размышляя над поведением Аламинты. Она отличалась. В первую очередь своей заботой о ребенке. Но разве она и раньше не проявляла заботу? Точно не могу сказать, я с ней слишком мало виделся и разговаривал, да и если это было, то слишком коротко. После пришла боль. Боль, которая убила материнский инстинкт. Тогда она начала просить о смерти, а я пытался сохранить обе жизни, находящиеся в неразрывной теснейшей связи.
От размышлений отвлек вошедший после приглашения первый советник. Я пригубил вина и вопросительно взглянул на Виалора эр Лавиаса. Первый советник склонился передо мной.
– Повелитель, вы выглядите задумчивым. Что-то случилось?
– Не бери в голову, – отмахнулся я. – У тебя какие-то новости?
– Да, есть одна вещь, которая должна вас заинтересовать.
Надеюсь, это не что-то, с чем придется разбираться немедленно. Сейчас на это совершенно нет времени: Аламинта с одной стороны и подготовка Отбора – с другой.
– Докладывай.
– Хассаир Темный нынче редко появляется во дворце. Уже неделю он облетает Фарахейм в поиске чего-то. Или кого-то. Говорят, скоро он должен посетить и дворец де Шалиса.
– Известно, что он ищет?
– Лишь слухи, мой повелитель.
– Говори, – потребовал я, подавшись вперед.
– Девушку. Он ищет девушку.
– Вот как, – с улыбкой ответил я, – маленький правитель нашел свою пару?
Род Хассаира проклят. Все они – оборотни, у которых есть истинная пара. Значит, мальчишка вскоре женится, как только найдет ту, которую видел во сне? Интересно, очень интересно.
– Думаю, это так. Но ведь у вас не будет проблем с объяснением того, почему вы гостите у де Шалиса, когда туда явится делорд? К тому же сейчас там и эрледи. Санронг может попросить покровительства у Темного повелителя, разве не так?
– Не так, – отрицательно качнул головой и развернулся в кресле к окну. – Лорд де Шалис и слова не скажет против моего, пока я храню его тайну от делорда. Пусть я не имею власти над де Шалисом, но над ним имеет власть Хассаир – и он может наказать его за подобные дела за его спиной: это ведь он замыслил двуликого ребенка, выставив на шахматную доску свою дочь в качестве пешки. Но сейчас меня волнует не Хассаир: от него проблем не будет. Есть кое-что более интересное.
– Что же, мой повелитель?
– Магия, – ответил я и встал, подойдя к окну. – Сегодня кто-то перенаправил заклинание эрледи. Когда я растворял его, почувствовал ту самую магию – чужеродную, необъяснимую. Не светлую. Но и не темную.
– Как тогда?..
– Да, – сказал и взглянул на первого советника. Тот был уже не молод, я точно не знал его возраст, но Виалор всегда был рядом в трудную минуту, направлял и давал советы с тех пор, как я взошел на престол. – Тогда эта магия спасла мне жизнь. И сегодня я почувствовал её вновь. Только на этот раз она была враждебной.
– Вы смогли поймать источник?
– Нет, – отрицательно качнул головой и едва слышно добавил: – Эту магию отследить невозможно.
