Наталья Солнцева
Камасутра от Шивы
Глава 11
Тамара смотрелась в зеркальце и поправляла макияж, когда сзади ее кто-то обнял. Она дернулась, и пудреница чуть не выпала у нее из рук.
– Испугалась? – прошептал ей в ухо Антон. – Я больше не мог терпеть. Очень хотелось прикоснуться к тебе.
– Умеешь ты подкрасться! У меня сердце в пятки ушло! А если бы зеркальце разбилось? Плохая примета.
Рабочий день в рекламной фирме «Фаворит» давно закончился. Тамара, как обычно, задержалась: подбивала итоги, пила кофе.
– Почему не идешь домой? – спросила она у Рябова, убирая косметичку в сумку. – За сверхурочные доплаты не положено. Зря стараешься.
– Я тебя жду.
– Не стоит.
Антон почти каждый вечер подвозил ее домой на своей машине, а потом смотрел, как она заходит в парадное. Так ему было спокойнее.
– Почему? Что случилось?
– Ничего.
– Тебе доставляет удовольствие мучить меня?
Тамара сегодня выглядела рассеянной и подавленной. Под глазами темные круги, лицо бледное, руки дрожат. Может, ей нездоровится? Или от босса досталось? Перед обедом тот вызвал ее к себе, они долго беседовали за закрытой дверью. Но такое бывало и прежде.
– С мужем повздорила? – брякнул Антон.
Видимо, он попал в точку. Тамара вспылила, толкнула чашку. Кофе разлился на бумаги. У нее все валилось из рук.
– Что ты пристал? – чуть не плакала она. – Какое тебе дело? Думаешь, я уйду от мужа к тебе? Ругаться на кухне с твоей мамашей?
Из ее глаз брызнули слезы, краска потекла. Антон пожалел о вырвавшихся словах, но вернуть их было нельзя. Тамара отправилась в туалет приводить себя в порядок. Вышла она оттуда недовольная и решительно отказалась ехать в машине любовника.
– Я поймаю такси, – отрезала она. – И не смотри на меня так!.. Как вы меня все достали!..
«Точно, поссорилась с Шестаковым, – заключил Рябов. – Может, у него новая пассия? И ситуация не в пользу Тамары? До сих пор доктор ни в кого не влюблялся, но…»
Он первым вышел из офиса, уселся в свой «Шевроле» и принялся ждать. Тамара ловила такси. Она привлекала внимание элегантным видом и фигурой. У Антона перехватило дыхание, когда он представил, как раздевает ее… как они целуются до боли, до помрачения ума…
Тряхнув головой, он тронулся и поехал за машиной с шашечками на крыше. Такси мчалось по знакомому маршруту на Ивановскую улицу. Антон старался не отставать, ведь колдунья из Черного Лога не рассеяла его дурные предчувствия. Наоборот, посоветовала по возможности оберегать Тамару.
Антон до последнего времени не был мистиком. Должно быть, любовь делает людей дураками. Особенно мужчин.
– С чего ты взял, что женщины умнее? – заговорил он сам с собой. – Небось, Тамара любит своего блудливого муженька, а с тобой крутит роман ему назло! Банально мстит! А ты – орудие ее мести.
Его бросило в жар, руки вспотели, и пришлось вытереть ладони салфеткой. Стоило ему на секунду отвлечься, и он потерял такси, в котором ехала Тамара. Беда невелика. Дорогу к ее дому он найдет с закрытыми глазами.
При мысли, что Тамара может его бросить, молодой человек заскрипел зубами. Он чувствовал, как внутри него зреет взрыв. Люди наподобие Шестаковых были для него непонятны, вызывали недоумение. Живут в браке, но постоянно заводят интрижки на стороне. Тамара делает карьеру, ее муж увлекается всякой фигней. Подсел на восточные практики, повадился в Индию, и вообще… как Тамара терпит его фокусы? Она жалуется, возмущается, но не уходит. Продолжает жить с этим уродом, страдает. Оправдывает его и себя тем, что они с мужем, якобы, заключили договор: не посягать на свободу друг друга.
Чудачества заразны. В последнее время Антон начал замечать странности и за собой. Не будь он близок к Шестаковым, разве ему пришло бы в голову ехать в какой-то захудалый Черный Лог, обращаться к сомнительной личности за сомнительным предсказанием? Его настолько измучили черные мысли и страх за Тамару, что он готов был на любой шаг. Даже откровенно нелепый.
Сворачивая на Ивановскую улицу, Антон заметил такси. Похоже, то самое, в которое села Тамара. Оно выезжало навстречу. Значит, пассажирка вышла. Он не запомнил номера, и это сбило его с толку.
Во дворе он поискал глазами окна квартиры Шестаковых. Те были темными. Тамара еще не успела подняться на четвертый этаж. Она не пользуется лифтом, поддерживает форму.
Рябов для удобства опустил стекло и в напряженном ожидании уставился на черные прямоугольники. Свет в окнах не загорался. Шестакова, вероятно, еще нет дома, а где Тамара… почему она не включает свет?
– Черт! – пробормотал он, продолжая сидеть и ждать.
Через десять минут он набрал ее номер, но Тамара не брала трубку. Антон позвонил детективу по фамилии Лавров и, волнуясь, выпалил:
– Вы обещали, что в экстренном случае я могу обратиться к вам…
Он ни разу не видел человека, с которым говорил. Они общались по сотовой связи. Не было нужды в личном знакомстве. Кажется, теперь повод представился.
– Господин Рябов?
– Да, это я, – еще больше разволновался Антон. – Тамара должна была прийти домой, но ее окна остаются темными. Она не отвечает на звонки. Я не знаю, что мне делать! Подняться в квартиру? Но это… не совсем удобно. Там может быть ее муж…
Он рассказал, как Тамара села в такси, как он ехал следом, потерял ее и стоит во дворе.
– Так вы не видели, вошла она в подъезд или нет?
– Не видел.
– Рано паниковать. Может, она в магазине или еще где-нибудь. Покупает продукты, а вы зря переживаете.
– Продукты… – растерянно повторил Антон. – В самом деле… я не подумал…
– Успокойтесь. Ничего страшного не случилось.
– У меня сердце не на месте… Вы не могли бы подъехать? Ивановская улица!
– Это далеко. Пока я доберусь, пройдет не меньше часа, – вежливо отказал сыщик.
– Послушайте, я готов заплатить за вызов…
В трубке раздался терпеливый вздох, и Лавров объяснил, что не видит необходимости мчаться на другой конец города.
– Наберитесь терпения, господин Рябов. Все образуется. Ваша барышня наверняка либо делает маникюр, либо сплетничает с подругой.
– У Тамары нет подруг!
– Такого не бывает, – усмехнулся детектив. – Давайте-ка я лучше доложу вам, что удалось выяснить про Машу Веткину.
– Вы нашли ее?
– Да. Ее настоящая фамилия Рамирес…
– Рамирес? Она не русская?
– Очевидно, у нее смешанная кровь. Маша Рамирес молода, привлекательна, сексуальна. Не удивительно, если Шестаков питает к ней нежные чувства.
– У них роман?
– Похоже на то. Маша – его пациентка, но они встречаются не только на врачебных приемах.
Рябов на минуту забыл о Тамаре. «Веткина» найдена! Теперь можно поговорить с ней, дать понять, что если с Тамарой произойдет несчастье, ей придется отвечать.
– Она опасна?
– Любой человек по-своему опасен, – осторожно выразился Лавров. – Маша Рамирес посещает салон магии «Эрна». Она надеется устранить соперницу с помощью «порчи».
– В смысле?
– Я бы на вашем месте успокоился. Раз Маша пользуется услугами магов, значит, она не собирается убивать жену доктора. Я имею в виду физически.
– Дурдом какой-то…
– Согласен. Я поговорил с Эрной, хозяйкой салона. Она обыкновенная шарлатанка, которая ловко пудрит людям мозги.
– Как вы определили, шарлатанка она или нет?
– У меня свой метод.
– Я не знаю, что и думать… Раньше я не верил во всякую чепуху, но после знакомства с Тамарой кое-что изменилось. У нее чокнутый муж, понимаете? Иногда мне кажется, что они оба чокнутые.
– Почему?
Антон смешался. Он вспомнил о женщине из Черного Лога, у которой детектив служил помощником, и прикусил язык. Чего доброго, Лавров оскорбится и перестанет заниматься расследованием. Этого допустить нельзя.
«Одному мне не справиться с ситуацией».
Он взглянул на темные окна Шестаковых и похолодел. Тамара не стала бы сидеть в темноте. Выходит, она не дошла до дома.
– Вы меня слышите, господин Рябов?
– А! Да-да… Я больше не могу ждать! Я пойду, проверю…
– Что вы собираетесь проверять?
Антон не ответил. Он отключил телефон и вышел из машины, оглядываясь по сторонам. Было тепло и тихо. Вдоль дороги светились фонари. Из открытого окна на первом этаже доносилась музыка… там смотрели телевизор, ужинали. Где-то в глубине двора бренчали на гитаре, переговаривались подростки.
Антон медленно прошелся по тротуару до парадного, постоял и двинулся назад, к булочной, где Тамара покупала свежий хлеб. Не факт, что с улицы выезжало то самое такси. Вероятно, Тамара вышла раньше.
От булочной Антон повернул к супермаркету. Тот еще работал. Входили и выходили люди с пакетами и сумками. Он искал среди них знакомую фигуру. Потом обошел вокруг супермаркета и оказался в сквере. Тамары нигде не было.
Он начал набирать ее номер и прислушиваться. Раз за разом. Вдалеке кто-то приглушенно смеялся. Ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
Тамара поставила себе необычный сигнал – заливистый хохот. Антона обдало жаром, бросило в дрожь. Он кинулся вперед на эти веселые и жуткие звуки…
Глава 12
На шпильках было неудобно ходить по газону. Каблуки проваливались, застревали в земле. Маша пожалела, что не надела матерчатые лодочки.
Она достала из сумки совок, которым дети играют в песочнице, присела на корточки и выкопала в траве небольшую ямку. Положила туда мешочек с костями лягушки, золой, сушеными мухами и веточками какого-то пахучего растения. Все это она купила у Эрны. Та велела спрятать «клад» на пути возлюбленного и произнести необходимые заклинания.
Поскольку мешочек с колдовскими предметами в асфальт не закатаешь, Маша решила спрятать их в земле рядом с пешеходной дорожкой. Она улучила момент, когда поблизости никого не было, и сделала свое черное дело. Теперь доктор Шестаков будет чуть ли не каждый день ходить мимо этого места и все сильнее привязываться к ней.
Довольная, Маша отряхнула ладони, вытащила из кармана мятую бумажку и трижды прочитала абракадабру, которая была там написана. Эрна вручила ей текст вместе с содержимым мешочка. Насчет костей лягушки и сушеных мух у Маши возникли сомнения. Неужели такая гадость способна заставить мужчину потерять голову от любви?
Эрна заверила, что если сделать все правильно, результат гарантирован. «Ты не рассуждай, а действуй!» – приказным тоном заявила магесса. За ее услуги Маша отвалила кругленькую сумму. Размер вознаграждения, которое потребовала Эрна, внушал уважение к хозяйке салона. Такие деньги за ерунду не берут.
Маша порвала бумажку с заклинаниями на мелкие клочки и рассыпала по траве. Грязный совок отправился в урну. Она осмотрела свои брюки и заметила, что те выпачкались.
– Ладно, дома ототру…
Сегодня ей пришлось отказать Шестакову в свидании, но чем женщина не пожертвует ради любви! Встретиться они смогут хоть завтра, а сегодняшнее число Эрна высчитала по специальным «звездным таблицам». Это не шутки.
Маша со стыдом наплела любовнику про гостей и утку с мандаринами, а сама в нужное время отправилась на Ивановскую улицу закапывать волшебный мешочек. Теперь остается ждать, когда ритуал подействует.
Тамара, законная супруга доктора, ей больше не помеха. А сам Шестаков, как миленький, упадет к ее ногам. Эрна обещала.
Маша поправила волосы, повесила сумочку на плечо и уверенно зашагала к стоянке машин. Там она уселась в красный «гольфик» и покатила прочь.
За рулем она продолжала думать о докторе. Маша поставила себе цель завладеть им и не отступит. Слишком много уже сделано, слишком много поставлено на карту. Обратного пути нет. Только вперед.
Она вспомнила, как между ними пробежала искра и в первый раз случился секс. Это произошло в деревне, где у Шестакова дача – простой деревянный дом, довольно убогий. Когда доктор попросил ее о тайной услуге, Маша согласилась без разговоров. Она представляла себе, что угодно… но действительность оказалась проще и страшнее.
«Поклянись, что не будешь задавать мне вопросов! – потребовал он. – И не откроешь рта, пока я не позволю!»
Маша что-то промямлила. Ее уже заворожил и этот человек, и то, что он скрывал ото всех. С первого взгляда она поняла, что доктор – незаурядная личность. Философ, мистик, целитель, искуситель. Она сразу попала под его влияние, не могла не попасть. Ее душа жаждала новизны, а тело пылало в предвкушении его ласк. Она была уверена: рано или поздно это случится.
И вот, кажется, настал вожделенный миг…
Шестаков привел ее в пыльную темную горницу, велел сесть, а сам зажег свечи и начал готовить какую-то адскую смесь. Запахло вином и уксусом. Доктор перемешивал золотистый порошок с бурой кислятиной и что-то бормотал себе под нос. Маша с ужасом наблюдала за ним. Она оцепенела в ожидании чего-то кошмарного, что должно было произойти.
«Раздевайся, – стоя к ней спиной, приказал Шестаков. – Снимай все!»
Маша по-настоящему испугалась. Что он собирается делать? Убить ее? Здесь они одни, никто не придет ей на помощь. Кричать бесполезно. Шестаков все предусмотрел. Окна закрыты, дверь на замке.
«Раздевайся!» – раздраженно повторил он.
Маша сжала зубы и принялась судорожно расстегивать платье. Оно соскользнуло с ее плеч, упало на пол. Доктор повернулся и смотрел, как она снимает бюстгальтер, стягивает тонкие нейлоновые трусики.
«Туфли тоже!»
Маша осталась совершенно нагая и босиком. Ее чувства странным образом и притупились, и обострились. Она была оглушена и в то же время отчетливо ощущала некоторые вещи: шероховатость половиц под ногами, сухость во рту, напряжение в груди, холод внизу живота. Мысли исчезли.
«Подойди сюда!»
Маша, дрожа от страха, подчинилась. Шестаков окунул руки в блестящую бурую жижу и сказал:
«Стой смирно!»
Все его фразы были короткими, четкими и в приказном тоне. Так же непререкаемо он разговаривал с больными на приеме. Это действовало как гипноз. Должно быть, он научился этому в Индии.
Маша не отрывала глаз от рук доктора, словно в буро-золотистых перчатках. Он прикоснулся обеими ладонями к ее шее и провел по коже вниз, по ключицам и дальше, по груди. Она вздрагивала, переминаясь с ноги на ногу. В нос ударил запах уксуса. Движения Шестакова были нежными, но твердыми, и перемежались отрывистыми командами:
«Повернись боком!» «Еще!» «Другим боком!» «Спиной!» «Лицо тоже!»
Он опускал руки в приготовленную бурду и намазывал Маше кожу, пока не покрыл ее всю слоем блестящей кислой жижи. Местами та начала подсыхать, а на ногах и спине еще оставалась мокрой. Маша замерзла, но не смела вымолвить ни слова.
«Ну вот… – удовлетворенно вздохнул доктор и отступил на шаг, любуясь своей работой. – Готово! Недурно получилось, а? То, что надо!»
Он трижды обошел вокруг Маши, невнятно бормоча и одобрительно кивая головой.
«Повторяй за мной! Ты, царица Савская, явись в полчаса…»
Маша пыталась повторить, но ее переклинило. Трясясь в ознобе, она не могла разжать губы и только мычала.
«Ты не корова! – разозлился Шестаков. – Повторяй то, что я говорю! Шевели языком!»
С третьего раза она сумела вымолвить то, что требовалось. Ожидание на лице доктора сменилось раздражением. Результат был не тот, на который он рассчитывал. Он заставлял Машу повторять разные непонятные слова, призывал каких-то духов… притопывал ногами, хлопал в ладоши, щелкал пальцами… Все было напрасно.
В гневе Шестаков пнул носком туфли стул с посудиной от бурды, и та с грохотом покатилась по полу.
«Что опять не так? – взревел он, размахивая руками. – Что не так?!»
Доктор сорвал ситцевую занавеску и бросил Маше: «Прикройся!»
Она торопливо закуталась. К ней медленно возвращалось соображение. В доме нет ни воды, ни, тем более, ванны. Как здесь мыться? Не в речку же прыгать? Кожу пощипывало, хотелось почесаться, но она терпела.
Шестаков как будто забыл о Маше. Он метался по горнице, что-то негодующе бубнил, кому-то грозил, потом плюхнулся на стул и схватился за голову.
«Она меня не слышит… не слышит… Она не хочет иметь со мной дела…»
«Я вас слышу… – негромко молвила Маша. – Я на все согласна…»
«Дура!»
Она обиженно зашмыгала носом. Хотела заплакать, но слезы не шли. Все тело горело под слоем блестящей бурды.
«Мне надо помыться, – прошептала она. – Принесите воды, Егор Дмитрич…»
«Смыть! Все смыть к чертовой матери! – вскинулся он. – Ничего не вышло!.. Ничего!»
Он дернул ее за руку и потащил во двор. Над крышей сияла луна. В воздухе звенели комары. Маша не помнила, как сунула ноги в старые резиновые калоши, как оказалась на берегу речки.
Шестаков сбросил одежду и, с шумом раздвигая камыши, увлек Машу в теплую, пахнущую тиной воду. Они долго плавали, плескались, ныряли.
«Ты русалка, – твердил доктор. – А я водяной! Мы с тобой – нечистая сила!»
Он казался безумцем, и Маша инстинктивно сторонилась, терла листком кувшинки кожу, чтобы быстрее смыть краску. На воде дробилась, переливалась светом лунная дорожка. Где-то на берегу в зарослях ивняка вскрикивала ночная птица.
Они вернулись в дом за полночь. Доктор дал Маше свою рубашку, а сам шел в мокрых после купания плавках, неся в руках джинсы. Комары лезли в лицо, нещадно кусались. У Маши зуб на зуб не попадал. Она порывалась заговорить, но не находила нужных слов.
В доме она попросила хозяина растопить печку. Тот рассмеялся: «Лето на улице, какая печь?» Чтобы согреться, он предложил водки. Достал из старого шкафчика початую бутылку и две граненых стопки.
Маша выпила и легла на жесткий диван. Происшедшее с ней в этой неприбранной горнице казалось сном, диким и нелепым. Шестаков ходил кругами, о чем-то думал. Потом снял плавки и повесил на спинку стула просушиваться, а сам обмотался полотенцем. Он совершенно не стеснялся Маши, как будто они были давно близки.
Перед глазами у нее все плыло. Доктор прилег рядом, положил руку ей на грудь… она не противилась.
«Что это было?» – спросила она между поцелуями, имея в виду странный ритуал.
«Провал. У меня ничего не получилось…» – прошептал он.
«А чего ты хотел?»
Как-то само собой вышло, что Маша тоже стала обращаться к нему на «ты».
«Проклятый дом! – процедил доктор. – Он будто издевается надо мной!»
«Кто такая царица Савская?»
Вместо ответа он навалился на нее и совершил то, что она столько раз представляла себе в эротических грезах. Все смешалось в этом бурном и быстром соитии: пережитое потрясение, выпитая на пустой желудок водка, ночное купание в реке, страх и затаенное желание. Должно быть, поэтому Маша испытала оглушительный оргазм, который с тех пор ни разу не повторился. Сотни сладостных молний пронзили ее, и долго, долго еще вспыхивали и гасли в ее лоне, рассыпаясь веерами искр, медленно остывая.
Задумавшись, она зазевалась и едва не подрезала серый внедорожник. Водитель сердито посигналил.
– Боже! Я чуть не устроила аварию…
Маша постаралась успокоиться. За рулем нельзя давать волю эмоциям, слишком глубоко погружаться в себя.
С той памятной ночи она не могла думать ни о чем, кроме своего кумира. Шестаков так и не объяснил ей, зачем возил ее в деревню, намазывал бурой жижей и что-то бормотал. Чего он ждал от нее? Неужели это был медицинский эксперимент? Ей закралась в голову мысль, что происходящее больше походило на колдовство. Доктор постигал в Индии мистические практики, которые рискнул применить на ней. Из всех обожающих его пациенток он выбрал именно ее, Машу! Потому что она молода, красива и горяча, как необъезженная лошадка диких кровей. Другой такой нет.
Однако при этом доктор не торопился бросать жену и сходиться с Машей. Она подозревала, что у него есть еще любовницы, и бешено ревновала. Но из всех соперниц самая опасная – законная супруга. Именно ее Маша ненавидела всей душой, именно ее жаждала уничтожить.
На ум пришел торопливый, запальчивый разговор с Эрной. Маша настаивала на решительных мерах, магесса советовала «не гнать лошадей».
«Тебе нужен мужчина или труп его жены?» – грубовато спросила Эрна.
Маша колебалась. Существует один надежный способ избавиться от Тамары, но вымолвить это вслух язык не повернулся.
«Дай мне верное средство против нее! – взмолилась Маша. – Пусть заболеет, зачахнет!»
Эрна качала головой, предупреждала о последствиях. Маша ничего не хотела слушать. Она начала писать Тамаре угрожающие письма на «Фейсбук». Шестаков этого не знал. Она писала под вымышленной фамилией и верила, что никто ни о чем не догадается…
Глава 13
Антон опустился на колени и протянул руку к распростертому на траве телу. В двух шагах валялась сумочка, откуда доносился «хохот». Это была Тамара – ее юбка с разрезом, босоножки на каблуках… ее волосы…
Молодой человек отключил свой телефон, и «хохот» прекратился. Он не мог оторвать глаз от голой женской ноги – гладкое бедро, точеная икра, изящная лодыжка.
Живые не могут лежать в такой неудобной позе: лицом в землю, руки разбросаны…
– Ей же нечем дышать! Тома…
Он коснулся пальцами ее головы и отдернул руку. Пальцы были в крови. Волосы на затылке Тамары намокли и потемнели.
– Как же так… как же…
Вокруг ни души. Тихий шелест кленов, свет из супермаркета падает на пешеходную дорожку. А Тамара лежит чуть в стороне, около тропинки, протоптанной местными жителями через газон. Вот и пакет с покупками. Вероятно, она зашла в магазин за фруктами и на пути к дому свернула на тропинку.
– Я же просил… предупреждал, – простонал Антон, разглядывая свои испачканные пальцы. Зачем-то он поднес их к лицу и понюхал. Запах крови…
Он вытер руку о штанину и проверил пульс Тамары. Ее сердце не билось. Он проверил пульс на шее. То же самое. Труп еще не остыл, значит, убийца не мог уйти далеко. Впрочем, если тот сел в машину или спустился в метро…
Сознание Антона отмечало детали, несмотря на шок. Казалось, две его части жили отдельно – одну затопило отчаяние, а другая пыталась анализировать и делать выводы. Эта вторая часть подсказывала Антону, что нужно бежать. Как он объяснит полицейским свое появление здесь? Тут полно его следов, руки в крови… последний звонок Тамаре сделан с его телефона…
«На следствии непременно всплывет ваша любовная связь, – нашептывал ему внутренний голос. – Тебя спросят, как ты оказался на месте преступления? Следил за Тамарой? Шел за ней по пятам, а убийцу не видел? Ясное дело, что это ты и есть! Тамара водила тебя за нос, насмехалась над тобой. Ты злился, ревновал… между вами произошла стычка, которая окончилась смертью…»
У Антона в голове шумело, руки дрожали, в глазах стояли слезы. Сквозь мутную пелену он смотрел на тело Тамары. Если бы она ушла от мужа, то осталась бы жива. Это он погубил ее! Шестаков! Он приворожил ее к себе, как привораживал своих пациенток. А кто-то не смог этого вынести. Не вытерпел. Но почему этот кто-то убил Тамару, а не ее мерзкого мужа?!
Антон вспомнил женщину из Черного Лога. Она была права: опасность оказалась реальной.
– Я же принял меры… я оберегал ее… я…
Он задохнулся от возмущения. Сыщик, которому он недавно звонил, отказался приехать. Он не поверил, что с Тамарой случилась беда. Он во всем виноват!
Молодой человек вскочил и побежал по газону напрямик к своей машине…
– Алло! Алло! Да, это я, Рябов! Тамара мертва! Ее убили… В полицию? Не звонил…
– Немедленно звоните, – потребовал Лавров.
– Сами звоните! Я просил вас приехать, помочь… а вы…
– Хорошо, я сам позвоню. Где вы ее нашли?
Антон сообщил адрес и подробно описал место, где лежал труп.
– Вас кто-нибудь видел рядом с телом?
– Нет, кажется.
– Я сейчас приеду, – пообещал детектив. – Ждите.
– Меня посадят… Из-за вас! Никто не захочет разбираться, как все произошло на самом деле…
– Не паникуйте, Рябов. Ладно, черт с вами… уезжайте домой. Так будет спокойнее и вам, и мне.
– Теперь вы обязаны найти убийцу! – твердил молодой человек. – Вы во всем виноваты! Я же вас просил…
– Я бы все равно не успел приехать вовремя. Это судьба, рок. Нельзя предотвратить неизбежное.
– Она еще совсем молодая… Я подозреваю Машу Рамирес. У меня есть для этого основания. А у вас?
– Я разберусь. Езжайте домой, выпейте чего-нибудь покрепче и постарайтесь уснуть.
– Уснуть?! – взвился Антон. – Уснуть после того, как… Она лежит там на земле, мертвая… Понимаете?.. Ей разбили голову!.. Ее больше нет… и никогда не будет…
Лавров молча слушал его горестные излияния, пока парень не выдохся.
– Соболезную. Но что случилось, то случилось.
– Вы должны были… что-то предпринять!.. – сокрушался молодой человек. – Спасти ее…
– Поздно говорить об этом.
– Да, поздно…
Сыщик оделся и поехал на место преступления, проклиная убийцу, который сам не спит и другим не дает.
Вокруг тела Тамары Шестаковой собрались зеваки. Какой-то покупатель свернул на тропинку и заметил лежащую женщину. Позвал охранника из супермаркета.
– Полицию вызвали? – осведомился Лавров.
– А как же! Едут, не торопятся.
Зеваки переговаривались, качали головами и сочувствовали погибшей. Мол, сумочку не взяли, значит, не ограбление.
– Бандюги совсем страх потеряли. Убивают прямо на улице…
– Может, ее собственный муж прикончил…
– Или любовник…
– По телику такие ужасы показывают…
Лавров попросил любопытных отойти подальше и не затаптывать оставленные преступником следы.
– Да уж затоптано все! – возразил охранник, раскуривая сигарету.
– Жалко дамочку, красивая была…
– Одежда на ней дорогая…
Две голенастые девушки в пирсинге и с прическами панков косились на Лаврова, который внимательно разглядывал траву вокруг трупа. Ничего примечательного. Пакет – предположительно с покупками Тамары – валялся неподалеку. Она могла уронить его, когда падала.
Сыщик зашел с другой стороны и заглянул в пакет. Внутри были фрукты. Яблоки и виноград. Тамару наверняка запомнил кто-нибудь из кассиров супермаркета, только что с того?
– Эй, чувак, закурить есть? – развязно окликнула его одна из девушек.
– Поищу. Вы давно тут околачиваетесь?
– Ты сперва поищи…
– Вот деньги, – сказал он, доставая из кармана купюру. – Сбегай, купи сигарет. Там еще на пиво хватит.
– Клево! Я мигом.
Супермаркет еще работал: витрины светились, на ступеньках стояли люди. Девушка направилась к магазину. Ее подружка двинулась было следом, но Лавров помешал.
– Эй, ты че… пусти, – дернулась она.
– Тсс! Не шуми. А то нас неправильно поймут.
Девчонка присмирела. Мужчина, который держал ее за руку, был симпатичный и щедрый. Может, удастся его раскрутить на бабки?
– Ты ее знаешь? – кивнул Лавров в сторону трупа.
– Не-а…
– Вы как тут оказались?
– Гуляем… А че, нельзя?
– Не о том речь. Вы на прогулке никого подозрительного не видели?
– Да тут типа все подозрительные, – фыркнула она. – Хоть ты! Че пристал-то?
Она хотела казаться наглее и вульгарнее, чем на самом деле. Роман заметил мелькнувший в ее глазах испуг.
– Хочешь, еще денежку дам? – усмехнулся он.
– Ну дай…
– Сначала скажи, вы давно здесь круги мотаете?
– А че, запрещено? Мы ее парня ждем, – девица показала в сторону магазина, куда ушла ее подружка. – Он, типа, обещал нас в клуб сводить, на дискотеку. Гуляем, гуляем, ноги сбили, а его все нет. Напился, небось, с дружками и трубу не берет.
– Может, вы что-то видели, слышали, пока прогуливались?
На шее у девушки висели металлические цепочки с черепами и прочей «мертвецкой» символикой. Разговаривая с Лавровым, она перебирала их пальцами с разноцветным лаком на ногтях. Она волновалась.
Сыщик достал из кармана тысячу рублей и показал ей.
– Давай, вспоминай.
– Че вспоминать-то… ходили мы, ходили, мне в туалет приспичило. Ну, я пошла. Вон в те кустики…
Лавров обернулся на чернеющие в лунном свете кусты сирени, откуда отлично просматривалось место, где лежал труп.
– И что?
– Короче, вскрикнул кто-то… негромко… Я высунулась, гляжу, мужик какой-то улепетывает. А тело я потом увидела…
– Точно мужик был?
– Я че, полная дура? – обиделась девушка. – Мужика от бабы не отличу?
– Ты умная. Поэтому наверняка запомнила, как он выглядел.
– Не-а…
– Не может быть, – качнул головой Лавров. – Хоть что-то ты успела разглядеть. Фигуру, например, одежду.
– Он был… обыкновенный. Джинсы, на голове бейсболка, кажется. Я видела его сзади. Ему луна в спину светила…
– Он молодой, старый?
Девушка облизнулась и закатила глаза.
– Старикашки сутулые и ходят медленно.
– А тот быстро шел?
– Я же говорю, улепетывал. Значит, быстро.
– Угу, – согласился сыщик. – Тебе не пришло на ум вызвать «скорую»? Ты спокойно оставила женщину умирать?
– Че сразу «оставила»?! Я хотела глянуть, что с ней… но боялась. И вдруг кто-то ка-а-ак захохочет!.. Жуть!.. Темно, луна… тело на траве лежит… и хохот! Я аж подпрыгнула с перепугу…
Лавров вспомнил про «хохот», о котором ему сообщил любовник Тамары. Это был сигнал ее сотового.
– Постой-ка… подумай хорошенько, когда именно раздался «хохот»? До того, как мужчина в бейсболке удалился прочь, или после? Это очень важно.
Девица нахмурила тонкие бровки в пирсинге и выпалила:
– Ты че, глухой? Говорю же, чувак скрылся в темноте, а я хотела подойти к ней… ну типа к телу… и вдруг кто-то залился хохотом! У меня волосы на голове дыбом поднялись…
Лавров улыбнулся. Ее взбитая торчком шевелюра и так стояла дыбом. Вряд ли этот эффект могло что-либо усилить.
– У того чувака было что-нибудь в руках?
– Не-а… не помню…
– Его руки свободно болтались? Он ими размахивал?
– Он нес пакет! Точно…
– Какой пакет?
– Обычный, кажется… какие в магазине дают для покупок.
– Подружка твоя где в это время была?
– Она меня там ждала, – девушка махнула рукой в строну пешеходной дорожки. – Оттуда ничего не видать.
– Допустим. Что дальше было?
– Я ломанулась через кусты, и мы убежали.
– А потом вернулись? Любопытство одолело?
– Ну да… – нехотя призналась девушка, теребя подвеску в виде черепа. – Интересно же…
– Что интересно?
– Вообще… лежит она еще, или… Короче, мы подошли, а тут уже народ собрался…
